12 Days of Courting

Пятница. Двадцать четвёртое декабря. Луи ворочался всю ночь, так и не уснув, до самого утра, думая о том, что сказал Найл. Существует ли вероятность того, что Гарри чувствует то же самое? Он не может выбросить эти мысли из головы, пока заканчивает последние приготовления перед появлением альфы. Томлинсон кладёт батончики гранолы и ставит воду рядом с кроватью и расстилает свежее постельное. Луи на собственном опыте знает, что во время течки ему будет наплевать на простыни, но ему нравятся чистые, как только он почувствует себя более осознанно. Наконец, омега раскладывает все свои секс-игрушки в пределах досягаемости, чтобы в нужный момент воспользоваться ими. И всё же во время всего этого он не может отвлечься от вчерашнего разговора с Найлом. Наверняка, Луи прав, и Гарри просто ведёт себя как альфа из-за его «чувствительного» состояния. Это не может быть чем-то большим, верно? Но что если… Что если альфа Гарри видит в Луи свою пару? Что если Гарри действительно хочет этого и попросту боится спросить? Однако он не успевает до конца разобраться в своих чувствах, как Стайлс звонит в дверь. — Ты мог бы сам открыть… — Луи замолкает, когда видит Гарри с полными руками бумажных пакетов из магазина неподалеку. — Ну и что, чёрт возьми, ты принёс? Гарри шаркает на кухню, едва не задевая бедром угол кухонного стола. Луи, не отрываясь, наблюдает за тем, как он аккуратно ставит пакеты на стол, а затем поворачивается к нему лицом. Кожа на его щеках покрылась розовым румянцем, похоже, не только от холода, когда он подаётся вперёд и обнимает Луи. Томлинсон с лёгкостью принимает объятия, даже если он немного удивлён. — Я просто… — Гарри медленно отстраняется, задерживая ладони на плечах Луи. — Моему альфе нужно убедиться, чтобы у тебя всё было на этой неделе, — говорит он, распаковывая пакеты. — Я только что купил пару необходимых продуктов. Еда для приготовления в микроволновке, выбрал более здоровую, потому что предполагал, что у тебя уже есть вредная. Немного сухофруктов и свежие фрукты, которые уже нарезаны. О, и контейнер овощей и зелени. Ещё немного йогурта. Я думал о том, что можно перекусить легко и быстро. Но не те батончики, в которых в основном один сахар и мало питательных веществ. Короче, что-то полезное. Луи с удивлением наблюдает, как Гарри достает кучу продуктов и ставит на стол. Сейчас у него больше еды, чем за всё время использования кухни. Определенно, это далеко от обычного поведения альфы. Нет, это поведение чьего-то альфы. Его альфы? — Спасибо, но не стоило. — Я знаю, — мягко говорит Гарри, снова поворачиваясь к Луи. — Но я хотел этого. Мне всегда нужно быть уверенным, что ты в безопасности и о тебе заботятся, — смущённо бормочет он, притягивая омегу к груди. — Прости, — шепчет ему в волосы. — Я стараюсь не быть чересчур настойчивым, но ты потрясающе пахнешь. Мой альфа должен знать, что ты находишься в безопасности. Иначе я бы ни за что не смог успокоиться сегодня. Луи кивает ему в грудь. Он понимает природную потребность альфы Гарри заботиться об омеге. Их омеге. Внезапно эта мысль не кажется такой странной и неожиданной. — Считай, что это подарок на день рождения, — говорит Гарри, направляя их обоих к дивану. — Это значит, что ты не подаришь мне настоящий подарок на день рождения? Гарри садится на диван и с легкостью усаживает Луи к себе на колени. — Твой подарок — это ужин сегодня вечером. Я принёс тебе кое-что ещё на Рождество, но тебе придётся подождать, прежде чем открыть это. — На Рождество у меня будет течка, — Томлинсон не уверен, что ему нужно об этом напоминать, но, возможно, так оно и есть. Гарри ёрзает по дивану и слегка меняет позу, пока Луи уютно не устраивается между его ног. — Ага, поверь мне, я в курсе. Но когда ты закончишь. С ней. Тогда ты сможешь открыть его. — Что это? — Луи задумывается, полностью прижимаясь к груди альфы, и натягивает на них одеяло. — Это сюрприз, — заговорщически говорит Гарри. Его горячее дыхание щекочет ушко Луи и заставляет хихикать.

