Человеку свойственно ошибаться

Губы Дика все еще казались почти пунцовыми. Может быть, такой быстрый бег все-таки вредит не-спидстерам; по крайней мере, тем, кто и без того не в лучшей своей форме. Так или иначе, Бэтмен все еще в палате — кажется, будто он терпеливо ждал их скорого возвращения. Очень скорого. Ведь прошло, наверное, всего несколько минут. — Я не знаю, что случилось, — пролепетал Уолли весьма жалким образом. — Нужно кого-то позвать… — Робин тем временем бухнулся коленями о выстилавшую пол плитку и отчаянно кашлял; что-то страшно булькнуло в его горле и он с трудом сплюнул в кюветку, после чего сумел перевести в дыхание. — Омерзительно, — пробормотал он. — Все нормально, Ка-Эф. Извини, что напугал, — но его болезненный вид совсем не казался нормальным. — Что это было, Кид Флэш? — ему показалось, что Бэтмен усмехался; вернее даже, просто улыбался краем рта, совсем обыкновенно, как это делают люди. — Ничего, забудьте, я просто немного размялся, — он уже чувствовал, что краснел; и почему рыжие всегда так легко краснеют?.. Но, кажется, на щеках Робина тоже прибавилось цвета. Тот провел рукой по волосам, рассеянно вытирая проступившую на лбу испарину. Потом с интересом поднял одну из шоколадок, до сих пор сиротливо лежащую на полу. — Я не уверен, что больничные правила не запрещают все это, — если бы Уолли плохо знал Бэтмена, то мог решить, будто тот веселился. Впрочем, он действительно знал его не так уж хорошо. Как и они все — кроме Дика. Удивительно, но атмосфера вокруг них больше не казалась такой же угнетающе тяжелой. Робин полулежал на постели, медленно теребя в руках пустую уже обертку, когда Бэтмен подошел ближе и, к некоторому удивлению Уолли, поднял ноги Дика на кровать. — Спи, — сказал он, но тот, вместо того, чтобы послушаться, встрепенулся и покачал головой. — Нет, не хочу больше откладывать неизбежное, — шепнул он. — Просто скажи мне все, что думаешь. — Я уже сказал. Человеку свойственно ошибаться. — Уолли захотелось протереть глаза, когда он заметил, как Бэтмен погладил Дика по голове. — Я говорил о себе. Главным образом. Я думал, что смогу научить тебя чему-то, предоставив решить самому… вернее даже, я думал преподать тебе урок — так будет честнее. И это была ошибка. На всякий случай Уолли ощупал свою нижнюю челюсть. Даже странно, но та не распахнулась. Он ожидал… чего-то совсем иного. Не того, что Бэтмен так открыто признает свою неправоту. С другой стороны… кто он был, чтобы судить того так предвзято? Кажется, он слишком заигрался в роль спасителя. Лучше бы он исполнил эту роль вовремя. А сейчас, кажется, он был третьим лишним, но уже в который раз за последние дни его легкие ноги приросли к полу, и он не мог сбежать от этой роли. Бэтмен редко позволял кому-то наблюдать за собой так пристально. И еще реже пускал кого-то хотя бы на долю секунды в свою семью. Едва ли он просто забыл о его присутствии… значит, все это было не случайно — снова. — Конечно, я предпочел бы, чтобы ты признался, — продолжил он. — Но, если этого не случилось, значит, помешало что-то… вероятно, важное, что я упустил тоже, — Робин хранил тишину, но это было похоже скорее на молчаливое согласие, чем на попытку отгородиться. — И, очевидно, я не знаю гораздо больше, чем думаю. — Извини, — одними губами сказал ему Дик, и тут случилось кое-что уже совсем невероятное: Бэтмен тяжело вздохнул, как усталый родитель, столкнувшийся с очередной трудностью на своем нелегком пути. — Тебе нельзя будет тренироваться еще две недели, — сказал он, и Робин согласно кивнул, уже не пытаясь сопротивляться. — Думаю, этого времени нам хватит, чтобы все прояснить, — он поднялся и наконец-то посмотрел на Уолли. — Оставляю вас одних. Надеюсь, ты еще не устал ждать. Я слышал, спидстерам трудно долго переносить бездействие. Да, он определенно улыбался, хоть это и трудно было угадать по его лицу. Как много нового Кид Флэш узнал за последние дни. — Дик… — пробормотал он, когда шаги Бэтмена затихли в коридоре. — Как ты?.. — Порядок, — тот потер лоб, потом замедлился в движениях, заметив недоверчивый взгляд Уолли. — Честно. Это просто… что-то в горле застряло. Я не умираю, клянусь… — он замялся. — Вообще-то, и тогда я тоже не умирал и даже не думал, что это станет возможным. Мда… — он снова спрятал лицо в ладонях и вздохнул так тяжело, словно заново проживал в эту минуту все последние дни. Вероятно, так оно и было. — Когда меня наконец выпишут, первым делом я извинюсь перед всеми вами. — Передо мной