«Судьба изменчива, и меняется
она обычно только к худшему»
Эзоп (640-560 гг. до н.э.)
Подготовка к ритуалу завершилась успехом. Абелард мог сказать это наверняка, видя, как весь простор Хрустального зала на миг осветился ярким золотом горящих рун. Некогда прекрасный тренировочный полигон для молодых Всадников и их спутников, в котором искусственно имитировалась окружающая Коготь природа, ныне стал последним прибежищем выживших. Она отражалась для маленьких крылатых учеников и учениц на хрустальных внутренних стенах залы, скрытой глубоко внутри одинокой горы. Но больше не раздадутся под его сводами веселые голоса людей и их спутников. Не придут сюда новые юноши и девушки, желая оседлать своего новорожденного дракона. Не услышат стены торжественных песен и благостных гимнов. Не возрадуется никто новой жизни. Опустели питомники, оледенели многочисленные покои и драконьи гнезда. Почти все молодое поколение Всадников уже сложило свои буйные головы, или вовсе повернуло оледеневшие синевой глаза против живых. Несут отныне лишь смерть тем остаткам смертных царств, что в свое время клялись защищать. А потому и сегодняшний успех, выстраданный назло всем преградам, был горьким, как все события последних лет. Последних лет этого мира. Он помнил их, как будто каждый из дней навсегда был выгравирован в его памяти. Мудрейшие из Всадников предупреждали. Умнейшие прислушивались и вторили. Глупые отрицали, а коварные утаивали. Но облеченный властью вершить всеобщую судьбу Совет слишком долго медлил, храня преступное доверие в отношении одного из своих древнейших членов. Кто бы из убеленных годами закона и мира старейшин знал, чем для всего Тирбрана обернется их медлительность и скованность образом старых заслуг и достижений. Абеларду, как и его сверстникам, как и всем молодым Всадником до и после него, наставники рассказывали — ересь и инакомыслие никогда не приводили ни к чему доброму. Герхард Лайшар лишь доказал эту известную из глубины веков истину, обратив братьев Ордена Длани друг против друга. Когда он, прозванный Архипредателем, выступил во главе своей секты и явил Ордену немыслимое коварство, выбора у верных Всеблагому Тиру не осталось. Началась долгая война. Жестокая и беспощадная война на истребление себе подобных. Абелард, вместе с верными присяге братьями, убивал своих переметнувшихся товарищей и терял старых друзей. Ушли, растворились в омуте мирного прошлого слишком многие их тех, кто был достоин жизни. А многие недостойные оказались способными пережить ту катастрофу, что не случалась никогда за сто эпох. Эта несправедливость въелась в душу, как многодневная грязь въедается под кожу. Неоднократно, в передышке между схватками в небесах, Всадники гадали, что бы произошло, если бы заговор Лайшара не был раскрыт? Как гром, грянул он среди ясного неба их повседневной жизни. Никто из них, рядовых членов Ордена даже не знал, в чем же заговор заключался. Окружение же Лорда-Судьбоносца не торопилось раскрывать планы предателей, забирая всех пленных в Коготь, откуда ни одного оправдания было уже не услышать. Война до последнего изменника — таков был лозунг Драконьего Совета Всаднику посчастливилось выжить и уберечь свою верную спутницу в этом круговороте битв и предательств. Но когда бои стихли, а кипучая кровь могучих драконов перестала орошать леса и пашни, Абелард был готов поклясться, что и он, и все его соратники завидовали павшим. Погибнуть в бою против предателей было славной гибелью. «Жизнь свою будь готов отдать на благо жизней других» — так учил их Всеблагой Тир. С самого сотворения мира и торжества Жизни слова эти были сродни закону для людей. Погибнуть так, исполняя клятву, было честно, ведь предатели угрожали выживанию Ордена и смертных. Так говорил Лорд-Судьбоносец. Бесчестием же для выживших верных стало опоздание. Они опоздали к Последней войне. Великий Тир и защищаемые им царства людей проиграли в последней битве с немертвыми полчищами Погасшего