Bastille | DNF

Джордж чувствовал себя несчастным. Прошло два дня с тех пор, как Дрима отправили в одиночную камеру, и вместо того, чтобы "успокоиться", Джордж погружался всё глубже в уныние. Он создал механизм выживания, игнорируя вся и всех и просто слушая музыку на своем паршивом MP3-плеере. Каждое утро он тратил время на то, чтобы спрятать провод своих наушников под рубашку, вставив один в ухо, а другой оставив висящим. Он не был уверен, разрешено ли заключенным пользоваться своими радиоустройствами за пределами своих камер, но если это и было правилом, то он его нарушал. Даже если провод был спрятан под его рубашкой, его всё равно было видно, где он выходил из воротника, чтобы вставить наушник в ухо, но ему было всё равно, ему нужно было отвлечься. Каждый день около 12 часов радиостанция, которую он обычно слушал, включала поп-музыку начала 2010-х, и каждый раз он ловил себя на том, что предвкушает её. Дрима забрали в такое неподходящее время, и Джордж чувствовал себя опустошенным. Он не ожидал, что ему станет хуже, чем было изначально, но он чувствовал себя несчастным. Тот факт, что он начал чувствовать себя виноватым из-за того, как он так резко подошел к ситуации, когда он отчаянно пытался объяснить себе поведение Дрима, но это делало ситуацию ещё хуже. Он просто не мог полностью понять, что заставило Дрима так страстно защищать его, в то же время заставляя его отказываться даже признавать чувства Джорджа к нему, не говоря уже о том, чтобы говорить о своих собственных. Это было ошеломляюще, как легко Джорджу было заставить Дрима делать что-то для него, покупать ему закуски, делить с ним свой магазин(?), он, вероятно, тоже гладил бы его и обнимал, если бы он попросил! И вы думаете, что это типичное поведение для того, кто пытается произвести впечатление на романтический интерес, верно? Тогда почему Джордж вовсе не был близок к тому, чтобы вызвать у Дрима романтический интерес? Он знал, что это звучало ну уж слишком престно, но это так и было! Он что, неверно истолковал буквально всё, что Дрим когда-либо делал для него? Или он упустил важную часть этой чёртовой головоломки? Возможно, Дрима он немного привлекал, потому что это единственное, что могло объяснить его поведение, но это не означало, что он хотел его. По крайней мере, не так, как хотел бы Джордж. И теперь у него было время переварить эту информацию и протолкнуть это через свой толстый череп. В конце концов, ему нечего было делать, кроме как размышлять и, в конце концов, пытаться забыть Дрима. Так что всякий раз, когда радиостанция начинала крутить грустные песни, Джордж ловил себя на том, что дуется, что, возможно, было ему на пользу. Это создало эмоциональный выход. Так вот, он пробирался в столовую на обед, слушая песню "Разговор с луной" Бруно Марса, пока шёл по коридорам. Удивительно, но за последние пару дней его никто не беспокоил, чему он так обрадовался. Заключенные казались более запуганными им теперь, когда Дрим исчез. Может, из-за того, что он ушел, а может, из-за того, что Джордж был таким страшным. Да, это было определенно потому, что Дрим разбил тому парню из очереди лицо. Они знали, что будут мертвы, как только Дрим узнает, что они прикасались к Джорджу, пока его не было. Получив еду, Джордж держал свой поднос, направляясь к столу, за которым сидела банда. Обычный стол Дрима, который он предпочитал, считать заброшенным. Никто не осмелился там сесть, а Джорджу не хотелось оставаться одному, поэтому он прибегнул к тому, чтобы делить стол с остальными ребятами. — О, да ладно, Джордж, ты всё ещё хандришь? — спросил Сапнап, Джордж подошел ближе к столу. Он не ответил, вместо этого сосредоточившись на своей "еде". — Перестань беспокоиться о нём! Этот ублюдок рассматривает это как отпуск. Ну, не совсем, я бы не сказал, что это приятно, но, судя по тому, как часто он там бывает, можно подумать, что ему это нравится. Он знал, что Сапнап был просто пытался быть полезным и подбодрить его, но он, честно говоря, делал только хуже. Джордж даже не рассматривал возможность того, что Дрим будет наслаждаться временем, проведенным вдали от него... но сейчас эта мысль уже начала преследовать его разум. Поначалу Джордж действительно волновался за Дрима, особенно чувствуя себя виноватым за то, что стал причиной того, что оказался в ШУ, но теперь он отошел от этого. Он, вероятно, собирался дуться, несмотря на временное спальное место Дрима, просто потому, что больше не мог иметь дело со своим собственным разумом. Учитывая, что отсутствие Дрима ещё больше довело его до безумия, но, по крайней мере, дало ему время на исцеление. Как бы ни было больно его измученному любовью сердцу, что у него отняли объект его привязанности, это дало ему возможность забыть его. Однако он не блестяще справлялся с этим, и вдобавок отсутствие заставило сердце сжаться. Так