Братишка

Молча кивнув брату на диван, Юнги топает на кухню, а несколько минут спустя возвращается в свою комнату, показательно хлопнув дверью. Чимину всё ещё неловко от вынужденной просьбы к брату, поэтому, лишь дождавшись, когда он скроется в комнате, глубоко вздыхает и продвигается вглубь квартиры.        Обычное, но довольно уютное, жилище, без излишеств и роскоши, зато очень чистое. Даже странно, ведь Юнги всегда был неопрятным и убирать в своей комнате категорически отказывался, ссылаясь на «Мне и так хорошо».        Осторожно сняв одежду, в которой приехал, омега быстренько переоделся в пижамные штаны и футболку и, укутавшись в лежащий на диване плед, наконец, улегся. Правда, уснуть сразу так и не смог. Ворочался и скидывал одеяло, а затем обратно укутывался, но стоило закрыть глаза, и в памяти всплывали не очень приличные картинки прошлого.        Возможно, дело в том, что он слишком часто об этом думал в последнее время, самостоятельно загоняя в угол свои нервишки, а может, всё потому что за стенкой преспокойненько сопел брат, так добродушно предоставивший ночлег в обмен на молчание собственной совести. Согласился терпеть присутствие, скрипя зубами и всё время посылая серьёзные взгляды.        И что Чимин не так сделал? Когда уже успел насолить, что он так яростно отказывается от общества, заставляя чувствовать себя прокажённым или испорченным до мозга костей, что даже одно его присутствие вызывает в нём такие негативные чувства?        Так и не сумев уснуть даже спустя полтора часа, Чимин аккуратно встал с дивана, стараясь не издавать лишних звуков, и, оглядываясь на по-прежнему плотно закрытую дверь комнаты брата, на носочках прошел на кухню. Попил водички и мельком осмотрел интерьер, а когда услышал тихие шаги, едва не выронил стакан из рук. — Ну и какого чёрта тебе не спится? — строгий, но уже не раздражённый голос раздался сзади и он медленно повернулся.        Юнги стоял у входа в кухню, оперевшись на дверной косяк и из-под косой чёлки, спавшей беспорядочными прядями на лоб, рассматривал застывшую на месте тушку.        Поставив от греха подальше стакан на стол, омега неловко опустил голову, скорее из-за нежелания вообще разговаривать с ним, и, прошептав «Извини», сделал шаг в сторону комнаты. — Раз уж я разрешил остаться на ночь, будь добр не попадаться мне на глаза, — засунув руки в карманы пижамных штанов, альфа развернулся к брату спиной и собрался вернуться в комнату. — Почему? Неужели моё общество тебе так противно? — делает Чимин ещё несколько шагов навстречу, дожидаясь, пока парень развернётся, чтобы ответить.        Прошла минута, а может две, но Мин по-прежнему стоял спиной, не говоря ни слова и глубоко вздыхая, словно собираясь с мыслями или раздумывая, стоит ли вообще отвечать на вопросы. — Почему, Юнги? Разве я не твой брат? Разве твоя мать и не моя тоже? — оказывается совсем рядом, в какой-то момент невольно испугавшись его молчания.        Чимин не хотел выяснять отношения в три часа ночи, но именно сейчас альфа в который раз стремился изолировать себя от его присутствия, и младший искренне не понимал почему. — Иди спать, Чимин, а завтра утром убирайся из моей квартиры, — сквозь зубы прошептал парень, а он не на шутку разозлился.        Разве он чумой болеет или котят по ночам душит, что он так ненавидит? Неужели один факт того, что у них разные отцы, так повлиял на его отношение? — Я уйду, если ты ответишь, почему так сильно меня ненавидишь. Почему постоянно прогоняешь? Совсем ничего не слышал о кровных узах? Разве не должен помогать своему брату? Я ведь не так часто о помощи прошу! — его гневная тирада продолжалась ровно до тех пор, пока у Юнги окончательно не лопнуло терпение.        Чертыхнувшись, он резко повернулся к брату, схватив за плечи и вжав в стену, а затем, приблизившись, раздражённо процедил: — Да потому что рядом с тобой я не могу себя контролировать, чёрт возьми! Неужели тебе так сложно просто держаться подальше? — крепкая хватка сжимала плечи до покраснения, а хриплый голос заставлял дрожать.        