Стихийное бедствие

Звук стучащей о керамическую поверхность чашки постепенно заполнял кухню. Агнешка и Вика, удобно устроившись, пили чай, заедая его вкусными булочками, Геннадий пытался поужинать, от чего не мог как-то развеять атмосферу разговорами, а Анатолий думал. То, что он любит Ирину, сомнений не было никаких. Несмотря на то, что за пятнадцать лет брака между ними было всякое — и ссоры и примирения и обиды и недопонимания и романтика и страсть… И очень хотелось, чтобы это и дальше продолжалось. Но в какой момент он понял, что любит её? — Девочки, а вам спать не пора? А вот Вике наверняка уже пора домой, — проворчал Анатолий, продолжая размешивать давно растворившийся сахар, — Нет, если она хочет, то может остаться, но вот её родители… Агнешка, Вика и Геннадий переглянулись. Повисла тишина. Даже Кот, чинно поедавший свой корм, перестал хрустеть, а через секунду и вовсе смылся из комнаты, не забыв махнуть хвостом на прощание. Чтобы Анатолий в здравом уме и трезвой памяти позволил Агнешке оставить подругу ночевать? Такого при Геннадии ещё не случалось. Точнее, случиться и не могло, но он был свято уверен в том, что фраза «Все должны спать в своей постели» непременно сегодня прозвучит в стенах квартиры. — Я их предупрежу! — Вика просияла и поспешила добавить. — Спасибо большое! — Дедушка Толя, спасибо! — Агнешка захлопала в ладошки, затем подпёрла голову кулачком и посмотрела на него. — Но мне всё-таки интересно. Ты обещал! — Действительно, Толь, — Геннадий поднялся, дабы убрать посуду, — ты обещал. А обещания надо выполнять, сам же… — Я знаю! Знаю, что я так говорил. Сказать о моменте, когда он понял, что испытывает к Ирине что-то большее, чем влечение, которое заканчивается постелью, было ещё сложнее, чем вспомнить его. В первую очередь, не хотелось пугать девочек. Не хватало ещё опять не спать пол ночи, потому что Агнешка испугалась маньяка. Геннадий внимательно смотрел на него — теперь ему стало вдвойне интересно, с чего вдруг взялись какие-то чувства между теми, кто терпеть друг друга не мог. Это был первый вопрос, который волновал его последние пятнадцать лет. Второй был о другом — как вообще так вышло, что Анатолий и Ирина действительно прожили в браке столько времени и, судя по всему, не собираются ничего менять? На своем веку он повидал много пациентов, выслушал много историй, но подобные отношения до сих пор были чем-то непонятным. Агнешка и Вика в который раз переглянулись, снова посмотрели на Анатолия. Их распирало любопытство. Он, почувствовав на себе взгляд, вновь сделал глоток чая и прикрыл глаза на пару секунд, ощутив неприятную резь в голове. «Ирина Алексеевна, всё это из-за тебя сейчас происходит между прочим! Вот почему ты сейчас не звонишь и не отвлекаешь, почему ты этого не делаешь тогда, когда должна, я не понимаю? То ты названиваешь вовремя и не вовремя, а когда надо!» Собравшись с духом, всё-таки принялся рассказывать, стараясь максимально смягчить тот эпизод жизни и, при этом, не упустить ничего важного из своих ощущений. Открыв двери Склифа, Анатолий подошёл к стойке регистрации. — Кривицкая где? — Запыхавшись, произнёс он, посмотрев на время. Несколько часов назад, вернувшись с работы, устроился дома возле телевизора — много времени провёл за бумажной работой, а ввиду недавнего возвращения на родину, было очень трудно перестроиться — казалось, что в Швейцарии документы оформляются гораздо проще. Не сказать, что сильно следил за новостями, скорее использовал голос диктора в качестве белого шума, тем более, он неплохо подходил под скудный холостяцкий ужин — чашка чая и гречка, сваренная ещё утром. Новости о массовой стрельбе в Москве Анатолий сначала пропустил мимо ушей — девяностые, если судить по календарю, остались в прошлом, однако отголоски периодически до сих пор долетали. Однако по мере повествования корреспондента, он стал понимать, что что-то не так. Бросил взгляд на настенные часы — дома находился с семи вечера, и за это время ни разу не зазвонил телефон. Звонить ему могли всего трое человек, и то — бывшая супруга ограничивалась днём рождением, сын раз в неделю или изредка чаще — на случай, если внезапно перестало хватать денег, а вот Ирина… Анатолий, резко забыв об ужине, подорвался к увесистому телефону, прокрутил несколько раз диск, набирая нужные цифры, прижал к уху красную трубку. Ждал долго, вслушиваясь в гудки, заодно прокручивая в голове все версии — задержалась на работе? Да вроде бы с самого утра на смене была, с чего вдруг ей не поменяться с кем-то. Пошла в душ? Всё равно слишком долго, кто столько времени на это тратит? Кадры, мелькающие на выпуклом экране, заставляли нервничать ещё сильнее. В результате, Анатолий, даже не подумав о том, что такие действия ему крайне несвойственны, накинул быстро верхнюю одежду и спустился на улицу. Похвалил себя за то, что отказался на сегодняшний вечер от алкоголя и сел за руль. Регистратор посмотрела