Почему ты не дал мне умереть?

Проснулся Хината с сильной болью в голове, что ж, неудивительно, учитывая то количество алкоголя, которые они с Комаэдой вчера выпили. Проснувшись, он сначала испугался увидев, что они с ним лежат голые в одной кровати, но тут же вспомнил всё происходящее вчера, точнее, большую часть. Пляж, пиво, поцелуи, холодная дверь, к которой прижималась горячая спина, скрип кровати. Начало, было чётким, но дальше картина постепенно размывалась на дне памяти. Они с Комаэдой лежали лицом к лицу и Хината, пока мог, любовался его умиротворённым спящим лицом. Через пять-десять минут, которые ощущались как часы, наконец-то белоснежные ресницы дрогнули, синие веки приоткрылись и стали видны его серые глаза. Нереально долгое время они просто неотрывно молча глядели друг на друга, Комаэда, казалось, даже не моргал. — Больше ни за что не притронусь к алкоголю. — Наконец прервал тишину Комаэда. Хината молчал. Тишина между ними стала ещё тяжелее. — Вспомнить бы ещё кто "сверху" был. — Начал Хината, на что получил любимый взгляд Комаэды: "Ты дебил?". — Тебя только это волнует? — Ну а что, вот тебе бы больше хотелось бы быть "сверху" или заднеприводным? — О Господи... — Он закатил глаза и прикрыл своё покрасневшее лицо ладонью. Через минуту игры в молчанку он наконец ответил: — Мне плевать. — Значит будем меняться. — Хината пожал плечами и победно улыбнулся. — Что значит "будем меняться"? Так говоришь, будто это не последний раз — Поняв, что именно это Хината и имел ввиду, он нахмурился. — Ну, может следующий раз будет нескоро, но будет же. — На это Комаэда благоразумно промолчал, но всё же недоверчивый взгляд у него промелькнул. Вскоре парни собрались вставать и Хината тактично отвернулся, пока Комаэды прошёл в ванную комнату, чтоб переодеться там. Одевшись парни вышли и направились к главному зданию отеля. Когда они зашли в ресторан, все обернулись и посмотрели на них, но сразу сделали вид, что ничего не произошло. Остальные что-то обсуждали, пока парни молча ели и не вникали в беседу. — Кстати парни, я спросить хотел... — Начал вдруг Казуичи, но его перебил Фуюхико: — Лучше заткнись, дольше жить будешь. — Все замолчали. — А ладно, мне плевать, говори что хочешь, только чур я ни при чём. — Сдался наконец он и Казуичи довольно продолжил: — Так это... Вы вдвоем типо вместе? — Все в ожидании ответа будто застыли. Хината хотел было возразить, но Комаэда опередил его: — Да. Мы вместе. — У Казуичи с Фуюхико от такого упала челюсть, Сония с Чиаки довольно улыбались и хихикали, а Аканэ просто удивлённо застыла с набитым ртом. Конечно, Хината офигел больше всех. Комаэда сказал, что они вместе... Причём сказал это при всех. Хината запоздало понял, что сидит и глупо улыбается, но убрать эту счастливую улыбку с лица так и не смог. — Теперь понятно, что это за скрип был у тебя в коттедже вчера. — Обратился к нему Фуюхико и от такого Комаэда подавился чаем, а Хината воздухом. Они так и сидели молча, красные как раки, пока все удивлённо смотрели на них, а Аканэ как только поняла в чём дело, начала хохотать на весь ресторан. Позавтракав, парни попрощались с остальными, которые ещё не собирались уходить, и быстро направились обратно в коттедж. — Так, мы оказывается вместе? — Всё ещё с этой тупой улыбкой спросил наконец Хината Комаэду. Не успел тот ответить, как Хаджиме тут же почувствовал невыносимую боль с левой стороны грудной клетки. Он согнулся пополам и уже не имел возможности расслышать что-либо. Стало тяжело дышать и в глазах плыло. В один миг он потерял связь с реальностью и всё потемнело. *** Он наконец-то открыл глаза и сильно об этом пожалел. Свет в помещении был слишком ярким, и к тому же в глазах всё плыло. Когда наконец реальность стала принимать более чёткие черты, он понял, что находится в больнице. Хината попытался