Карточный дом

Иван в пятый раз окинул взглядом девушку, стоявшею перед ним. Штаны, рубашка, сапоги и длинные коричневые волосы, завязанные в хвост. Она не опускала голову, как остальные, которые с презрением подглядывали на нее со стороны, и даже не смотрела ни на них, ни на самого короля, а с интересом осматривала зал, украшенный фресками на крыше и прекрасными картинами пейзажей королевства. И также столы с фарфоровыми вазами, золотые светильники и пол, который наверняка был дороже чем ее старый дом. Иван взглянул на нее в шестой раз и наконец заговорил. — Значит, вы будущая королева, — сказал он, привлекая ее внимание. Она отвела взгляд от экстравагантной декорации и широко улыбнулась. — Да, по крайней мере, так мне сказали, когда марка появилась у меня на ноге, — ответила она, хихикнув. Валет треф, стоявший пару метров позади короля, раздраженно вздохнул. — Надеюсь, что это не окажется никаким мошенничеством. Был бы не первый раз, что кто-то с помощью фальшивой марки попробует выдать себя за королеву, — заметил он, поправил очки и слегка нахмурился. — Никакое это не мошенничество, смотрите, она у меня есть на самом деле. — Сказав это, она расстегнула сапоги и пыталась стянуть один, прыгая на второй ноге. Присутствующие начали шептаться. — Не надо, мы вам верим, — остановил ее Иван, стараясь не засмеяться. Она снова стала на обе ноги. — Как эту девчонку только воспитали? — возмутился валет, бросая на нее неодобрительный взгляд. Она услышала его слова. — Так воспитали, чтобы я не допускала, чтобы меня унижали, — ответила она дерзким тоном, упирая руки в бока, и уставилась на Родериха. Тот поднял обе брови, обидевшись, что она посмела так с ним разговаривать — Не будь таким грубым, Родерих, не забудь, что ты с сегодняшнего дня и ее слуга, — напомнил ему Иван. Но тот все равно не убирал высокомерное выражение с лица, а Елизавету тем временем аж распирало от гордости, что сам король треф пришел ей на помощь. — Спасибо, Иван, — сказала она. Остальные чуть не закричали. Как она только смела называть короля по имени?! — В чем проблема? Мы ведь все равно будем жениться, поэтому было бы странно для меня называть его «Величеством». Или вы хотите, чтобы я называла его «дорогим»? — спросила Елизавета с насмешкой, озадачивая на этот раз даже самого Ивана, который никак не ожидал такого. — Д… Думаю, что вы правы, мисс, можете называть меня по имени. В конце концов, это все равно больше никто не делает, — сказал он с легкой печалью. — Ну, а ты тоже не называй меня «мисс», а Елизавета, — попросила она снова с широкой улыбкой, игнорируя комментарии других, которые перешептывались между собой. — Хорошо, Елизавета. Мы все, включая меня, приветствуем тебя и надеемся, что ты скоро привыкнешь к твоей новой жизни. Конечно же, мы также желаем, чтобы ты как можно наслаждалась твоими днями в замке, я тебе обещаю, что ты ни в чем не будешь нуждаться. — И вас естественно будут обучать. Королева должна быть достойна нести свой титул, — добавил Родерих, строго глядя на Елизавету, которая приняла это замечание как оскорбление. — Не волнуйтесь, валет, буду носить корону так достойно как смогу, — ответила она. — Отлично. Тогда думаю, что мы прекрасно поладим, — заметил Иван, пытаясь избавиться от напряжения в воздухе, и протянул девушке руку. — Так вот, надеюсь, мы будем жить дружно, ми-… прости, Елизавета, — сказал он с улыбкой. — Так и будет, Иван, — ответила она и крепко пожала ему руку, однозначно крепче чем было положено для дамы. Иван думал, что этот жест станет началом длинной дружбы, ведь очень сомневался, что влюбится в нее, или она в него. Но это ему не мешало, он просто хотел с ней дружить. Если Елизавета будет рядом до конца его жизни и вылечит его от одиночества, он будет доволен. Наконец это счастье, которое сделало из него короля и дало ему королевство с самой плодородной землей, самой стабильной экономией и самыми лучшими советниками, подарит ему отличную королеву и партнершу. И этом способом началась их совместная жизнь, которая явно отличалась от прежней. Елизавета практически перевернула его замок на 180 градусов, а также Родериха, которого он раньше никогда не видел злившимся… — Нет, нет и нет! — крикнул валет на Елизавету, которая сидела за столом и от фрустрации трепала себе волосы. — Нет! Так хорошо! — возразила она, а Иван тем временем сидел за письменным столом и заботился о других делах. Выслушивать их споры уже стало почти уж рутиной для него. — Девушка, если вы обязательно вынуждены все время со мной спорить, то делаете это хотя бы, когда у вас будут аргументы. Ваши ответы неправильны, вы должны все делать заново, — ругал ее Родерих, который в этот момент проводил уроки Елизаветы. — Нет, валет, вы просто снова мучаете меня. Что бы я ни делала, для вас все всегда не так, — огрызнулась она на него и сложила руки, пряча чернильные пятна на них, доказательства того, сколько раз ей надо было заполнять опросники Родериха. Результаты были, мягко скажем, не очень. — Я вас не мучаю, скорее всего, вы мучаете меня, — ответил он и снял очки, чтобы протереть их платком. — Иван, скажи своему слуге, что мне не надо это все, я лучше научусь, если буду наблюдать, как ты работаешь. Все-таки я буду королевой, а не учительницей! — попросила она короля. Тот поднял взгляд с собственных документов. — Прости, Елизавета, но через это пройти необходимо, мне тоже было нужно. Родерих очень строгий учитель, поэтому рекомендую тебе хорошо стараться, — засмеялся он. Она положила голову на стол. — Но я здесь погибаю от скуки, — жаловалась она. — Девушка, сколько раз мне еще повторять, что вы должны сидеть прямо? Выпрямите спину, если не хотите, чтобы весь двор над вами смеялся и опозорился мой господин, — продолжал ругать ее валет. Она послушалась, подарив ему злой взгляд. — Я уверена, что вы наслаждайтесь моим горем, правда? Вы бессердечный. — Говорите, что хотите, девушка, но я всего лишь выполняю свою работу. На сегодня ваши уроки закончились, пожалуйста, выучите все до завтра, и мы будем продолжать со следующей лекцией, — сказал он и посмотрел на часы, удостоверившись, что уроки Елизаветы на самом деле закончились. — Вот и правильно, уходите, палач в одежде валета, у меня тоже есть важные дела, — начала она выгонять его, махая рукой. — Мой господин, если вам что-то понадобится, позовите меня. А вы, девушка, ведите себя в моем отсутствии, — предупредил Родерих и ушел, прежде чем она