На грани "Счастья"

На вступительных экзаменах, как Бинхэ и говорил, было бесполезнейшее и неблагородное занятие, нужно было выкопать ямку голыми руками. Шэнь Цзю просто недоумевал, что за тупость и какая надобность в этом занятии. Как, поднебесная, это вообще сможет показать его навыки и способности, или этим заклинателям нужно просто землю вспахать, используя при этом труд новобранцев, которые и наполовину не пройдут отбор на вступление в Цанцюн. Ну, делать было нечего. Цзю аккуратно рукой пригладил свой новенький и чистенький белоснежный халат, который он надел, чтобы произвести о себя хорошее впечатление, но как его можно произвести, руками копаясь в земле? Ведь вспомогательные инструменты были запрещены для рытья ямы. Присев на корточки и взглядом терроризируя несчастный клочок земли, который он приметил, Цзю все никак не решался притронуться к земле и испачкать руки, наверняка при усердном выкапывании глубокой ямы, грязь забьется под ногти, и руки от камней в почве будут в мелких ранках. Вокруг Шэнь Цзю все поступающие и пробующие, некоторые даже не в первый раз, усердно изо всех сил рыли и копали ямы, не щадя ни свои руки, ни свои одеяния, часть детей уже были измазаны как свиньи. Хоть убейте, но Шэнь Цзю не верил, что испытание рытья ямы будет зависеть от её глубины, и что даст эта самая глубокая и широкая дыра, даже если он ее и выроет, не щадя сил, скорее всего в этом задании спрятан глубокий смысл, и он не просто сокрыт в бессмысленном ковыряние в земле, по крайней мере Цзю в это верил. — Бинхэ, а можно как-нибудь вырыть яму, не марая рук? — мысленно спросил он у ящерицы, сидевшей под длинными рукавами подростка. — Разумеется, просто возьми лопату, — Шэнь чуть не ударил по своей руке, но подумав, что это бы смотрелось странно, как будто он вшей гоняет по телу, — Чертов ящер, никакой от тебя пользы, — Цзю все также сохранял безэмоциональное лицо на протяжении всего времени, делая из себя возвышенного и утонченного молодого господина, которому и дела нет до людских забот, и только Бинхэ знал, как Цзю психовал и бесился, для Бинхэ знать то, что не знают другие и быть у омеги в зоне доверия, при котором он ему открывался, было чем-то интимным и сокрытым, только их. Знать только ему и никому больше о Цзю было верхом того, как подросток ему открывался и впустил в свою жизнь, Бинхэ знает, что он и есть одно составляющие жизни омеги и то, как Шэнь от него зависит приводит Бинхэ к благоговению, как будто цель его жизни выполнена или то, чего он так долго хотел уже у него в руках. Цзю потянулся своими изящными белыми руками с длинными пальчиками, как у известных личностей в сфере искусств, к черной и влажной земле, но не успел он ее затронуть, как Бинхэ его прервал: — Попробуй свою внутреннюю ци немного вылить за края в своей конечности. Цзю закрыл глаза и сначала почувствовал живую движущуюся ци, которая протекала по всему его телу, и жила своей жизнью. Он в своей руке попробовал распространить ее, и через время с наставлением старшего у него это получилось. — Теперь всю эту вытекшую ци распространи на поверхности ладони, образуя своеобразный барьер на руке, да, вот так, — тихий наставляющий голос звучал у Цзю в голове. Как ни странно Шэнь Цзю вообще не чувствовал волнения ни в этот день, ни за день, даже находясь перед всеми этими пронзительными взглядами лордов пиков он не чувствовал панику, он был спокоен и собран, и все потому что альфа был рядом и поддерживал его. Он рядом с ним ничего не боялся, ведь инстинктивно знает, что он его в обиду не даст, а в случае опасности всегда прикроет собой и защитит от любого вреда, хоть Бинхэ бывает бесячим, но он надежный, ему как никому другому омега доверяет. И вот он не марая рук и не прилагая каких либо физических усилий, вырыл приличную ямку, не замарав при этом свои белые одеяния. Не заставляя себя долго ждать, к нему подошел старший ученик одного из лордов, представляясь. Это был старший ученик пика Цинцзин, его лорд выбрал новых адептов и соизволил уйти по своим делам, оставляя ученика разбираться с новоприбывшими. Его как и других новобранцев повели на ознакомление с этой вершиной. Старший ученик, ведя новых юных адептов неспешным шагом, повествовал и восхвалял пик Цинцзин, на котором они начнут свой Путь Духовного Зарождения. Среди всех новобранцев Шэнь Цзю был самым старшим и едва прошёл порог вступления из-за своего возраста, но это его нисколько не беспокоит, самосовершенствование он уже давно начал и добился не малого, но и не многого, поэтому вхождение на этот пик