***
В Дальнем Хараде у Майрона, вот уже Вторую эпоху известного более как Саурон, воплощённого зла и правой руки владыки Мелькора, не заладилось. Местные племена смертных людишек с чёрной кожей, будто родившихся в земляном масле, кланялись ему, падая лицом в пыль, приносили жертвы по слову его — плоским местным хлебом, вонючим фруктовым вином и, конечно, кровью. Сначала резали коз и быков, а потом и пленных. Поднимали оружие по его приказу и шли войной на соседнее племя. Утверждали власть Восхитительного и Ужасного Господина. А потом, когда он сгонял их в города, селил одно племя с другим, строил мастерские и школы, обучал ремеслам и наставлял, говорил: «Вот оно! Вот государство! Вот так надо!..» Вот тогда, стоило ему отвернуться, они резали друг друга. Резали попусту, без причины, оттого, что один прапрадед у другого козу украл триста лет назад… Да чтоб вам коза единственной женой всю жизнь была! Он лютовал. Карал. Убивал и мучил. Его боялись, почитали, а потом всё повторялось вновь. Оттого сейчас Майрон и стоял посреди степи, и от гнева и бессилия клубилась, заметая местный остролистный кустарник, рыжая пыль. Он закричал. Взвыл. Так, как сотни лет назад на севере. Тогда на вой отзывались воем и сходились к нему волки — огромные серые звери с мощным телом, острыми зубами и кровавым огоньком в глазах. Его звери. Хозяина Волков. Майрон взвыл, пыль отпрянула в испуге, и волки ответили. Полетел по саванне пронзительный перекатывающийся плач-обещание: «Мы идём! Мы идём, Повелитель!» И волки пришли к Хозяину Волков. В пляшущей от жары дымке они появлялись по двое — самец и самка. Тонконогие. Маленькие. Рыжие. Майрон долго смотрел на изящные создания ростом чуть выше его сапога. Потом опустил руку и погладил высокие, торчащие в небо, ушки и сказал Дальнему Хараду: — На север. Я вернусь на север.***
Над Дальним Харадом висела огромная, истекающая жиром, луна. Степь полнилась запахом, движением и многоголосым высоким тявканьем: — А мы уйдем на север, а мы уйдем на се-е-евер…