смогла возразить. — Он невыносим! — закричала она, захлопнула книгу, лежавшую перед ней на столе, и подошла к Ивану, который был все еще занят своими делами. — Как ты его вообще терпишь весь день? — спросила она и села на его стол без никакого стыда. — Родерих хороший человек и отличный слуга, — ответил Иван, бросая на нее слегка нервный взгляд. Елизавета поняла, что сидеть на столе возможно не являлось самой лучшей идеей и немного смущенно встала. — Мне это трудно поверить… со мной он ведет себя как тиран, относится ко мне как к дуре, не прекращает требовать, чтобы я вела себя как «дама», постоянно поправляет меня и ищет ошибки, будто так и хочет унизить меня. — Он просто хочет, чтобы ты стала прекрасной королевой, — ответил Иван с огромным терпением. Это был не их первый разговор об этой теме. — Я и так могу быть прекрасной королевой… не изменяясь, — пробормотала она, немного сердясь. — Он не хочет тебя изменить, а просто улучшить, — поправил ее король, отодвинул бумаги в сторону и положил щеку на ладонь, глядя на Елизавету. — А тебе нужно было улучшаться, чтобы стать королем? — спросила она с любопытством, прислоняясь к столу. — Я родился королем, Елизавета, и все всегда требовали самое лучшее от меня, я уже давно привык. — Но его ответ не очень удовлетворил ее. — Ты думаешь, что мне удастся так улучшиться, как хочет валет, чтобы наконец заткнуть ему рот? — спросила она и слегка нахмурилась, когда снова вспомнила Родериха. — Разумеется. Ты умная и сильная, поэтому давай, воспользуйся этим и покажи Родериху, что ты заслужила корону не только благодаря марке. — Вот это и сделаю, Иван! Спасибо! — Она обошла письменный стол и обняла Ивана. Для него это было чем-то совершенно новым… но ему понравилось. — Сделаю так, чтобы валет взял свои слова обратно и даже начал называть меня «моя дама». Этот злодей все это сделает, вот увидишь! — Теперь она положила ему руки на плечи и злобно засмеялась. — Но советую тебе все-таки поменять мнение о нем, он не злодей, — сказал король с нервным смехом. — Ой, еще какой! Я никогда в жизни не встречала такого плохого и раздражительного человека, как он, — возразила она. — Пока я ничего хорошего в нем не вижу. — А если я тебе покажу одну хорошую его сторону, ты перестанешь считать его злодеем? — предложил Иван. Елизавета посмотрела на него с недоумением, но все-таки согласилась, поскольку хотела увидеть, как король проиграет. В этот же вечер ужин конечно не мог обойтись без очередной ссоры между валетом и будущей королевой. Он критиковал ее манеры за столом, а она — его строгий метод указывать ей ее ошибки. И посреди всех их упреков, ругани и дискуссий, которые отходили от основной темы, Иван спокойно поднимал вилку ко рту и улыбался время от времени. Он кое-как уже начал наслаждаться этим шумом и беспорядком, так не похожим на его обычные ужины за одиноким длинным стола, где не раздавались никакие звуки, кроме звона посуды. — Все, хватит! Ты проиграл, Иван, у этого человека нет хороших сторон! — Елизавета наконец взбесилась, ударяя кулаками об стол так, что подпрыгнули ее тарелка с бокалом. — Девушка, прошу вас не показывать ваше полное отсутствие воспитания и принимать пищу как положено, — начал снова Родерих. — Как вижу, вы обязательно хотите, чтобы я свернула вам шею как курице, правда? — огрызнулась она. — Дама не должна делать такие замечания, тем более за столом, — отсчитал ее снова Родерих. — Никакая я не дама! И не кукла, с которой вы можете делать, что пожелаете, чтобы заставить ее вести себя, как вы хотите! — Она вскочила со стола и стала прямо напротив него. Он не мог иначе, чем сделать шаг назад, а глубокая морщина между его бровями показывала, как он сердился. — Это не как я хочу, а как вы должны себя вести. Вы не можете просто приходить сюда с вашими крестьянскими манерами и считать, что сможете сразу носить корону. Нет, вам сначала нужно выучить протоколы и как правильно вести себя. Вести себя, понятно?! Или вы думали, что вас здесь примут только, потому что у вас эта марка на коже и что она сделает вас королевой? Нет, девушка, поймите наконец, что нужно больше чем это, чтобы, как следует, занять трон, и я очень сомневаюсь, что вам это удастся, — прошипел валет. Лицо Елизаветы покраснело от злости. — Вы пожалеете каждое слово, валет, вот увидите! Да, я не родилась среди шелка и бриллиантов, но королевой я обязательно стану! Самой лучшей, которую это королевство когда-либо имело! Достигну ваш уровень и даже уровень Ивана и никогда больше не допущу, чтобы вы так унижали меня! Сказав это, она большими шагами покинула зал, дуя, чтобы убрать волосы, которые вылезли из ее прически и падали в лицо. — Думаю, она теперь разозлилась по-настоящему. Обязательно нужно так строго к ней обращаться? — спросил Иван, кладя нож и вилку на стол. Родерих, который до сих пор наблюдал за спиной Елизаветы, слегка улыбнулся. — Да, мой господин. Теперь я знаю, что мисс Елизавета будет стараться как никогда, — ответил он. Его улыбка была бессовестной, но он все-таки немного гордился девушкой, которая покинула зал шестнадцатилетней крестьянкой, но вернется женщиной, готовой стать королевой. Но это совсем не значило, что их ссоры закончились. Нет, они, наоборот, стали еще сильнее до таких пор, что крики доносились сразу по нескольким коридорам замка. — Серьезно, Иван, я все еще не соображаю, что ты видишь хорошего в этом валете. Никак не могу понять, как бы не старалась, — сказала однажды Елизавета после очередного длинного и утомительного спора с Родерихом. — Пойдем, я тебе покажу. Хотя то, что я имею в виду, не имеет никакого отношения к его характеру. — Иван протянул руку, а Елизавета обхватила ее с некоторым подозрением. Они вместе пошли по длинному коридору, в который она никогда прежде не заходила, поскольку у нее из-за постоянных уроков для этого не было времени. Было немного мрачно, лишь несколько подсвечников на стене освещали пространство, наполненное меланхолической мелодией пианино. — Кто играет? — спросила Елизавета шепотом. Иван поднял палец к губам, прося ее молчать, пока они продолжали идти. Музыка становилась все громче, и вскоре они остановились у одной приоткрытой двери, из которой проникал луч света в коридор. Иван побудил ее подойти поближе, а сам стал ждать в нескольких метров от нее. Она на цыпочках подошла к двери и осторожно открыла ее. Внутри ее ждало торжественное зрелище: валет треф сидел на табуретке, полностью