ему не повредит. Пик Цинцзин был второй по значимости и уступал в иерархии только пику Цюндин. Адепты пика Цинцзин изучали игру на музыкальных инструментах, каллиграфию, живопись, игру в ци и другие благородные искусства. Это был дом учёных мужей, сведущих во многих искусствах, самое то для напускания пыли в глаза. Шэнь Цзю знает, что в жизни не будет благородным и чистым душой, как требуется праведным заклинателям, он знает все свои пороки, знает, какой он черный и скверный в душе, но все равно стремиться к своему идеалу, умному и талантливому небожителю, который представляет собой верх благородства и утонченности, который своим умом мог бы возвыситься в боги, а силой своей мог победить всех своих врагов и недоброжелателей. И зная, что таковым никогда не станет, он все равно был готов притворяться и надевать маску, доказывая всем, что он больше не та помойная крыса, не тот грязный безвольный раб, он больше никому не позволит вытирать об себя ноги, докажет себе и всему миру, став лучшей версией себя, он хочет признания, хочет достижений в жизни, взглядов, которые будут смотреть на него снизу верх, на него, на омегу, бывшего бездомного, и он сделает для этого все, пойдет по головам, но добьется этого. Пик Цинцзин хоть и был не самым высоким, зато определённо самым уединённым и тихим. Везде, куда ни падал взгляд, вздымались высокие стройные стебли бамбука, укрывавшие весь пик густой зеленоватой сенью, создающей утончённую атмосферу классической изысканности. Обитель спокойствия и гармонии, которой чужды суетные страсти, все побуждения сердец его обитателей направлены лишь на продвижение по тропе совершенствования. Дни Шэнь Цзю протекали довольно спокойно, но только спустя определенный срок его адаптации. Первое, с чем он столкнулся, пока не переоделся в одеяния пика Цинцзин, были презренные взгляды. Выглядя богато и с высоко поднятой головой, он создавал образ избалованного сыночка зажиточного господина, высокая прическа с драгоценной заколкой, вышивка на дорогущих шелках, таких особ, которые ни с кем не считались и были зазнавшимися, понятное дело никто не любил, его выразительные холодные глаза смотрящие на всех с высока, его белоснежное лицо и черные как смоль блестящие волосы, эта красота притягивала взгляд и обескураживала, подростки, смотря на него, начинали стыдиться своей внешности, но некая строгость и идеальность в чертах его лица отталкивала, и люди боялись с ним заговорить. Цзю краем глаза видел направленные в его сторону взгляды, от этого и хмурился, волнуясь, что в его одежде что-то не так или заколка съехала, он как параноик то и дело невзначай спрашивал Бинхэ все ли в порядке с его внешним видом. Конечно, позже когда все освоились и получили в общей спальной комнате свои комплекты вещей и спальное место, начали знакомиться друг с другом. Цзю на все вопросы отвечал односложными предложениями, не желая вдаваться в подробности, а на не понравившиеся вопросы и вовсе не отвечал. Поэтому как друзьями так и приятелями он не обзавелся, оставаясь в глазах детей загадкой, но Цзю и не хотел с кем-то водиться, полностью себя посвящая совершенствованию. Выданное ему пособие по самосовершенствованию он непрерывно читал целый день, не отрываясь на обед и ужин, отчего получил нагоняй от своего альфы, но Цзю хитрый и знал, что Бинхэ его голодным не оставит, вытащив из своего пространственного хранилища какое-нибудь угощение. Новоприбывшие видели и знали об успехах Шэнь Цзю, у него был дар к освоению музыкальных инструментов, его руки и длинные пальцы как будто были созданы чтоб играть на них, его понятия руководства было на высшем уровне, конечно, не без помощи ящерицы, но это никому знать и не положено, и он уже потихоньку поднимался по уровням самосовершенствования, давно обогнав завсегдатаев, которые годами сидят на одном месте в уровне развития. К нему начали тянуться люди. Цзю обычно всегда был отстраненный и не разговорчивый, его красивое и строгое лицо заставляло людей боятся и стесняться к нему подходить, но после отчаянных смельчаков, которые все-таки просили совета и получили развернутый и предельно понятный ответ, конечно, с критикой, но это уже показало, что Шэнь Цзю все-таки обычный человек и к нему можно обратиться. Когда Цзю начал в своем развитии обгонять уже зажиточных адептов пика, старшие начали относиться к нему презренно, началась травля, мелкие бытовые обзывания перешли в стычки и столкновения. Цзю не привыкать к этому, для него отношение старших учеников сущие ясли в сравнении с тем, что с ним было на