Стихийное бедствие

После принятых таблеток от давления жить стало немного легче, что не могло не радовать Ирину Алексеевну. Однако, не желая оказаться соседкой мужа, она решила не выплёскивать эмоции слишком бурно, от чего сидела за столом и молчала, смотря на всех присутствующих, выжидая их показаний. На них, однако, звенящая тишина, поселившаяся во внезапно ставшем сильно маленьком помещении, действовала хуже, чем если бы сейчас от стен отскакивали громкие возмущения Ирины. — Ирина Алексеевна, ну все же нормально! — Понуро проговорил Олег, украдкой посмотрев на неё, решив как обычно принять основной удар на себя. — Операция прошла хорошо. Анатолию Борисовичу ничего не угрожает, — пришла к нему на помощь Марина, чувствуя себя крайне неуютно — терпеть не могла чужие семейные разборки, а уж тем более не хотелось смешивать с ними свою работу, — нужно будет соблюдать рекомендации… Но под вашим чутким руководством все получится. Но я же вам это уже сказала. — Вот именно! — Поддакнул Геннадий с дивана, на котором его устроила хозяйка кабинета — несмотря на бушующий внутри гнев, она запомнила слова Олега о том, что бывший муж был госпитализирован, — Ир, мы не хотели тебя волновать. Ну, представь… Ты бы там вся извелась. — Да, — подхватил Олег, поёрзав на стуле. Конечно же, он предполагал, что чем-то похожим эта история и закончится, но уж точно не мог подумать, что финал приблизится настолько скоро. — Два! — Рявкнула Ирина, подорвавшись со своего кресла. Выдохнула и произнесла уже спокойнее: — месяца вы все работаете без премии. Скажите спасибо, что я не лишаю вас зарплаты в целом. — Мотнула головой, ощущая резкий прилив агрессии — было совершенно невыносимо слушать эти жалкие попытки оправдаться, — Вас, Марина Владимировна, это не касается. Вы вовремя подсуетились и ушли в другое отделение. А вот муж ваш, — скользнула уничтожающим взглядом по Олегу, — и челюстно-лицевой хирург Кривицкий оштрафованы. Всем понятно? И передайте, — снова села в кресло, — эту информацию Ирине Федоровне и Ивану Николаевичу. Чтобы на будущее знали, что нельзя ничего скрывать от начальства и пытаться за моей спиной играть в какие-то игры! — Вновь села в кресло и с помощью легкого упора в стол, повернулась спиной ко всем присутствующим, давая понять, что аудиенция завершена. В кабинете повисла напряженная тишина. Первым, как ни странно, очнулся Геннадий. — Ир, ну, в самом деле. Это жестоко… — Вы меня чуть вдовой не оставили! Партизаны чёртовы! Ладно этот, — махнула рукой, — эгоист проклятый, ни о ком, кроме кальвадоса не думает. Но вы! Олег Михайлович… Марина Владимировна, вот от вас, — снова повысила голос и всплеснула руками, — не ожидала! Вы хотя бы могли поставить себя на мое место? М?! — Вновь развернулась и прожгла ее взглядом. Однако она это выдержала и лишь пожала плечами. — Ирина Алексеевна, я не могла пойти против желания пациента. А вам сейчас надо успокоиться. Вы вся бледная, так и до гипертонического криза недалеко. Та внимательно смотрела на нее, беззвучно шевеля губами. Очень захотелось сейчас бросить ядовитую шпильку, но сдержалась, внезапно почувствовав, что силы стали её покидать, а в глазах появилось едва уловимое жжение. «Ты мог умереть… Ты мог умереть, и я бы ничего не узнала… Как ты так мог со мной поступить? Ты же просто предал меня, Толя…» За всю долгую историю их отношений он удивлял её ни один раз, но сегодняшний результат превзошел все ожидания. — Я всё сказала, — внезапно она почувствовала себя предельно одинокой. «Почему никто из вас не понимает, как мне плохо? Почему вы все вдруг приняли его сторону? Он же просто проклятый эгоист! Я ему всегда всё рассказывала, потому что я знала, что он волнуется… А что в итоге?!» Ирина вновь развернулась на кресле, не желая больше слышать коллег, не желая ни с кем разговаривать. Только сейчас её постепенно отпустила злость, и на смену ей пришёл парализующий страх, а в горле образовался ком, и больше всего на свете ей хотелось, чтобы сейчас её оставили в покое. Хотелось просто выплакать всё то, что так отчаянно задвигалось назад всё это время.