Брана, великого владетеля мертвых. Орден Длани не исполнил свой долг перед богом Жизни, не спас мир от пришествия Царства Смерти, занятый борьбой с внутренним врагом. Коварны были Лайшариты, сектанты Лайшара, замыслившие предать своего бога за месяцы до наступления Последней войны. Нельзя было удивиться таковой расчетливости, ибо сам Герхард Лайшар участвовал в этой войне тысячу лет назад, мужественно защищая Царство Жизни, дабы Колесо Тирбрáна могло дать новый оборот. Он знал, в какой момент его и его последователей не сможет настичь возмездие бога. Никто не ведал, что толкнуло почтенного старейшину на измену, никто не спрашивал его, когда старик попался им в руки вместе со своим драконом Карáдасом. А если и хотел спросить — оставшиеся в живых члены Совета, достаточно могучие, чтобы мериться с Архипредателем силой, не позволили бы никому это сделать. Лайшар забрал эту тайну с собой. Всадник и дракон были убиты молча, на глазах у самого Абеларда, окруженные в свою последнюю минуту молчаливым осуждением выживших в битве братьев. Но ни одной минуты казни он не испытывал удовольствия, лишь горечь по бессмысленным жертвам безумца. Но в сердце его, и многих других, давно вызрело непонимание причин и мотивов этой войны, скрываемой всеми теми, кто их знал. Однако сейчас замысел предателей сыграл на руку всем уцелевшим Всадникам Ордена. Неизвестно зачем, но изменники готовили портальный ритуал, но не между какими-то точками Тирбрана, а между разными мирами. Прежде невиданная высота магического искусства, а потому желание использовать такое достижение со злым умыслом было еще более отвратительным. Бран приближался, его легионы умерщвляли все живое в нескольких днях пути от Когтя, а потому собравшимся в родном доме Всадникам пришлось принимать труднейшее после начала междоусобицы решение. Ритуал портала был известен, но никто из верных братьев и сестер не владел им, а на полное изучение всех деталей ушли бы годы. Невозможный срок для загнанных в угол Всадников. Но им владел единственный выживший лидер Клятвопреступников — Витграфт Лайшар, младший сын Архипредателя. Как он уцелел в битве и оказался в темнице никто не знал, но ходили слухи, что он столкнулся в бою с самим Лордом-Судьбоносцем и вовремя сдался ему. На этот спор не могло уйти много времени, а потому он был жарким, почти доведя некоторых братьев и сестер до начала новой бойни, но уже внутри рядов Верных. Особенно отличилась молодая Анья де Фер, потерявшая в ходе междоусобной войны всех своих братьев и сестер по драконьей династии, а также смертных родственников, правителей небольшого западного княжества. Она была готова поднять свой меч против любого, кто посмел бы выступить за освобождение Витграфта. В этом споре Абелард выступал на другой стороне. И пусть сторонников использования Клятвопреступников было большинство, никто не хотел стать причиной нового раздора. Казалось, что согласия им достигнуть не удастся. Мнение о том крепло, особенно благодаря таким людям, как Адриан Лефери. Выжившие молодые Всадники после войны стали очень эмоционально нестабильны, а у этого мужчины пыла добавляла общеизвестная тайная любовь к де Фер. Потому к тихим и твердым угрозам Аньи добавлялись жаркие воззвания Лефери. Небольшая группа выживших юных наездников на драконах, не переживших еще и пятидесяти лет, была самой громкой частью спора. Яро и истово отстаивали они свое мнение, чем только подливали масла в огонь разлада. Они были на обеих сторонах, создавая все больше смуты. К счастью для всех, это спор был решен последним спасшимся в Когте членом Драконьего Совета — Иеромом Кесарем. Он был самым молодым его представителем. За год до начала междоусобной войны ему исполнилось пять сотен лет. Лорд-Судьбоносец назначил его на место погибшего в бою с Лайшаром старейшины из той же драконьей династии. Благодаря своим высочайшим дипломатическим способностям и каменному спокойствию, он смог примирить всех и добиться желаемого