улице, он с легкостью защищал себя, что в словесной баталии, что в физических стычках и мелких неприятностях. Так как пик славится своим спокойствием и ясностью ума и тела, драки были строго настрого запрещены, поэтому стычки в прямом смысле означали стычки. Невзначай старший адепт мог пройти и плечом врезаться в Цзю, извиняясь и говоря, какой он неуклюжий и невнимательный, а Цзю добавлял еще и "бестолковый", отчего обидчик щурился и обещал еще много хорошего в напутствие, а Цзю предупреждал, чтоб он случайно не траванулся крысиным ядом, а то мало ли каких вредителей на пике будут травить. Все это произносилось так доброжелательно и уважительно, что доводило просто до абсурда. Бинхэ посмотрел на это все и ему жутко не нравилось, что к его омеге вообще кто-то прикасается, бесспорно Шэнь прекрасно справлялся без него, но то, что кто не попадя мог пройти и задеть его своими грязными руками, жутко бесило альфу, защитник в нем так и рвался уничтожить каждого, кто хоть как-то неправильно посмотрит на его омегу. С течением времени он выстроил специальный щит талисманами, кто хоть как-то коснется Шэнь Цзю с такой силой, какую прикладывал, и улетит. Обидчики, сталкиваясь с Цзю, сами падали на землю прям к его ногам, а касания жгли их руки мучительным огнем, после они сто раз думали прежде чем делали опрометчивые действия по отношению к новоприбывшему, но такому ненавистному адепту. Действующий лорд пика мельком, но узнавал, что же твориться на его вершине. Поэтому когда имя Шень Цзю стало слишком часто просачиваться до его ушей, он начал приглядывать за ним и сам видел его результаты, половина молодых адептов подходили не к старшим ученикам, а непосредственно к нему, у подростка был великолепный музыкальный слух, а его успехи в самосовершенствовании можно было увидеть невооруженным глазом. Так как он был не просто лордом, но вдобавок и шицзюнем пика Цинцзин, он мог видеть талант и упорство детей, поэтому совсем скоро Цзю поднимался не только на пути самосовершенствования, но и в иерархическое лестнице пика Цинцзин. Совсем скоро он сможет получить свой меч, а ведь не прошло и полугода. И вот наконец-то пришло время ему этот меч наконец-таки получить. Он получил специальное личное разрешение в соответствии с правилами школы, лишь те, что достигли определённого уровня совершенствования, могли отправиться на пик Ваньцзянь, чтобы выбрать там подходящий меч, и Бинхэ подтвердил, что его уровень соответствует получению своего меча. Разрешение на выход он получил только на следующей неделе, так как там была очередь из других адептов пика. Но в последнюю неделю он чувствовал себя как-то нехорошо, его настроение было подавлено. Он специально не говорил никому, особенно Бинхэ, потому что был риск, что он никуда не отправится, а следующее разрешение он мог получить еще не скоро, вдобавок у него уже руки чесались, как охота было получить свой собственный меч, а с ним и имя меча. Он так долго к этому готовился, днем и ночью сидел до красных глаз и переутомления за руководством и успокаивал свой разум и душу, готовил тело, чтоб потом испортить все это своим самочувствием и настроением? Да черта с два, как бы плохо ему не было, но он получит свой меч несмотря ни на что. Он не мог так сильно отставать от Ци-ге, тот уже давным-давно получил свой меч и сделал себе имя. Цзю сильно завидовал, тот уже был старшим учеником Цюндин, добившись всего в кратчайшее время, получив признание и статус, великий меч Сюаньсу, и был у всех на слуху, как самый молодой и благородный ученик школы Цанцюн, уже ходил на собрания, зная наперед все важные актуальные проблемы школы, ему уже давно доверяют ходить на задания во внешний мир, а так бы он чуть ли не каждый день захаживал и раздражал своей счастливой мордой, говоря, как рад его видеть, конечно, что бы не радоваться, когда единственного, чего стоит дождаться, это смены поста лорда и становление главой школы. Цзю бесился и раздражался, ведь почти все ровесники уже получили свой меч, и неважно, что он поступил совсем недавно, а они обучаются уже несколько лет, Цзю стремиться быть выше их всех, сильнее, оставляя всех в пыли его ног смотрящих на него с согнутых колен. В какую ночь он уже не мог нормально заснуть, подолгу ворочаясь с боку на бок даже при сильной загруженности дня. Шэнь не чувствовал себя защищенным в общей комнате, где на вытянутой руке вправо и влево стояли кровати со спящими вонючими альфами, он чувствовал себя на обозрении под постоянным наблюдением и контролем чужих глаз, даже ночью он не мог расслабиться, чувствуя