Стихийное бедствие

Рабочий день шёл своим ходом. Блестяще проведя очередную пластическую операцию, Геннадий шёл по коридору, надевая часы на запястье левой руки. Сегодня по какой-то причине у него было хорошее настроение — и это несмотря на практически бессонную ночь. Времяпрепровождение в спальне Агнешки к утру отразилось на позвоночнике — спину отчаянно тянуло. В результате пришлось делать йогу, забытую в виду сумасшествия последних дней. Однако, закончив с приведением мыслей и тела в порядок, Геннадий нашёл положительную сторону — можно попробовать привить данный вид расслабления Агнешке. Однако за завтраком та не оценила предложение. Более того, сидела мрачнее тучи, действуя обоим дедушкам на нервы. Анатолий, стараясь сохранять непринужденный вид, пару раз поинтересовался относительно существования в этот день контрольных работ, получил отрицательный ответ и, наткнувшись на нравоучительный взгляд Геннадия, пожал плечами. Позже вернул внучке отобранный вечером телефон и попросил поторопиться с завтраком — мол, Константин уже ожидает возле подъезда. Агнешка на это лишь что-то буркнула, а Геннадию предпочла вообще не отвечать на расспросы — сразу же принялась с увлечением изучать экран телефона. И тем не менее, настроение было хорошим. Может быть, потому что хотя бы в Склифе всё было в порядке. Именно в эту секунду раздался звонок мобильного телефона, который Геннадий предпочитал сейчас брать даже в операционные. — Привет, Ириш, — проговорил он в трубку, зайдя в ординаторскую. На удивление, даже здесь ему сопутствовала удача — в просторном помещении никого не было, а значит можно потратить пару десятков минут на законный отдых. — А чего это ты такой радостный? — Не оценив приветствия, Ирина сразу же перешла к делу. — Что там с ребёнком случилось? — А что с ней случилось? — Геннадий остановился посреди ординаторской и почувствовал, как кровь отлила от лица — этого ещё не хватало. — Она мне с утра не сразу на смс-ку ответила, теперь в школе вообще молчит! — А… — Он выдохнул. — Алеников у неё телефон отобрал, чтобы ночью в нём не лазила. Это же видимо, — присел на кушетку, — только ему можно. А в школе она тебе отвечать и не будет, ты же сама не хотела, чтобы она не отвлекалась от уроков. — Ну, может быть ты и прав… А в отделении как дела? Ты же понимаешь, что через пять дней я уже вернусь обратно? — Ир, про отделение, — Геннадий тяжело вздохнул, — можешь узнать у Брагина. Ты же ему его доверила. Как там Испания? Ты хоть успеваешь загорать, отдыхать? — Тепло улыбнулся. — Или только сидишь в этих душных кабинетах? — Вечером к морю хожу, — неожиданно, она ответила абсолютно нормальным тоном — видимо, выяснив две главные для себя вещи, успокоилась, — когда уже не так жарко, а то ещё сгореть не хватало… Толя потом до конца моих дней этого не забудет. Геннадий улыбнулся. — А нужно было брать специальный крем, чтобы не сгореть. — Кривицкий, прошло то время, когда ты мог мне говорить — что нужно брать, а что не нужно… — Стала сворачивать диалог. — Ладно, меня уже ждут… Надеюсь, вы там не устроили войну миров при ребёнке? — Ир, мы с Толиком взрослые люди. И мы оба понимаем свою ответственность, — он поморщился — выдерживать контроль иногда было невыносимо. — Знаю я, какие вы взрослые люди… Ладно, всё… Перезвоню ещё потом. Всем в отделении большой привет! Геннадий тяжело вздохнул, внимательно посмотрел на экран телефона. «Хоть бы поинтересовалась как дела у меня…» — подумал он и погрузился в воспоминания. Благо, наличие свободного времени позволяло это сделать. Геннадий медленно ходил туда-сюда по залитому светом помещению. Периодически щурился от солнца, но нервное напряжение не позволяло сесть в кресло и успокоиться. — Вот чего ты дёргаешься? — Предельно спокойно, оттого фальшиво, произнесла Ирина, сидевшая на кровати, закинув ногу на ногу. — Мы с тобой что? Мы с тобой развелись. — И давно у тебя это с ним? — Он всё-таки не выдержал и потерял терпение. Развернулся и уставился на неё. Геннадий и подумать не мог, что его бывшая жена свяжется с его бывшим приятелем по университету. Учитывая тот факт, что раньше они терпеть не могли друг друга. — Неприличные вопросы задаёшь для бывшего супруга, — одёрнула его та, перевела взгляд на окно и сощурилась. — Лучше бы шторы закрыл, жарко же. — Конечно жарко! — Он едва удержался, чтобы не всплеснуть руками. — Израиль же! — Ну, ты же у нас специалист, — холодно посмотрела на него, — по Израилю. Всё? Закончил свои речи праведные? — Ты не ответила, Ира. Как давно вы, — кивнул на дверь, — с Толиком спелись?! Он женат, между прочим! — Сказал не с целью обидеть, а чтобы немного спустить её с небес на землю. Несмотря на то, что они расстались много лет назад, всё ещё испытывал к ней чувства… Нет, это была вовсе не нежность и не перезревшая любовь — просто хорошие отношения двух бывших супругов. Ирина хмыкнула. — Как ты, однако, не осведомлён о жизни друзей… Он развёлся год назад. Сказал мне вчера о этом. Геннадию показалось, будто его током ошпарило. Он поморщился, затем всё-таки устроился в кресле. Его всего передернуло от одного лишь предположения при каких обстоятельствах Ирина это узнала. — И ты действительно считаешь, что… — Потерял дар речи. Тут вообще трудно было что-то сказать. — А я не понимаю, — Ирина, откинув светлые волосы на спину, сощурилась. — Ты меня что… Ревнуешь спустя столько лет? — Усмехнулась. — Кривицкий, ты уже давно женат. На другой женщине. У вас даже ребенок есть. И, напоминаю, что… — Я помню, Ира. Помню, — он отмахнулся, — но дело не в этом. Я просто беспокоюсь за тебя. — Внимательно посмотрел в её глаза. — Не надо, — сразу же ответила она, — я девочка взрослая. Напомнить, сколько мне лет? — По её тону стало понятно — диалог уже неприлично утомил. — Я сама в праве решать с кем мне быть. — Ну не с ним же! Не с человеком, который так безобразно надрался на нашей свадьбе! — В который раз Геннадий повысил голос. — Я тебя вообще не узнаю, Егорова. Та пожала плечами. — Конечно не узнаешь, я уже четырнадцать лет как Кривицкая. — Её передернуло. Геннадий снова тяжело вздохнул, отвел взгляд. С Ириной они развелись четыре года назад, но фамилию она оставила. Да и подобие дружеских отношений они сохранили — в конце концов, у них подрастает сын. Да и не были они никогда теми, кто после развода будет ненавидеть друг друга. — Я не понимаю, чего ты так бесишься. Люди меняются. — Вы терпеть друг друга не могли в институте! Я между вами вечно был как меж двух огней! А тут выясняется, что… Ты можешь просто сказать, как давно вы… Ирина резко подорвалась с кровати, одернула рубашку, поправила юбку, посмотрела на часы. — Со вчерашнего дня, Ген. И ты слишком драматизируешь. — Он тобой попользуется! — В его голосе звучало неприкрытое беспокойство. — Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. — Раньше об этом надо было думать, — язвительно ответила Ирина, — и это еще неизвестно кто кем попользуется. Позвони лучше своей Рите, а то вдруг забеспокоится. — Окинув его раздраженным взглядом, покинула помещение. Геннадий, проводив ее взглядом, тяжело вздохнул. И правда нужно позвонить. Только не Маргарите, а кое-кому… С бессонницей. Он не мог позволить, чтобы его бывшей жене кто-то причинил боль.