что в итоге он дулся просто потому, что скучал по Дриму, как бы пафосно это ни звучало. Ему не хватало мягкости его голоса, легкости его прикосновений. Он просто скучал по комфорту присутствия Дрима. Помните, когда он сказал, что он "может быть, что-то вроде Л-слова(?)" с Дримом? Да, осознание настигло его, и он начал понимать, что полностью влюблен в него. Заглавная Л и все такое. Этот человек, который фактически рисковал всей своей репутацией только для того, чтобы дать Джорджу лучший тюремный опыт, неудивительно, что он оказался милейшей душой во всём мире. Может быть, не по всем меркам, но для Джорджа он им был. Дрим просто осветил этот мрачный, ужасный мир, в котором Джордж оказался. Влюбиться в него было практически неизбежно. Но ему действительно пришлось иметь дело с унизительным фактом, что это было определенно односторонне. И это было прекрасно! Или могло бы быть, если бы только Дрим созрел к этому. Не поймите его неправильно, это сокрушило его душу, когда он понял, что кто-то, кто был так близок ему, чувствовал себя таким недосягаемым. Единственный человек, с которым он хотел связаться, был недосягаем. Для Джорджа это было абсолютно душераздирающе. Но знание того, что у него есть хоть малейшие шансы на ответную любовь, причиняло ещё большую боль, потому что это вселяло в него надежду, когда он знал, что её быть не должно. Да, Дрим иногда смотрел на него смешно, но Джордж действительно думал, что всё сводится к физическому влечению. Что, к сожалению, его далеко не устраивает. Он хотел большего, ему нужна была эта более глубокая связь, он жаждал её. Однако сейчас ему нужно было набраться терпения. Приготовься к худшему. И самое главное, растоптать последнюю оставшуюся надежду на какие-либо романтические отношения с Дримом. Он мог позволить себе верить во что угодно, но если он продолжит лгать себе, это в конечном итоге причинит ему ещё большую боль. Поэтому он пытался отпустить это и отвлечь себя любым способом. Сначала он просто отключился, смотря в одну точку, в то время как он слушал, как его друзья разговаривают между собой, а Кэти Перри гремит ему в правое ухо. Но тут его внимание привлекло кое-что интересное. Скеппи сидел не за своим обычным столом, когда Джордж заметил, что он "украдкой" передает что-то одному из парней, сидевших с ним. У Джорджа были основания полагать, что это он завершает сделку. Он предполагал, что в тот же день получит свою доставку, но решил внимательно следить за Скеппи, потому что чутье Джорджа подсказывало ему, что что-то было неладно. Он не осознавал, что пялится, пока сигнальный кашель не вернул его внимание к друзьям вокруг него. - Джордж, обед окончен. Нам пора на работу, чел. — сказал Сапнап, вставая, чтобы убрать свой поднос. Джордж последовал его примеру, словно двигаясь на автопилоте. В прошлом складывание белья стало для него очень автоматизированным, поэтому он просто позволил мышечной памяти взять верх, сосредоточившись на своей музыке. Стирка никогда не была его любимым занятием в детстве, так что в конечном итоге это стало его повседневной работой, что было довольно иронично в очень не смешном смысле. Квакити тихо делал свою работу рядом с ним. Он знал на горьком опыте, что Джордж был не в настроении говорить в первый же день, когда Дрима увезли. В тот день Джордж был очень раздражителен и огрызнулся на Квакити, прежде чем смог взять себя в руки. Он извинился, но Квакити, похоже, понял, что ему просто нужно время, чтобы снова спокойно поговорить с ним. К сожалению, Джорджу не стало лучше, но вместо того, чтобы быть сердитым и грубым, он стал тихим и угрюмым.. Джордж следил за своим поведением, пытаясь не позволить себе наброситься на своих друзей, когда они просто пытались быть полезными. Если не считать звука работающей стиральной машины и случайной болтовни между заключенными, в прачечной было довольно тихо. Поэтому, когда Джордж услышал гулкий голос, выкрикивающий имя Скеппи снаружи, он не слишком удивился. Судя по фразам, "Спасибо" и "Ты спасаешь мне жизнь, чел", исходившим тем же голосом, Джордж пришел к выводу, что это, должно быть, только что произошла ещё одна сделка Скеппи с его клиентом. Ему показалось забавным, как часто он стал замечать такие вещи теперь, когда присматривался и прислушивался к ним.        