***

Накануне течки Луи всегда устраивал киномарафон. Это проще простого: он выбирает фильмы, которые видел сотни раз, и может спокойно дремать под них, пока не начнётся течка. Это идеальное развлечение при таком его неустойчивом сознании, когда он сосредоточен, но недостаточно, чтобы посмотреть что-то впервые. Несмотря на то, что Луи пока не готов к тому, чтобы Гарри находился в его гнезде, где он обычно смотрит фильмы, обниматься на диване — тоже очень хороший вариант. К тому же, благодаря феромонам, которых жаждет его омега, это лучший киномарафон в его жизни. Гарри принёс все три части фильма «Санта-Клаус» и они едва посмотрели половину второго, когда Луи понимает, что что-то не так. Ему ещё никогда не было так некомфортно, даже за день до течки. Сначала Луи подумал, что возможно, это из-за присутствия Гарри, который нарушил его привычный распорядок. Может быть, поэтому его омега так нервничает. Но нет. Когда Томлинсон лишь предположил подобное и собрался попросить Гарри уйти, его омега ясно дал понять (громким хныканьем, которое Луи пришлось замаскировать фальшивым кашлем), что он очень хочет видеть Гарри рядом. А сейчас Луи словно током ударило. Ему нужно в гнездо. Томлинсон всегда, до начала течки, проводил дни в своём безопасном гнезде. Конечно, сегодня запаха Гарри было достаточно, чтобы успокоить его омегу, но теперь, когда осталось совсем чуть-чуть этого уже недостаточно. Его внутренний омега жалобно умоляет о безопасном месте, которое он кропотливо создавал в течение последней недели. — Лу, — омега слышит успокаивающий голос Гарри, его горячее дыхание касается места связи. — Что случилось? Луи немного привстает, игнорируя то, как его омега пытается вернуть его обратно к альфе. — Что? Ничего. Всё нормально. — Омега, — мягко произносит Гарри. Его слова успокаивают трясущиеся руки и трепещущее сердце Луи. — Ты хочешь, чтобы я ушёл? Я пойму, если это так. Иногда в жизни случаются ситуации, когда ты принимаешь решение, прекрасно понимая, что оно отразится на всей твоей дальнейшей жизни. Луи ещё молод, и у него было не так много таких моментов. Возможно, переезд из родительского дома и поступление в педагогический университет. Но даже они не могут сравниться с тем, что он сделает сейчас. Даже учитывая, что его разум уже немного затуманен течкой, Луи знает, что не только его омега видит в Гарри своего альфу. В глубине души он твёрдо знает, что Гарри — его. А Луи принадлежит ему. И, конечно, может, отчасти это природа тянет его к альфе, но он выбрал бы Гарри и без влияния внутреннего омеги. Он сам выбрал. Луи выбрал Гарри, когда они только встретились. Когда впервые увидел его, потягивающего розовый напиток в клубе, и представился, не зная, что тот тоже был другом Зейна. Он выбирал его каждый раз, когда они спали вместе, когда позволял рукам альфы ласкать своё тело. Выбирал его каждый раз, когда предпочитал проводить время с Гарри, а не с кем-то другим. И когда он всё это осознал, то понял, что должен сделать. Луи закрывает глаза и делает пару глубоких вдохов, отчаянно пытаясь успокоить крохотную частичку себя, которая думает, что возможно, Гарри не испытывает таких же чувств. Ещё раз глубоко вдохнув, он решается: — Тыпойдёшьсомнойвмоёгнездо? — наконец, он смог вытолкнуть слова, быстро их протараторив. — Что? — Гарри затаив дыхание убирает руку с ладони Луи. Томлинсон мгновенно ощущает нехватку тепла, его организм воспринимает это как отказ от него. Его альфа бросает его. Он попросил слишком многого. Луи трясёт, а его омега пытается выбраться наружу. Он требует, чтобы Гарри ушёл. Нет. Ему нужен Гарри. Но