Мандаринка-Мин

      Хосок в ужасе. По-другому свои эмоции описать не может. Юнги, его хорошенький светленький лучший друг, стоит перед ним, в слезах и крови.       — Какого черта? — Хосок хватает его за руку и тащит в сторону парковки. — Опусти голову.       Юнги послушно опускает голову, прячет глаза за капюшон. Он всхлипывает, видимо еще не до конца отошёл от случившегося.       Хмурый Хосок открывает дверь своей машины, пропуская Юнги внутрь. Омега садится, Чон захлопывает за ним дверь. Он обходит машину с водительской стороны, оглядывает парковку. Время близится к полночи, людей мало, но они все же есть. Садится в машину.       — Что случилось? — Юнги шмыгает носом. — Юнги, посмотри на меня.       Он кладёт свою ладонь на плечо друга, но тот дергается. Это пугает до жути. Никогда Юнги так от него не шарахался.       — Просто отвези меня домой.       — В себя приди, я должен знать, что случилось! Вдруг домой нельзя. Говори!       Он прикрикивает и похоже это помогает.       — Напал... Какой-то... — Юнги всё-таки поднимает глаза на друга, которого передёргивает от вида крови. Чон тянется к бардачку и достаёт влажные салфетки. — Он прижал меня к стене и... Потом... — Хосок делает глубокий вдох. На Юнги нет чужого запаха. Немного сладкой ваты. Запах лимона сильный. Господи, если это Чимин, то Хосок себя убьёт. Это же он сказал в какую сторону пошёл Юнги...       — Это сделал Чимин?       — Нет! Он оттащил его... И ничего со мной не сделали! — Хосок начинает вытирать влажной салфеткой кровь с лица Мина. Тот никак не реагирует, сосредоточенный на рассказе. Всё-таки немного успокаивается. — Но, он так бил...       Чон вздёргиват бровь. Злость начинает распространяться по салону автомобиля.       — Тебя?       — Алкаша этого. — Хосок выдыхает. — Я оттащил его. Он бы убил... — Добавляет тише: — Может и убил...       Хосок прикрывает глаза. Сейчас надо собраться с духом, отвезти Юнги домой и отмыть.       — Хосок... — Снова всхлип. Чон смотрит в заплаканные глаза. — Я так испугался... Мне никогда так страшно не было...       Хосок не выдерживает, заключает омегу в крепкие объятья, тот утыкается носиком ему в шею, стараясь успокоиться. Он переходит на шёпот.       — Правда ничего не успел?       Отвечают таким же шёпотом.       — Раздел, облапал. Головой сильно ударил. — Вжимается сильнее, делает глубокий вдох, немного приходя в себя. Хосок опускает одну руку на покалеченный затылок. — Чимин оттащил его от меня. Он начал избивать его. Хосок, там вместо лица фарш. Ты просто не видел. Он бил и бил, пока я умолять не стал, чтобы прекратил. Сказал тебе позвонить, сам там остался.       — Псих.       Юнги молчит. А Чон задумывается. Он изучил биографию отца Чимина вдоль и поперёк. Узнавал у друзей, знакомых, которых за время работы в кафе у него много. Кто-то говорит про торговлю наркотиками, кто-то говорит, что он торгует людьми. Много бреда и слухов.       Копаясь во всем этом, Хосок так и не понял, что продает этот Чимин.       Как бы там не было и чем бы Чимин не торговал, все ведёт к тому, что с ним лучше не связываться. И Юнги хочется оттащить от него подальше. Опасно все это...       Но истинные ведь... Сам он сейчас на все готов, лишь бы быть с Розэ.       — Успокоился? — Юнги неуверенно кивает. Он отстраняется, все еще продолжая прятаться под капюшоном. — Ты по улице так ходил? — Снова кивок. Глупый вопрос, скорее даже риторический. — Мелкий, ты ни в чем не виноват. Слышишь?       Юнги поднимает недоверчивые глаза.       — У меня течка начиналась, а я так безответственно повёл себя. Надо было дождаться тебя...       Хосок поджимает губы.       — Течка не даёт альфам права накидываться в переулке на омег. Как и гон.       Юнги кивает.       Хосок отстраняется окончательно и заводит машину. До дома ехать недолго, разговаривать совсем не хочется.       В квартире их встречает растерянный Чонгук. Юнги уже пришёл в себя. Поэтому уверив, что в норме, залезает в ванну. Долго мылся, протер наверно дыры в нескольких местах, стараясь стереть эти ужасные двадцать минут своей жизни.       