Наверное, Чимин ошибочно понял суть его слов, но в тот момент думать об этом не мог. Просто стоял и молча смотрел на его подрагивающие ресницы, чёрные глаза и чуть приоткрытые губы. Сумасшествие, но в тот момент он не видел в нём своего брата, словно это был совершенно другой человек. Казалось, даже внешность немного другая. — Я уйду утром и больше постараюсь не появляться в твоей жизни, — тихо шепчет, опуская голову, забитую не теми мыслями, и с волнением вслушиваясь в сбитое дыхание парня.        Глупо, наверное, но после проведённой вместе ночи, он иногда видел в нём совсем не брата. Нет, не может сказать, что он ему нравился, но теперь время от времени омега наблюдал за его действиями и словами, пытаясь увидеть настоящего Юнги, скрытого под слоем ненависти или злобы. А впрочем, возможно, это и есть настоящий он, просто Чимин ошибся, вспоминая его пьяные объятия и жаркие поцелуи. — Надеюсь, что так и будет, иначе я не ручаюсь за последствия, — Мин внимательно смотрел в лицо, шёпотом отвечая, а младший, сжав от волнения кулаки, просто ждал, когда перестанет чувствовать грудной клеткой его частое сердцебиение, а дыхание, обжигающее кожу лица, наконец, отдалится. — Спасибо, что разрешил переночевать, — чувствует свободу действий, подаренную отстранившимся парнем, и не поднимая глаз быстро скрывается в гостиной. *** Юнги гремел посудой на кухне, пытаясь успеть собраться на работу, а Чимин, стараясь не привлекать к себе внимание, убирал постельное белье с дивана. Во сне он так сильно ворочался, что скинул одеяло, поэтому весь остаток ночи мёрз, а утром и вовсе еле встал с постели. Ноги подкашивались, а телефон всё время вибрировал, оповещая о пропущенных вызовах.        Какое-то время он успешно игнорировал смартфон, но, не сдержавшись, разблокировал и принялся читать. Помимо стандартных сообщениях о пропущенных вызовах, ему на телефон поступило несколько СМС от Чонгука, предлагающего навестить его дома.        Быстренько написав в ответ, что дома у омеги теперь нет, он отложил телефон и изо всех сил постарался сдержаться, чтобы не ответить на тут же пришедшее сообщение от друга. Честно говоря, он и сам не знал, зачем сказал ему это. Возможно, просто сорвался, но видеть его реакцию уж точно был не готов. Сегодня ему и так предстоит куча дел.        Для начала необходимо было поговорить с отцом, ведь о местонахождении мамы он был не в курсе, а затем, обсудив всё, постараться забрать свои документы и вновь поступить в школу. Для него и для отца это было бы самым выгодным решением, ведь ему нужно было бы только оплачивать обучение там, избавив себя от лишней мороки воспитания и содержания, а Чимин смог бы вернуться к прежней жизни, насколько это возможно. — Уходишь? — Юнги стоял в дверях кухни, наблюдая за тем, как Чимин складывал обратно в сумку пижаму.        На плече у него висел развязанный галстук, а взгляд как всегда сосредоточен. Что же, душой компании он вряд ли был, но заставлять съёжиться одним тембром голоса вполне мог. — Я хочу к отцу съездить. Возможно, он согласится восстановить меня в школе, — стараясь не поднимать головы, пробурчал омега и застегнул молнию сумки.        Негромко усмехнувшись, Мин развернулся спиной и направился на кухню, оставив за собой неуютное молчание и чувство неуверенности, поселившееся глубоко внутри. *** В очередной раз надавливая на звонок, Чимин нервно осмотрелся по сторонам. Вот уже около десяти минут он стоял под дверью собственного дома, но даже его ранний визит не помог застать отца. Обречённо вздохнув и ещё раз надавив на небольшой звонок над головой, парень развернулся и медленно побрел вдоль дороги.        