большинством. Лайшар и все необходимые ему для ритуала специалисты были освобождены. К каждому из них был приставлен для наздора Всадник, а за самим Лайшаром и вовсе почти каждую минуту наблюдал сам Иером, неподвластный ментальной магии старейшина. К счастью, Витграфт был последним наследником Высшей драконьей династии Гедалар и никто другой уже не мог покуситься на сознание верных Всадников. Не благодаря таким ли коварным силам его отец и собрал вокруг себя столько сторонников… Остальным изменникам повезло куда как меньше. Оставшихся в камерах предателей, лишенных магии с помощью цепей, в одну из ночей сожгли живьем. Кто это сделал осталось тайной, но никто не хотел искать виновных, таков был запас ненависти у двух сторон междоусобной войны. Освобождение Лайшара было рискованным, но необходимым шаго, иначе спастись не удастся никому, как это не удалось сделать простым смертным. С исчезновением Тира, некому было позаботиться о них. Те немногие Всадники, что пытались сражаться с легионами Брана после этого, неизбежно погибали и присоединялись к несметным полчищам Смерти. — Что гложет твои думы, друг мой? — оторвал Абеларда от мыслей глубокий, будто океан, голос его бывшего наставника, а ныне верного друга. — Ничего нового, брат Иерóм, вновь прошлое перед глазами промелькнуло, — Лоргóн улыбнулся краем губ, оторвавшись от горевших мягким золотом рун ритуального рисунка. Причудливое магическое сияние отразилось на его вороненом доспехе, испещренном сложной вязью множества символов. — Это проклятие будет преследовать нас еще очень долго, — поморщился Иером, нервно проведя широкой ладонью по уродливому шраму, забравшему левый глаз и красоту с чернобородого лица. — От него не убежать. Абелард лишь молча кивнул и повернулся к группе изменников, что-то тихо колдующих над центральным ритуальным кругом. Магия вокруг них порхала, словно летняя бабочка, а вокруг собрались несколько лоялистов, кто-то с целью контроля, кто-то просто посмотреть. Ведь, откровенно говоря, делать в Хрустальном зале было нечего. — Выблядок Лайшар совсем как его отец, — Иером Кесарь злобно сплюнул и тотчас стер плевок кованым сапогом. С другом он позволял себе куда как больше эмоций, чем на людях. — От бороденки, до повадок. Смотри, как в центре прихлебателей встал, будто не проиграл и не гнил в темнице все это время. — Без него нам не покинуть Тирбран, ты сам настоял на его освобождении, — спокойной ответил ему Абелард, не желающий поддаваться ненужным сейчас эмоциям. Союзником для него они всегда оказывались неверным. Старший брат по Ордену встал слева от красноволосого мужчины. Наставник всегда был высок, даже сейчас превосходя достигшего зрелости Абеларда на полторы головы, хотя и сам Всадник кровавого дракона из династии Дарахегал был не из малых. Слова давались Иерому тяжело, было видно, что он очень долго думал над этим: — А может и не стоит нам его покидать. Может быть, стоит остаться и с честью умереть на вершине Когтя, как погиб в бою с Браном Лорд-Судьбоносец и вся его династия? — Ты и сам знаешь ответ. Уверен, не будь здесь таких молодых душ, как де Фер, ты бы и пальцем не двинул ради осуществления ритуала, — оба посмотрели в сторону небольшой группки молодых Всадников во главе с Аньей, сохраняющей презрительную маску и пристально следящей за лайшаритами. Друзья замолчали. Несмотря на свою уверенность в правоте свершенного, этот вопрос вновь разворошил сердце и душу Абеларда. Очередной камень вины опустился ему на плечи. «Не слушай его, милый брат, — знакомый мелодичный голос раздался в его голове. — Его душа также тяжела, его бремя не отличается от твоего. Все здесь, окромя предателей, похожи на заблудших овец, что потеряли своего доброго пастыря и теперь готовы дружить с волками, чтобы выйти из леса». «Фьёда, прости меня, чем дольше мы ждем Лайшара, тем неспокойнее», — Абелард повернулся в другой конец зала, где среди своих сородичей возлежала его верная спутница. «Я понимаю