сосредоточенный на пианино и так натурально проводил руками по клавишам, что почти казалось, что он следовал импульсу собственного тела. На его лице играла спокойная улыбка, глаза были приоткрытыми, а тело время от времени двигалось в такте музыки. Это все еще был один и тот же Родерих, но казался совсем другим человеком. Знакомый Елизавете педант не находился сейчас в этой комнате, а только страстный мужчина, игравший на пианино, создавая ноты, чье значение было известно лишь ему одному. Елизавета застыла. Как бы она не старалась, ей не удавалось оторвать взгляд от Родериха, который преспокойно остановился. — Девушка, прошу вас подойти поближе и слушать как положено, — сказал он необычно добрым и ласковым голосом. Она испугалась и посмотрела на Ивана, который дал ей движением руки понять, чтобы она послушалась. Итак, Елизавета зашла в комнату и села на стул, чтобы лучше видеть и слышать… но ее сердце билось так сильно, что даже заглушило мелодию. А Иван никогда не заметил, что сам начал… Но что-нибудь подозревать он возможно начал в тот день, когда Елизавета наконец согласилась носить платье. Ну хорошо… может слово «согласилась» в этом случае не совсем подходящее. — Иван! Иван! — звала та будущего супруга, который разговаривал с одним из своих советников и как раз попрощался с ним, когда она добежала до него. За ней следовал Родерих с прекрасным изумрудно-зеленым платьем с символами королевства в руках. — Что случилось, почему ты так кричишь? — спросил король, глядя на тяжело дышавшую девушку. — Скажи валету, что только мой труп будет носить эту штуку, чтобы меня в ней кремировали, а потом развеяли мой прах по всему королевству, — ответила она, тыкая пальцем в платье. — Мой господин, я ей пытался объяснить, что она будет вынуждена поменять свою манеру одеваться, поскольку ее скоро представят обществу и она не может показываться другим королям в столице в таком наряде, — пояснил Родерих, пытаясь перевести дух, после того, как бежал за Елизаветой все это время. — Неужели твои кутюрье не смогут сделать ничего с моей одеждой? Позвольте мне хотя бы носить штаны! — умоляла она, зная, что Иван всегда был на ее стороне и торговался с валетом. — Не думаю, что это будет возможно, Елизавета. А может ты хотя бы померяешь его? Если не понравится, то я постараюсь что-нибудь придумать, но не надо отказываться от чего-то, что никогда не пробовала, — ответил король гладя ее по голове. Она чуть ли не со страхом посмотрела на платье, а потом на Ивана, который показывал ей свою почти уж детскую улыбку. В конце концов она сдалась. — Хорошо, но если мне не понравится и не идет, то носить его не буду, и это мое последнее слово, — заявила она, вырвала платье из рук Родериха и пошла к себе в комнату, чтобы переодеться. Естественно, с помощью служанки, поскольку не знала, как правильно укладывать все аксессуары этого громадного куска ткани. А Иван и Родерих принялись ждать Елизавету в зале, слыша ее крики и жалобы и думая, что надевать платье было наверняка очень опасным делом. Наконец, она появилась у двери, шагая с некоторыми трудностями и с ярко-красным лицом, закрывая руками глубокое декольте. — Да знаю я, что выгляжу нелепо, — сказала она, когда увидела, как те уставились на нее с широко открытыми глазами. Они даже не подозревали, что Елизавета прятала такую красивую фигуру под своей обычно широкой одеждой: ее талия была подчеркнута корсетом, бедра соразмерными, а грудь… ну, короче, она являлась прекрасной женщиной с не только красивым лицом, но и телом, а в этом платье, подходящим к ее цвету глаз, ей возможно будут завидовать все женщины замка. — Распусти еще волосы, — попросил Иван, на что она убрала руки с груди и сняла бант, освобождая свои длинные вьющиеся волосы. Она еле смела поднять взгляд, чувствуя себя так странно, так нелепо, так женственно, чуть ли не слабо. Никогда в жизни она не носила такие платья и думала, что то ей выдавит органы из тела и что ее грудь вот-вот выпрыгнет из декольте. А распущенные волосы были будто символ того, что она, несмотря на все, была женщиной… Наконец она подняла взгляд и заметила, что Иван ей улыбался, как всегда. А валет отворачивался, закрывая рукой рот и часть носа. — Иван, валет смеется надо мной! Так и знала, что буду выглядеть нелепо! — От чувства унижения она была почти готова расплакаться. Да, она хотя и была женщиной, но никогда не будет такой женственной и красивой как эти элегантные дамы, иногда гулявшие на улице, к которым Родерих так привык… она была всего лишь деревенской простушкой. — Родерих, не-… — Но прежде чем Иван смог закончить фразу, он заметил, что Родерих совсем не смеялся, а прятал лицо, ставшее ярко-красным от вида прекрасной Елизаветы в платье. — Нет… Родерих не смеется… — сказал король наконец монотонным голосом. И несмотря на подозрения, которые создались в этот момент, Иван, не делая ничего, позволил маленькому снежку катиться вниз по горе и расти и расти. Елизавета наконец сдалась, начиная носить платья, и ходила туда-сюда, возясь с длинной юбкой, которая ей мешала. Но она до сих пор не собиралась забывать свою цель стать великолепной королевой, даже если это значило, что ей нужно было носить эту вещь каждый день и распускать волосы, которые падали ей время от времени в лицо и заставляли ее ругаться. — Смотри, Елизавета, маленький подарок от Франциска, — сказал Иван, когда она в десятый раз прокляла свои волосы, со злостью убирая их за ухо. — От короля бубен? А почему? — переспросила она и взяла маленькую шкатулку, которая наверняка была дороже, чем она даже могла представить себе. Особенно из-за маленьких драгоценных камней, украшивавших ту. Было аж трудно поверить, что не сама шкатулка являлась подарком, а то что находилось внутри. — Он сказал, что хочет сделать будущей королеве треф подарок… или просто тратить деньги, как всегда, — объяснил король, пока Елизавета вытаскивала заколку в форме розового цветка из шкатулки. — Красивая вещь. Ничего, если я приму ее? Она ведь такая дорогая, — поинтересовалась она, разглядывая середину цветка, которая состояла из бриллианта, а края лепестков — из золота. Иван забрал заколку и прицепил ее к ее волосам, как раз, чтобы зафиксировать эти пряди, которые так мешали юной королеве. — Конечно ничего. Не принимать подарки неприлично, — сказал он, констатируя, что она выглядела даже еще лучше с этим скромным, но дорогим подарком. — Мой господин, вас ждут послы Королевства