Холодный ветер бил в лицо, а в голове слишком пусто. Казалось, будто все мысли, до этого дня роем крутившиеся в голове, одним махом выкинули из неё, оставив неприятную пустоту. Конечно, даже этот вакуум лучше, чем постоянные угрызения совести и бессмысленные тирады в свой адрес, но разве можно всё время ходить вот так: бессмысленно вглядываться в прохожих и низко опускать голову, если кажется, что кто-то из них знаком; игнорировать звонки лучшего друга, потому что не знаешь, что ему сказать?        Всё то, что ещё вчера казалось важным и жизненно необходимым, всего за одну ночь потеряло свою значимость. А впрочем, вовсе не за одну ночь, скорее за несколько секунд, в течении которых он выслушивал такое странное оправдание брата.        О том, какой именно смысл вложил в эти слова Юнги, Чимин старался не думать, опасаясь собственного слишком богатого воображения, уже успевшего пририсовать альфе совсем несвойственные чувства.        Он откладывал размышления в долгий ящик, сегодня чувствуя себя необычайно устало и лениво. Не то, чтобы совсем ничего делать не хотелось, ведь искать квартиру ему в любом случае придётся, но разговаривать с отцом и убеждать его вернуть документы в школу сейчас не было никакого желания. Поэтому, в какой-то мере, Чимин был рад, что его не оказалось дома даже в такую рань. ***      Чимин обошел уже три квартиры по списку, составленному по дороге, и до сих пор не нашел подходящую. Даже с низкими запросами и недорогой ценой, они всё равно так или иначе не подходили, поэтому, отчаявшись, омега направился по последнему адресу.        Квартира оказалась очень уютной и ухоженной, никаких шумных соседей и вид из окна красивый, а самое главное — цена устраивает. — Да, госпожа Ким, я согласен. Когда можно въехать? — Чимин с улыбкой обратился к проводившей ему небольшую экскурсию женщине. — Замечательно. Сегодня мы с мужем вывезем остальные вещи, и завтра утром можешь въехать, — так же приветливо приподняв уголки губ, ответила женщина.        Немного сконфузившись, омега ещё раз осмотрел небольшую комнатку, совмещённую с кухней, которая вместе с туалетом и ванной и была квартирой. — Простите, а я могу сегодня заехать? Просто так получилось, что ночевать мне негде, — опустив от неловкости глаза, Мин вздохнул и тихо прошептал.        Несколько секунд молчания и опечаленный вздох всё сказали сами, и, поблагодарив ещё раз госпожу Ким, он покинул квартиру. Что же, кажется, сегодня ему вновь придётся прибегнуть к помощи брата, просить которого после сегодняшней ночи не очень-то и хотелось. *** — Хён, пожалуйста. Честное слово, это последняя ночь. Завтра я перееду в съёмную квартиру и больше никогда не появлюсь на пороге твоего дома, — уже в сотый раз прокручивая одну и ту же сцену в голове, Чимин нервно ходил по лестничной площадке рядом с квартирой.        Альфы по-прежнему не было, хоть стрелка часов и перевалила за десять, но, кажется, для Юнги это вполне нормально — задерживаться на работе допоздна. Зато за это время младший уже успел несколько сотен раз прорепетировать свою реплику и так же ярко представить, как он выпнет его из дома, помахав платочком на прощание.        Почему-то казалось, что он и слушать не станет оправданий, сразу же указав на дверь, а ведь брат был его последней надеждой, чертой, отделяющей от ночёвки на лавочке у подъезда. Именно поэтому, волнуясь и переживая, он всё же продолжал ждать, а когда услышал звуки приближающихся шагов, едва сознание не потерял от неловкости и страха одновременно. — Юнги, я… — увидев знакомый силуэт, Чимин поспешил оправдать своё поведение, но закончить так и не успел, удивившись состоянию брата. — Ты что, пьян? — едва уловив запах алкоголя, спросил омега, стараясь посмотреть на лицо.        Сделать это было довольно проблематично, ведь парень шёл с опущенной головой, но, оказавшись у двери и заметив брата, он сразу же поднял на него взгляд. Как-то слишком спокойно осмотрел с ног до головы, стараясь сфокусироваться и не шататься, а затем молча открыл дверь, заходя в квартиру и дожидаясь, пока опешивший младший войдёт следом. — Ну и какого чёрта ты опять здесь делаешь? — сложив руки в карманы, Юнги опёрся на стену прихожей, постепенно переставая быть таким уж спокойным.        