других незнакомых ему людей, инстинкты самосохранения так и орали в голове омеги от воняющих феромонами альф забиться в угол и, скуля, спать там, но Шэнь не позволял брать инстинктам верх, он с самого начала знал на что идет, в этой школе почти не обучались омеги, за малым исключением несколько пиков таких как Цяньцао. На врачевательском пике можно заниматься выращиванием трав и растений, необходимых для изготовления лекарств или создания противоядий и снадобий, но даже там преобладали в большей степени беты и альфы. И, конечно же, Пик Сяньшу, на него принимали исключительно девушек, чей уровень привлекательности к тому же был существенно выше среднего, но парадокс, девушек альф там было больше в сравнении с количеством девушек омег, но поступать ни на один из этих пиков не был в приоритете у Шэнь Цзю. Он ничего про свое неудобство не рассказывал Бинхэ, лелея надежду поскорее стать главным учеником и получить собственную комнату. В первое время он вообще не мог уснуть в такой обстановке, он привык к присутствию альфы рядом под боком, к его успокаивающему шлейфу феромона, его нежным прикосновениям, утру в объятиях, всего этого ему в глубине души так не хватает, что хотелось забиться под кровать и плакать в три ручья. Бинхэ не может на заклинательском пике превращаться в человека, когда он проходит трансформацию, то часть демонической ци он не контролирует и её могут уловить заклинатели, так как Бинхэ не обычный слабый демон, а целое демоническое животное из бесконечной бездны, то и ци у него такая же разъедающая и густая, её довольно быстро обнаружат, если он хоть на мгновение потеряет контроль. Поэтому, сжав зубы, Цзю держит все в себе, проглатывая и держа внутри все свои эмоции. Ему так не хватает тактильного внимания, так не хватает прикосновений и чувственных объятий, сейчас он корит себя за то, что мог отталкивать альфу и пренебрегать его вниманием, он сейчас бы все отдал за то, чтоб посидеть в объятиях альфы, уткнувшись в его шею и дыша только его запахом, там он точно будет чувствовать себя в комфорте и тепле. У него уже почти кончился начальный флакон духов с альфьими феромонами. Цзю избрызгал всю подушку пока никто не видит, сладко утыкаясь в нее носом, все постельное, свою одежду, на него уже начали странно поглядывать адепты школы, но это мало помогало, это был совсем не тот феромон, который альфа создает при их контакте, если с чем-то сравнивать, то духи из альфьих феромонов были холодными, как остывший и холодный вечер, в них не было души, а лишь исчезающий и уходящий день, который можно на короткое мгновение продлить, пшикнув снова, но едва продлевающийся запах похож на свечу догорающую и немного освещающую мглу души. Это было совсем не то… Не то, когда он утыкается альфе в шею, не то, когда он просыпается и чувствует его под боком, не то… Эти мысли и навязчивое воспоминания не давали нормально жить, а в эту неделю все только обострилось. Он начал просить ненавязчиво у Бинхэ, чтоб тот вытащил свой верхний халат, свою ленту, и потихоньку его кровать превращалась на гору тряпок, на которых он умудрялся спать. До Бинхэ не сразу дошло, что твориться с Шэнь Цзю. Так как его менталитет был совсем другой, чем в этом мире, то иногда очевидные вещи он не мог понять и только спустя время он все-таки осмысливал. Цзю строил гнездо. Обычно омеги так делают в нескольких случаях, и один из них это скорое приближение течки. В таком состоянии они очень уязвимы и, чтоб защитить себя, они окружают спальное место запахом альфы, тряпки их греют, не давая мерзнуть и образуя вокруг себя уютный мягкий кокон. Но течка из-за стресса и незащищенности омеги все никак не начиналась. После очередного разговора по этому поводу уже сам Шэнь Цзю понял, с чем же все-таки связано его угнетенное настроение. Его альфы рядом не было, у него не было комфортного места, чтоб укрыться и спрятаться от чужого присутствия посторонних да еще и альф, а ведь это базовый инстинкт омеги, похоже, Цзю уже и сам поверил, что он альфа, ведь больше никто своим присутствием не доказывает это ему, хоть Бинхэ и заботиться о нем постоянно с ним рядом и часто разговаривает, но это не то же самое, что и физический контакт, его стало не так просто убедить на словах, хоть Шэнь и слушается Бинхэ, но он бы предпочел это легкое угнетение альфьим феромоном, это манящее подчинение, заискивания его похвалы и ласковых рук, он до сих пор с содроганием вспоминает этот манящий подчиняющий голос и его дурманящий феромон, от которого внизу живота завязывается узел. Он хочет