Пик, — объявил Родерих и зашел в зал. Его взгляд упал на Елизавету. — Спасибо, Родерих, уже иду, — ответил король, оставляя королеву и валета одними. Царило молчание. Они лишь молча смотрели друг на друга, отводя взгляды, когда те встречались, и думая, что сказать. — Ваша заколка, — наконец начал Родерих и показал на собственную голову, намекая на новый аксессуар Елизаветы. — Она вам идет. Елизавета подняла руку к цветку и улыбнулась, слегка покраснев. — Спасибо. — Она не думала, что валет заметит такую мелочь. — А… простите, мне нужно идти к моему господину, — извинился он, когда снова пришел в себя после вида еще более прекрасной Елизаветы. — Подождите, валет, я пойду с вами. — Извините, девушка, но эти дела не для дам, — отказался валет. На этот раз он на самом деле не думал обижать ее, но она не отреагировала так, как он ожидал. — Простите, что? Я считаю, что все касающиеся мое королевство и мое дело тоже, — возразила она с возмущением. — Нет, эти проблемы касаются только короля. — Не забудьте, что я будущая королева! Это значит, что проблемы короля также и мои, — набросилась Елизавета на него, начиная очередную ссору как раз во время их перемирия. — Девушка, дамы не вмешиваются в чужие дела. Если я вам говорю, что это дело короля, тогда просто примите этот факт и не спорите со мной. Кроме этого, женщинам не стоит устраивать такие спектакли, а оставаться в стороне и вести себя, как требует их пол. Елизавете показалось, что она вот-вот взорвется от ярости. — И что мой пол требует от меня, валет? Чтобы я вела себя как кукла, стоявшая в витрине с короной на голове, кукла, которая только ждет мужа и старается выглядеть хорошо? — спросила она, с презрением приподнимая юбку. — Можно сказать и так, — ответил Родерих и хотел уйти, но она его не пустила. — Мы, женщины, не куклы! — закричала она и стала перед ним с ярко сияющими глазами. — Поймите уже наконец, что мы живые существа, которые думают, чувствуют и имеют свое мнение! А также тело, которое реагирует на прикосновения! — Она подходила все ближе, пока между ними не остались лишь пару сантиметров. Валет покраснел от последнего замечания. Елизавета, будучи слишком сосредоточенной на речи, взяла его за руку и положила ее себе на грудь, прямо на линию бюста, который был слегка виден благодаря декольте. — Вот, чувствуете, ощущайте, что здесь бьется сердце, что у нас теплая кровь в венах. Что мы состоим не только из вышивок, платьев и хороших манер! Что мы намного больше, чем покорные жены и драгоценные камни, которые запыливаются и изнашиваются со временем! Мы — разум и сила мужчины, заключенные в корсете! — орала она со страстью, а ее грудь, на которой лежала теплая рука Родериха, ускоренно поднималась и опускалась. Валет уставился на нее с широко открытыми глазами, на самом деле чувствуя ее быстрое сердцебиение. — Я не собираюсь забывать все, о чем вы меня учили, но я не кукла, а также не женщина, которая легко подчиняется другим. Я королева и буду выполнять свою работу как положено. Она стряхнула с себя руку Родериха, который не мог произнести даже слова, подняла юбку, чтобы лучше ходить и прошла мимо него. В коридоре она встретила Ивана — Ну и речь! — заметил он, ведь услышал каждое слово. — Я тебе говорила, Иван, что когда-нибудь заткну валету рот, — сказала она, и они ушли вместе, не подозревая, что этот снежок, которого Иван изначально не хотел останавливать, превращался медленно, но верно в лавину из эмоций. И наконец наступил день, когда Елизавета должна будет представиться обществу. Все собрались в замке в столице. Король пик доводил Яо тем, что не слушал его, король бубен кокетничал с каждой дамой, которую видел, пока Баш просто качал головой, надеясь, что его господин не заметит, король червей был сопровожден верным Феличиано, а Иван держал под руку Елизавету, которая чувствовала себя неуверенной среди всех этих королей. — Все в порядке? — поинтересовался Иван, замечая, что она от нервов тяжело дышала. — Нет, мне кажется, что меня вырвет, если начну разговаривать с кем-нибудь из них, — выдала она, цепляясь за его руку и глядя на короля червей, чье серьезное лицо могло запугать каждого. Кроме его собственного валета, разумеется. — Звучит серьезно… если хочешь, можешь немного выйти подышать воздухом, прежде чем представиться остальным королям. Я их отвлеку, — предложил король с улыбкой. Она от облегчения расслабила напряженные плечи. — Большое спасибо, Иван, ты самый лучший! — Елизавета осторожно отпустила его и поспешила в сад. — Проводи ее, пожалуйста, Родерих, будет жаль, если она начнет паниковать и сбежит, — пошутил король. Валет сделал маленький поклон и отправился за Елизаветой, которая короткими, но быстрыми шагами вышла в сад и вдохнула столько воздуха, сколько входило в ее легкие. Затем она взглянула в пасмурное небо, которое предсказывало дождь, и подумала, что это все просто не могло быть реальностью… что остальные короли ее вскоре примут как будущую королеву треф. — Не нервничайте, девушка, а то короли могут понять это как слабость, — появился сзади нее валет. Она подпрыгнула от неожиданности. — Я стараюсь, но мне до сих пор трудно это все переварить, эта ситуация мне кажется такой нереальной, — призналась она и двинулась в путь. Он пошел за ней, слушая ее. — Через пару месяцев я выйду замуж за Ивана и стану королевой, и мне так смешно, что даже сейчас не могу иначе чем задумываться, как бы выглядела моя жизнь, если эта марка бы никогда не появилась на моем теле. — Елизавета дошла до беседки и села, наблюдая, как маленькие капельки дождя начинали падать на лепестки роз. — Если я вышла бы замуж по любви, а не по расчету, — добавила она и закрыла глаза, прислушиваясь к дождю, ставшему падать немного сильнее, и впервые выражая, что брак без любви… то что, по ее словам, не было важно для нее, все-таки было. — Любовь — просто ерунда, которая отвлекает нас от того, что на самом деле важно, девушка… совсем бесполезное чувство, — прервал Родерих ее мысли. Она выпучила глаза. — При всем уважении, но я так не считаю. Любовь — это вещь, которая наполняет нас счастьем… любовь… — Это помеха, — снова вмешался он, нахмурившись и не отрывая взгляд от пейзажа. — Она делает из нас дураков и безумцев… любовь вовсе не такая чудесная вещь, а существует только для идеалистических идиотов. — Он не замечая повысил голос, обижая своими словами Елизавету. — Почему? Ну почему вы такой человек? Такой озлобленный, с