ему необходимо быть в гнезде, а Гарри не хочет его гнездо. Разумеется, не хочет. Это неудачное гнездо. Полное сплошных глупостей. И они всего лишь друзья. Такой альфа, как Гарри, никогда бы не захотел такого омегу, как Луи. Он слишком громкий. Слишком энергичный. Всего в нём слишком. Его гнездо, вероятно, такое же. Не нежное, а громогласное и резкое. Наполненное слишком грубыми тканями и слишком крепкими запахами. Запахом Гарри. Чёрт. Луи пытается убежать в гнездо, но аромат Гарри повсюду. Он преследует его, окутывая так, что у него не остаётся сил. — Омега, малыш. Он чувствует, как тёплые руки притягивают его ближе. Постепенно Луи осознает, что дрожь уменьшается, и зрение начинает проясняться. — Альфа, — невольно срывается с его губ. Это то самое «слишком», которое Луи должен был держать в себе. Сейчас они не занимаются сексом, поэтому прозвучавшая нежность разбивает его. Это разрывает его пополам, чтобы Гарри увидел, чего именно он хочет, в чём нуждается. — Вот так, омега, — Гарри с нежностью проводит пальцами по щекам Луи. — Ты можешь рассказать мне, что только что произошло? — его брови напряжённо сведены от беспокойства, и хотя он пытается выпустить успокаивающие феромоны, Луи уверен, что под заботой скрывается опасение. — Я… — начинает Луи, пытаясь привести в порядок мысли. — Ты мне нравишься, — как же глупо. Он совершенно не умеет объясняться. Но как ему это сделать? Меньше чем через восемь часов у него начнётся течка, а сейчас Луи сидит на коленях у альфы, который с лёгкостью может разбить его. — Ты мне тоже нравишься, — мягко говорит Гарри. Томлинсон усмехается. — Нет, ты нравишься мне. Ты нравишься моему омеге, — Луи смотрит вниз на свои руки, стискивающие футболку Гарри. — Хочу тебя в своё гнездо, — это звучит как первый шаг по замерзшему пруду. С надеждой и страхом. Гарри позволяет себе хихикнуть, и Луи вздрагивает от этого — наглядное подтверждение его самого большого страха. Он отталкивает руки альфы со своих коленей и пытается встать. — Ш-ш-ш, иди сюда, — шепчет Гарри, притягивая его обратно. — Луи. Мой милый, прекрасный омега. Неужели ты правда не заметил? Малыш, я ухаживаю за тобой несколько недель. Теперь уже Луи смеётся. — Что? Гарри ухмыляясь смотрит на него. — Когда я узнал, что ты остаёшься на Рождество, то понял, что это мой шанс. Я так давно хотел ухаживать за тобой, Лу, и я решил, что должен устроить двенадцать рождественских свиданий. Я приносил тебе кофе и испёк печенье. Мы катались на коньках и делали пряничный домик, — он заботливо убирает чёлку с глаз Луи. — В качестве твоего рождественского подарка я планировал предложить стать твоим альфой. Я знаю, знаю, но… это твой подарок, а упакованный — это дополнение, — Гарри машет рукой в сторону завёрнутого подарка на столе. Луи медленно моргает, пытаясь осознать услышанное. — Почему ждал? — наконец-то решается, нуждаясь в ответе. — Не хотел показаться типичным альфой и спрашивать тебя о таких серьёзных вещах прямо перед твоей течкой. Хотел, чтобы ты знал, что я хочу быть твоим альфой не только из-за… этого. Я хочу гораздо большего. Я хочу всего с тобой. Гарри медленно наклоняется и мягко прижимается губами к губам Луи. На этот раз всё по-другому: их запахи сталкиваются и переплетаются вместе с языками. Как будто каждая их частичка знает, что теперь они принадлежат друг другу, и не может насытиться. Надвигающаяся течка Луи терзает его кожу, подталкивая его всё ближе к инстинктам. Он сползает с колен Гарри, хватаясь одной рукой за одеяло, а другой за ладонь альфы. — Пойдём в гнездо, — требует Луи, не имея больше сил спорить со своим омегой о том, чего тот хочет. Что нужно им обоим. В любом случае, сейчас это не имеет значения, ведь он знает, что Гарри ухаживал за ним. Что Гарри — его. — Подожди, — Гарри берёт Луи за обе ладони и