тебя, Аб, но такова природа живых. Мы все чего-то ждем. Но для нас скоро все закончится». Абелард улыбнулся про себя. Мысли драконицы вновь и вновь забавляли тем, как легко мудростью, порой сменялась беззаботностью подростка, которым она в свои восемьдесят лишь совсем недавно перестала считаться. — Смотри, закончил, — Иером толкнул в плечо своего молчаливого собеседника. — Пора занимать свои места, если мы хотим успеть сбежать. Бран нас ждать нас ждать не станет. Каждому из выживших и собравшихся в зале Всадников полагалось встать в свой ритуальный круг, чтобы сбалансировано напитать магией конструкт. Абеларду досталось место с краю, а потому ему открывался вид на большинство присутствующих. Драконы же собрались в одном месте, чтобы не мешать чужим Всадникам своими мощными магическими источниками. Вот Лайшар занял место в центре, вокруг него расположились сильнейшие Всадники, в том числе и Иером. Вторым неровным кругом встали вперемешку Верные и Лайшариты, обмениваясь враждебными взглядами. Каждый из них пустил силу самых разных династий через свое тело. Магия ритуала начала оживать. Недалеко от самого Абеларда стояли двое — лайшарит Берг и его старый знакомец Алексиáн. От первого, Всадник получил презрительную усмешку, а второй помахал ему латной перчаткой, быстро сосредоточившись на ритуале. Сам красноволосый же не спешил отдавать свою магию ритуалу, ограничившись лишь частью сил. Также поступали и многие другие Всадники, не доверявшие друг другу. От этого магический конструкт напитывался медленно и неровно. В какой-то момент контролировавший процесс Лайшар решил вмешаться: — Не желающие смерти, отдайте свои силы! Голос его был пропитан магией Высшей драконьей династии. Ментальный приказ повлиял на многих Всадников, даже предателей, полностью отдавших свои резервы делу, а вот менее внушаемых заставил встревожиться. Иером, как и некоторые другие, даже положил руку на оружие. Но ничего не происходило. Минута, вторая, десяток. У некоторых шла кровь из носа и ушей. Они были достаточно молоды, чтобы иметь небольшой резерв, и достаточно удачливы, чтобы пережить с ним войну. Прошел целый час, но непрерывный магический поток, способный раскроить мир при неправильном использовании, наконец завершил ритуал, и в воздухе, прямо перед закрытой ныне площадкой вылета, возникло широкое полотно марева. Многие Всадники с облегчением выдохнули. Послышались смешки, разговоры. Алексиан даже сел на землю, смахивая с лица пот. Его кожа раскраснелась, а в глазах полопались сосуды, показывая низкий уровень резерва. А вот Берг садиться не торопился, хоть и тяжело дышал, а из его носа медленно капала кровь. Сам Абелард, изначально не спешивший расставаться с магией, не поспешил и после приказа-команды Лайшара. Всадник воспротивился его ментальной атаке, отчего был наполнен энергией наполовину. Он внимательно осмотрелся. В голове крутилась лишь одна мысль — все не могло пройти так хорошо. Но он ничего не видел и потому на секунду прикрыл глаза, прогоняя кровь по венам, восстанавливая поврежденное от тяжелой работы с собственной магией тело. «Аб!» — Предательство! Раздавшийся синхронно голос Фьёды и крик Иерома вывел его из целительной медитации. Открыв глаза, он увидел, как прежде спокойный зал вмиг погрузился в борьбу. Предатели бросались на лоялистов, и многие из них, ослабевшие после ритуала, не могли долго сопротивляться. И пусть вторых было больше, но заговор точно был подготовлен заранее, иначе их бы не смогли застать в таком уязвимом положении. Началась бойня, кровавая резня, где большинство высокородных драконьих Всадников мало чем отличались от босяков, что решают свои проблемы кулаками и попавшимся под руку камнем. Ослабевшие, лишенные или почти лишенные на долгий срок магии, набрасывались они на врагов с голыми руками, выдавливая глаза или душа друг друга. На его глазах погибла, захлебываясь кровью из перерезанного горла, молодая красавица Анья де Фер, последняя