иссохшим сердцем и ужасными мыслями, — набросилась она на него. — Мое сердце не иссохшее, это уж точно, девушка. — А я в этом очень сомневаюсь, человек с настоящими чувствами не может говорить такие вещи. Ничего вы не знаете о романтике. — Она скрестила руки на груди. — А вы знаете? Разве вы хотя бы один раз влюбились, чтобы так говорить? — переспросил сердитый Родерих. — Ну… я… — залепетала она. — Если вы понятия не имеете, что означает страдать из-за этой чепухи, то не смейте осуждать меня и не обращайтесь ко мне, будто знаете меня. А теперь прошу прощения, я должен вернуться к моему господину, — сказал валет и покинул беседку, не обращая внимания на ливень. — Валет, подождите! — крикнула Елизавета ему вдогонку, но так как он ее не слушал, у нее тоже не осталось другого выбора чем выйти под дождь, вздрагивая от холода воды. — Подождите, я сказала! — Ее платье стало еще в два раза тяжелее от дождя, прическа разрушилась, и она еле ходила по теперь неровной и илистой земле. — Остановитесь! — приказала она. Вдруг ее нога застряла в грязи, и она упала. К счастью, широкое платье смягчило ее падение. Родерих, шагавший вперед с выпрямленной спиной, несмотря на то, что промок до нитки, обернулся, когда перестал слышать голос Елизаветы, и увидел, как она стояла на коленях и пыталась встать. В конце концов, он не мог победить своего внутреннего джентльмена и вернулся, чтобы помочь ей, протягивая ей руку. Но вместо того чтобы подняться на ноги, она схватила его за обе руки и потянула к себе. Он тоже упал на колени. — Скажите мне почему! Почему вы так относитесь ко мне? Как будто вы так и стараетесь ненавидеть меня. — Капли дождя, текущие по ее лицу, создавали впечатление, будто она плакала. — Каждый день я старалась до изнеможения, чтобы оправдать ваши ожидания и преодолеть их, но, оказывается, вы меня на самом деле терпеть не можете, противореча мне и критикуя все, что я делаю. Почему вы так поступаете, Родерих? Что я вам сделала? — Елизавета крепко держала валета, чьи промокшие волосы липли к его лицу, даже та странная, обычно торчавшая вверх прядь. Родерих чувствовал, как ее тонкие руки цеплялись за его мокрый пиджак. Елизавета дрожала от холода, и ее нос стал немного красным, но ее обычно живые и блестящие глаза теперь смотрели на него с настоящим сомнением, почти уж умоляюще. Больше не в состоянии терпеть и в припадке безумия валет поцеловал Елизавету, или, по крайней мере, пытался, всего лишь прижимая губы к ее. Она чуть не закричала, когда ощутила его холодные, мокрые губы, а он находился теперь так близко, что она видела каждую капельку на его очках. Теперь он даже положил ей руки на щеки, приближая ее еще больше, однако не двигал губы, но думал про себя, что если он, благодаря своей наглости, потеряет жизнь, то чтобы оно хотя бы того стоило… пока не стал вынужден прервать поцелуй. — Я отношусь так к вам, потому что влюбился в вас, — признался он, до сих пор придерживая ледяные щеки Елизаветы, которая чуть не забыла, как дышать. — Да, я вынужден заставлять себя сохранять дистанцию и почти ненавидеть вас, поскольку я вас люблю, даже зная, что вы будущая королева и супруга моего господина, — сказал он тихо и опустил голову, кладя лоб на грудь Елизавета. Та не двигалась с места. — Родерих, — произнесла она, вернувшись в реальность, во второй раз называя его по имени. Но так как он отказывался отвечать и поднимать голову, она заставила его посмотреть ей в глаза. — Почему вы все это время молчали? А я уже начала думать, что вы никогда не ответите на мои чувства. — Сказав это, она, ужасно боясь, снова положила губы на губы Родериха. Поцелуй был таким стеснительным, таким неопытным, но валет все равно подумал, что его голова являлась достойной ценой для этого… и возможно, кто-то другой сейчас думал также. Иван стоял у окна и наблюдал за ними… как всегда, с улыбкой на губах… но его руки были так крепко сжаты в кулаки, что его ногти поранили бы его ладони если он бы не носил перчатки. — Ваше Величество, настало время представлять мисс Елизавету, — сообщил один из зазывал. Иван стоял к нему спиной, не двигаясь с места. — Скажите гостям, что церемония отменяется до дальнейшего уведомления, — приказал король. Его голос звучал как всегда. — Но Ваше Величество… — Прошу вас просто сделать, что я сказал. Мисс Елизавета сейчас не в условиях показываться другим королям. — Иван обернулся к слуге с такой жуткой улыбкой, что тот начал дрожать с головы до пят. — Как скажете, сейчас же всем передам новость. — Он сделал поклон и почти уж сбежал. А Иван снова начал наблюдать за Родерихом и Елизаветой, которые, держась за руку, встали. — Пошли, Родерих, нам надо поговорить с Иваном, — сказала Елизавета, которой валет помогал ходить, поскольку ее мокрое платье весило тонну. — Прямо сейчас? — переспросил он с изумлением. — Конечно, надо успеть, прежде чем меня представят королевой. Родерих, я хочу быть честной с Иваном и сказать, что не могу выйти за него замуж, потому что люблю другого. — Я не думаю, что это самая лучшая идея, вы не знаете Его Величество… — предупредил Родерих, пытаясь остановить Елизавету, которая, спотыкаясь, шагала в сторону замка. — Я уже достаточно долго с ним живу, чтобы знать, что он все поймет. Да, обязательно, — ответила она уверенно, таща за собой Родериха, которому наконец удалось ее схватить. — Нет, вы его не знаете, Его Величество не тот, за кого вы его принимаете. Он никогда не выполнит вашу просьбу, — возразил он, но она лишь улыбнулась, до сих пор стоя под проливным дождем. — Не будь таким пессимистом. Человек, который все время улыбается, не может быть плохим, — ответила она и продолжила свой путь. Родерих пошел за ней. Заходя в замок через заднюю дверь, они заметили, что все покидали здание, шепча всякие вещи, даже короли. С огромным удивлением наша новая пара пробежала по коридорам до главного зала, где они обнаружили короля, до сих пор стоявшего у окна. Он глядел на дождь, капавший на стекло, будто тот вот-вот проникнет сквозь окно и намочит его тоже. — Что случилось, Иван, почему все уходят? — спросила Елизавета, которая была вынуждена отпустить Родериха, скорее по его настоянию, а не потому, что на самом деле хотела. — Потому что я так приказал, — лишь ответил король, держа руки за спиной и со своей вечной улыбкой на лице. — Ведь представлять тебя в таком виде будет считаться оскорблением, я так думаю. — Он наконец повернулся к Елизавете, у которой