разворачивает к себе лицом. — Я бы очень хотел полежать с тобой в твоём гнёздышке. Но только пару часов, а потом я должен уйти. Из-за этого у Луи вырывается звук, что-то среднее между хныканьем и воем, и он закрывает рот, чтобы подавить его. — Твоя течка уже совсем близко, — объясняет Гарри. — Я не хочу, чтобы случилось то, к чему ты не готов. Луи копается в своём затуманенном разуме, отталкивая рвущиеся наружу инстинкты. — Гарри, — говорит он с максимальной ясностью, на которую только способен. — Что я всегда говорил об узлах? Какое у меня правило? Гарри выглядит растерянным лишь на мгновение, прежде чем ответить: — Ты хочешь дождаться своего альфу и тогда вы спаритесь. — Я хочу подождать, пока не найду альфу, с которым хочу провести остаток жизни, — поправляет Луи, пристально глядя на Гарри в надежде, что тот поймёт. Но Хаз не понимает. Он просто с недоумением смотрит на Луи. — Мы знакомы всего несколько месяцев, но я уже хочу проводить с тобой больше времени, чем с кем-либо другим. Да, помогло то, что мой омега выбрал тебя в качестве альфы. Но в большей степени это то, что я, Луи, выбрал тебя. У Гарри отвисла челюсть. — Но… Луи прикладывает палец к его губам, не позволяя говорить. — Позвони Зейну, спроси его. Уже несколько месяцев я безнадёжно влюблён в тебя. Гарри обхватывает пальцами запястье Луи, притягивая руку к своей груди. — Мне это не нужно. Я доверяю тебе, — альфа делает нерешительный шаг к Луи. — Это вовсе не означает, что мы должны спариться сейчас. Просто я знаю, что ты мой. И когда-нибудь это случится, — он делает шаг к Гарри, сокращая расстояние между ними. Луи наклоняется, касаясь губами его уха шепчет: — И я бы очень хотел провести с тобой свою течку, — омега высовывает язык и проводит им по шее Гарри. — Альфа. Гарри рычит, захватывая губы Луи в страстном поцелуе. Томлинсон уже чувствует, как подступает течка. Желание проникает в его нутро. — Альфа, пожалуйста, — умоляет он. — Моё гнездо. Гарри целует его ещё раз, прежде чем поднять парня на руки, позволяя Луи обхватить ногами талию альфы. Он несёт его по коридору, ненадолго останавливаясь у двери спальни, чтобы дать Луи последний шанс сказать «нет». Луи не использует его. Нет и крошечной части его души, которая не хотела бы видеть Гарри здесь. Он оглядывает комнату, радуясь, что уже успел навести в ней порядок. Хаз опускает его ноги на пол и терпеливо ждёт, пока Луи направляется к своему гнезду, перестраивая его для того, чтобы вместить одеяло, которое Стайлс принёс в начале недели. Когда он заканчивает, то выжидающе смотрит на альфу. Он волнуется впервые с тех пор, как Гарри признался, что ухаживает за ним. — Оно прекрасно, — восторженно выдыхает Гарри. Он подходит к гнезду, бережно протягивая руку. — Цвет, его мягкость. Это так… похоже на тебя. Бесспорно красиво. Достаточно просторное для нас обоих. Ты, наверняка, потратил на него уйму времени, — Гарри отводит взгляд от гнезда и вновь переводит его на Луи, его зеленые глаза приковывают омегу к месту. — Эм… — Луи нервничает под его взглядом. — Обычно оно не такое большое, — смущённо объясняет он. — Когда я закончил его, я… именно тогда я понял, что мой омега сделал его больше, для эм… тебя. Для нас. Гарри оглядывает гнездо, словно в первый раз видит его, и когда его глаза вновь встречаются с глазами Луи, они блестят от не пролитых слёз. — Мой омега, — просит и умоляет одновременно. Луи подходит к нему, быстро снимает одежду и позволяет Гарри опустить его внутрь безопасного гнезда. Томлинсон довольно быстро начинает тянуть к нему руки, пока альфа тоже не раздевается и не подходит ближе. Он осторожно переступает через стенку гнезда, полностью забираясь внутрь, а затем крепко обнимает Луи. — Альфа? — сразу же зовёт Луи. — Мы можем полежать так, пока у меня не начнётся течка? — Конечно, — Гарри