***
— Это корова. Или бегемот. Нет, нет, смотри, вот так на машину вообще похоже… — Саске лежал рядом, промяв траву спиной и, закинув ногу на ногу, тыкал пальцами в небо. Его темно-синяя футболка, уже и без того видавшая виды, была местами желтая от пыльцы. — Есть мнение, что это облако, — лениво сказал Итачи, разминая во рту травинку. Его согрело солнце и теперь немного клонило в сон. — Что ты делаешь вообще, дурачок? Саске на то моментально скривился и ощутимо толкнул его в бок. Удар Итачи пропустил — недовольно охнул — зато успел ухватить Саске за запястье и потянуть на себя. Саске упал ему на грудь. Вторая его рука, еще не побывавшая в плену у Итачи, уперлась в траву слева от его уха и Саске приподнялся, удерживаясь на ней. Они оказались лицом к лицу и Итачи с усмешкой подул Саске в глаза. Попался. — Что, подеремся? — спросил Саске, недовольно дернувшись. Его взгляд шнырял по лицу Итачи так, будто он пытался отсканировать его и детально сохранить у себя на сетчатке глаз. Итачи засмеялся и прижал захваченную в честном бою руку к своему боку. Она тут же скользнула под его спину, как шустрая мышка, и Саске полностью лег на него грудью. — Обойдешься. В отместку Саске сделал быстрое движение рукой, которая была у головы Итачи, ухитрился украсть у него изо рта изрядно потрепанную травинку и зашвырнуть ее куда-то за голову брату. Она затерялась где-то на земле, среди других таких же. Саске довольно опустил голову назад. — Ты — безобразие, — осведомил его Итачи и разморенно прикрыл глаза. — Договорились. А ты тогда… За всю жизнь не было лучше решения, чем сбежать сюда. Родители отправили их обоих подальше от дома в попытке уберечь. Временами Итачи все еще просыпался от кошмаров о том, что они оба оставили там и знал, что Саске тоже. Они оба очень упорно делали вид, что не думают об этом, но едва ли у кого-то из них получалось. Итачи думал, что когда-то им все равно придется вспомнить что-то вслух, но сейчас… Но здесь. В глуши, вдалеке, в доме, под присмотром какого-то дальнего дяди — который, в общем-то, никогда за ними и не присматривал… почему-то случалось вздохнуть спокойнее. Саске валялся в траве и цветах у него под боком, и глядя на него Итачи чувствовал, как сходит шелухой клетка страха и боли с его души. Саске был его спасением и спокойным уголком. Он уткнулся носом в шею Итачи и тот подавил затопившее желание сжать его до хруста костей. Будет еще ворчать, ну вот еще. Жаловаться. Обойдется, — думает Итачи, и нежность распирает его грудную клетку. Саске повозился у него над плечом, вжался вдруг лбом в ключицу и поднялся. — Блин, — пробормотал он, усаживаясь на его бедрах. — Хочу тебя прямо здесь. Итачи инстинктивно уложил обе ладони ему на подвздошные косточки, запрятанные где-то под плотной джинсой и грубоватым ремнем, и с укоризной покачал головой. — Представь, если наш старик выйдет из дома и найдет нас здесь так. — Да ну. Он не ходит столько, сколько до сюда ходить, — пожал плечами Саске. Грубоватый коричневый ремень замелькал у него в пальцах — туда-сюда, словно резвая змейка — а потом он одним движением вынул пуговицу и расстегнул замок на ширинке. Итачи залюбовался. Какой шустрый, ты только погляди. Саске приподнялся слегка на коленях и Итачи — снова абсолютно инстинктивно — стянул его разграбленные джинсы вниз. Весело приподнял брови. Если под джинсами у кого-то что-то должно было быть — то Саске об этом не слышал. У Саске под джинсами было только вполне осязаемое удовольствие. Итачи не стеснялся осязать. Член Саске укладывался в его руку идеально, словно там самое ему и место. Обилие темных волос у его основания придавали виду какую-то трогательную небрежность. Итачи сделал несколько медленных движений вверх и вниз по стволу — рука, от слюны влажная, шла хорошо. Саске постарался. Трава нежно кололась под спиной и голыми ногами. Саске был ощутимо тяжелым весом в районе его бедер, разгоряченным и мокрым в его руке. Пахло травой и какими-то навязчивыми цветами. Какими-то такими, какими кто-то измазал всю футболку. Саске взбрыкнул у него на коленях и толкнулся в ладонь. Он выглядел таким расслабленным вдруг — обдолбанным абсолютно. Удивительно своим, будто бы частью самого Итачи. Какой-нибудь затерянной вдруг рукой, ногой или вторым сердцем. Как будто продолжение Итачи или его начало. Или сама его суть… Итачи вдохновенно погладил его по пояснице свободной рукой. Вобрал в себя тепло кожи и ощущение побежавших по ней мурашек. Иногда ему казалось, что если бы он попросил — Саске бы дал потрогать свое сердце. Он подумал, что Саске бы дал ему что угодно. И чуть не проморгал момент, в который Саске полез раздеть и его самого. — И что ты делаешь? — поинтересовался Итачи лениво, наблюдая, как легко и умело расправляется Саске с застежкой и его шорт. — Я за справедливость, — сказал Саске и потянул ко рту ладонь уже свою. Солнце слепило глаза так, что почти становилось больно. Итачи прикрыл их, а потом, с новым вздохом, почувствовал руку Саске. Там, где ей самое место. Другой, свободной рукой, Саске поймал его ладонь на своей пояснице в ловушку своих пальцев. Они переплелись в тесный замок. Итачи вцепился в его пальцы так, что они побелели. Осязать Саске было хорошо. Он снова вздохнул запах поля полной грудью, а после почему-то нахватался только Саске, который полез к его губам. Их руки снова расцепились, только чтобы Итачи смог приподняться на локте к нему навстречу и дать вылизать свой рот так, как только тому захочется. Сделав неловкое движение с закрытыми глазами, Итачи попытался сжать их вместе своей ладонью. Саске подался ближе и они состыковались вместе. Еще бы немного, и они бы сложились, как одно целое — только так это ощущалось. Бабочки носились в животе. Вокруг них, наверное, тоже — Итачи больше не осматривался. Хорошо. Саске кончил первый. Вздрогнул, навалился на него, и они оба мягко упали обратно на траву. Итачи почувствовал, как под головой снова продавливается едва-едва поднявшийся ее зеленый ковер. Итачи перекатился на бок, укладывая Саске рядом с собой — поддатливого и мягкого, словно тряпичного. Саске оставил закинутой на его бедро ногу, а так же руку на его члене, упоенно размазывая движениями ладони по нему свою же сперму. Итачи открыл глаза и увидел Саске на траве совсем рядом, нос к носу с собой. Саске заглянул в его лицо, поймал в ловушку своих зрачков и туже свернул ладонь. Итачи кончил и перепачкал ему живот с футболкой. Саске рядом сразу расслабленно обмяк и осторожно отнял руку, чтобы неловко вытереть ее о траву вокруг них. Итачи вздохнул и просунул правую руку под поясницу Саске. — Дальновидность — это не про нас, — пробормотал Саске с досадой, опуская взгляд вниз. — Не про тебя, — поправил его Итачи, но лениво и совсем без огня. Его окончательно разморило. Хотелось прижать к себе брата и уснуть прямо в поле. — Не про меня, — покладисто согласился Саске. Потом быстро глянул на него: — Слушай… Итачи поморщился и помотал головой, переворачиваясь обратно на спину и жмуря глаза. — Нет, все. Я сплю. Саске засмеялся колокольчиком.***