Возможно, омеге лишь показалось, что сегодня альфа в другом настроении. Вряд ли оно вообще у него существует. — Я… Мне… Мне можно переночевать у тебя ещё раз? Женщина, у которой я снял квартиру, разрешила въехать только завтра, — опустив голову, прошептал Чимин, не сразу сумев взять себя в руки.        Ему было немного непривычно видеть такого Юнги: спокойного и, кажется, очень властного. Одним своим видом он внушал страх и непонятное подчинение, словно управляя его телом без согласия и невольно заставляя слушаться. — Почему не пошел к отцу? — всё ещё наблюдая за растерянным омегой, Юнги о чём-то усиленно размышлял и исподтишка наблюдал за тем, как же он будет оправдываться.        Алкоголь, выпитый на пару с коллегой после работы, сделал своё дело, и теперь альфа не особо различал события, произошедшие чуть ранее. Он смотрел на Чимина, и перед глазами всплывали картинки совместной ночи. Правда, теперь это был другой Чимин: более тихий и спокойный, в разы отличающийся от раскрепощённого и сексуального омеги, в которого он превратился после пары таблеток и небольшого количества алкоголя. — Я ходил утром, но его не было дома, а когда вернулся вечером, охранник Сон сказал, что он куда-то уехал и сегодня не вернётся. Отец приказал никого не впускать в дом, поэтому я не смог войти.        Нервно прожигая взглядом носы собственных ботинок, младший послушно отвечал на вопросы, всей кожей ощущая нарастающее напряжение в воздухе. Если честно, то Чимин надеялся на благосклонность брата; ждал, что он разрешит ему остаться и тут же скроется в своей комнате, давая шанс, наконец, нормально выспаться и отдохнуть.         Но вместо этого альфа продолжал стоять на месте, не сводя с него изучающего взгляда, а когда тишина стала казаться невыносимой, легко оттолкнулся от стены и приблизился, неожиданно крепко схватив за подбородок. — Ты ведь знаешь, что за всё нужно платить, Минни? Мне нужна плата за проживание, — ухмыльнувшись, Юнги толкнул омегу к стене, возле которой только что стоял, заставляя удивлённо вскрикнуть.        Чимин нервно всматривался в не успевшего протрезветь брата и пытался вырваться, пинаясь и размахивая руками. После первого укуса в шею стало понятно, какую именно «плату» имел в виду Юнги. — Отпусти! Юнги, отпусти меня! — стараясь оттолкнуть брата, младший изо всех сил упирался.        Мин же не обращал никакого внимания на его брыкания. Спокойно исследовал губами и языком шею, за несколько секунд сорвав с него куртку, а руками удерживал его запястья, мешая сопротивлению. — Не дёргайся, а то будет больно, — получив ощутимый тычок в грудную клетку, прошептал альфа.        Сейчас он не казался злым или раздражённым. Чимин даже был удивлен, что он может с таким спокойным лицом вытворять подобное, хоть и будучи в опьянённом состоянии. — Пожалуйста, отпусти, — следом за курткой полетела кофта, и омега почувствовал, как подступают слёзы.        На несколько секунд Мин остановился: продолжал удерживать, но теперь вместо того, чтобы приставать к нему, просто смотрел в глаза. Чимин тоже замер, не переставая удивляться его поведению и частой смене настроения. — Я ведь говорил тебе не возвращаться сюда. Говорил, что не могу себя сдерживать, тем более пьяный, а ты пришел. Явился сюда поздно ночью и теперь можешь винить только себя в том, что случится.        Вслушиваясь в сбитое дыхание и звучащие как убеждение слова, Чимин нервно дёргался. Уже не мог отвести от чёрных, немного пугающих, глаз взгляда и потому ещё больше боялся.        Всего несколько слов и один пронзительный взгляд заставил его пожалеть о своём приходе сюда, а последовавшие за этим поглаживания бёдер вынудили негромко захныкать, умоляя отпустить.        