ласково гладит его по шее. — А когда она начнётся, ты возьмёшь меня с узлом? Гарри укладывает Луи на спину, нависая сверху. Луи всегда нравилось эта поза, то как альфа полностью закрывает его собой. Но ещё больше ему нравится, что запах Гарри окутывает гнездо. — Я дам тебе всё, что ты захочешь, — обещает Гарри, чей язык уже собственнически вылизывает шею Луи, вдыхая сладкий запах. Луи извивается под ласками, натиск альфы и подавляющий аромат грозят ускорить его возбуждение. — Хочу, — стонет он. — Я хочу твой узел. Гарри нежно целует его. — А если у нас образуется связь? — спрашивает он, и Луи понимает, что так Гарри хочет убедиться, что он всё хорошенько обдумал. — Тогда я буду твоим. И я буду очень счастлив, — обещает Томлинсон. И вот так, в обнимку, они засыпают. Луи и не осознавал, что плохо спал, пока не засыпает с Гарри в гнёздышке, отчетливо понимая, что его тело кажется удивительно тяжелым в объятиях альфы. Но никакое количество сна не способно сдержать течку. Вряд ли прошло хотя бы два часа, когда Луи просыпается от ощущения, словно падает, почти опять засыпает, а затем окончательно просыпается от толчка. От этого самого толчка ему становится неловко. Луи бесстыдно толкается в ногу Гарри, который удерживает его за бёдра. Посмотрев на альфу, Луи понимает, что тот всё ещё спит. На лице Гарри застыло сосредоточенное выражение, как будто его внутренний альфа пытается его разбудить, но пока не может. — Гарри, — призывно стонет Луи, его таз всё ещё упирается в бедро альфы. — Проснись, — он двигается чуть ближе, чтобы поцеловать Гарри в шею. Он нежно касается губами загорелой кожи, языком пробуя пот альфы. Какая-то его часть хочет попробовать больше. Укусить. Он позволяет своим зубам царапнуть чувствительную кожу, и именно это немного пробуждает Гарри. — Мхм, — бормочет альфа, крепче прижимая к себе Луи, бороздя между сном и реальностью. — Альфа, — снова пытается Луи. В основании его позвоночника нарастает жар, и желание становится всё более отчаянным. Какая-то его часть боится позволить Гарри увидеть его таким, увидеть ту часть Луи, которой управляет его внутренний волк. Но он знает, что Гарри будет заботиться о нём и его волке. Томлинсон знает, что Гарри — это безопасность и дом, и у него нет причин бояться показать ему эту часть себя. — Гарри. Альфа, — на этот раз альфу позвал его омега — громко и напористо. Луи вздрагивает от громкого звука, от отчаяния. Но это заставляет Гарри проснуться. В мгновение он переворачивает их, нависая над Луи. — Омега, — говорит Гарри с почтительным уважением, которое Луи ощущает всей кожей. Он стонет от того, что это обращение звучит настолько мягко, что он начинает извиваться, но в то же время достаточно властно, чтобы вызвать у него первый оргазм. Луи кончает себе на живот, немного пачкая бедро Гарри. Чувство облегчения сразу же накрывает его с головой. Ему вдруг кажется, что он плывёт, проваливаясь всё глубже в состояние течки, но на этот раз всё по-другому. — Блять, омега, — Гарри, не обращая внимание на липкую сперму, ложится сверху на Луи, придавливая его. Благодаря этому он чувствует себя так, как не чувствовал себя прежде. Томлинсон привык к чувству потерянности, одиночества и невероятного страха во время болезненных течек, но на этот раз омега Луи знает, что можно попросить, и верит, что Гарри даст то, что им нужно. Луи обнажает шею, и Гарри сразу же всё понимает. Он обнюхивает и оставляет на нём свой запах, пока Луи не чувствует, как омега успокаивается внутри него, полностью доверяя Гарри заботиться о нём. После первого оргазма Луи знает, что у него есть лишь небольшая пауза, прежде чем течка полностью завладеет им. — Гарри, — говорит он, отстраняя альфу от своей шеи. При свете прикроватной лампы глаза Гарри блестят, а золотые крапинки полностью завораживают. — Я