носительница магии своей Высшей династии. Она упала на землю сразу после завершения ритуала и была застигнута там же своей судьбой, в лице Лефери. Прошедший всю войну на стороне Верных, он, словно безумец, наносил своим кривым кинжалом удар за ударом, превращая нежную в прошлом шею в кровавое месиво. Второй рукой он сгреб ее медовые волосы и потянул, пытаясь оторвать голову от тела. За смертью Аньи раздался жалостливый вой серебристой драконицы — спутницы девушки. Ощутив гибель всадницы, ее собственное сердце остановилось. Сверкающее чешуей тело рухнуло на взлете, не сумев приблизиться к своей обезглавленной подруге. Узы Сердца невозможно обмануть. Смертям Всадников всегда следовали смерти их драконов. Но и сами крылатые создания не отставали от своих спутников. Они рвали и метали, обрушивая на своих сородичей волны магии и собственные клыки и когти. Особенно в этом отличались старые драконы, от чьих гигантских лап было трудно сбежать под сводами горных залов. Сам Абелард едва увернулся от пущенной в него молнии и выхватил свой меч-артефакт из ножен. На его глазах Берг наседал на Алексиана, заливая его «Солнечный купол» потоком ядовитого воздуха, что от своей плотности приобрел вид бурого потока. Магия лоялиста слабела с каждым мгновением, в щите света уже начали появляться темные трещины. В сравнении со многими своими товарищами, Абелард был еще достаточно свеж. Решение оставаться бдительным спасло ему жизнь. Он бросился к Бергу, готовый нанести единственный решительный удар. Забрать еще одну жизнь драконьего Всадника, бывшего ему когда-то братом по Ордену. Берг заметил приближающегося противника, все же их с Абелардом разделяло достаточное расстояние. Оставив вымотанного Алексиана приходить в себя под остатками купола, он развернулся и вновь ударил. В этот раз он сформировал «Невротический хлыст», который бил быстро и часто — Абеларда пытались лишить свободы маневра. Несколько раз ему пришлось принять хлыст на лезвие меча. Будь то простой меч смертных, лишился бы Всадник и клинка, и рук, но его Закат был особым оружием. Закаленный огнем драконов десяти Старших династий, обагренный кровью друзей и врагов, он был на уровне лучших артефактов Ордена Длани. Потому Берг и не мог поразить ловкого Всадника, полагавшегося не только на скорость тела, но и на нерушимую защиту стали. Разозленный неудачей предатель развеял бесполезный магический конструкт и выставил вперед правую руку. Абелард не знал, какую еще подлость тот готовит, а потому максимально ускорился и в последнем рывке отсек Бергу руку. Раненый Всадник зашипел и отпрыгнул в сторону, стараясь удержаться на ногах и не быть зарубленным вторым размашистым ударом Но бой не потребовалось продолжать. Лицо изменника искривилось в жуткой судороге, глаза закатились. Знакомые каждому Всаднику симптомы. Оглядываться времени не было, но Абеларду и не нужно было подтверждение — где-то за их спинами дракон Берга потерпел поражение и погиб, забрав на тот свет своего Всадника. Он бросил беглый взгляд на Алексиана и увидел, как тот, под прикрытием своего вырвавшегося из боя дракона, бежит к мареву портала. Небесного цвета самец припадал на одну лапу, а крылья его были в ужасных ранах. Алексиан в этом бегстве был не один, но все остальные оставили своих драконов за спиной, спасаясь от беспощадной битвы в замкнутом пространстве. Один за другим беглецы падали, сраженные гибелью своих драконов или ударами в спину. Убедившись в успехе, Абелард окружил себя «Кровавым коконом» из остатков Берга и уставился под потолок, в поисках своей Фьёды. Но воздух Хрустального зала был заполнен десятками живых и погибающих драконов, так что отыскать там свою пламенную сестру он не мог при всем желании. В волнении, он отправил ей мысленный зов. «Не беспокойся обо мне, Аб, мы кружимся в танце смерти с Тироком, — мысли Фьёды были полны яростным азартом. — Этот увалень был мне не ровней, еще когда мы были детенышами, запертыми в этих