подчиняться, не кому-то, а уже выбранному партнеру, он хочет почувствовать давление и приказы, омега в нем так и хочет прогнуться перед сильным альфой, подставляя холку. И Цзю от осознания, что в ближайшее время он всего этого не получит, впадает в еще больший стресс, что уже и альфа замечает его состояние. Бинхэ не удается убедить его сходить на пик Цяньцао, при течке омег или гоне альф их запирают в изолированные комнаты до окончания цикла. Но Цзю волнуется, что его запах выдаст в нем омегу, и об этом узнают, и дойдет до пика Цинцзин, а получить место главного ученика на месте омеги будет очень не просто. Поэтому он хочет принимать супесанты, хотя Бинхэ и не очень рад, но видимых причин не принимать решения Цзю не видит, после них у омеги все-таки идет ускоренная течка, но без запаха, не привлекая и не зазывая альф, но с явными болями и спазмами от пропадания желания. У омеги не вырабатывается после супесантов нужные гормоны и омега чувствует только боль и неудобства, с чем Бинхэ и не готов смирится. Наступил день похода на Пик Ваньцзянь. Сколько бы Бинхэ не уговаривал не идти в связи с состоянием омеги, а пойти на покой на пик врачевателей, он столкнулся с упрямством омеги, при котором было бесполезно переубеждать и уговаривать. На самом пике его скудно встретили и сразу проводили в определенное место. Это было отдельное строение, которое затрагивало саму гору и плавно переходило в пещеру. Ему рассказали, с чем он может столкнуться и как поступить в той или иной ситуации. Время на приобретение меча было довольно неточным, оно могло занять как и час, так и несколько суток, а то и недель, поэтому снаружи здания всегда был способный ученик пика врачевателей, и если он столкнется с отклонением ци или другой опасной для жизни ситуации, риски погибнуть сокращаются. Хоть и кажется, что получить свой меч, не составит труда, но это большое заблуждение, меч может попасться сильнее самого ученика и подвергнуть его к отклонению ци, как это случалось с Ци-ге, а нынче с Юэ Циньюанем или меча Сюаньсу. Зайдя в темное помещение он по наставлением ящерки начал медитировать и успокаивать не только потоки ци, но и свое сердце и разум, погружаясь в медитацию.

***

Не ясно сколько он времени там провел. Ученик пика Цяньцао в позе медитации читал какой-то древний свиток, увидя выходящего измученного, но улыбающегося попечителя он обомлел. У юноши блестели зеленые глаза от счастья, он был немного запыхавшийся и пот сверкал на его лице с горячими и румяными щеками, они делали его таким живым и одновременно нереальным, он настолько приковывал в себе взгляд, что совсем юный альфа неосознанно выпустил манящие феромоны, не контролируя себя. И вдруг на таком красивом лице появилась складка на лбу от хмурости, с ярких алых губ сорвался болезненный стон и вышедший адепт с мечом присел, держась за живот, и сильно зажмурился от боли. Адепт пика Цяньцао все понял от доносящегося до него аромата, у этого альфы началась течка, ну, скорее уже не альфы, а омеги. Растерявшись, адепт сначала собрался, засовывая свой свиток в длинный рукав ханьфу, оттуда же доставая бутылочку с таблетками и одну сразу проглатывая, а потом из принесенной аптечки, которые адепты пика врачевателей носят всегда с собой, достал ещё одну склянку и передал из нее таблетку суперсанта омеге. Цзю не раздумывая проглотил ее, получив подтверждение от насторожившейся ящерицы в безопасности данного препарата. Омега был вымотан связью при приобретении меча, уставший, голодный, пусковым крючком на его организм повлияли феромоны какого-то альфы, так как он еще не меченная омега, на него могут влиять феромоны других альф. Адепт Цяньцао хотел приподнять его за плечо, но резкий толчок от омеги его остановил: — Не подходи ко мне, — скрюченный омега от боли шептал, но выглядел так, как будто раненого зверя зажали в угол, и он будет всеми силами отбиваться, так как ему уже нечего терять. — Я не причиню тебе вреда, — мягко и успокаивающе говорил молодой мальчишка, — Я отведу тебя в безопасную комнату под наблюдение моих братьев. — Нет! — чуть ли не выкрикнул омега, а его глаза были испуганы. Адепт странно посмотрел на скрюченную омегу и взглядом спросил почему. — Никто не должен знать, что я омега, пожалуйста, не говори никому, пожалуйста, — через силу сказал Шэнь Цзю, как в бреду прося никому не говорить. Бинхэ из последних сил держался от перевоплощения и спасения такого уязвленного Цзю, но мольбы омеги, что он все сейчас разрулит его приостанавливали, все-таки Шэнь Цзю долго к этому шел, и не