Такемичи действительно слышит шаркающие шаги позади себя.
Она вцепляется в подарок Хинаты, как в последнюю соломинку.
Человек позади же не торопится обгонять её, но и ближе не подходит.
Ждёт удобного момента?
До этого Ханагаки подсознательно выбирала хоть сколько-то освещённые улочки поближе к домам — видимо, это и сдерживало его.
Дом самой Такемичи будет через два поворота, но перед этим ей придётся пройти тёмный переулок, в котором почти нет освещения, и вместо домов там лишь маленькая кафешка и магазин… уже закрытые, судя по времени.
Конечно, можно сделать крюк, но это будет на пятнадцать минут дольше, а Ханагаки уже замёрзла и устала — она ведь так и продолжает шататься в чёртовом кимоно и с промокшими ногами, ладно хоть тапочки надела, но это не сильно помогает.
Поворот в переулок примерно через пять метров, человек позади неё — где-то в четырёх. Судя по нетвёрдому шагу, мужчина — а это точно он — пьян, хотя довольно уверенно держится на ногах. Значит, выпил немного и вполне сохраняет координацию движений, но реакция наверняка будет заторможенной…
До поворота три метра.
… судя по отбрасываемой тени, он довольно высокий, и даже мускулы есть, но не перекачен… Хотя с силёнками Ханагаки — этого более чем достаточно…
До поворота два метра.
… если поставить всё на один единственный удар, может сработать, но в руках Такемичи только цветочный горшок, к которому она уже несколько успела привязаться, да и к тому же, это ведь подарок Хинаты…
«Береги себя…»
Метр.
… на первый взгляд, из-за угла стена у кафе выглядит сплошной, но там, недалеко, есть проход в полтора метра, у которого начинаются ступеньки, ведущие ко входу…
Такемичи поворачивает.
… если встать на третью ступеньку, они будут почти вровень. Мужчина знает, что ей никуда не деться, а значит, спешить не будет.
За время, пока мужчина подходит ближе, Такемичи спокойно успевает занять нужную позицию. Она слышит, как тот на секунду тормозит, заметив пропажу, но всё же поворачивает.
Нанося удар сверху вниз, Ханагаки смеет надеяться лишь на то, что он будет достаточной силы, чтобы вырубить человека. Разумеется, она никоим образом не хочет убивать его.
Всё идёт не по плану, когда она понимает, что перед ней с разбитой головой лежит Шуджи Ханма.
Радует лишь то, что он не торопится подниматься — разлетевшийся на кусочки горшок с цветком больше не может её защитить.
— Такемичи?! — удивлённый знакомый голос раздаётся в нескольких метрах от неё…
— Тет-чан…? — хорошо освещаемый фонарями, у того самого поворота стоит Кисаки. Он с каким-то ужасом и неверием смотрит на неё. — Э-это… я… — голос девочки начинает дрожать от зарождающейся истерики — Я не хотела… Я просто… и он…
— Всё хорошо, Такемичи! — Кисаки стремительно приближается к ней и, хватая за плечи, слегка встряхивает — Успокойся! Слышишь меня! Ты ни в чём не виновата! — он поворачивается к телу. — Вот чёрт!
Тетта отпускает её и, присаживаясь на корточки, подносит руку к лицу Шуджи: — Он жив!
Кисаки смотрит на застывшую в ужасе девушку и видит, как слёзы облегчения наворачиваются на глазах.
— Ханма! Эй, очнись, Ханма! — он переворачивает парня и осторожно похлопывает по щекам.
…?
— Чёрт! — не дождавшись реакции, Тетта поворачивается к Ханагаки — Есть что-нибудь, чем можно перевязать рану?
Значит, Кисаки и Ханма всё же знакомы?
Девушка испуганно моргает, но тут же начинает шарить по телу, ища что-то.
Понимая, что у неё ничего нет, она не медля ни секунды отрывает половину рукава и протягивает Кисаки. Тот смотрит с неверием, но ткань принимает.
Около десяти минут они занимаются перевязкой Шуджи, прежде покромсав кусок на маленькие части.
Девушка больше не ревёт, лишь изредка всхлипывает.
— Ты его знаешь? — виновато спрашивает Ханагаки, краем глаза поглядывая на Кисаки. Тот, пусть и мнётся, но всё же отвечает:
— В какой-то мере, мы знакомы, но я не сказал бы, что мы такие уж друзья…
Врёшь, как дышишь!
— … Он тебе что-то сделал или напугал? — Тетта хмурится, но смотрит прямо.
