Роковая ошибка писателя Гудвина

      Ривену было непросто разобраться в самом себе и взять ситуацию под контроль. Молодой аристократ ни понимал настоящий ли он сейчас или воля автора уже изменила его. Обратимо ли вмешательство Гудвина? Раньше ему и в голову не приходило задумываться об этом. Он никогда не сочувствовал любимчикам писателя, напротив, восхищался великим замыслом. Но теперь Ривен иначе смотрел на многое, ведь ситуация касалась его напрямую. Нервная дрожь пробежала по телу, словно его вдруг пронзил электрический разряд. Да уж, он так долго не протянет. А потому нужно, как можно скорее разобраться в происходящем, провести расследование.       — Неужели я настолько страшный? — ехидно поинтересовался маркиз. Неказистый жених дочери вызывал у него стойкое чувство неприятия. Ривен не обладал ни достойной внешностью, ни титулом, ни богатством, ни силой, да и характер у него был трусливый. И этот человек станет частью его семьи?! От одной мысли об этом маркиза накрывало волной ярости.       — Дело не в вас, а в самой ситуации, — как бы ни хотелось Ривену позволить автору все взять в свои руки, но говорить пришлось самому. Именно в этот момент он осознал, что важно не только внимание Гудвина к определенным событиям романа, но и то, с чьей стороны ведется повествование.       — И что же в ней такого? — маркиз недовольно сложил руки на груди. Мысленно он уже продумывал план избавления своей маленькой Элеоноры от этого недоразумения. Естественно, нельзя действовать сразу, открыто, уж лучше подставить кого-то.       — Совершенно неожиданно я получаю предложение о браке от женщины, с которой даже не знаком. И это не то предложение, от которого я могу безопасно отказаться. Вы и сами это должны понимать. Элеонора лишь использует меня в своих интересах. И это вам тоже хорошо известно, как, впрочем, и то, какими будут последствия в случае отмены свадьбы. И все же, вы ведете себя так, словно это я соблазнил вашу дочь и теперь силой заставляю выйти за себя. Не знаю, как для вас, а для меня это все весьма утомительно. Не люблю тратить время впустую. По большому счету, я здесь единственное незаинтересованное во всем происходящем лицо.       — Незаинтересованное лицо? — маркиз поперхнулся воздухом от такой наглости. — Хочешь сказать, что моя дочь недостаточно хороша для тебя?! Да ты, хоть, представляешь, сколько мужчин мечтает жениться на ней?! И поверь, каждый из них тебя превосходит!       Молодой аристократ устало вздохнул. Маркиз Лизельд описывался в романах, как человек умный, сдержанный и прагматичный, но все это испарялось всякий раз, когда затрагивалась тема его дочери. По сути, он являлся воплощением отцовского обожания к своему ребенку. Когда смотришь на такое издалека, это кажется милым. Но стоит заглянуть глубже и начинаешь понимать, что подобное отношение лишь вредит.       — Ваша дочь для меня слишком хороша, — устало ответил Ривен. — Но я выбор Элеоноры. Так что нам с вами остается лишь смириться.       — Ты не будешь нужен ей вечно, — зло бросил маркиз. Ему не нравился жених дочери, но и всякое отсутствие интереса к Элеоноре раздражало. Хотелось просто свернуть шею этому наглецу, но он понимал, что сейчас этого делать не стоит. Всему свое время.       — Тогда нам стоит отложить разговор до тех времен.       — Отложить! Отложить! — подхватил ворон, с осторожностью наблюдая за фамилиаром маркиза.       Поскольку маркиз был фигурой значимой, автор наделил его ярким и запоминающимся спутником. Фамилиаром маркиза стал белый тигр с невероятно глубокими и пугающими синими глазами. Взгляд этого зверя повергал в трепет, заставляя ощутить себя добычей. Яростный и грациозный хищник мог бы с легкостью разорвать человека в клочья, а потому к маркизу Лизельд относились с опаской, стараясь, лишний раз не раздражать. Но не только физической силой выделялся фамилиар. Тигр был грозовым зверем. Стоило его хозяину дать команду и поделиться своей силой, как тут же начиналась гроза. Чем сильнее эмоции маркиза, тем яростней непогода и сильнее удары молний. В сравнении с простым вороном, только и способным, что повторять слова хозяина, он сильно выделялся.       — Что ж, давай, отложим. Но уйти от него у тебя не получится, мальчик!       — Я и не собирался, — Ривен чувствовал себя измотанным морально и физически. Вместе с усталостью появилась и апатия. И это состояние, на удивление, ему нравилось. У него не осталось сил для того, чтобы нервничать, бояться, он вновь превратился в стороннего наблюдателя. Вот только не осталось и капли восторга или энтузиазма. — Что ж, раз этот вопрос мы с вами прояснили, давайте перейдем к делу. Я ведь здесь не только ради соблюдения формальностей и знакомства с будущими родственниками. Не так ли?       — А ты догадлив.       — Не нужно обладать большим умом, чтобы прийти к этому выводу, — пожал плечами Ривен.       Маркиз смерил гостя хмурым взглядом. Как ни прискорбно это признавать, но Ривен прав. Элеонора выбрала его не ради забавы, а он ничего не может изменить. Эта та ситуация, когда остается лишь смириться и постараться извлечь максимум выгоды. Все равно Ривен уже не жилец. Рано или поздно до него доберутся либо поклонники Элеоноры, либо ее враги. Ну, а сейчас лучше перейти к делу, ведь это не только вопрос государственной безопасности, но и судьбы его любимой дочери.       — Ты прав. Знакомство лишь повод. Общество не должно сомневаться в наших намерениях, а потому все необходимо сделать правильно и последовательно. Если играешь, то делай это со всей страстью, на какую способен. Тебе, мальчик, придется приложить максимум усилий и проявить заинтересованность, стать самым верным помощником для моей дочери.       — Здесь больше подойдет другое слово… Орудием.       — Называй, как хочешь. Это вопрос формулировки, не более. Не думай, что сможешь наслаждаться медовым месяцем и обществом Элеоноры. Тебе придется хорошенько поработать.       — И что же я должен сделать? — Ривен старательно пытался понять, к чему вела столь странная беседа. Все это могла ему сказать и невеста. Так зачем маркизу лично озвучивать ему что-то? Этому могло быть лишь одно объяснение. Есть то, о чем Элеонора не знает. Похоже, в этой семье его намерен использовать каждый. Если так, то и маркиза, мать Элеоноры, тоже что-то от него будет ждать. Забавно, особенно если учесть, насколько жалким и никчемным его считают.       — Сразу после свадьбы вы отправитесь в путешествие, осмотрите наши территории, погостите на курортах, навестите важных гостей и родственников. Одно из мест, которое вам предстоит посетить — поместье барона Атрио на восточном побережье. Если не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, вы знакомы.       Ривен неприязненно поежился. А вот теперь для него все стало проясняться. Раз уж свадьбы не избежать, будущий родственник решил воспользоваться им по полной. Барон Атрио известный ценитель прекрасного, коллекционер и меценат. Семьи Домине и Атрио часто соперничали на разных аукционах, но все проходило в дружеской обстановке. Как-то им даже довелось устраивать совместную выставку. Коллекция барона впечатляла и стоила невероятных денег. Он был тем, кто умел не просто найти талант, но выжать из него все, что только можно. Творцы: художники, поэты, музыканты, танцоры, попавшие в его руки, сияли невероятно ярко, но недолго. Промышлял он и подделками, но ни разу не был пойман или открыто заподозрен в этом. Его репутация в обществе была идеальной. Но все это меркло в сравнении с особыми пристрастиями барона, считавшего, что умение причинять боль — это тоже своего рода искусство.       — Знакомы. И что же вам потребовалось от барона? — без особого энтузиазма поинтересовался Ривен.       — Картина.       — Картина?       — Да, картина. Она принадлежала нашей семье на протяжении многих поколений. Прекрасный «Сад Солнца», которым и по сей день восхищаются все, кто окажется рядом. Картина прекрасна настолько, что многие готовы выложить большие деньги за качественную копию. Барон не исключение. Но вот незадача. Каким-то образом, у него оказался оригинал, а в нашем доме подделка.       — Почему бы вам не обратиться в королевский суд. С вашими связями и деньгами…       — Это ни к чему не приведет. Барон лишь заявит, что копия настолько прекрасна, что я решил заполучить ее. А дальше начнет продавать работы автора «копии». Для людей, не смыслящих в искусстве, этой истории будет достаточно, чтобы бездумно тратить. Для нашей семьи она станет ударом по репутации.       — Вы можете обратиться к экспертам?       — С мнением барона может посоперничать лишь мнение семьи Домине. И неизвестно, кто выйдет победителем из этой истории.       — Шансы пятьдесят на пятьдесят, — Ривен понимал, что противостоять открыто барону не сможет. Так он может испортить не только свою репутацию, но и репутацию семьи. Но, что намного хуже он привлечет внимание к семье. Пока о них лишь упоминалось вскользь, но, если они свяжутся с бароном, их может раздавить сюжетом. Гудвин ни перед чем не остановится, ведь каждому злодею, нужны жертвы! — Так чего вы ждете от меня?       — Найди подлинник и сообщи, где он находится моим людям. Дальше они все сделают сами.       — Помимо оригинала есть копии?       — А ты не так глуп, как кажешься на первый взгляд.       — Не глуп! Не Глуп! — подтвердил ворон.       — Хорошо. Я попытаюсь, — вздохнул Ривен. А что еще ему оставалось? Это тот самый случай, когда можно лишь следовать чужому сценарию. — Элеонора знает?       — Нет. У нее и без того забот хватает.       — Тогда мне не стоит с ней это обсуждать.       Маркиз явно что-то недоговаривал, но Ривен не собирался ничего уточнять. Перед ним простая и четкая задача — найти подлинник картины. Все остальное не его дело. Он не должен ни во что влезать, и уж точно не стоит проявлять инициативу. Во что бы то ни стало ему нужно остаться фоновым персонажем, массовкой! ***       Гудвин откинулся на спинку своего удобного эргономичного кресла, устало разминая пальцы. Он всегда мечтал о печатной машинке, ведь это стильно и серьезно, создает просто неповторимую атмосферу. Но на деле работать на ней оказалось непросто. Нельзя одним движением руки все стереть, исправить ошибку, создать удобную ссылку или просто отвлечься, свернув документ. Да и просто окинуть текст взглядом не получится. Работа на печатной машинке требовала от него максимум сосредоточенности и усилий. Он устал. Безумно устал! Но сдаваться писатель не собирался. В конце концов, это дело привычки. Нужно лишь проявить терпение и все станет намного проще. К тому же, мастер пока не смог найти вирус на его компьютере. Раз так, все еще была угроза, что кто-то вновь вмешается в его роман. Гудвин раздраженно вздохнул. В этот раз история рождалась в муках, словно что-то сдерживало его, не позволяло вдохновению расправить крылья. Писатель никак не мог понять, почему это происходит. Может, он исписался? Такое случается. С кем-то временно, с кем-то навсегда. Неужели ему больше нечего сказать и он устал от созданного им самим мира? Сама мысль об этом казалась абсурдной. Тогда в чем дело? Гудвин скользил взглядам по тексту на белоснежных страницах. Каждая буква, каждое слово были словно вырезаны на бумаге, имели объем. Вдохновляюще! И все же, он написал сегодня непозволительно мало. Почему? Взгляд автора остановился на имени «Ривен». Все началось с тех пор, как он взялся за этого персонажа. Так неужели дело в нем? Как-то не клеилась с ним история. Не клеилась настолько, что хотелось все перечеркнуть и начать заново, взять другого персонажа. Вот только исправит ли это дело?       — Кто же ты такой, Ривен Домине?       Сам у себя вопрошал Гудвин. Он так и не смог продумать этого персонажа. Его характер, увлечение, предназначение — все это до сих пор было для него загадкой. Будучи писателем, Гудвин не понимал, каким в итоге получится его персонаж. Пока что, все, что можно про него сказать — невзрачный, блеклый. В этом есть своя прелесть, но кажется, этого недостаточно.       — Нужно подумать… — писатель прикрыл покрасневшие от напряжения глаза. Ему нужно все хорошенько обдумать. — Может, действительно все начать сначала? Не так уж много я уже написал…