хотелось, чтоб за один день он всего лишился, тем более от заклинателя он не чувствовал опасности и злых намерений. — Хорошо, я никому не расскажу, болезни моих пациентов конфиденциальная информация, и мы не имеем право рассказывать о них, — потворствовал он отчаянной омеги. Цзю слышал об этом кодексе на пике Цяньцао, но касалось это все болезней, а течка это не болезнь, и он был довольно подозрительным и параноиком, но деваться было некуда, если он так и дальше здесь будет сидеть, то его кто-нибудь обнаружит. Адепт пика Цяньцао, с позволения поднял его на руки, хоть он был и младше Шэнь Цзю и соответственно немного ниже, но это он сделал без проблем и, встав на собственный меч, они благополучно долетели на пин Цяньцао. Таблетка скоро начала действовать, и от омеги уже не так сильно пахло, вдобавок молодой целитель выпил еще и своих нейтрализаторов, специально созданных для таких случаев, оставляя себе ясность ума и снимая влечение. После прибытия он первым делом отвел его в специальную комнату — Никаких суперсантов больше не принимай, твой организм еще молод, и таблетки могут повлиять на твое совершенствование, я пойду писать отчеты по сделанной работе и запишусь главным по надзору этой комнаты, поэтому не беспокойся, никто, кроме меня сюда не зайдет, — адепт знал, как важно омеге чувствовать уверенность и защищенность во время течки, чтоб он не испытывал стресс, и не случилось отклонения ци. Цзю поймал руку удаляющегося адепту и дернул его за край рукава не слишком грубо, но и не ласково, заставляя его повернуть голову в его направлении и обратить на себя внимание. — Как мне к вам обращаться? — соблюдая все меры приличия на последней силе воле, говорил он. — Му Фан, — бросил целитель и, освободившись, быстро покинул омегу, так как тот начал уж сильно зазывающе пахнуть, его природа была альфья, инстинкты требовали, чтоб он подчинил своей воле омегу и взял его, тем более омега был уж слишком симпатичен. После он покинул комнату, запер ее ключом. Цзю на ватных ногах пошел к единственной кровати и плюхнулся на нее, сворачиваясь клубочком. — Как думаешь, ему можно доверять? — мысленно спросил он у Бинхэ. Тот вообще был не в восторге, что его омегу носил на руках какой то альфа, даже если он и был целителем, но его имя ему кое-кого напомнило и в голове начали всплывать обрывки памяти, он хитро сказал, — Время покажет. Вечером тот адепт заглянул к нему, предварительно постучав и спросив разрешение. Действие таблетки почти закончилось и аромат течной омеги витал в воздухе, о чем он и предупредил альфу за дверью, но тот предварительно был готов. Войдя он проверил пульс пациента и течение потока ци, все было стабильно, следующим действием его было развешивание по комнате талисманов, как выяснилось они предназначены для сдерживания феромона в этой комнате чтобы запах не просачивались и не туманили разум других адептов, их меняют раз в месяц, и подошел плановый смен талисманов. Омега аккуратно с пола поднял свой новый меч Сюя и, подкравшись, приставил к горлу ученика. — Какие гарантии, что ты уже не рассказал всем, что я омега, — прошипел в спину Цзю. Адепт вздохнул и от холодного лезвия стали сглотнул вязкую слюну. — Я уже повторял, что конфиденциальность пациентов для меня важна, и для меня важно, чтоб вы были уверены и чувствовали себя хорошо, поэтому какие гарантии вы хотите получить? — спокойным собранным голосом он спросил. — Договор больного и целителя, — все так же не убирая лезвия с горла, говорил Шэнь Цзю. — Я надеюсь вы понимаете все аспекты данного договора? — робко спросил заложник. Бинхэ рассказал ему, что при данном договоре целитель обязан искренне и всеми возможными способами лечить попечителя, и если в договоре прописать пункт неразглашенности пациента, то целитель уже не сможет нарушить данный пункт. Дело в том что договор заключается с помощью духовной энергии, и он пишется на специально созданных для таких случаев листках, после того, как договор заключается, ставятся подписи духовной ци вливаемого с обеих сторон, и такой он уже заключается, нерушимо действуя на обе стороны и падая на них словно проклятье. Есть нюанс, заключив такой договор с целителем, пациент не может больше лечиться ни у кого, кроме своего напарника по договору. Такие договора придумали специально для знатных богатых людей, им очень важно завербовать хороших специалистов в области медицины и целительства, а заодно предохранить свою жизнь в случае предательства, с этим договором целитель не сможет, даже если захочет, навредить своему попечителю. Но, конечно, по