— А… ну… — Такемичи рассказывает ему всё с самого начала, точнее, с того момента, как услышала шаги позади себя. Кисаки кивает и, не переставая, хмурит брови. Он совершенно не спрашивает насчёт её и без того потрёпанного и промокшего вида, но Ханагаки-то видит, как он бросает на неё внимательный взгляд. Под конец он всё же интересуется, что с ней случилось, и девушка отвечает, что попала с Хинатой под дождь — в этот момент Такемичи была готова поклясться, что Тетта с силой стиснул зубы.
Ревнует, зайчик.
Уже собираясь уходить, Кисаки предлагает занести Шуджи к ней и перебинтовать нормально. Ну да, дом Ханагаки же ближе, чем его!
Ханма же, что удивительно, так и не очнулся.
Умаялся, поди, когда махался с Манджиро, бедняжка.
Такемичи не было смысла отказывать — это же друг Тет-чана, на которого она напала по ошибке — оказывается, тот шёл в гости к Кисаки, а она приняла его за маньяка.
Очень хотелось послать этих двоих куда подальше.
Уже дома Кисаки замечает, что руки Ханагаки в мелких царапинах и кровоточат — осколки от горшка оказались довольно острыми.
Тетта обрабатывает её руки, и уже Такемичи обрабатывает рану Ханмы — всё-таки у неё больше опыта в подобном, «спасибо» мальчикам.
Кисаки уносит Шуджи на спине, наставляя её быть осторожнее и не шататься одной в темноте.
Такемичи заверяет, что всё сделает и с извиняющейся — за причинённые неприятности — улыбкой машет на прощание.
Ханагаки с силой сжимает ручку, совершенно не замечая капающей с неё крови.
Следовало убить этих двоих здесь и сейчас — Ханма без сознания, а Кисаки не так уж силён. К тому же, он вряд ли будет ожидать от неё нападения.
— Если бы у тебя было побольше силёнок, могло бы и получиться — несчастный случай там и всё такое… — разочарованно нудит Третья.
Такемичи хмыкает — побольше силёнок, как же! В тот удар она вложила всё и то надеялась лишь оглушить его.
Вероятнее всего, свою роль сыграл сам горшок с землёй, массу и КПД которого она не учла из-за отсутствия времени.
— Что ты там говорила насчёт того, что я постепенно перенимаю твой характер? — свистящий шёпот Ханагаки похож на змеиный.
— Ну, может, не так уж постепенно, — замялась Третья,
— но подумать и сделать — это разные вещи! Я более чем уверена, что ты не смогла бы убить этих двоих. Поэтому и настаивала на несчастном случае!
— И что теперь будет?
— Без понятия, — личность пожимает плечами,
— но, думаю, всё обойдётся.
— Я умру, да? — Ханагаки была уверена, что Шуджи будет мстить. А зная его характер, она лишь надеялась, что умрёт быстро.
Третья на вопрос лишь хмыкнула и замолчала — ей было нечего сказать.
Такемичи опустилась на пол, где стояла. Она так и осталась в коридоре, не в силах шевельнуть и пальцем — сколько раз за последние несколько часов она подвергала свою жизнь опасности? И при этом умудрилась получить лишь несколько царапин от несчастного горшка!
— Я… так устала… — девочка приваливается к стене. Сил нет даже чтобы просто доползти до кровати.
А на следующее утро её находит Микото-сан.
Конечно, у девочки поднимается температура и целых два дня она мечется в лихорадке.
Домработница же едва ли не шваброй гоняет от неё волнующихся парней — после того, как они попытались залезть через окно, она пригрозила, что вызовет полицию и не посмотрит, что они друзья Такемичи.
На третий день температура начала спадать, но Микото-сан всё равно никого не пускала.
Эта, несомненно, добрейший души женщина не отходила от Ханагаки ни на минуту.
***
Микото Акияма прекрасно знала, что её подопечная тяжело переносит простуду и в любой момент ей могло стать ещё хуже.
Старушка вообще очень любила Такемичи, в отличие от неё, выросшей в большой и дружной семье, девочка осталась одна очень рано, родители фактически бросили её на совершенно незнакомого человека.
Она помнила подозрение и недоверие по отношению к себе, когда только заступила на работу — малышка буквально следила за каждым её шагом, но никак не комментировала.
Несмотря на то, что у девочки были друзья — правда в основном мальчишки — это никогда не сможет заменить чувство родительской любви и ласки.
Микото-сан очень негодовала по этому поводу, но высказываться не стала — она ведь понимает, что если будет лезть, её могут просто заменить, а так девочка хотя бы под присмотром, хотя и видятся они довольно редко.
Когда она пришла на следующий день после фестиваля, то была просто в ужасе — малышка обнаружилась на пороге квартиры в совершенно мокрых вещах, с оторванным рукавом и перевязанными руками.