было промокшее, грязное платье и волосы, липшие к лицу. Наконец она заметила, как выглядела, и ей стало немного стыдно, что она с такой внешностью показалась королю. — Но предполагаю, что избежать это было невозможно после вашей трогательной сцены в саду. Будто дождь специально начал падать для вашей маленькой демонстрации любви, — сказал тот и хихикнул. У валета от страха возникло чувство, словно душа покидала его тело. — Значит, ты все увидел, — выдала Елизавета. — Да, увидел, — признался король. Затем царило молчание. Елизавета убрала мокрую прядь волос за ухо и с уверенностью подошла к Ивану, который до сих пор улыбался, будто ничего не случилось. — Не хочу ничего скрывать от тебя, Иван. — Она сделала глубокий вдох и посмотрела ему прямо в глаза. — Я люблю Родериха, а он любит меня. А сам Родерих принялся ждать реакцию короля. Тот промолчал. — Иван, ты был так добр ко мне и подарил мне все, что можно и даже твое понимание, твою дружбу и поддержку. Поэтому позволь мне еще один раз покапризничать и использовать твою доброту. — Сказав это, Елизавета взяла короля за руки. Тот всего лишь глядел на них. — Пожалуйста… прошу тебя отменить нашу свадьбу, разреши мне быть свободной вместе с любимым и не привязывайся к браку, который никогда не сможет быть естественным. Несмотря на то, что у меня эта марка на коже, несмотря на то, что судьба решила, что именно я должна стать королевой… благодаря этой самой судьбе Родерих появился в моей жизни, а также познание, что я все-таки не тот человек, которому стоит быть рядом с тобой. Поэтому умоляю тебя… — просила она так скромно, как только могла. Улыбка Ивана стала шире, и Елизавета подумала, что он согласен. А Родерих чуть с ума не сходил от страха. Король засмеялся. Она сперва обрадовалась, но затем взглянула в его ледяные фиолетовые глаза. — А зачем мне это делать? — произнес он, растягивая каждое слово, и улыбнулся еще шире, будто наслаждался растерянностью на ее лице. — Затем, что я не могу выйти за тебя замуж без любви… и потому что хочу быть с Родерихом, — ответила Елизавета и отпустила руки Ивана. Но прежде чем она смогла успеть отойти, тот схватил ее одной рукой за кисть, а другой — за лицо и притянул к себе с такой силой, что она вскрикнула. Валет хотел ей помочь, но Иван остановил его одним суровым взглядом. — Я не позволю тебе покидать меня, как все остальные, — сказал король тихо, уставившись на нее. Она его больше не узнавала. — Но ты же меня не любишь, — возразила она, чувствуя, как его пальцы больно сжимали ее кисть и крепко держали ее лицо. — Какая разница, Елизавета? Это наше проклятие, — ответил он на этот раз с горькой улыбкой. — Мы, короли и королевы, все прокляты, и символ на твоей коже — просто гарантия этого. — Но ты можешь остановить это проклятие… ты можешь меня спасти от него, разрешая мне не становиться королевой, — не сдавалась она. От смеха Ивана у нее побежали мурашки по коже и снова возник вопрос, кем на самом деле являлся этот мужчина, стоявший перед ней. — Ах, дорогая моя Елизавета, если я бы это мог, то сам бы сейчас не сидел на этом троне… но даже если бы мог, не сделал бы, — сказал он, наслаждаясь ошеломленным выражением лица Елизаветы, напрасно пытавшиеся освободиться. — Ну, тогда мы с Родерихом сбежим отсюда! — угрожала она. Иван снова засмеялся и притянул ее поближе. Она пыталась найти знакомого ей Ивана в его холодных глазах… или, возможно, этот человек сейчас и являлся настоящим королем треф. — Хорошая моя, скорее всего, твоя голова будет катиться по главной площади на рассвете, прежде чем тебе удастся сбежать… или знаешь, что было бы лучше? Чтобы отрубили голову Родериху за то, что он предал королевство и хозяина, — произнес король с садистской улыбкой на губах и взглянул на валета, который чуть в обморок не упал от страха. — Нет! Ты не можешь это делать. — Я — король, могу делать, что хочу с жизнями моих слуг и с твоей тоже. Не собираюсь отпускать тебя, я не позволю тебе покидать меня как все остальные в этом замке, ты не оставишь меня одного… не уйдешь… не хочу быть один. — Он спрятал глаза под тенью своей челки и еще крепче сжал кисть Елизаветы. Затем отпустил ее и толкнул так, что она упала бы на спину, если валет бы не успел как раз вовремя поймать ее. А Иван повернулся к ним спиной. — Думаю, что пора сказать тебе кое-что, о чем я промолчал, когда мы только что познакомились, — добавил он, прежде чем покинуть зал, и обернулся к дрожащей Елизавете, которой Родерих помогал встать на ноги. — Добро пожаловать к твоему проклятию. — На этот раз не было никакой улыбки на его губах, а глаза совершенно пустыми. И в конце концов, он ушел, никак не наказывая этих двоих за их поступки, ведь знал, что жить вместе до конца их дней и не иметь свободу любить друг друга было уже достаточным наказанием… Итак, не в состоянии сбежать от проклятия, Елизавета стала королевой и показала себя сильной, когда впервые надела корону, стойкой, как только могла она. Не позволяя никому в замке увидеть ее слабость, пока наблюдала за валетом с таким отчаянным и непреодолимым желанием, будто вот-вот снимет с себя корону и побежит в его объятия… но нет, она заставляла себя стать непоколебимой как статуя и сильной как львица, оставляя все свои мечты влюбленной женщины позади. Ведь она больше не была простой женщиной, а королевой. — Моя дама, — сказал Родерих, тоже показывавший совершенно серьезное выражение лица, будучи лучшим актером, чем можно было найти в театре… актером настоящей жизни. — Теперь могу присягнуть вам в вечной верности, я клянусь, что буду вашим самым преданным слугой. — Он сделал глубокий поклон, хотя на самом деле ничего не желал больше, чем поднять ее на руки и убежать с ней от всего этого нелепого фарса. — Вот смотри, Елизавета, — заметил Иван, который с улыбкой сидел рядом с ней. — Так ты и выполнила свое обещание: тебе удалось сделать так, чтобы Родерих называл тебя «моя дама». — Он явно насмехался над ней. Она улыбнулась в ответ и взяла его за руку, будто они идеальная супружеская пара. — И это все благодаря тебе, дорогой, — сказала она саркастическим тоном, и они оба засмеялись, будто упрекали друг друга. Он ее за ее предательство, а она его за его наказание. Елизавета почувствовала лучи света прямо на лице… ей снились старые времена, будто приходилось пережить это все снова. Или, возможно, Иван сейчас думал о ней? Ощущая зуд в ноге, прямо там, где находился ее королевский