люблю тебя, — с лёгкостью произносит альфа, и Луи чувствует вибрацию этих слов там, где они соприкасаются, в том месте, где их сердца уже соединены. На щеках Гарри вспыхивает румянец, и он снова склоняет голову к шее Луи. — Я подумал, что должен сказать тебе это до того, как ты… до того, как закончатся выходные. Я влюблён в тебя… уже давно, и я хотел, чтобы ты знал. Луи снова отстраняет его, намереваясь заглянуть альфе в глаза. — Я тоже тебя люблю, — смеясь, произносит он. Эмоции переполняют его голос. — Так сильно. Улыбка, которую излучает Гарри, ослепляет; Луи не может отвести взгляд, даже если бы захотел. Он чувствует, как внутри разливается знакомый жар, и утыкается лицом в шею Гарри. — У нас мало времени, — шёпотом говорит Луи. — Ты уверен, что хочешь, чтобы я дал тебе узел? — спрашивает Гарри, не выпуская его из объятий. Луи нетерпеливо кивает в шею альфы, глубоко вдыхая запах. — Пожалуйста, — стонет он. Внезапно мысль об узле Гарри кажется ещё более заманчивой, чем когда-либо. Гарри с нежностью усмехается: — Просто хотел убедиться. Вибрации от его мягкого смеха приятно возбуждают Луи, вызывая новую волну. Он запрокидывает голову назад, вжимаясь пахом в бёдра Гарри, отчаянно нуждаясь в большем, чем просто трение об альфу. — Я возьму тебя, — обещает Гарри, прижимаясь губами к омежьей нежной шее в место для будущей метки. Это вызывает порцию сладкой смазки, вытекающей из дырочки омеги, и ещё один взволнованный стон. Сейчас Луи всё равно, он способен думать только о Гарри, узле, альфе. — Хорошо, хорошо, — говорит Гарри, отстраняясь от Луи, невзирая на то, что тот с силой цепляется за него. — Я должен растянуть тебя. — Альфа, — скуля, повторяет Луи снова и снова, пока Гарри аккуратно вводит пальцы в мокрую дырочку омеги. Его голова откидывается назад, когда он наконец-то наполнен, пусть даже только пальцами. Он цепляется за предплечье Гарри, чувствуя приближение оргазма. Луи настойчиво насаживается сам, пока, наконец, альфа не меняет угол проникновения. Пальцы умело попадают точно в простату, и всё его тело подаётся вперёд под воздействием тяжести нахлынувшего вновь оргазма. Луи шумно выдыхает, восстанавливая дыхание. Гарри ложится рядом с ним, и он не может удержаться, мечтательно разглядывая альфу. Он не может поверить, что этот альфа с его насыщенными зелёными глазами и дурацкими кудряшками принадлежит ему. — А сейчас ты меня трахнешь? — дразнится он. — О, омега, — говорит Гарри, снова наклоняясь к Луи. — Я собираюсь засунуть в тебя узел. В следующий момент Луи издаёт нечто среднее между хныканьем и жалобным стоном, его руки отчаянно тянутся к альфе, когда на него накатывает следующая волна. На этот раз его дырочка сжимается от настойчивой потребности в том, чтобы альфа был внутри него, заполнил его. — Да? — Гарри дразнит, облизывая горячую кожу Луи. — Ты хочешь этого? Хочешь мой узел? За все те поддразнивания, которые он делает, Луи должен отдать ему должное. Гарри прекрасно понимает, что Луи не нуждается в том, чтобы он поддразнивал его, добиваясь того, чтобы омега возбудился и начал умолять. Томлинсон уже давно потёк и теперь нуждается в том, чтобы его хорошенько заполнили. Альфа стремительно перемещается, приставляет свой истекающий член к жадной дырочке и медленно проникает внутрь. Он никогда не испытывал боли, когда Гарри входил в него, и на этот раз омега испытывает только облегчение и чувство полноценности. Оно разливается по нему с каждым толчком, просачиваясь в каждую клеточку. Гарри сильно и глубоко толкается снова и снова, пока Луи не начинает дрожать. Он обхватывает небольшой член Луи, лаская его с мастерством человека, который потратил время, чтобы узнать, что конкретно нравится омеге до тех пор, пока тот снова бурно не кончает на них обоих. Альфа выходит и на этот раз Луи не нужно отходить