не нужно извиняться, — упорно повторил Уолли то, что говорил уже не раз. Он опустился перед Диком на колени и попытался посмотреть снизу вверх: если бы Бэтмен вдруг надумал вернуться, то застал бы их в несколько неловком положении… но только Кид Флэша это особенно не волновало сейчас. — Все наоборот. Это я должен извиниться перед то… — Ерунда, — в каком-то смысле Уолли добился желаемого: Дик отнял от лица руки и посмотрел на него в упор. — Я знаю, о чем ты думаешь. Я не хотел… чтобы у тебя был этот груз. Просто был слишком растерян тогда… можно сказать, не в себе. Ты не должен отвечать за меня. — Мы одна команда, — возразил Уолли. — Мы все отвечаем друг за друга, — наверное, он звучал примерно так, как мог бы звучать, например, Калдур. — Да, да, — быстро сказал Дик. — Конечно. Я не это имел в виду, — кажется, будто он немного смутился. Может быть, потому что до сих пор не чувствовал достаточно тесной связи с командой после стольких лет работы в паре. Может быть, это и стало одной из причин… если он не привык быть открыт с другими, не стоило и ожидать этого только потому, что кто-то начал задавать ему вопросы. Для того, чтобы это изменить, нужно было гораздо больше. С обеих сторон. — Скажи, ты… — вдруг вспомнил Уолли. — Ты пытался позвать М’ганн? По телепатической связи? Она говорит, что ничего не слышала, что ты не просил о помощи… ведь это не потому, что ты не пытался? К его облегчению, Робин отрицательно покачал головой. — Нет… разумеется, нет, я хотел связаться с ней, но ничего не вышло. Просто молчание, как будто связь оборвалась. — Уолли кивнул. — Она сказала, что тоже не могла обнаружить тебя. Только поняла это далеко не сразу, когда было… уже поздно. Возможно, это из-за лихорадки. Если ты слишком сильно потерял концентрацию… Дик невесело хмыкнул. — О, да. Это еще мягко сказано. По-моему, я там совсем лишился рассудка, — его мрачная гримаса явно указывала на то, что он не договаривал… или, вернее, просто не говорил всего. Все еще не поднимаясь, Уолли придвинулся ближе, и Дик опустил голову ему на плечо. — Я звал М’ганн поначалу, это правда, но потом перестал и вместо этого зачем-то начал звать тебя… Так что, как видишь, и правда немного потерял голову. — Почему? — спросил Кид Флэш. — Я имею в виду, почему ты считаешь, что меня можно звать на помощь только без памяти? То есть, я хочу сказать… мне хотелось бы думать, чтобы ты звал меня, думая, что я способен тебе помочь. — Я знаю, что ты мог меня спасти. И ты спас. Так все и вышло. Из всех, кто был поблизости, я надеялся, что это будешь именно ты. Не то чтобы я тогда… проделывал какую-то большую мыслительную работу… просто мне так хотелось, и все. Тогда Уолли поцеловал его в лоб. Это показалось ему глупым. Кто вообще целует в лоб того, с кем наконец-то можно было по-настоящему объясниться? Или же это был просто знак судьбы: о том, что сейчас не время, что все еще можно перевести в иное русло? Ведь напарник мог поцеловать в лоб своего напарника в знак… так сказать, крепкой дружбы. Или с целью проверить температуру. Лоб Дика казался довольно горячим — может быть, следствие преждевременных упражнений. Или Уолли только что окончательно его смутил. Итак, у него все еще оставался шанс обойтись одним целомудренным поцелуем. Чтобы окончательно его лишиться, Уолли быстро поцеловал его еще два раза — в щеку и куда-то в уголок губ, сам не зная, то ли он промазал, то ли — пока еще — решил поостеречься. Часть сил уже вернулась к Робину, и он вполне мог попытаться привести его в чувство. — Уолли… — Только не бей меня, ладно? — Уолли. — Прямо сейчас мне очень хочется прыгнуть в Спидфорс. Моргни, если лучше сделать это побыстрее. — Уолли, мне кажется, ты промахнулся. — Я… не был уверен, что ты оценишь, — отчаянное желание немедленно ретироваться слегка ослабло, однако все еще не исчезло полностью. Потому что Дик… что, если он шутил? Не был зол, но и не был серьезен? Решил, что это просто забава, и попытался подыграть? От Робина всего можно было ожидать — он слишком редко открывался… в отличие от него самого. Но он уж точно не стал бы смеяться над Уолли. И немедленно Робин хихикнул. Но это был не издевательский смех — просто короткий, почти задумчивый хмык, словно Дик вдруг вспомнил что-то забавное. — Я думал, Артемида… — …Раздражается каждый раз, когда проводит со мной наедине больше пяти минут? Не понимаю, почему вдруг все решили, что после всей нашей грызни мы вдруг должны быть вместе? — Дик рассеянно улыбался, пожимая одним