сесть, но кто-то его остановил. Он поднял глаза и увидел... Жёлтые волосы, светлая кожа. Сония. — Какого... Что произошло?... — Он вспомнил то как в груди вдруг заболело и он потерял сознание. Судя по оранжево-красному небу уже вечер. Сколько же часов он провёл без сознания? — Хината-сан... Лучше не напрягайся. У тебя был сердечный приступ... — Сония печально посмотрела на него и на глазах у неё наворачивались слёзы. — Мы могли потерять тебя... Ты чудом выкарабкался... — Что у меня?... — Он вдруг почувствовал, что побледнел. Стало страшно. Но не за себя и не за кого-либо, а за одного единственного человека. — А где... Где Нагито? — Комаэда-сан ушёл куда-то почти сразу, как мы тебя сюда перенесли и больше я его не видела... — Она выглядела виноватой. Хината тут же попытался встать, но сильно об этом пожалел. В груди опять заболело. Но несмотря на боль, он встал и кривым шагом вышел из палаты, проигнорировав Сонию, которая пыталась его остановить. Он вышел из больницы и попытался перейти на бег, но быстро оставил эту затею. Он кое-как дошёл до первого острова и первым делом почему-то решил зайти на пляж. И не ошибся. Его белоснежные волосы развивались на ветру и сверкали на солнце, он стоял к нему спиной, так что невозможно было увидеть, какие эмоции сейчас были на его лице. Его зелёное пальто сейчас лежало на краю берега, а сам он, по пояс стоял в воде. Хината попытался как можно тише подойти, чтоб в случае чего подбежать к нему и спасти, всем же известно какие волны бывают в море, уносят даже самых сильных людей, каким физически Комаэда не был. Но это у него не вышло. Белокурый тут же обернулся, ощутив чьё-то присутствие. И лучше бы не оборачивался. Всё его лицо было в сухих и свежих дорожках от слёз, а глаза были красными и сильно выделялись на фоне белых волос, белой футболки и бледной кожи. Увидев Хинату он моментально изменился в лице, эмоции которые были на нём невозможно было прочитать. Хината попытался медленно подойти ближе, но он выставил руку, якобы предупреждая не приближаться. — Невермайнд сказала, что у тебя сердечный приступ, и что ты наверняка не выживешь. — Он почти перешёл на крик. Хината виновато уставился в землю, будто песок интереснее их разговора. — Почему... Как? — От меня не так уж и легко избавиться. — На это ему Комаэда послал взгляд: "Это мы и так уже поняли". — Выходи из воды, не надо этого. — Он протянул ему руку буквально моля о том, чтоб тот за неё схватился. — Почему... Зачем ты это делаешь? — Его голос будто бы охрип и сел, сейчас он говорил почти шёпотом. — Почему ты никак не оставишь меня? Почему ты продолжаешь заботиться обо мне, даже после всего происходящего? Зачем тебе меня спасать если я всё равно попытаюсь умереть? — Для этого не нужна причина. — Он немного подумал. — А вообще, потому что я... люблю тебя. И всегда любил. Если бы это было не так, я бы не делал этого всего. — Он грустно улыбнулся. На глазах наворачивались слёзы. — Нагито, пожалуйста... Пожалуйста, ради надежды, ради... Ради меня. Пожалуйста выйди от туда. Не надо этого. — Его голос стал более плаксивым, он вот-вот заплачет. Хината снова протянул ему руку. На этот раз, немного погодя, Комаэда вышел и взялся за неё. Хината не сдержался и крепко-крепко его обнял, вжимаясь в него так отчаянно, будто если он его отпустит – то отпустит уже навсегда. Комаэда обнял его в ответ и с чужих щёк на его шею потекли горячие слёзы. — Я всегда думал, что абсолютная надежда – это обязательно кто-то из абсолютных, но я ошибался. Моя настоящая абсолютная надежда – это ты. — Теперь уже очередь Хинаты рыдать в чьё-то плечо. Они так и стояли на берегу моря, отчаянно, но с надеждой, обнимаясь. — Нагито, я... Я всё ещё тупой резервник для тебя? — Спросил вдруг Хината. Недолго поразмыслив, Комаэда ответил: — Нет, ты – мой любимый резервник.