своей воле договор, даже если захочется, обеим сторонам так просто не аннулировать. Это случится только в том случае, когда одна сторона умрет, поэтому целители довольно не часто заключают их, знатным людям если что-то не понравится или на горизонте появится более квалифицированный специалист, от них чаще всего просто избавляются и убивают. Но на Цанцюн есть правило и суровое наказание на этот счет, и в договорах уже заранее прописываются все пункты и обязательства на обе стороны, и сразу идет закрепление во всех списках, чтоб знать, к кому нужно обращаться, если адепт пострадает, на пике Цяньцао даже есть не гласное соревнование, у кого больше попечителей, тот авторитетный специалист и поднимается выше в иерархии, конечно, по правилам самой школы и пика Цяньцао есть ограничение, чтоб заклинатели не брали на себя больше ответственности за жизни попечителей, чем в их силах. Именно поэтому Му Фан удивился, ведь омега не может знать об уровне его квалификации, так почему он ему доверяет свою жизнь и здоровье. — Неужели господин Му Фан уже нарушил слово и боится заключить со мной этот договор с последствием раскрытия себя? — насторожился сзади Шэнь Цзю, еще больше усилил хватку на рукояти меча. — Что вы такое говорите, этот ничтожный не посмел бы так поступить, он давал слово омеге и, нарушив его, потерял бы честь! — нахмурив брови серьезно сказал адепт — Этот ученик пика Цяньцао боится того, что вы делаете слишком поспешные действия, не думая о будущих последствиях. Шэнь убрал лезвие от горла Му Фана, и тот повернул корпус тела по направлению к омеге, но Цзю толкнул его к стене и теперь, пользуясь тем, что он больше массой, вжал его в стену и смотря в глаза оппоненту, снова приставил лезвие к горлу, — Если я так решил, то это значит, что меня все устраивает, — потеряв терпение, омега начал говорить уже совсем не официально, а достаточно грубо и жестко, как будто время его кончалось. И правда, Му Фан поднял глаза на лицо омеги, у того по внутренней стороны шеи текла капля пота, а лицо было немного красноватым и с испариной, вид был измученный и уставший. Если бы Му Фан захотел отбиться от него, он бы мог лишь одними феромонами поставить того на колени. Глубоко вздохнув, тот лишь примирительно сказал — Хорошо, если вы так сильно хотите, я непременно стану вашим лекарем на пути самосовершенствования. Цзю убрал лезвие от горла и отошел на два шага от альфы, пошатнувшись, но удерживая стабильное положение, он кинул угрожающий взгляд и начал ждать. Му Фан переведя дух и потерев шею от фантома холодного лезвия, не заставляя долго ждать, достал лист, уже исписанный иероглифами, и передал его омеге. Цзю пробежал взглядом по самым важным пунктам и спросил Бинхэ все ли в порядке, тот это незамедлительно подтвердил. Потом Му Фан дал чернила и велел немного влить туда своей ци, и написать свои требования. Шэнь Цзю лишь написал о неразглашении личности и своей конфиденциальности, согласовав, они единодушно его подписали и закрепили своей энергией, и листок растворился в воздухе, подтверждая свое заключение. Цзю выдохнул и от слабости во всем теле осел на пол, хоть он и отдохнул и поспал, но течка его сильно выматывала, тем более сейчас он отдал половину своей духовной энергии, оставаясь еще более беспомощным. Му Фан присел и смотря омеге прямо в глаза спросил. — Я могу вам помочь в другом аспекте, как альфа омеге? Цзю подозрительно нахмурил глаза и бросил непонимающий взгляд. Му Фан протянул руку и четко разборчивым предложением произнес: — Как вы смотрите на то, чтоб заняться парным самосовершенствованием и стать моей парой на пути заклинательства? — намекал Му Фан, тоньше намекать он уже не мог, его воспитание не позволяло. Ему довольно сильно понравился омега, так что он переступил через рамки и открыто заманивал омегу, немного выпустив своего феромона и ожидал, что же скажет сидящий юноша. Цзю сразу же отшатнулся от руку, как от пораженной, и немного отступил от альфы. От рыка Бинхэ в голове у Шэнь Цзю разболелась голова, и ему, прежде чем отвечать что-либо Му Фану, нужно было успокоить злую ящерку от расправы наглого адепта. На лице Шэнь Цзю было хмурое выражение казалось бы от боли, он сидел на коленях с закрытыми глазами и создавалось впечатление, как будто он взвешивал предложение молодого альфы, но на самом деле они как обычно грызлись с Бинхэ в словесной баталии. — Я не причиню вам боли, и буду заботливым партнером, — пытался убедить альфа в своей кандидатуре. Цзю только сейчас вспомнил о присутствии альфы в комнате, хоть