***

Агнешка проснулась, потерла глаза ладонями, потянулась, посмотрела по сторонам и резко села на маленьком диване. — Где дедушки? — Воскликнула она, испугавшись. Иван Николаевич приоткрыл глаза — он действительно всю ночь смотрел за Агнешкой, кроме двух ситуаций, когда надо было осмотреть пациентов — в это время вахту брала Ирина Фёдоровна, одним глазом следя за сном внучки начальницы, вторым поглядывая на пост сквозь окно ординаторской. — Агнешка, дедушка в реанимации, — проговорил и поднялся, желая размяться. — Он… Умирает? — Упавшим голосом спросила она, оцепенев от накатившего страха. Иван обернулся и тепло улыбнулся, направился к её ночному пристанищу. — Ну, чего ты говоришь такие глупости, а? — Присел перед ней на корточки и посмотрел в её глаза, отмечая в который раз для себя поразительное сходство с Ириной, — все с ним хорошо, он медленно просыпается. Спасли мои коллеги твоего дедушку. «Вот только аневризму-то клипировали, а как клипировать разъяренную жену нейрохирургия пока не знает» — пронеслось в его голове. Он чувствовал себя виноватым — уже засыпая, случайно принял вызов на мобильном телефоне Агнешки и таким образом выдал с потрохами весь гениальный план Анатолия Борисовича. Конечно, успокаивал себя тем, что Ирина в этот момент явно была в России, так как прилететь из Испании за два часа в Склиф не смогла бы даже она при всех её способностях. Но помогало это слабо. — Правда? — Прошептала Агнешка, во все глаза смотря на него. — А можно я к нему сбегаю? А дедушка Гена? Почему он не тут? — Так, маленькая принцесса, — Иван усмехнулся, — не переживай. С дедушкой Геной всё в порядке… Дедушку Толю сейчас не надо беспокоить. Проснется — и побежишь. Тем более, для тебя есть сюрприз. Не успела она спросить о том, что же за неожиданное событие её ждёт, как дверь ординаторской открылась, и на пороге появилась Ирина. Она сделала глубокий вдох, не желая сейчас демонстрировать внучке свои чувства. — Котёночек мой, — подошла к ней и крепко обняла её, поцеловала в макушку — безумно по ней соскучилась, — что же ты не уберегла дедушек… — Она уже собрала все части мозаики и узнала все подробности минувшей ночи. — Я же тебе говорила, что они старенькие… Нервничать им нельзя. Агнешка обняла её за шею и тихо расплакалась. — Бабушка, я не виновата… Я наоборот старалась дедушек в строгости держать. Та ничего не ответила, лишь продолжила её обнимать и что-то успокаивающе шептать, даже думать не хотела о том, что именно пережила Агнешка за прошедшую ночь. Ирина чувствовала на себе виноватый взгляд Ивана, но не собиралась с ним разговаривать — сейчас так точно.

***

Анатолий проснулся достаточно резко — даже чересчур для его состояния. Не сразу понял, где именно находится, и только через несколько секунд воспоминания вернулись. «Чёртов наркоз… Постоянно хочется спать, чёрт бы его побрал… И за какие грехи мне это всё?» Он уже собирался заснуть обратно, как услышал чье-то тихое дыхание. Нахмурился, скосил взгляд влево и слабо улыбнулся, заметив такую родную светлую макушку, устроившуюся на его плече. — Оттаяла всё-таки, — пробормотал он себе под нос и аккуратно приобнял Ирину, борясь с желанием нормально заключить её в свои привычные объятия, чтобы она не исчезла утром. Всё-таки смог дотянуться губами до макушки и оставить слабый поцелуй — за последние сутки очень многое переосмыслил, и в том числе в отношении любимой супруги. Она зашевелилась во сне, что-то неразборчиво пробормотала, но не покинула мир грёз. После того, как Агнешка с неожиданно оказавшимся более здоровым дедушкой Геной отправилась домой, Ирина всё-таки заглянула в палату к Анатолию. Как бы сильно она на него не злилась, не могла отрицать тот факт, что очень сильно по нему соскучилась. Сначала долгое время наблюдала за тем, как он спит, а потом, нарушив все инструкции, устроилась рядом с ним и тоже постепенно провалилась в объятия Морфея.