от оргазма. Ему нужно, чтобы его заполнили, и он заявляет об этом Гарри, на грани истерики, когда тепло кожи Гарри исчезает с его. — Ш-ш-ш, — пытается успокоить его Гарри. — Я просто переверну тебя для своего узла. Так будет легче. Как только альфа ставит его на четвереньки, то снова погружается в желанное нутро. Его руки успокаивающе гладят спину Луи, пока он вновь с силой толкается. Луи довольно скулит, позволяя Гарри жёстче двигаться, давая своему омеге то, в чём он так сильно нуждается. Проходит всего минута, прежде чем он чувствует знакомое давление узла Гарри. Он не уверен, от влияния течки или от осознания того, что на этот раз он действительно получит узел, но его омега почти кричит, когда Гарри вгоняет в него толстый узел, глубоко засаживая. Альфа резко вытаскивает и повторяет процесс снова и снова, пока Луи вновь не кончает. Словно именно этого он и ждал. До того, как оргазм Луи заканчивается, Гарри в последний раз проталкивает набухший узел внутрь припухшего мышечного колечка. Луи чувствует себя настолько растянутым, как никогда прежде. По мере того, как узел полностью набухает, Гарри глубоко стонет ему в ухо, и омега смутно ощущает собственную реакцию на то, как тот упирается в его простату. На фоне издаваемых Гарри звуков наслаждения и его собственных стонов, Луи испытывает ещё один короткий оргазм. Но и это не всё. Как только Гарри изливается внутрь, омега кончает снова, выплёскивая небольшую порцию спермы. Но его оргазм — не самое впечатляющее из ощущений, которые вызывает узел. Это ощущается как лучший кайф и самое безопасное место. Как тёплый камин зимой, как прохладный ветерок в жаркий день. Это чувство принадлежности и любви, которое волнами накатывает на него, когда сперма Гарри полностью заполняет его. Луи чувствует, как грудь Гарри прижимается к его взмокшей груди, и его омега отзывается на этот тихий звук сердца, доказывая, что именно здесь его место. Гарри прижимается к его шее, и на секунду Луи думает, что альфа укусит его, но вместо этого он просто нежно облизывает место для метки. — В следующий раз, — обещает альфа, касаясь чувствительной кожи. Вторник. Двадцать восьмое декабря. — Лу, — ворчит Гарри, когда Луи тычет пальцем в ямочку на его щеке. — Вставай, — в который раз жалобно шепчет Луи, уже не беспокоясь о том, что звучит слишком нуждающимся. — Подожди, — Гарри быстро садится. — Ты рядом, — от осознания этого его лицо озаряется, и появляется улыбка, которая каким-то образом делает его ещё красивее. — Ага, недавно проснулся, — Луи застенчиво опускает голову. Он сходил в ванную, а потом снова устроился рядом с альфой. Но сейчас у него урчит живот, и он больше не может терпеть голод. Гарри притягивает его к себе, легко усаживая Луи на колени. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо, я счастлив, — честно отвечает Луи. — Я чувствую себя любимым и полноценным, — он кладёт ладонь на шею. Там нет метки, но это не отменяет то, что он теперь связан с Гарри, со своим Гарри, со своей половинкой. — Просто я не хотел тебя пока кусать, — объясняет Гарри, но Луи это не нужно. Он понимает. — Ты хотел, чтобы я был в себе, — отвечает Томлинсон, улыбаясь, когда альфа притягивает его ближе. — Именно. Я подумал, что для этого мы оба должны быть в ясном сознании. — Спасибо, — Луи медленно целует его. — Я тоже так хочу, хочу это запомнить, — он собирается сказать что-нибудь ещё, какие-нибудь душещипательные признания в любви, но желудок внезапно даёт о себе знать, громко урча и нарушая спокойную атмосферу между ними. — Давай покормим тебя, — говорит Гарри, снимая Луи с себя и осторожно усаживая на постель. Когда Гарри готовит, Луи сидит на столе в рубашке. Она свободно болтается на плечах, пока он наблюдает, как альфа передвигается по кухне в одних кобальтовых штанах. — Я люблю