от альфы и разило феромонами, но его они ничуть не привлекали, Цзю мог полностью их игнорировать. — У меня уже есть альфа, я не могу принять ваше предложение, — сказал как отрезал Шэнь Цзю — Вы не помеченная омега, тем более связывать свою жизнь с обычными людьми нам запрещено, — в заклинательском мире это правило появилось с тем, что когда один из партнеров почти не убиваемый заклинатель с целью вознесения связывает и закрепляет свою жизнь со смертным, сталкивается с неизбежным. Когда их партнер рано или поздно умирает, заклинатель сильно страдает и умирает от отклонения ци. Вполне верное решение запрещать заклинателям связывать жизнь со смертными, чей век ограничен. Для этого мира метки имеют огромную роль, их ставят только один раз за жизнь, это знак того, что ты нашел человека и связываешь с ним всю оставшуюся жизнь, как для альфы меченная им омега становится в сто раз привлекательнее, что на других их чутье и инстинкты просто не отзываются, они навечно признают своим существом, только их вторую половинку, так и для омеги альфа становиться центром их жизни, главным защитником и покровителем. Поэтому даже люди не связавшие свой путь с заклинательством, умирают от такой связи, если их партнер умирает, от тоски и глубокой печали, от одиночества. Их центр мира, смысл жизни уходит, не выдерживая, следом за ними они увядают. Поэтому в это время ценятся всякие магические зелья и маги умеющие стирать память, ведь не будь воспоминаний, не будет и грусти, но даже в этом случае слишком крепкая связь искренне любящего человека побеждает разные настойки, ведь самые счастливые кусочки памяти были стерты, а душа от этого ищет что-то, а не найдя, увядает и страдает, постепенно погружаясь в бесконечную темноту. От постоянных метаний и стресса, депрессии их организм ослабляется и подвергается разным болезням, и в любом случае рано или поздно люди без своей пары умирают, как ты им не стирай память. Предполагалось, что раз Шэнь Цзю еще новоприбывший адепт их школы, то его по правилам не должны принимать с этой связью, по крайней мере с обычным человеком, это бы означало, что есть человек который его ожидает и ждет, поэтому Му Фан это предположил, ведь это не первый случай на их пике, да и наверное не только на их. Но, конечно, полной картины он не знает. Цзю не имеет метку по причине демонической ци в его альфе, если он ее примет, то она будет частично присутствовать в его теле. А заклинательские школы для того и нужны, чтоб бороться с нечистью, нечистотами и злой силой, за связь с демонами его бы быстро посчитали предателем человечества и в лучшем случае прогнали взашей, не разрешая даже шагу вступить на их пик, либо в худшем убили. — Ну и как я должен разъяснить, что у меня уже есть альфа? — зло спросил он мысленно у Бинхэ. — Я могу хоть сейчас выйти и показать, где его место, — саркастично проговорил альфа. — Неужели укусишь его за палец, мой грозный защитник, — смеялся над ним Цзю. Бинхэ уже размахивал недовольно хвостом, легонько щекоча руку под рукавом. — Вы глубоко заблуждаетесь, мой альфа далеко не обычный человек, в один прекрасный день я обязательно его с вами познакомлю, — учтиво с хитрой улыбкой сказал омега. Для Му Фана уже не было смысла как-либо уговаривать и соблазнять омегу, если омега в глубокую течку не кидается на альф, то это уже значит, что его существо омеги выбрало себе партнера и никому себя не отдаст, кроме него, ему лучшему и перспективному ученику пика Цяньцао, как никому это известно, смысла тратить время здесь он больше не видел, ведь он был как никто другой книжный червь и юный исследователь. Вскоре, попрощавшись, он, не забыв запереть дверь, покинул комнату. Замаслив этим альфу, Цзю лежа в кровати и, пожимая пальчики ног от желания, и тихо общался с Бинхэ: — А ты точно никак не можешь сейчас принять тело человека, мне бы даже демон подошел, — издевался над ящеркой омега. — Вот ты у меня сейчас договоришься, твоя попка же в будущем страдать будет, — угрожал ему Бинхэ. — Как страшно, как же я боюсь пресмыкающегося, — Бинхэ на это только прикусил в отместку кожицу на руке и зло сказал — Жду не дождусь того дня, когда ты будешь молиться подо мной, — но вот нужного эффекта от его слов на омегу не дало, а наоборот, Цзю как представил, что находится под крепким телом Бинхэ и что-то ему молил, бросило в сладкую негу предвкушения, а новая порция смазки окончательно насквозь промочила штаны. В голове у измученной омеги от спазмов только и мелькало: " Неужели все мои последующие течки будут такими же сумасшедшими… "