В первую очередь она отвезла ребёнка в больницу, там её осмотрели и сказали, что кроме лихорадки и царапин на ладонях, ничего нет.
Повязки сменили, лекарства выписали и прописали постельный режим, что Микото-сан и принялась исполнять со всем усердием.
И нечего тут посторонним ходить — мало того, что не помогут, так ещё и сами заболеть могут!
Что удивительно, выздоровела Ханагаки как раз к началу занятий.
За эти четыре дня она видела ребят лишь раз — когда они столпились под её окном и желали скорейшего выздоровления. Но Такемичи прекрасно знала, что они приходили каждый день, но пройти неприступную стену в лице Микото-сан оказалось им не по силам.
Ханагаки же была рада уже от того, что пережила эти дни — с Шуджи бы сталось прикончить её больную.
— Эй, Такемичи, а ты точно выздоровела? — Макото смотрит на девочку подозрительно, а столпившиеся ребята согласно кивают.
Ханагаки слегка вымученно им улыбается и спешит развеять заблуждение:
— Да. Просто я до трёх часов читала Воителя и ещё не совсем проснулась.
— Что?! Неужели пятый том уже вышел?! — Ямагиши неверяще смотрит на неё — мангу он любил едва ли слабее, чем собирать сведения о бандах.
— Ага, — кивает Такемичи, — мне вчера Микото-сан принесла. Я несколько раз перечитывала — не могла оторваться.
— ЧЕГО-О?! — поражённый возглас ребят был ей ответом.
И нет, Ханагаки не лгала — она действительно читала мангу полночи — раз уж собралась помирать, то хотя бы стоило узнать, чем закончилась последняя вышедшая глава. Но, конечно же, всё закончилось на самом интересном, и теперь хотелось пожить ещё хотя бы до следующей недели.
Только вот от недосыпа перед глазами всё плыло, а голоса периодически сливались в непонятный шум.
***
—… Мы так давно не виделись…
Дорогой ресторан, в одной из закрытых комнат сидят пятеро.
Четверо мужчин и одна девушка.
Хината, всё тот же, с тёплой улыбкой и ласковым взглядом, только… старше.
— Действительно, Такемичи, столько времени прошло.
Ямагиши. Только уже без очков и в чёрном официальном костюме. Он, определённо… вырос.
— Да, я… и все… мы решили…
Кто это?
Ничего не слышу.
Почему она похожа… на меня?
— В таком случае, поздравляем вас, Такемичи.
Взгляд Ямагиши лучится теплом, а Хината с улыбкой поддерживает его.
Стоп… это я?!
Такемичи неверяще смотрит на девушку перед собой.
Это совершенно точно не может быть она.
Безупречные манеры, взгляд, жесты — всё это совершенно точно не могло принадлежать ей.
Девушка… нет — женщина перед ней буквально источала величие и достоинство.
В этом великолепном и, несомненно, дорогом ресторане она смотрелась очень гармонично — будто всю жизнь вела подобный образ жизни.
***
—… Такемичи… — Ханагаки будто сквозь толщу воды слышит, как кто-то зовёт её: — Эй, Такемичи!
— А? Ак-кун? — девушка наконец фокусирует взгляд на друге. — Что-то случилось?
Парень, прищурившись, смотрит на неё крайне подозрительным взглядом, все остальные так же смотрят на неё: — М-да, Такемичи, — вздыхает Ямагиши, — всё-таки не стоило так долго читать мангу, ты же только выздоровела!
— Всё хорошо? — Такуя смотрит взволнованно и немного виновато.
— А, да! Простите, я просто не выспалась, — Ханагаки смущённо чешет шею.
Опять видение?
Но почему из будущего?
— О! А вот и Хината с Наото — не хочешь подойти, Такемичи? — Ак-кун смотрит весело и будто дразнит её.
Наото!
— Осторожней, Такемичи! — слышит она крик Такуи, когда чуть не вспахала носом асфальт, запнувшись о собственную ногу.
— Доброе утро, Хината, Наото, — девушка чувствует, что ещё немного, и её лицо просто треснет от улыбки.
Это же было будущее, верно?
Будущее, в котором Хината и все остальные живы.
— Доброе утро, — Тачибана смотрит тепло и ласково. Совсем как в видении.
Не в силах сдержать себя, Такемичи обнимает его сильно-сильно, от чего Хината тихонько охает, не ожидая такого порыва.
— Наото-кун, можешь пожать мне руку? — Ханагаки смотрит с волнением и надеждой. Будто поняв её, Наото уверенно кивает и аккуратно сжимает протянутую руку, чувствуя едва заметное покалывание.
Такемичи знает, что всё не может быть так просто, но в этот раз она намерена избежать повторения прошлого.