символ, она начала крутиться в кровати и обняла человека, лежавшего рядом. — Елизавета, я тебя уже сто раз просил не залезать в мою кровать, это опасно, — ругал ее Родерих, хотя не очень и сопротивлялся, когда почувствовал, как ее тонкие руки обхватывали его. — Дай мне полежать так, еще совсем немного, — попросила она, прижав лицо к его груди, и моментально заснула. Валет тяжело вздохнул, убедился, что его дама на самом деле спала, и взял ее на руки, чтобы донести до ее собственной комнаты. На одной из ее висевших ног красовалась марка королевы, которая практически превратила их в тайных любовников… но от судьбы не убежишь. Никогда. Как смог, он открыл дверь и понес королеву так осторожно, как только возможно, по коридору. — У Елизаветы сегодня не было спокойной ночи? — подошел к ним королева червей в сопровождении королевы пик и их валетов. Родерих лишь наклонил голову, поскольку до сих пор держал Елизавету на руках и не мог сделать нормальный поклон. — Так точно, Ваше Величество, я сейчас несу ее в ее комнату, — ответил он без единого объяснения и тем более без ненужных отговорок, ведь прекрасно знал, что королева червей, который их уже не раз ловил за любовным приключением, никому ничего не расскажет. — Надеюсь, что ей не снится кошмар, — сказал Кику, глядя на юную королеву, которая тяжело дышала, свернувшись на руках у Родериха. — Я тоже, — признался валет и не мог иначе, чем с нежностью посмотреть на любимую, вспоминая то время, когда она была еще всего лишь подростком. — Простите мне мою грубость, но я сейчас должен отнести ее в ее комнату, — извинился он, снова опустил голову и ушел, оставляя других королев и валетов позади. — Свои отношения они не очень хорошо прячут, но признаюсь, что мне иногда забавно наблюдать за ними, — заметил Кику, пока Артур следовал за ними взглядом. — Значит, вы знаете о..? Ну… — переспросил он, вспоминая тот поцелуй, чьим свидетелем он был. — Все об этом знают, Артур, это как открытый секрет. Но, эта тема, естественно, никогда не покидает двери замка Королевства Треф и никто из нас не теряет об этом ни слова, — предупредил королева червей. — И король Иван никак не действует против этого? — поинтересовался Артур. — Вот это и есть самое странное… что эта ситуация, оказывается, совсем не влияет на Его Величество Ивана. Но кто знает, что люди на самом деле прячут за их повседневными масками, — заметил Кику и, как обычно, открыл свой черный веер, прикрывая им лицо, будто сам сейчас надевал маску. Маску невозмутимого спокойствия. — Значит, такие отношения тоже бывают… — выдал Артур и обернулся к Яо, который заметил взгляд хозяина и немедленно опустил голову. — Не бойтесь, Артур, король Альфред — очень порядочный человек. Несмотря на свою молодость, он прекрасно знает, что такое верность, — успокоил его вторая королева. Артур испугался и покраснел. — Не знаю, почему вы это говорите, Ваше Величество, я итак был уверен, что король Альфред не сможет просто предать обет верности, — возразил он, пытаясь скрыть свои кратковременные сомнения. — Звучит так, будто вы хорошо знаете Его Величество, — прокомментировал Кику и засмеялся за веером. — Возможно покажется вам странно, Ваше Величество… но иногда я чувствую, будто на самом деле знаю его… будто мы живем вместе. Очень странное чувство, — сказал королева пик и на пару секунд закрыл глаза, видя перед собой детальную картину Альфреда с геройской улыбкой и ярко-синими глазами, от которых у него начало биться сердце как безумное. — Причина вот это, — ответил Кику, закрыл веер и показал им прямо на бок Артура, на его марку. — Оно помогает сохранять нашу связь, как далеко мы бы ни были друг от друга. — Он снова убрал веер, а Артур положил руку на показанное место. — Связь? — переспросил тот, снова думая о короле, об этом чувстве близости к человеку, к которому он всю жизнь находился на расстоянии. — Так точно. Разве вы никогда не ощущали, будто он с вами рядом, или воспринимали ни с того ни с сего его голос? — О… Ощущал, — ответил королева пик. Он на самом деле иногда по ночам слышал, как король звал его по имени, чувствовал запах, почему-то зная, что тот принадлежал именно Его Величеству, и был заражен его искренней улыбкой. Это на самом деле исходило от марки? Такая сверхъестественная связь? — А у вас случается то же самое с моим господином? — вмешался вдруг Феличиано, вырывая Артура из размышлений. Все повернулись к валету, который немедленно прикрыл рукой рот. Даже Яо глядел на него с неодобрением. — Ве~ прошу прощения, — сказал Феличиано, опуская голову, и королевы продолжили свой разговор. — Мне трудно к этому привыкнуть… иногда, когда я просыпаюсь, мне кажется, что король Альфред находится в моей комнате или что встречу его в коридоре, — пожаловался Артур, даже не совсем понимая, что его беспокоило больше: эти странные эмоции или разочарование, что король не встретит его с этой улыбкой, которую ему иногда удавалось видеть. — Не знаю, как вы это выдерживаете, Величество, я вам иногда так завидую, — признался Артур и тяжело вздохнул. — Почему, Артур? — поинтересовался Кику, честно не ожидавший такое замечание. — Потому что вы выглядите, будто ничего не сможет разрушить ваше спокойствие. — Действительно? — Кику открыл веер, чтобы спрятать за ним свою маленькую улыбку. — А… ну… просто так кажется, что вы даже не умеете терять над собой контроль, — ответил вторая королева, слегка боясь, что оскорбил его своими словами. — Я рад, что вы так обо мне думаете, Артур, но даже я его однажды потерял. — Поскольку королева червей до сих пор прятал лицо за веером, никто не видел, как его слабая улыбка исчезала. Царило недолгое молчание. — Тогда… предполагаю, что это наверняка была очень сложная для вас ситуация, — сказал Артур, не замечая, что Кику вздрогнул, услышав это. — Да… признаюсь, что трудная, — ответил он со слегка задумчивым взглядом, что Яо, стоявший нескольку шагов сзади них, увидел. А Артур, как собственный валет глядел на Кику и как тот стоял с растерянным выражением на лице. Вдруг он понял, что затронул деликатную тему. — Мой господин! — вскрикнул внезапно Феличиано, поднимая голос больше чем положено. Все снова уставились на него, а он вдруг начал нервничать. — А… я… забыл, что хотел сказать, ве~, — выдал он наконец и хихикнул. Представители Королевства Пик подняли бровь. Неужели самый серьезный и дисциплинированный король всей страны мог на самом деле иметь такого валета? Но Кику улыбнулся