В тот день Джордж переусердствовал, потратив слишком много времени на складывание простыней и тюремной формы, намного больше, чем каждый рабочий должен был потратить за день. Просто потому, что он пытался отвлечься. Его руки болели от всех простыней, которые он сложил пополам, и именно тогда он решил, что, возможно, ему следует остановиться. В конце концов он ушел около 17:00 и собирался вернуться в свою камеру, но это означало, что он должен был быть один. А одиночество ничего хорошего для него не значило, потому что давало ему слишком много времени на размышления. И думать тоже было плохо, в такой ситуации, в которой сейчас был Джордж. Вместо этого Джордж направился в библиотеку. Он нашел Сапнапа лежащим на полпути к столу, подложив руки под голову. Сэм где-то расставлял книги на предназначенные для них полки. - Приветвствую. — Сапнап приветствовал его усталым взглядом. Джордж подошел ближе к нему и сел с противоположной стороны стола. - Привет, что ты делаешь? — Хм, да ничего особенного. Мне скучно. И.. Что-ж.. Сапнап выглядел соответствующе, с юмором подумал Джордж. - Да, мне тоже. Сапнап устало улыбнулся. По какой-то причине это заставляло его чувствовать себя в безопасности, люди вокруг него чувствовали себя нормально, ослабляя бдительность настолько, чтобы лениво улыбаться ему, как если бы это была нормальная дружба. И как будто они не были в тюрьме. — Как прошел твой день, Джорджи? - Он не знал, почему его так взволновали такие мелочи, как Сапнап, назвавший его глупым детским прозвищем. Все это казалось таким обыденным. И он хотел чего-то подобного больше всего на свете. - Хорошо, я думаю. - Ты думаешь? - Приподнятая бровь, брошенная Джорджу Сапнапом, была встречена невозмутимым выражением лица. Сапнап прекрасно знал, почему Джордж был таким нервным и замучаным. - Да, да, я не думаю, я знаю. Ну, а как у тебя дела? - Очевидно, не очень хорошо. Но у меня были дни и похуже, так что.. Джордж небрежно пожал плечами, не ожидая, что разговор зайдет дальше этого. - Хорошо, чего бы это ни стоило, я могу гарантировать, что с Дримом все в порядке. Он снова сказал это за обедом, но для Джорджа это было очевидно с самого начала. Дрим наносил удары, сам не пострадал. ШУ может быть адом, но он имел дело с этим раньше, и теперь он наверняка знал, как с этим справиться. - Я не беспокоюсь о нем. Лицо Сапнапа скривилось в замешательстве. — Тогда в чём же проблема? Ты слишком скучаешь по нему? Бесцеремонный игривый джеб(?) был слишком близок к правде, пусть и частично. - Нет. - Джорджу пришлось придумать ложь на ходу, он не мог просто сказать Сапнапу, что его чувства безответны, а Сапнап думал, что он и Дрим влюблены, черт возьми! - Мы поссорились за две минуты до того, как его утащили. Джордж остановился на полу-лжи. Что было скорее всего полуправдой. - О, это отстой. - Тон голоса Сапнапа был искренним и заботливым. Джордж хотел бы рассказать о ситуации в полной мере, особенно теперь, когда Сапнап явно хотел быть рядом с ним, но он знал, что не может позволить ему солгать. Ему хотелось немного поплакать, только чтобы выпустить из себя последние крупицы гнева и печали, чтобы он мог, наконец, двигаться дальше, но нет! Он держался за реальность и пытался удерживать её вместе. - Я предполагаю, что некоторые вещи между вами двумя остались недосказанными? - Ага. - ответил Джордж. Сапнап заботился о нём. И Джордж ненавидел это, потому что это заставляло его хотеть быть уязвимым. Ему захотелось поделиться и попросить кого-нибудь утешить его. Было больно осознавать, что он не мог сдаться, и продолжать молчать. - Чувак, я не знаю, из-за чего вы поссорились, но я могу сказать тебе, что он действительно заботится о тебе. Он не позволит тебе, Джордж, оставаться в стороне из-за глупой ссоры. Я обещаю, вы вернетесь к нормальной жизни, как только его выпустят. Нет нет нет. Джордж не хотел этого слышать. Он не хотел вспоминать, что Дрим заботился о нём, просто не так, как Джордж хотел, чтобы он заботился. Это было больнее, чем можно себе представить. Здесь Сапнап явно пытался сделать ему добро, но опять-таки делал совсем наоборот. Джордж не мог винить его, поскольку Сапнап не знал, не мог знать что между ним и Дримом произошло. Но слова, есть слова, и они причиняют боль. Однако ему пришлось вести себя хладнокровно, поэтому он сделал мужественное лицо, слегка улыбнулся Сапнапу и робко кивнул. Он не был уверен, что то, что он сказал, было правдой, но в любом случае это не помогло ему. Неприятное чувство уже поселилось в его животе. Ему хотелось просто забыть, что сказал Сапнап, притвориться, что они просто долго молчали, а не разговаривали впринципе. Но его слова съедали мозг Джорджа, как пиявки, и он почувствовал, как у него сжалось сердце. Он встал, попрощался с Сапнапом и ушел в свою грязную, тюремную камеру, чтобы попытаться отоспаться. Он знал, что это не сработает, это не сработало в две предыдущие ночи, потому что он всегда просыпался с тем же чувством, что и раньше, но кто знал, возможно всё может сработать на этот раз? Подойдя к своей камере, он увидел, как Скеппи пожимает руку какому-то тощему мужчине, у которого на носке была подозрительно квадратная шишка. Наверняка, это было его очередной сделкой с одним из множества заключенных, или что-то в этом роде. Джордж, казалось, был единственным, кто не получил свои вещи, и он не мог не найти это чертовски подозрительным.