***

Единственным источником в спальне был свет ночника, стоящего на тумбочке. — Ты же про развод пошутила? — Поинтересовался Анатолий, наблюдая за тем, как его супруга переодевается в одежду для сна. — Нет. Завтра подам заявление. Я не могу жить с предателем! — Хлопнула дверцей шкафа, забралась под одеяло и выключила ночник. — А чего ты тут ужиком пригрелся? Иди к Кривицкому. Спелись против меня. Анатолий тяжело вздохнул, сгреб Ирину в охапку, заблокировав ей движения. — Я тебя люблю. Не хотел волновать. Тем более, Нарочинская ваша правда ас… Надо бы ей премию выписать. Так быстро всё смогла определить… Я даже не думал, что такие доктора бывают. — Вот с Нарочинской и спи! — Ирина пнула его по голени. — Говорила мне мама. Говорила! Не выходить замуж за евреев и напыщенных индюков. Два раза не послушалась, два раза огребля! — Рыкнула. Анатолий тихо засмеялся. — Бабушка Ирэн, ну не психуй. — Толь, ты дурак, — неожиданно нормальным тоном заявила она, посмотрев в его глаза, — ты обо мне подумал? О детях? Об Агнешке? Чтобы я потом им сказала? Он мотнул головой, аккуратно поцеловал её в плечо, затем обнял, прижав к себе так, чтобы у неё не было возможности выбраться. Очень сильно скучал по ней дома — и тогда, когда она была в Испании, и тогда, когда он валялся в больнице, ожидая появления супруги в палате. Ведь несмотря на то, что она злилась на него, пришла же тогда ночевать… А вот на выписке его встречал Геннадий, он же притащил вещи. — Обо всём я подумал… Ир, ну рисков же никаких не было, — потёрся кончиком носа об её висок, — ну что ты начинаешь… Ну не хотел я тебя волновать… А почему ты вообще прилетела? Та одарила его крайне раздражённым взглядом и покачала головой. Не признаваться же, что накрутила себя до такой степени, что плюнула на всё и, потратив баснословную сумму, всё-таки купила билет в Москву. — Потому что в отличие от тебя, я переживаю… Потому что я думаю о своих близких. А ты этого не делаешь, — грустно проговорила и отвернулась, не желая продолжать с ним разговор. Конечно же, она понимала, что простит его. Понимала, что не разведётся, что злость уйдёт… Но спускать на тормоза воспитательный момент не собиралась, несмотря на то, что ужасно соскучилась по его крепким рукам на своём теле, которые всегда увеличивали качество сна в геометрической прогрессии.

***

Консенсуса супруги так и не достигли, по этой причине в квартире случился небольшой ночной переезд. — Двинься, — хмуро заявил Анатолий, бросая на диван скомканную в одеяло подушку. — Что случилось? — Сонно проговорил Геннадий, но просьбу выполнил. — Не в духе сегодня твоя жена, — буркнул Анатолий, устраиваясь рядом на диване. — А нет, Толя, — Гена хмыкнул, — это уже твоя жена. — Это мое проклятье родовое, — обреченно заявил Анатолий, забираясь под одеяло. Геннадий что-то пробурчал невнятное — Морфей вновь затянул в свои сети. Анатолий неодобрительно покосился на него. «И как меня жизнь до этого довела?» Причина, по которой ему пришлось делить ложе с бывшим приятелем, была проста — Артём и Регина, вернувшиеся из отпуска, решили некоторое время погостить у матери в связи с небольшим косметическим ремонтом. «И что же это получается? Друга вернул, а жену потерял… Какой-то странный обмен» — подумал Анатолий, постепенно засыпая, изредка матеря про себя неудобный и жёсткий диван. Наверное, единственным счастливым человеком в квартире была Агнешка — у неё по прежнему было два дедушки, которые, кажется, смогли подружиться благодаря этой странной недели. Тем более, про воинственные настроения бабушки, она не пока не знала.