стенах. Берегись лучше за себя». Развеяв перед глазами кокон, Всадник убедился в справедливости слов драконицы. Многие уже погибли, кто-то даже нашел спасение за порталом, но самый жаркий бой кипел в центре ритуального круга. Витграфт Лайшар, окруженный выжившими лоялистами, восседал на своем белесом драконе, пока его соперники, в большинстве своем, оставались пешими. В руках предателя сверкал изумрудом боевой скипетр, украденный им очевидно из арсенала Когтя, когда Лайшаритов пустили туда под присмотром для подготовки ритуала. Стражи, видимо, перешли на его сторону или были недостаточно осторожны и поддались на его ментальный шепот. Этот боевой скипетр, сокровище Лордов-Судьбоносцев далекого прошлого, был мощнейшим оружием, использующим силу Зеленой звезды. Магический огонь, которому не было равных в Тирбране, прожигал плоть, словно бумагу, а зачарованную сталь доспехов, как сухие поленья в кострище. Очередной лоялист, оставшийся для Абеларда неузнанным, сполна испытал его силу, отброшенный ударом белесого дракона наземь. Короткая волна пламени и от него осталась лишь куча оплавленных доспехов и почерневшего мяса. Лоргон не знал, каким образом Витграфт смог сохранить столько сил, если только не внес некоторые изменения в ритуал. Он защитился от посланного Иеромом каменного кулака и отогнал его в сторону зеленым пламенем. Получив секундную передышку, бывший наставник обернулся к порталу, встретившись при этом взглядом с Абелардом, укрывавшимся от шальной магии в окружении кокона из крови. Страх и неуверенность в его единственном глазе сменились отрешенностью и обреченностью. А затем и решимостью. Когда он отвернулся от своего повзрослевшего ученика и вознес молот над головой, Абелард закрыл глаза. Мгновение последнего разговора лишило его малейших иллюзий о судьбе друга. Сердце защемило. Секундная слабость. Очередная смерть. Пустота на душе. Кровавый Всадник тряхнул головой. Не таким его хотели бы видеть погибшие друзья и обреченный Иером. Раз тот все же решился последовать за Лордом-Судьбоносцем, то и ему пора принять решение. «Фьёда, спускайся, мы уходим в портал». «А как же остальные? Мы ли не уподобимся жалким крысам, бегущим с тонущего корабля?» «Спускайся немедленно, или все они умрут зря!» У Лоргона не было желания спорить. И сил на споры тоже не было. Оставлять сражающихся товарищей было гнусно. Подло. Мерзко. Но это было необходимо. Это была последняя просьба Иерома Кесаря, которую он донес до него одним лишь взглядом. «Спасись». Недовольно зарычав, перенеся свое недовольство в легкий ментальный удар, отчего у Абеларда прибавилось головной боли, Фьёда оборвала мысленный контакт. Она не подведет его и прилетит, как только сможет. Он в ней не сомневался Пока же нужно было защититься. По его кокону пришелся еще один удар. Кто-то решился приняться за стоявшего без движения Всадника всерьез. Второй огненный шар был направлен в него из того же места, что и первый — предатель явно разобрался с окружавшими его противниками и также стоял в одиночестве. К счастью, его династия явно не поднялась выше Зрелой, а потому огонь не мог нанести достаточно урона кровавой защите. Абелард закрыл глаза и, под прикрытием надежной защиты потянулся к атакующему. Вокруг него было пролито много крови, да и сам предатель стоял в луже крови, а потому план ответной атаки пришел ему быстро. Когда кокон вокруг него испарился еще немного от третьего огненного шара, вся область, где предположительно стоял враг, ощетинилась красными пиками. Даже не видя этого, а лишь ощущая через контролируемую им жидкость, Лоргон почувствовал, как оборвалась еще одна жизнь и кровь этого неудачливого клятвопреступника присоединилась к той, что использовал сам Всадник. Отразив очередной магический заряд, проносящийся впустую по полю боя, Всадник потянулся своей силой к щедро разлитой вокруг крови, к изуродованным телам. Ему нужен был самый большой из доступных щитов — «Мантия полуночного царя», чтобы