Начать заново

      Каким бы сильным ни был Хината, Такемичи понимает — один он не справится — поэтому идёт вместе с ним.       И, конечно же, Эма не остаётся в стороне.       Двигаясь вдоль забора, они обходят дерущихся, стараясь не привлекать внимания.       Уже взваливая Дракена на спину Тачибаны, Ханагаки вспоминает, как сама прогибалась под этим двухметровым амбалом, и мысленно просит прощения у Хинаты — но, к сожалению, помочь не может.       — Всё хорошо, Дракен, — слышится взволнованный голос Эмы, — они помогут, ты только потерпи немного, пожалуйста.       Такемичи смотрит на парня — в его глазах мелькает осознанность, и он, кажется, даже узнает её — по крайней мере, не сопротивляется.       Но времени нет — теперь Ханагаки идёт впереди, попутно убирая с дороги другие тела — каждому парню в белой куртке хочется заехать в рожу.       И снова та же дорога, едва освещаемая уличными фонарями.       — Такемичи. Скорую. — Слышит она голос Хинаты.       Как-то поздновато ты спохватился, милый друг.       — Уже. — Такемичи более чем уверена — она вызвала и скорую и полицию.       Снова это место.       И воспоминания.       Ханагаки почти ненавидит себя за то, что продолжает помнить это.       Появление Киёмасы и его прихвостней уже не становится неожиданностью.       Но Такемичи совершенно спокойна.       Девушка слышит, как сзади глотает слёзы Эма, как устало дышит Хината, и хрипит Дракен.       Фактически — Тачибана единственный, кто сейчас может постоять за них, но…       Такемичи не хочет видеть, как его ранят, только не его…       Только не снова.       — Эй, вы ещё кто такие? И какого хуя вы вообще сюда припёрлись? Кто просил вас вмешиваться, а? — рев Киёмасы разрезает воздух, но Такемичи будто не слышит его.       — Эй ты, — голос Дракена дрожит и прерывается на кашель, он таки слезает со спины и хватает Тачибану за руку, привлекая внимание, — забирайте Эму и бегите.       Ха, забавно, — полутруп указывает, что им делать.       — Ты с ума сошёл?! — возмущению Хинаты нет предела, — будто он действительно может бросить раненого человека.       — Можно подумать, ты что-то можешь — презрительно хмыкает Рюгуджи — Забирай девочек, и уходите! Сейчас же!       Раздражает…       — Ну надо же, — вылезает один из прихвостней. — Решил поиграть в героя, Дракоша? А сдохнуть не боишься? — противный смех разлетается по округе и ему вторят остальные.       Это действительно…       — КАКОГО ЧЕРТА ВЫ ЕЩЁ ЗДЕСЬ?! — голос Дракена сорван, и он не может кричать как прежде, но Киёмаса и остальные слышат его и, желая насладится отчаянием на лице непобедимого Доракена, делают шаг вперёд…       — Как же меня раздражают эти тараканы… — тихий и спокойный голос в одно мгновение заставляет их почувствовать, как сердце будто окунули в лёд.       В этот момент одна из девушек делает шаг вперёд.       — …Так и хочется их прихлопнуть — улыбка на лице Ханагаки очень тёплая. Но почему-то заставляет мурашки бегать по коже, а волосы — вставать дыбом.       Ханагаки знает — она не промахнется.       Только не сейчас — если позволить этому тараканью и дальше бесчинствовать, а то потом проблем не оберёшься.       Ханагаки заносит руку с полной уверенностью в своей правоте.       Её не волнуют последствия.       Она живёт здесь и сейчас.       Прилетевший в лицо Киемасы сандаль будто разрушает невидимую стену.       Воздух больше не кажется таким ледяным, а сердце снова заходится в бешеном стуке.       — Э? Чего…? — парни недоуменно смотрят на своего главаря, не подающего признаков жизни, с тапком на лице — они ещё не слышат звука полицейских машин и даже не догадываются, что каждому из них придётся отсидеть по несколько лет за соучастие в попытке убийства.       — Долго. — Недовольно хмурит брови Ханагаки — она вызвала отца Хинаты ещё двадцать минут назад, а он только сейчас соизволил явиться.       В этот момент посторонние звуки замечают и остальные — среди гопников начинается паника — они явно не ожидали скорого прибытия копов.       Кто-то просто сбегает, а кто-то — видимо самый смелый, пытается утащить с собой главаря, но ещё один сандаль в висок, и парень отправляется дремать рядом с Киёмасой.       Но и остальным везёт не сильно — уже за углом они натыкаются на хранителей правопорядка.       — Т-Такемичи…? — голос Хинаты подрагивает, и он с каким-то ужасом и неверием смотрит на девушку.       Это действительно та хрупкая и нежная Такемичи, которую он знал?       Нет.       Этого не может быть…       Перед глазами будто другой человек — тот же самый, только другой.       Опущенные руки, спадающее с плеч кимоно, рукава, которые почти тащатся по земле, и босые ноги в одних носках на мокром асфальте.       Такемичи стоит чуть впереди, будто защищая их, из-за чего Хината не может видеть её лицо.       Но Тачибана более чем уверен — это не та Ханагаки, которую он знал.       Всё меняется в одно мгновение — Такемичи наконец поворачивается к ним.       В её глазах слёзы, а губы едва подрагивают:       — Я так испугалась! — девушка заходится в плаче, — этот ранен — всхлип, — скорой нет, ещё и эти…! — её голос едва пробивается сквозь рыдания, но Хинате удаётся различить каждое слово.       — Всё хорошо, Такемичи, — он подходит к девушке и крепко обнимает её за плечи. Ханагаки же утыкается ему в плечо и вцепляется в футболку. В этот момент он чувствует, как её тело сотрясает дрожь.       — Такемичи, Хината! Вы в порядке?! — раздаётся знакомый голос:       — Папа?! — Тачибана с неверием смотрит на приближающегося мужчину.       — Проходим-проходим! — Тачибана старший поворачивается, и вперёд выходят люди с носилками. Они быстро погружают раненого и направляются к машине. Девушка, что до этого была за ними, так же уходит.       — П-простите, пожалуйста, Масато-сан, — голос Такемичи почти не слышно, но она считает нужным извиниться перед человеком за беспокойство.       Тачибана-старший же лишь вздыхает:       — Всё хорошо, Такемичи. Я очень даже рад, что ты обратилась ко мне и я сам могу убедиться, что с вами всё в порядке… — на секунду он замолкает, а в следующее мгновение его голос буквально звенит от злости: — Хината! Почему твоя девушка стоит босиком, и ты даже не пытаешься это исправить! Почему всегда именно Такемичи звонит мне и просит о помощи?! Тебе так сложно поднять трубку?! Разве этому я тебя учил?!       Ханагаки испуганно ойкает и наконец осознает, что босая стоит прямо в луже, а всё кимоно ниже колен можно выжимать.       В следующее мгновение Хината берет её на руки и почти бегом направляется к полицейской машине — что-то в этот день он слишком много тормозит.       Сандали Ханагаки им приносит уже Тачибана-сан, пока другие полицейские утаскивают двоих вырубленных.       В этот момент Хината вспоминает, что хотел сделать подарок девушке, но из-за случившегося забыл об этом. Он кидает, что-то вроде: «Сейчас вернусь!» и убегает в сторону палаток — он очень надеется, что именно та самая ещё не закрылась.       Тачибана возвращается спустя пять минут — всё это время его отец продолжает ворчать на тему того, как стоит ухаживать за понравившейся девушкой и что совершенно точно не стоит делать — в руках мальчика горшок с цветком, который он застенчиво протягивает Ханагаки:       — Я подумал, что вместо того, чтобы дарить тебе цветы, которые быстро завянут, лучше подарить вот так — ведь он определённо будет стоять дольше и… напоминать обо мне… — лицо Тачибаны горит от смущения, но он смотрит прямо и уверенно.       Такемичи же чувствует, как её лицо пылает в который раз за день, и слегка подрагивающими руками принимает подарок.       — Ты знала, что белые фиалки символизируют верность в любви? — задумчивый голос Третьей едва ли не заставляет Ханагаки выронить цветок, но, всё-таки удержав его, девушка чувствует, что теперь горит не только лицо.       — С-спасибо… — шёпот, сорвавшийся с губ, едва ли слышен, но Хината различает его и улыбается своей нежной улыбкой.       Всю дорогу до дома Ханагаки они едут в тишине, но ощущение руки другого человека заставляет распускаться цветы уже в их сердце.       Перед самой дверью Масато-сан наставляет Такемичи как можно скорее принять душ и ложиться спать — всё-таки не каждый день удаётся пережить такой стресс, а она ещё и умудрилась вымокнуть до нитки.       Хината машет ей на прощание, и они уезжают, оставляя девушку одну.       Тяжёлый вздох Ханагаки будто означает конец этого сумасшедшего дня.       Но только не для неё.       Такемичи спускается с крыльца и выходит за ворота — ей предстояло обдумать произошедшее от начала до конца.       Первое, и самое главное — они спасли Дракена. И хотя это не должно повлиять на будущее, факт того, что Такемичи почти не пришлось вмешиваться, уже радует. Если так будет и дальше, то спасти всех станет гораздо проще.       А второе — это то, что они наконец познакомились с Эмой. Перед тем, как уехать на скорой, Сано спросила, как их зовут, и это даёт надежду, что в будущем они ещё встретятся и смогут подружиться.       И последнее:       — Что это, блядь, было?! — Такемичи выдаёт вопрос сквозь зубы. — Не хочешь ответить, а?       Третья внутри неё фыркает. — Неужели ты действительно думала, что нахождение трёх личностей в одном теле останется без последствий?       Ханагаки чувствует, как у неё дёргается глаз — и правда, на что она рассчитывала?       — Прежде, чем ты начнёшь орать и беситься, давай я кое-что проясню: во-первых, ты можешь общаться со мной мысленно — для этого совсем необязательно сотрясать воздух. А во-вторых, я лишь могу сказать, что сейчас ты перенимаешь частичку моего характера… — Третья зевает, Ханагаки просто уверена в этом. — И если с Первой всё проще — это ты же, только будучи девушкой, то я совершенно отличаюсь от вас, — в доказательство Третья приводит пример: — Может ты и не замечаешь, но твоя неприязнь к Кисаки стала значительно меньше — и всё благодаря влиянию Первой.       Такемичи рефлекторно прижимает к груди цветок — а ведь и правда, на какой-то момент она стала думать о Тетте, как о друге — фактически он встал наравне с другими — вроде и рядом, но дискомфорта не доставляет.       Если бы не Третья, кто знает, когда Ханагаки смогла бы это заметить.       — И что это значит? — в этот раз Такемичи задаёт вопрос мысленно.       — Когда ты вырубила Киёмасу, сама я не взаимодействовала с тобой — это ты использовала мои эмоции и умения.       Девушка вспоминает тот самый момент и понимает, что действительно была собой лишь отчасти — она ощущает себя так, будто два человека стоят плечом к плечу и действуют синхронно — одна из них Ханагаки, что впала в ступор из-за безвыходности ситуации и злится от этого, а вторая готова едва ли не убить этих выродков, и, подчиняясь порыву, находит решение, на которое будет потрачено меньше ресурсов и времени. Ханагаки же полностью вторит ей. Таким образом, тапочек прилетает в Киёмасу с удвоенной силой.       — А такое вообще возможно? — Такемичи в шоке от подобного — ей не верится, что это действительно может быть.       — Видимо… — Третья почти равнодушно пожимает плечами. — Ты умудрилась откопать мои способности и применить их. Нечто подобное было, когда Дракен схватил тебя за воротник, а я предложила убить его. И будь у тебя возможность — ты бы сделала это.       Такемичи вспоминает, как на мгновение будто втыкает парню в висок ручку… но на самом деле этого не было.       — Да кто ты, блядь, такая?! — Ханагаки чувствует, как тело сотрясает дрожь — она ведь действительно могла убить Дракена.       Мерзкое хихиканье Третьей буквально заставляет волосы встать дыбом:       — Не буду ходить вокруг да около, просто скажу, что раньше я была наёмным убийцей. Нас учили драться не только оружием — само наше тело являлось им, а окружающее пространство — вспомогательными предметами. — Личность весело хихикает: — Ты когда-нибудь пробовала убить человека пробкой от шампанского при огромной толпе народа и выставить это, как несчастный случай? А я вот знаю более двенадцати способов — голос Третьей необычайно весел — происходящее доставляет ей огромное удовольствие.       Такемичи же чувствует, как волосы на голове встают дыбом.       Да, ей не раз приходилось видеть смерть других людей, и она даже умирала сама… но осознавать, что рядом с тобой находится тот, кто без промедления может убить других, используя твоё же тело…       Если Ханагаки кого-то убьёт под воздействием Третьей…       Никого не будет волновать правда, да никто и не поверит.       — Постой… — Такемичи собирается с силами, — разве ты не говорила, что являешься Смотрителем?       Третья хмыкает: — Вообще-то, именно вы дали мне это прозвище. Быть «Смотрителем», — она насмешливо выделила последнее слово. — Всего лишь развлечение, которым я иногда увлекалась в свободное время. Не думайте, будто имея доступ к частичке моих воспоминаний, вы знаете всё.       Ханагаки едва ли не трясло.       Да, Третья почти не проявляла себя, но девушка всё равно неосознанно поддавалась её влиянию.       Единственное, что утешало — это то, что проявлялось это всё лишь в стрессовых ситуациях.       Но что будет дальше?       — Да не ссы ты, — «успокаивает» её Третья, — ты всё равно никогда не сможешь полностью перенять мои умения и возможности — другой склад ума. Но ты, несомненно, станешь лучше — научишься быстро анализировать ситуацию и моментально подстраиваться под неё... Вот как совсем недавно — без промедления использовала тапочки вместо метательного снаряда, и когда поняла, что рядом посторонние, быстро состроила невинную овечку.       Такемичи вспоминает, как разревелась при появлении полиции — она определённо знала, как нужно действовать, чтобы избежать ненужных вопросов и не понимания со стороны других. Ведь то что она показала, кардинально отличалось от старательно выстраиваемого ею образа.       Всё спишут на стрессовую ситуацию и это сойдёт ей с рук.       — Что ты со мной сделала… — Ханагаки с ужасом осознает, что она слишком не похожа на того себя из прошлого.       Какой к чёрту «выстраиваемый образ»?!       Какие к чёрту заранее спланированные развлечения, когда в прошлом Ханагаки даже не знал, что он завтра купит в буфете?!       А ведь с этими развлечениями тоже всё было не так просто: первый день они провели активно, играя и развлекаясь на аттракционах, во второй отдохнули на шоу дельфинов — пусть и несколько условно — на третий веселились в аквапарке, а в четвёртый отдыхали в океанариуме.       Ханагаки с самого начала осознанно распределила всё так, чтобы они день активничали, а на следующий отдыхали.       И это тот самый Ханагаки, что прежде тянул Хинату за собой, даже не замечая, что девочка устала и не может поспевать за ним?!       Такемичи сильнее прижимает к себе подарок Тачибаны — она осознает, что поддалась влиянию двух других личностей, но сделать что-либо уже невозможно.       Краем сознания она всё время анализирует окружающее пространство и собственное поведение, но на это уходит так мало ресурсов, что она почти не замечает.       Вот как, например, сейчас — уже около пяти минут она слышит сзади посторонние шаги, но показательно игнорирует это, так как человек находится «вне её зоны».       Стоп…       Что?