Хосок несколько раз стучал в двери, но тот не выходит. Теперь альфа злится в несколько раз сильнее.       Чонгук перехватил Чона у выхода из квартиры.       — Хён? Ты куда?       Альфа берет ключи со столика.       — Съезжу в кафе. Кое-что хочу узнать.       Да, Хосок тоже своего рода псих. Поэтому он открывает кафе своим ключом, выключает сигнализацию и идёт к кабинету. Вероятность того, что Пак оставил что-то в кафе маловероятна. У него есть места понадёжнее. Но что-то же должно быть...       Свет он не включает. Целенаправленно идет к рабочему столу. Открывает верхний ящик. Светит фонариком. Пусто. Злость вновь начинает накапливаться в теле, непонятно почему. Запах лимона неприятно оседает в лёгких и кажется становится гуще.       Мерзко.       Он психует, стукает по столу.       — Блять!       Поправляет волосы. Делает глубокий вдох. Он плюхается в кресло. Закусывает губу, задумываясь где можно найти хоть что-нибудь.       Когда-то он знал этот кабинет от и до. А сейчас тот чувствуется совсем чужим.       Прям напротив Чона весит какая-то уродская картина. Ну как еще ее можно назвать? Это какой-то изуродованный образ девушка. Пикассо. А зачем собственно он повесил сюда эту картину... Хосок заинтересованно сощурил глаза. Мысль вертелась в голове, никак не собираясь в единое целое. Такое ощущение, что разгадка прям перед ним.       — Подсказать где взять на меня компромат?       Хосок вздрагивает. Теперь понятно, почему этот мерзкий запах лимона такой яркий.       Чимин уютно устроился на диванчике напротив журнального столика. Смотрит внимательно, откинувшись на спинку. Взгляд Хосока тут же падает на разбитые костяшки. Он усмехается.       — Что теперь? Меня тоже убьёте?       Чимин слегка приподнимает уголки губ.       — Нет. Зачем мне это? Ты же не пристаешь к Юнги. Так ведь?       Нога начинает нервно дёргаться. Все таки убил... Чон проводит ладонью по лицу, пытаясь привести мысли в порядок. Снова смотрит на Чимина. Тот уж слишком расслаблен. Развалился на диване, смотрит абсолютно пустыми и безучастными глазами. Пиджака на нем нет.       — Ты под наркотой? — Чимин сметает улыбку с лица. Он отводит взгляд. Поджимает губы. — Серьёзно?       — Попробуй сам убить человека, а потом осуждай.       Хосок поднимается с кресла и подходит к боссу.       — Нахрена вообще было убивать?       — Представь если бы твоего истинного зажали в переулке и начали раздевать. А еще достали член и... — Он стиснул зубы. Наркотики постепенно начинает отпускать, и эмоции возвращаются... Что он вообще принял? — Пошёл бы дипломатическую беседу вести?       Хосок плюхается рядом.       — Убил бы на месте.        Чимин кивает. Мысль о том, что ему нужен человек вертится в голове все время, что он сидит здесь.       — Хочешь повышение?       Чон разворачивается и смотрит на босса с удивлением.       — Куда выше? Если только на ваше место.       Чимин усмехается. Все еще пялится в пустоту.       — Замом моим будешь? — Хосок все еще не понимает. — Мне человек нужен, которому я доверять буду.       Рядом слышится смешок.       — А вы мне доверяете?       Чимин улыбается.       — Ни грамма. — Он вздыхает. Рукой проводит по волосам, растрепывая и так не уложенную причёску. — Что искал?       Чон опускает голову. А что он искал? Сам не знает. Хотел найти хоть что-то, чтобы понять, на кого работает.       — Все что ты ищешь, перед твоим носом.       Чимин берёт со стола бокал виски, рядом с которым стоит начатая бутылка. Указательным пальцем тыкает в картину.       Хосок думает несколько минут. Пытается понять, что Пак имеет в виду. Тот не торопит. Делает несколько глотков, тоже разглядывая картину. Догадка приходит в голову раньше, чем Чимин ожидал.       — Это же репродукция картины Пабло Пикассо? — Хосок усмехается. — Как называется?       Чимин улыбается.       Они друг друга поняли.