защитить себя и Фьёду. Прикрыть свой побег. Секунды исключительной концентрации и вот алые потоки, сплетаясь в единую полноводную реку, закружились вокруг Абеларда, повинуясь мановениям его рук. Один из сложнейших защитных конструктов династии в этот раз дался на удивление просто. Все куски мяса, оторванные конечности, головы, внутренности — были пропитаны магией, что значительно облегчало манипулирование ими после смерти хозяев. Все это кружило вокруг него, постепенно растворяясь в едином красном полотне, что стало расширяться, подстраиваясь под размер драконицы. Лишь голые кости опадали вокруг него, как осенние листья. Сама Фьёда не заставила себя ждать, спикировав к своему Всаднику с оторванной головой дракона землистого. цвета Она бросила истекающую кровью добычу в кровавый вихрь и приземлилась прямо рядом с замершим мужчиной, пронзив кровавую завесу. Удивительно было не увидеть ни единой новой капли крови на ее чешуе. Абелард совершил последние движения, следуя за которыми, кровавая мантия окружила пару и сформировала устойчивую, сверхкрепкую магическую конструкцию, пробить которую не получится практически ни у кого из выживших Всадников. — Вперед, Фьё, спаси нас, — произнес Абелард, в несколько шагов поднявшись по вытянутой лапе. Драконица с готовностью приняла Всадника в седло и воодушевленно взревела, отрываясь от пола, размазывая по ней лапами остатки Берга, почти целиком пошедшего в магию крови. — Стой! Могучий ментальный удар обрушился на Абеларда и его драконицу. Лайшар не желал оставлять такую примечательную цель без своего внимания. В голове, как явь, показалась картина могучего Витграфта, окруженного искореженными трупами людей и драконов. Сам предатель оперся ногой на бездыханное тело Иерома, одной рукой сжимая его отрубленную голову, а второй указывая на Абеларда скипетром. Лоргон лишь тряхнул головой, отгоняя наваждение. Все то, что показал ему изменник, было лишь обманным маневром, призванным запутать жертву, сбить ее с толка, пожелать обернуться. Но от силы атаки у него еще сильнее заболела голова, а из глаз потекли кровавые слезы. Фьёда недовольно зарычала и слегка затормозила. Она была не настолько устойчива к ментальным воздействиям, оставаясь хоть разумным и взрослым, но магическим зверем. Торможение позволило нанести по ним еще один удар, куда страшнее предыдущего. Абелард почувствовал пугающую, неистовую силу Зеленой звезды, как только Лайшар выпустил ее из скипетра, а потому как мог усилил заднюю часть кровавого щита. Только это и спасло их от смерти в пламени. Огненный шар бессильно исчез, испарив вслед за собой сотни галлонов крови. В глазах Всадника помутилось. Он качнулся в седле и едва удержался побелевшими пальцами за укрепленную рукоять седла. Еще одной атаки им было не пережить. «Аб, держись, осталось чуть-чуть!» Обеспокоенная состоянием своего спутника, Фьёда с еще большей скоростью устремилась к спасению. Им вряд ли удалось бы спастись, если бы в тот же момент весь Коготь не сотрясся от удара невиданной магической силы. — Бран пришел за нами… — обреченно прошептал Абелард, с трудом сохраняя сознание. Когда они уже были в нескольких десятках ярдов от портала, в спину прилетел последний подарок Витграфта Лайшара — бутон зеленого огня. Поганого предателя не остановил даже враг всего живого, для которого было бы разумно приберечь скипетр Зеленой звезды. Пламя соприкоснулось со всем оставшимся в руках Абеларда кровавым щитом, и в тот же миг они очутились высоко в небе. В утреннем небе нового дня. Над облаками нового мира. Секундой спустя Всадник почувствовал, как магию из него будто вырвали. Таким пустым он не ощущал себя никогда за всю свою столетнюю жизнь. Магия будто покинула его, вернув к состоянию простого смертного, каким он был до принятия драконьей династии. Он больше не мог контролировать «мантию», и та стала просто зависшей в воздухе кровью. А затем наступила тьма и невиданная, незнакомая живому созданию боль.