на него с недоумением. — Что? — Кривицкая Ирина Алексеевна где? — Ехать Анатолий решил сразу на работу — по пути остановился возле телефона-автомата и в очередной раз набрал номер, и ему снова никто не ответил. «Надо было тебе всё-таки купить этот треклятый сотовый, и не слушать твоё нытье про то, что это дорого!» — А вы собственно кто? Здесь она, — женщина средних лет махнула рукой в сторону окна, завешенного старыми шторами, находившимся позади неё, — спит после смены. Вы родственник? Анатолий, не ответив, метнулся в сторону небольшой двери, рядом с которой висела табличка — «Ординаторская». Слышать возмущения регистратора не собирался, его сейчас гораздо сильнее волновало другое. Ворвавшись в помещение, посмотрел по сторонам и заметил Ирину, которая, присев на кушетке, сонно потирала глаза. — Ну какого чёрта… — Прохныкала она. — Я только прилегла отдохнуть… — А чего ты дома-то не прилегла отдохнуть?! — Крикнул Анатолий, подойдя к ней ближе. Та вздрогнула, подняла на него взгляд и начала часто моргать. Он сообразил, что своим появлением мог напугать её. Аккуратно присел рядом и посмотрел в её сонные глаза. — А что ты тут делаешь вообще… Который час? — Покрутила головой. — Что-то случилось? — Ты про стрельбу в районе этого вашего Склифа слышала? — Тихо сказал он, поднёс к её глазам левое запястье, чтобы она увидела время. — Не только слышала, но ещё и целый день провела в операционных, — проворчала Ирина, нашла ногами тапочки и поднялась. — Ты зачем сюда явился-то? Будешь просить со стороны министерства, чтобы я что-то сделала? Так я просто хирург. Ладно, подвезешь меня до дома тогда, — отошла к шкафчикам, — отвернись, переоденусь, — всё ещё находилась в форме, уже изрядно помятой. Анатолий смотрел на неё с лёгким изумлением. «Я мчусь к тебе сюда, потому что… А ты вот так спокойно говоришь про свои чёртовы операции? И что значит что-то сделать? Да я с этими бумажками не то, что в новости вникать, я не успевал сегодня дойти до столовой и кофе выпить! И всё-таки, почему я здесь?» Только сейчас, медленно изучая взглядом тёмное помещение, стал осознавать причину такого поведения — испугался за неё. Испугался, что потеряет её. Испугался, что пока он выслуживается на новую должность, она умирает… Или уцелевшие бандиты, которых, естественно, привезли в Склиф, что-то ей сделали… Все эти мысли крутились в его голове ещё в тот момент, когда сел за руль старенькой «волги», только он не давал им повода обрести форму. Ирина, тем временем, закончила с переодеванием, подошла ближе к Анатолию и посмотрела в его глаза. — И всё-таки. Что примчался-то? Он поднялся, посмотрел по сторонам. Признаваться не хотелось. Ни ей, ни себе. Он вообще не мог вспомнить, когда в последний раз так за кого-то переживал. — Ко мне поедем, — взял её за руку и повёл к выходу, — мне так спокойнее будет. — Подожди, — она семенила за ним, успев попрощаться с регистратором, — а что ты тут забыл-то? — Ты сегодня должна была у меня ночевать, — откровенно врал, пользуясь её смятением и всё ещё сонным состоянием, — но не приехала, — открыл дверь машины. — Да? — Задумчиво спросила Ирина, устраиваясь на переднем пассажирском сидении. — А… Прости, пожалуйста, — произнесла искренне, посмотрев на него через окно. — Забегалась, операции… Прилегла на пару минут подремать… «Я же если что даже в реанимацию к тебе не пройду, ты же мне никто по документам» — размышлял он, кивая на её слова. Через пару минут машина двинулась по тёмным московским улицам. Геннадий нашёл Анатолия на балконе. Тот, стоя с чашкой чая, смотрел на засыпающий город — во многих домах свет был погашен. — Девочки уснули, — тихо проговорил, посмотрев на часы, — прям без задних ног. Боюсь, как бы завтра на уроки не проспали. — Не проспят, — хмыкнул Анатолий, — я разбужу. Историей они остались довольны и, как ему показалось, даже о чём-то задумались. Однако Агнешка не успокоилась и решила поинтересоваться о том, как дедушки влюбились в других жён, но этого уже никто не смог вынести, в первую очередь кот, который смылся в хозяйскую спальню. Геннадий, помолчав несколько секунд, осторожно проговорил: — Ты правду сказал? — Ты о чём? — Анатолий, сделав очередной глоток, посмотрел на него. — Ну, про Иру… Про перестрелку… — Да. Я что, врать буду родной внучке? Эти слова слетели с его губ легко и непринужденно, что он даже не заметил этого. Геннадию это резануло ухо, однако он промолчал, всё ещё будучи под впечатлением от рассказа. — Не ожидал от тебя… — Задумчиво посмотрел на очередные погасшие окна. Анатолий хмыкнул, допил чай и покачал головой. — Я и сам от себя не ожидал… Осознание, кстати, тоже позже пришло. Где-то через пару дней я ей сказал, что женюсь. Ох и было визгов, пока не сказал, что на ней. Они простояли так вдвоём несколько минут — оба молчали, раздумывая о чём-то своём. А потом резко, осознав, что как будто вернулись на тридцать лет назад, разошлись по комнатам.