Роковая ошибка писателя Гудвина

      Ривен налил себе немного бренди, так кстати оказавшийся в баре его кабинета. Он не собирался напиваться, ведь в его положении лучше иметь трезвую голову и мыслить логически. Но, немного расслабиться, ему не помешает. До сих пор перед глазами стояла увиденная в комнате картина, а руки слегка тряслись. Одно дело читать или знать об убийствах и смертях, и совсем другое оказаться невольным свидетелем подобного. Он не знал того несчастного, с которым сейчас разбирался дворецкий, понимал, что этот человек всего лишь статист, но легче от этих знаний не становилось. До недавних пор он тоже был всего лишь статистом и наслаждался своим существованием. Его семью все еще можно назвать фоновыми персонажами. Но, разве от этого они были менее живыми? Теперь, когда история коснулась его напрямую, мир молодого аристократа перевернулся с ног на голову. Пряная жидкость, обжигая, стекала по горлу прямо в желудок, оставляя после себя приятное послевкусие. Дрожь постепенно проходила, мысли выстраивались в стройный ряд. Главное не переборщить, не пытаться забыться.       Сальторе Раст. Он сразу понял, что этот человек должен сыграть важную роль в развитии сюжета. Слишком уж запоминающаяся внешность на общем фоне, слишком выделяющееся поведение. Нужно было сразу обратить на это внимание. Но, он решил, что у него еще будет на это время. Ривен прикрыл глаза, пытаясь избавиться от неприятной сухости. Сальторе Раст. Это имя точно не встречалось ни в одном из романов Гудвина. По крайней мере, в тех, что создают их мир. Имя… Оно важно, но ничего не значит. Его можно сменить, если потребуется. Ривен уцепился за эту мысль, продолжая все глубже погружаться в бездну своей памяти. С кем же ему предстоит жить под одной крышей? Но, что намного важнее, какие у него мотивы и роль? Что затевает автор? Он должен разобраться, пока не стало слишком поздно. Пока он способен хоть на что-то повлиять. А в том, что он на это способен сомневаться не приходилось. Время шло, Ривен ощущал его течение, слышал четкое движение стрелок на циферблате часов. Ни одной приемлемой мысли так и не появилось в голове. Если конечно, не принять за них пару сомнительных гипотез. От размышлений мужчину отвлек деликатный, но настойчивый стук в дверь.       — Входи, — тихо отозвался Ривен. Что ж, даже если он не найдет ответ, то хотя бы получит какое никакое объяснение.       — Господин Ривен, — дворецкий, бесшумно ступая, перешагнул через порог. На его идеально отутюженном костюме не было ни пятнышка, и даже перчатки оставались ослепительно белыми, несмотря на недавно свершившееся убийство. — Мне жаль, что вы стали свидетелем той картины. Это моя вина. Я был неосторожен. Больше подобного не повторится.       — Отрадно это слышать, — Ривен натянуто улыбнулся. Его дворецкий явно давал понять, что ему не стоит задавать лишние вопросы или беспокоиться о ночном инциденте. Ему давали шанс остаться в стороне. Но, он уже не сможет отбросить мысли об этом. — Так, что там с нашим гостем?       — Он больше нас не потревожит.       — И зачем же он приходил? — Ривен поежился от металлических ноток в голосе слуги. До чего же он нелепо сейчас выглядит в глазах этого человека! Молодой аристократ и сам понимал, что ему не хватает уверенности и жесткости.       — За вашей жизнью, — с завидной невозмутимостью ответил дворецкий. Он произнес это настолько обыденно, словно подобные события в порядке вещей.       — Что ж, рад, что его планы не осуществились. Удалось выяснить, кто его послал?       — Это займет некоторое время.       — Но наш гость уже мертв?       — Именно так, хозяин.       — Хм… — разговор шел не по плану. Хотя, как он может идти по плану, если его изначально не было? Ривену нужна была информация, чтобы ощутить себя уверенней, но он слишком устал для серьезного разговора. Усталость накатила внезапно. Всему виной стресс. — Сальторе, кто ты?       — Ваш дворецкий.       — А помимо этого? Далеко не каждый дворецкий обладает твоими способностями и хладнокровием.       — Поверьте, если дворецкий не хладнокровен, он плохой слуга.       — Ты так и не ответил, — Ривен внезапно заметил странный блеск, промелькнувший в глазах собеседника. Это было похоже на мимолетную вспышку стальной молнии, настолько невероятную, что в ее существование не верилось даже тем, кому довелось ее увидеть. Именно это заставило Ривена вспомнить одну из историй, упоминаемых в первом романе. Она была незначительной и казалась проходной, созданной лишь для поддержания диалога двух героев, одному из которых предстояло умереть. Но Ривен отчетливо помнил описание взгляда. Помнил так, словно эту историю рассказали именно ему.       — Разве?       — Ты просто мой дворецкий, — понимающе хмыкнул мужчина.       — Именно.       И снова возникла ситуация, когда благоразумней отступить и ничего не предпринимать, просто плыть по течению, но отчего-то поступить именно так не получалось. Что-то внутри мужчины недовольно всколыхнулось. Он не станет безропотно принимать волю автора! Ему дано знание и чутью, то, чего лишены остальные жители их мира, а потому он должен бороться, показать Гудвину свою уникальность, заставить увидеть его настоящего. Для этого сюжет придется двигать самому!       — Когда-то давно, а может, и не очень, я слышал историю, про одного удивительного человека, ставшего легендой в определенных кругах. Непревзойденный убийца, способный проникнуть в любое место, убрать кого угодно, не оставляя следов. Он мог работать грязно и показательно, а мог так, что все сочтут, будто несчастный сам упал с лестницы в пьяном угаре или скончался от неизлечимой болезни. Его работу смело можно назвать искусством, а его самого творцом. Творцом смерти. Однажды, он даже убил короля, которого охраняла целая армия рыцарей и магов. После того случая он исчез и это вызвало больше домыслов, чем его работа. В преступном мире до сих пор спорят, существовал ли он на самом деле.       — Интересно, откуда молодой аристократ из провинции мог услышать подобные истории? — все так же невозмутимым голосом поинтересовался дворецкий. Ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь в глубине глаз что-то колыхнулось.       — Моя семья интересуется искусством, — Что за бред он несет? Ляпнул первое, что пришло в голову, ведь на размышления времени не было. Ривену хотелось сквозь землю провалиться, а еще лучше стереть последнюю фразу и переписать ее! Увы, на подобное способен только автор.       — Интересное утверждение, — дворецкий выдержал паузу. Молчание было настолько громким, что оглушало. И в тот момент, когда нервы уже были натянуты до предела и готовы порваться, Сальторе вновь заговорил. — Вам не стоит волноваться, хозяин. Даже если бы я был этим легендарным убийцей, о котором вы говорили... Что само по себе уже невероятно, я не был бы заинтересован в вашей смерти.       — Рад слышать, — Ривен до дна осушил стакан с бренди. В его душе зародилось совершенно новое чувство. Зависть! Ведь у него, в отличие от Гудвина, не было времени поразмышлять над диалогами. А говорить надо, ведь его догадка оказалась точной. — Если бы ты вдруг оказались, тем самым легендарным убийцей, о котором я говорил. Что, естественно, невозможно... Что бы тебя интересовало на столь скромной должности?       — Хм… — губы дворецкого тронула едва заметная улыбка. Этот разговор оказался необычным для него и оттого представлял особую ценность. Определенно, скучно ему не будет. — Если бы я им был, меня бы интересовали незваные гости.       — Что ж, в таком случае, я могу быть спокоен.       — Именно так, хозяин.       — Что ж, этих объяснений мне вполне достаточно. Можешь идти.       — Хорошо. Желаю приятной ночи, хозяин.       Ривен сдержано кивнул, провожая Сальторе задумчивым взглядом. Сейчас его душа и разум пребывали в смятении. Хотя, чего еще он ожидал, после того, как увидел своего дворецкого расправляющегося с незнакомцем? Волна дрожи пробежала вдоль позвоночника, к горлу подкатил тошнотворный ком. Смерть реальна. Сегодня он убедился в этом. Даже размышляя о своей участи и внимании Гудвина, которого лучше бы избежать, он не воспринимал смерть настолько реально. Его история становилась все запутанней, пугающей и неприятней. Вот только бежать поздно, да и о последствиях собственной слабости забывать нельзя. То, что Гудвина всего лишь строки на листах, для него — мир. Те, кто для автора лишь набор букв, безликие статисты, наполняющие мир, для него семья.       — Я должен до него достучаться… Должен объяснить… Он должен знать, как далеко простирается его власть.       Собственное бормотание придавало сил, успокаивало. Вера Ривена непоколебима, а Гудвин в ней был богом-творцом. Вот только молиться этому богу бессмысленно. К нему нужно искать путь. И чем скорее, тем лучше. Кажется, он именно для этого решил прогуляться ночью. Нужно осмотреть артефакты, убедиться, что они не повреждены, расставить их по витринам. У него полно работы. Вот только подняться с места сил уже не было. Хотя он и говорил с Сальторе уверенно, на деле внутри все сжималось от первобытного ужаса. Нет ничего такого в том, чтобы быть трусом. Это нормально. Даже героям свойственен страх, что уж говорить о нем. Вновь прикрыв глаза, мужчина попытался расслабиться. По ходу дела, сегодня он будет спать в кресле и плевать, что завтра все тело будет ломить от боли, да выспаться как следует не получится. Этот день оказался слишком насыщенным на события, и про них нельзя сказать, что они приятные. И снова мысли забурлили в голове. Его дворецкий легендарный убийца! Наверняка, это очередная завязка, которая должна продвинуть сюжет. Вопрос лишь в том, когда она сработает и к чему приведет. Пока Сальторе вел себя максимально доброжелательно, даже спас его и не прирезал по-тихому, когда он рассказал известную ему историю. Но, то, что он не сделал этого сегодня, не значит, что завтра все не изменится. Радоваться рано. Бежать поздно. Остается лишь расхлебывать запутанный сюжет, заботливо создаваемый Гудвином.       — Лучше бы позволил Элеоноре остаться. Хоть какое-то удовольствие бы получил…