***

Анатолий Борисович был безумно благодарен присутствию в своем кабинете диванчика, на котором можно было удобно расположиться с целью почитать договор в комфортной обстановке. Конечно же, уже через пять минут папка оказалась на журнальном столике, глаза закрылись сами собой, а тело окутала приятная нега. Поспать после практически бессонной ночи очень хотелось. Однако у вселенной, то бишь у Ирины Алексеевны были совершенно другие планы. — Ирэн. — С тяжким вздохом произнес. — Вот скажи мне, — огромным усилием воли подавил зевок, — чего тебе в Испании не отдыхается, а? Ну, честное слово… — Я может соскучилась по тебе, Анатоль. — Что ты там уже натворила?! — Он даже сел на диване, а сонливость куда-то улетучилась со скоростью света. — Да все нормально! Соскучилась по мужу, соскучилась по дому… — голос и правда звучал печально. — Агнешка как? Толь, вы справляетесь? — Ир. — Ему на мгновение стало перед ней неловко — вроде как справлялись, а вроде как внучка бойкот объявила. — Все у нас нормально. Я тоже по тебе скучаю. Но ты хотя бы скучаешь в солнечной Испании… И, надеюсь, не настолько скучаешь, чтобы завести себе там молодого любовника. В трубке раздался тихий смех. — Дурак. Все в порядке? — В полном. Ну, ты же наверняка уже позвонила этому… — Этому я звонила с допросом, а тебе потому что соскучилась. Возьмешь выходные, когда я прилечу, м? — Ирэн, тебе надо меньше быть на солнце… Ты меня пугаешь, — нервно потер переносицу. — Именно это и хотела услышать от мужа. — Я тоже по тебе скучаю, ты же знаешь. Утром, днем, вечером, ночью. Особенно ночью, — усмехнулся, — пожалуй да… Выходные возьму. Ирина недовольно цокнула языком. — Только об этом и думаешь! — О чем? О том, как мы с тобой будем всю ночь смотреть сериал? Да, именно об этом, — улыбнулся, — водичка теплая? Ты там не сгорела, как в прошлый раз? — О господи, все, — в трубке раздался шум, — пойду, пообедаю. Позвоню тебе вечером еще. — Конечно, как же ты можешь пропустить обед, — ехидно бросил Анатолий, — беги уже. Завершив вызов, вновь принял горизонтальное положение. Прикрыл глаза и улыбнулся — после разговора с Ириной на душе стало очень тепло. Память стала подкидывать общие моменты, постепенно увлекая в мир грез. Но ненадолго. — Анатолий Борисович, там к вам… Извините, — Инга замерла на пороге кабинета. — Я медитирую, — брякнул первое, что пришло в голову. — Кто там ко мне? — Открыл глаза и дёрнулся. — О господи. Ген, что случилось? Склиф сгорел? — Хуже, — нервно бросил он, зашел в кабинет. Анатолий кивком попросил Ингу выйти, затем лениво сел на диване. — Что может быть хуже?! Я там лучшую противопожарную систему выбил для вашего дурдома! — Регина звонила, — на выдохе бросил Геннадий, затем бросил взгляд на стоящую на столике запечатанную бутылку воды. — Да пей уже, — отмахнулся Анатолий. — И что там? Они в порядке? — Они да, — сделал несколько глотков, — но ей позвонила классная руководительница Агнешки и вызвала в школу. В кабинете повисла зловещая тишина.