Омега сопротивлялся скорее из-за совести и осознания происходящего, но сказать, что ему были противны его касания, не мог. Юнги слишком нежно поглаживал живот и слишком горячо дышал рядом с ухом, заставляя грёбаные мурашки бегать по всему телу.        Чимин сейчас боялся вовсе не действий Юнги, а скорее своей собственной реакции на них. Понимал, что неосознанно все эти дни наблюдал за ним и думал о произошедшем чаще, чем следовало бы, впервые увидев вместо брата привлекательного альфу ещё тогда, на вечеринке в клубе, находясь под действием таблеток.        Но сегодня таблетки были не причём и алкоголем от него не пахло, тогда в чём дело? Почему лишь от нескольких касаний кружится голова, а взгляд то и дело опускается на чуть приоткрытые тонкие губы?        Всё ещё сопротивляясь, хоть и довольно вяло, Чимин чувствовал необычайно новые эмоции, казавшиеся чем-то очень пугающим из-за своей абсурдности и невозможности. Разве можно чувствовать что-то к собственному брату, которого ещё совсем недавно считал едва ли не главным врагом, сумевшим испортить жизнь? — Уже передумал сопротивляться? — довольно подметил Юнги, в очередной раз засасывая нежную кожу на шее и оставляя после себя небольшое покраснение.        Ему нравилось, как дрожит прижатый к стене Чимин, как всё ещё вяло пытается сопротивляться ему и собственным ощущениям; нравилось касаться его мягкой кожи и с нетерпением ждать его действий в ответ на свои. — Зачем ты это делаешь? — из последних сил заставляя себя отталкивать альфу, прошептал Чимин.        Мин на мгновение остановился, оставив в покое и без того покрасневшую шею, а затем, приблизившись вплотную к дрожащим и приоткрытым губам, перевёл на них взгляд. — Потому что хочу так, — шепчет в приоткрытый рот, тут же наваливаясь с требовательным поцелуем.        Окончательно запутав омегу в собственных чувствах и эмоциях, Юнги ещё сильнее вдавил брата в стену, руками расстегивая рубашку и бросая её к ногам. Затем, углубив поцелуй, одновременно с этим стянул брюки вместе с бельём, а после избавился и от своей одежды.         Перед тем, как окончательно испортить шаткое равновесие между ними, альфа немного отстранился, заглядывая в помутневшие от страсти глаза, а затем резко вошёл, вызвав болезненный стон. Впрочем, уже спустя несколько движений он сменился негромкими вздохами удовольствия и едва заметными слезами.        Чимин едва сдерживал себя, чтобы не застонать или самостоятельно не впиться в искусанные губы, чувствуя необъяснимый стыд и неловкость из-за происходящего, но останавливаться не хотел, позволяя касаться себя в тех местах, где брату этого делать не положено, и чувствовать то, что ему категорически нельзя. — Чёрт! — негромко выругался Юнги, чуть ускорившись и поудобнее перехватив омегу.        Теперь он был приподнят над полом, удерживаемый братом и по-прежнему прижатый к стене. Альфа негромко хрипел и тяжело дышал, уткнувшись ему в шею, с каждым новым толчком заставляя выгибаться в спине и цепляться пальцами за плечи. Голова Чимина была чуть приподнята, но это не помешало Мину впиться в губы, прикусывая их до крови и терзая с новой силой. Языком он провёл по небольшим ранкам на них и, чуть надавив, пробрался в рот, заглушая стоны омеги и в сотый раз доказывая свою власть над ним.        Чимин резко вздрогнул, выгнувшись чуть сильнее и ногтями вцепившись в плечи парня, а затем, когда Юнги отстранился, давая возможность нормально дышать, громко застонал, кончая. Альфа и сам готов был кончить, поэтому ускорил темп, вновь впиваясь в губы и всего спустя несколько секунд, наконец, расслабляясь.        Они оба учащённо дышали, стараясь привести дыхание в норму и при этом не смотреть друг на друга из-за смешанных ощущений от испытанного, но Юнги легонько коснулся губ омеги, вызывая удивлённый вздох и непонятное облегчение, и тут же крепко обнял, списывая своё поведение на влияние алкоголя и жёсткий недотрах после расставания с омегой.