плечом. — Я хотел бы… быть с тем, кого уже давно знаю. И с кем мы никогда не ругались… почти. И кто понимает меня лучше всех, — даже если он не всегда понимал самого Дика. — Ка-Эф… — с тяжелым вздохом тот снова уронил голову куда-то рядом с его шеей. — Как все-таки чертовски хорошо, что именно ты вернулся за мной. Мне кажется, я бы не выдержал, если бы это был кто-то другой. Наверное, Уолли не должен был испытывать такое неприкрытое довольство, слыша эти слова. Ведь в команде они все должны были доверять друг другу в равной степени… и не испытывать неловкости, прося о помощи… но все же это заявление вызвало у него такую широкую улыбку, что он почувствовал, как раздулись его щеки. Правда, довольно быстро они сдулись обратно. Ведь, вполне вероятно, если бы Дик ждал помощи от Калдура, она подоспела бы быстрее. А ведь Калдур даже не спидстер. — Я обещаю, что в следующий раз от меня будет больше пользы, — его нос почти касался носа Робина, и было немного странно продолжать разговор вот так — но они все-таки продолжали. — И я… — Больше пользы? — Дик фыркнул. — Вообще-то, я хотел пообещать то же самое. — Ты всегда полезен. Может быть, больше, чем кто угодно другой из нас, — на лицо Робина снова опустилась тень, и Уолли брякнул — запоздало и неловко: — Ты думаешь о себе так только потому, что у тебя нет сверхспособностей? — не нужно было быть уж слишком догадливым, чтобы прочитать ответ у Дика на лице. — Ты… ведь все совсем наоборот! Тебе даже не нужны какие-то особенные силы, чтобы быть наравне с нами! Представляешь, что бы было, стань ты метой? Равновесие сил бы рухнуло. Или что-то в этом роде. В этот раз Дик по-настоящему засмеялся. — Сомневаюсь. Вот если Бэтмен… тогда да, тогда я вполне могу представить что-то подобное, — Уолли показалось, что одно упоминание Бэтмена сгустило атмосферу. Его присутствие все еще казалось слишком близким. И все же… ведь он оставил их наедине — и наверняка не случайно. А еще он признал, что ошибся. Он сделал это вслух и при свидетелях. Это тоже наверняка было не случайно. Дик слишком хотел стать похожим на него — считая его выдающимся образцом обычного человека среди мета-людей… как будто это выражалось в способности искупаться в проруби, ни разу не шмыгнув носом! Уолли, наверное, мог бы сделать и это. Вот только что могла дать ему такая возможность? — Все тебя ждут, — сказал он, чтобы перевести тему. — Может быть, уже скоро получится накрыть этих гадов. Может быть, мы даже отыщем Сосуль… — он прикусил язык, но было уже поздно. И снова в попытке сменить тему он, кажется, слишком увлекся. С другой стороны, они ведь не могут никогда больше не говорить о том, что случилось. — О, да, — Дик наморщил лоб. — Будем надеяться, в следующий раз наша встреча пройдет несколько иначе, — затем подозрительно надолго он замолчал. — Представляю, как он будет смеяться, увидев меня снова. — Ну, это делать он будет недолго, — заверил его Уолли, с легким сердцем заметив, что над головой Робина, кажется, рассеялись тучи. — И вообще всем им недолго еще осталось быть на свободе. Белль Рев ждет. Дик вдруг протянул ему руку, и долгое время Кид Флэш не знал, что делать с этой рукой. Потом схватил и крепко стиснул, зачем-то прижал ко лбу. — Тебе не нужно думать о себе меньше, чем ты того заслуживаешь, — сказал он. — И тебе не нужно ничего никому доказывать. — Спасибо, — Робин слегка пожевал губу. — Я понимаю это умом, но иногда… в общем, он отказывается меня слушаться. Я постараюсь больше… больше не поддаваться. Если ты правда веришь во все то, что мне сказал. — Конечно, верю! — слегка возмутился Уолли, словно Дик только что уличил его в чудовищной лжи. — И потом, ты же не думаешь, что никто из нас никогда не размышляет о чем-то похожем? О том, что твои способности слишком слабы по сравнению с чужими? Что ты не умеешь пользоваться ими, как полагается? Что бы ты ни умел — всегда найдется повод решить, что этого недостаточно. Это никак не связано с твоими генами. Только с тем, что творится у тебя в голове. — Иногда я и сам не знаю, что там у меня происходит, — Уолли даже удивился тому, как легко Робин признался в этом. Что ж, он понимал его в этом очень хорошо. Особенно когда они сидели так близко друг от друга… И правда, что творилось у него в голове? — Уолли… Что творилось у него в голове? — Ты меня слышишь? Что творилось у него в голове? Дик перебил эти спутанные мысли, нетерпеливо схватив его за колено. — Я говорю, может быть, ты все-таки не промахнешься на этот раз?..