и, пряча рот за веером, произнес безмолвное «спасибо». Феличиано в ответ лишь сделал короткий поклон. Он знал, что существовали вещи, о которых даже его королева не хотел говорить, что тот тоже имел болезненные воспоминания, секреты, до сих пор мучившие его спящее сердце. — А, кстати, Ваше Величество: мисс Лили пригласила нас пить чай. Не хотите пойти с нами? — вежливо предложил Артур, как можно, пытаясь отвлечь от темы. — Придется вам меня извинить, Артур, но я не думаю, что это подходящий момент, чтобы пить чай. Мисс Лили, по виду, страдает еще больше, чем мы, — заметил Кику и направил взгляд к саду, где будущая королева сидела за столом, а ее валет стоял справа от нее. Зеленые глаза Лили потеряли свой блеск, а ее лицо выглядело, будто она не спала сутками. — Брат, ты на самом деле думаешь, что Франциск в порядке? — спросила она тихо, не переставая гладить марку у себя на запястье, надеясь, что та ей даст какой-то ответ. — Да. Несмотря на то, что он избалованный до упаду, я предполагаю, что выжить он сможет, — ответил Баш, тоже пытаясь верить в свои слова с надеждой, что его господин от этих приключений получит хороший жизненный урок. — Я не только об этом… — возразила Лили, закрывая глаза и кладя руку на бубну. — У меня иногда чувство, будто Франциск страдает от боли… но не физической, даже не знаю, как описать. Это так трудно сказать, поскольку он сейчас не здесь, и тем более, никогда мне и не рассказывал ничего о себе. — Эй, Лили, если будешь продолжать в том же духе, я еще подумаю, что ты на самом деле влюбилась в Его Величество, — сказал Баш, полностью забывая свою позицию как валет и снова превращаясь в слишком заботливого старшего брата, с подозрением глядевшего на младшую сестру. Та подпрыгнула, покраснела и посмотрела на него. — Нет… конечно нет! Я просто хочу, чтобы он общался со мной как с равным человеком, а не как с ребенком, — оправдывала она себя, пытаясь успокоиться. — Знаю, что это не очень легко, потому что я еще довольно молодая, но… я на самом деле хочу быть на его уровне. — Его Величество Франциск никогда не недооценивал тебя, Лили, он тебя возможно просто слишком защищает… — процедил Баш сквозь зубы, будто у него от одного произношения этих слов отсохнет язык. Он ненавидел представление, что кто-нибудь, кроме него, может так заботиться о его сестренке. — Защищает? От чего? — переспросила Лили, немного обижена, что ее считают такой беспомощной. Но ее брат лишь подарил ей один из своих загадочных взглядов, как всегда нахмурившись и скрывая эмоции. Ведь он защищал ее тоже, также как Франциск… оберегал ее от реальности, в которую она вступила, когда марка королевы появилась на ее теле. Оба желали, чтобы она подольше осталась в жизни как в сказке, пока не станет достаточно взрослой. Чтобы не пробудилась от мечтаний как Елизавета, как Кику и как Артур в будущем возможно тоже сделает… они хотели защищать хрупкий пузырь из иллюзий. — Я сильная, Баш, и прекрасно знаю, что не живу в чудесной сказке, — сказала Лили, удивляя этим брата, впервые увидевшего этот взгляд у своей сестры, которого они оба унаследовали от отца… — Я так долго жила в замке и собственными глазами видела, как выглядит королевская жизнь… жизнь самого Франциска… вам не нужно защищать меня от чего-то, с чем я уже знакома, — добавила она более спокойным тоном, и ее взгляд снова стал таким как всегда. Баш почувствовал легкий, почти отцовский страх, когда заметил, что его маленькая Лили начала слишком рано взрослеть и строить крепость вокруг своего сердца, которая наверняка не была бы нужна, если ситуация была бы другой… его милая сестренка росла с бешеной скоростью, а он ничего не мог сделать, кроме как пытаться удержать ее как ее валет. — Позволь нам присматривать за тобой, Лили… или вернее говоря, мне. Исполни каприз твоего валета и старшего брата, — эгоистично попросил он, гладя ее по волосам. Лили немного опустила голову от веса его руки и кивнула. Ну хорошо, она разрешит ему защитить ее в самый последний раз, ради старых времен. — О… было бы некрасиво прерывать их сейчас, — сказал Артур, с умилением наблюдая за ними. Он уже заметил, что они похожи друг на друга, и так и догадался, что они брат и сестра. Но одновременно он начал немного скучать по старому дому и собственным братьям. Что было трудно поверить, поскольку он бесконечно ссорился с ними. Но, оказывается, он их все-таки любил, было только жаль, что он это заметил только сейчас, когда уже не сможет больше их видеть и ужинать вместе после работы, дерясь с ними как с голодными зверями прямо за столом. Артур хихикнул при воспоминаниях об этом, а Феличиано тем временем тоже наблюдал за будущей королевой и валетом бубен. — Семья… — выдал он так тихо, что никто его не услышал, а затем глубоко вздохнул, глядя в потолок замка, где находилась большая фреска с символами всех четырех королевств. — Интересно, что бы ты мне сказал, если был бы здесь, братик, — подумал он и закрыл глаза, пытаясь представить себе Ловино. — Ты мне сейчас так нужен… На секунду валет завидовал Лили и ее слуге, которые, несмотря на ее обстоятельства, могли продолжать жить вместе. Говорят, что между братьями и сестрами существует некая связь, которую невозможно объяснить логикой. Что они ощущают чувства другого, что почти могут читать мысли друг друга… — Ловино! — крикнул молодой парень с зелеными глазами близнецу валета червей, лежавшему на толстой ветке дерева. Тот открыл глаза и посмотрел вниз, обнаруживая Антонио, который с улыбкой махал ему рукой, а во второй пытался удержать полную корзину помидор. — Что ты там делаешь? Пошли, поедим! — Иду, — ответил Ловино с неким раздражением за то, что его разбудили. Он бросил взгляд на дворцовые башни Королевства Червей, которые были видны из далека. — Феличиано… Что там сейчас у тебя? — задал он себе вопрос, хотя знал, что его брат пока не находился в замке, а уехал в столицу, где должны были представить новую королеву. Но он просто не мог не смотреть туда, когда думал о нем. — Лови, быстрее! — торопил его другой. Ловино ворча прыгнул на землю и был тут же приветствован маленьким поцелуем в губы. — Антонио! Я же тебя просил не делать этого, придурок! — возмутился он и слегка толкнул его, а Антонио лишь засмеялся и предложил ему помидор. Ловино взял его, откусил кусок и снова повернулся в сторону замка. Мы, люди, связаны всевозможными нитями, которые могут запутаться и натянуться, но никогда не порвутся…