тебя, — снова признаётся Луи. Он говорил это не меньше тысячи раз за это утро, но всё равно кажется, что недостаточно. Может быть, и никогда не будет. — Я тоже тебя люблю, — мягко отвечает Гарри, помешивая яичницу на сковороде. — Подожди-ка, — Луи спрыгивает со стола и быстро идёт к столику, на котором лежит подарок, принесённый Гарри накануне течки, пальцы пробегают по тёмно-синему бантику. — Можно, я открою это сейчас? — взволнованно спрашивает он, слегка подпрыгивая перед альфой. Гарри выключает плиту, убирая сковороду с раскалённого стекла, и снова поворачивается к Луи. — Да, пожалуйста, — говорит он, подталкивая подарок ближе к нему. Луи торопливо разрывает бумагу, стараясь не повредить подарок внутри. Это книга, которая позволяет добавлять на страницы собственные рисунки и надписи. Он быстро рассматривает и перелистывает в начало. История начинается в марте. На первой фотографии клуб, в котором они встретились, на второй — дурацкий розовый напиток с маленьким зонтиком, который Гарри пил в тот вечер. Ночь, когда мы познакомились. В апреле они впервые сфотографировались вместе. Они стоят на улице в парке, тесно прижавшись друг к другу под одним зонтиком. Луи помнит тот день, когда они планировали сыграть в футбол в парке. Именно тогда Томлинсон понял, насколько особенным был Гарри. День, когда я понял, что ты мой лучший друг. Луи просматривает книгу, вглядываясь в каждое фото, которые Гарри собрал для их истории. Все фотографии сопровождаются аккуратным почерком альфы, описывающим важность событий. Ночь, когда ты поцеловал меня в первый раз. День, когда я понял, что люблю тебя. День, когда я осознал, что хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. На этой фотографии Луи задерживается и более внимательно её рассматривает. Это нечеткое селфи, размытое по краям. Они сидят на диване Гарри; он хорошо помнит тот день. Луи пережил ужасный день на работе, не принимал душ почти целую вечность и был подавлен. Но Гарри убедил его зайти к нему и позволить приготовить для него. Томлинсон ворчал и злился, сейчас он вполне готов это признать. — В тот день? — удивлённо спрашивает Луи. Гарри подходит к нему сзади и наклоняется вперёд, так, что они оказываются прижатыми друг к другу. — Да, ты просто… ты был очень красивым и ворчливым, и я понял, что это всё мне нужно. В любой твой неудачный день я хотел быть там, чтобы держать тебя за руку. Луи поворачивается, упираясь задницей в стойку, и притягивает Гарри ближе к себе. — Подожди, — альфа забирает у него книгу. — Есть ещё одна страница. Луи открывает последнюю страницу, а там двенадцать фотографий, на каждой из которых Гарри держит в руках номер. Они сделаны за последние несколько дней. В первый день Гарри со стаканчиком кофе в руке, во второй — с парой варежек, в третий он стоит позади Луи на кухне. Сам Луи положил руку, измазанную в муке, на свою задницу. Луи смеётся, просматривая фотографии, на которых они с Гарри засняты на этой неделе. Даже когда Луи злился на него, альфа всё равно его фотографировал. На восьмой день Гарри сделал грустное выражение лица, держа в руках конверт с письмом и посылкой, которые он подбросил Луи. Двенадцатый день — фотография кучи дисков с фильмами. — Тебе придётся это изменить, — говорит ему Луи. — Хм? — Снимок с моего дня рождения. Кино было самым неинтересным событием в тот день. Гарри громко смеётся и Луи хочется заснять его и сохранить на телефоне, чтобы слушать в любое время, когда захочется. — Пожалуй, ты прав. Оставлю это тебе, можешь разрушить мои двенадцать дней ухаживаний. — Что ты имеешь в виду? В день двенадцатого ухаживания твоя истинная любовь подарила тебе твоего омегу в гнезде, — Луи пытается напевать в такт. — Мой омега, — гордо говорит Гарри, прижимая синий бантик к его лбу. — Самый лучший рождественский подарок.