Мандаринка-Мин

      — Какого дьявола?       Юнги пятится назад. Чимин спокойно придерживает Чона, чтобы тот не завалился на пол. Примерно полтора часа он спаивал Хосока. Ему нужен был готовенький и ничего не соображающий альфа, он его получил.       Чон пьяно улыбается даже не пытаясь открыть глаз. Он пошатывается и только крепкая хватка Чимина не дает упасть.       Пак смотрит в испуганные глаза Юнги. Тот старается никак не реагировать. Ну пьяный и пьяный, как будто впервые. Но почему-то внутри все сжимается от страха.       Чимин собирается что-то сказать, но откуда-то сбоку раздаётся звук открывающейся двери и, потирая глаза, из ванны выходит Чонгук. Пак смотрит на знакомое ему лицо, но ничего не говорит. Только поджимает губы, вспоминая, как Тэхен показывал ему фотографии омеги, ради которого на всё готов. Пак снова смотрит на практически паническое лицо Мина и понимает, что ради своего истинного тоже готов на все. Сколько они знакомы? Трое суток? Четверо? Чуть больше?       — Хосок-хён?       Чон не открывая глаз тянется в сторону сонного голоса.       — Чонгук-и, братик... — Чон младший аккуратно перехватывает тяжелое тело и с вопросом смотрит на незнакомого ему мужчину.       — Спать уложите его.       Чонгук щурит глаза, пытаясь избежать поцелуев старшего, который, видимо, решил проявить именно сейчас свои братские чувства.       — А вы кто?       Юнги мотает головой, пытаясь выкинуть из нее дурные мысли и подходит к Чимину.       — Это... Пак Чимин. — Непонятно почему он ладошкой хватается за локоть Пака. — Отнеси его в ванну. Я сейчас приду, помогу.       Чонгук недовольно морщится. Этот пьяница, снова чмокнул его в щёку.       — Я ведь помню тебя вот таким! — Хосок вытягивает указательный и большой палец, оставляя между ними расстояние в рисинку. Затем снова расслабляет руку и немного приоткрывает правый глаз. — Чонгук, почему у тебя вырос... — Он икает, немного отодвигаясь от младшего. Все еще пошатывается, поэтому Чимин сзади поддерживает его за плечи. Хосок раскрывает глаза, приоткрывает рот. — Зачем тебе третий глаз?!       Чонгук усмехается.       — Чтоб лучше тебя видеть. — Он заставляет сопротивляющегося брата закинуть руку ему на плечи. — Не надо, Юнги, отдохни лучше. Я сам.       И ретируется обратно в ванну, теперь уже с что-то нечленораздельно лепечущим Хосоком.       По всем законам вселенной, Юнги должно было быть страшно остаться с Чимином наедине. Но видимо во вселенной произошел какой-то сбой, потому что пальцами он все ещё держится за пиджак. Кстати не серый, заляпанный кровью, а черный абсолютно чистый.       Пак молчит и видимо прерывать тишину не собирается. Смотрит в сторону двери в ванну и вслушивается в разговор Чонов. О чем он думает Юнги знать не может. Хочется спросить, что всё-таки случилось с тем уродом, но язык будто прилип к нёбу.       Когда из ванны слышится ругань Чонгука и какой-то удар, Чимин будто отмирает от гипноза, делает глубокий вдох и смотрит на ненавязчиво прижимающегося к нему омегу.       — Завтра последний рабочий день. — Юнги грустно вздыхает. — Закроемся на полтора месяца. — Чимин усмехается и мотает головой. — На самый выгодный период из всех возможных. Останешься работать после изменений?       Юнги кивает. Облегчение неожиданно накатывает на него. Новую работу искать не надо и это прекрасно. Он чертовски привык к кафе и менять ничего не хочет.       Мин всё-таки разлепляет непослушные пальцы. Чимин прочищает горло, недовольно глядя на изящную руку, что нервно начинает перебирать рукава своей рубашки. Делать здесь больше нечего, поэтому Пак собирается уже уходить, но Юнги решает быть немного наглым.       — Довезёшь меня, до магазинчика сувениров неподалёку, пожалуйста?       Чимин внимательно вглядывается в уставшие черты лица. Он и так бледный всегда. Не ест нормально что ли? А сейчас вообще...       — Ты уверен, что не хочешь поспать дома?       — Я к себе хочу. Мне надо трек один доделать... Да и я... — Юнги смотрит в сторону ванны и рука непроизвольно вновь ложится на локоть альфы. Течка набирает обороты, а все нутро кричит о том, что здесь опасно. Чонгук дал ему таблетку, но та подействует ближе к утру. — Не хочу быть тут.       Пил Чимин немного. То что принял, уже отпустило. Сейчас три часа утра. Ехать домой он все равно не собирался.       — А ты устроишь мне экскурсию?       Юнги опускает взгляд и пожимает плечами. Если в машине не разморит, устроит. Но перспектива остаться с Чимином наедине в студии в то время, как все внутри кричит и молит о близости немного пугает.       — Может как-нибудь потом.       Чимин кивает. Он и не надеялся. Да и спросил чисто из интереса.       Они садятся в машину молча. Первые три минуты поездки тихие, но внутри Чимина появляется непонятно откуда взявшееся желание, узнать о Юнги хоть что-нибудь.       — Значит музыка? — Юнги вздрагивает от неожиданности, а затем спешно кивает. — Почему именно она?       Мин выдыхает.       — Мне нравится процесс создания музыки. Нравится слушать её. Мысли уходят, спокойствие приходит. Это как медитация.       Он облокачивается о сиденье, наконец расслабляясь. Начинает рассматривать красивые черты сосредоточенного лица рядом.       — Мой папа тоже писал музыку. Сидел часами в просторной комнате, которую отец выделил для него. Я не понимал этого. А когда его не стало, сам сидел в этой комнате месяцами и рисовал. Потом понял, что для него музыка, как для меня художество.       Чимин на секунду отвлекается от дороги и смотрит на расслабленного Юнги, который кажется скоро уснет.       — Ты убил его? Этого альфу?       Пак отводит взгляд. Врать в лицо не любит.       — Нет. Он пока что жив.       Юнги видит как венка на шее мужчина становится отчётливее. Так и манит прикоснуться к ней губами. Он невесомо касается плеча Чимина. Проводит пальчиком до самой кисти.       — Ты мой истинный.       — Я знаю.       Юнги ждёт хоть какого-нибудь продолжения, но его не следует.       Машина останавливается и Чимин откидывается назад. Слегка поворачивает лицо в сторону Юнги. Он перехватывает его руку, которая уже хочет спуститься ниже, и осторожно кладет на колени владельцу.       — Тебе оно не надо.       Он тянется к ручке двери и распахивает ее. Юнги хочется закатить глаза от удовольствия. Шея прям напротив его лица. Там ярче всего чувствуется запах лимона, но Пак возвращается на своё место, а запах отдаляется вместе с ним. Он смотрит куда-то вперед ожидая, когда омега выйдет. Юнги сглатывает.       — Почему за меня решаешь?       — Потому что знаю то, чего не знаешь ты.       — Любишь говорить загадками? Чего я не знаю?       Голос ровный, но обиду Чимин чувствует не в нем, а в запахе, что кружит голову.       — Вообще говорить не люблю. — Чимин стреляет в него злыми глазами. — Я грубый. Вспыльчивый. Ты и сам видел. Да я пытался к тебе в трусы залезть в первую нашу встречу!       Юнги не выдерживает, резко выходит из машины и с силой хлопает дверью. Чимин громко выдыхает. Да, так правильно. Так безопасно.