Алое знамя

      В день первого испытания воздух в замке вибрировал.       О драконах в Хогвартсе не знал, кажется, только ленивый, слепо-глухо-немой и совершенно не любопытный студент. Просто потому, что драконологи особо не прятались и лагерь никакими иными чарами, кроме сторожевых, не укрывали. Ибо турнир турниром, а устраивать его среди школьников все согласились только с тем условием, что задания будут для них выполнимы. Хотя бы теоретически.       Годрик Гриффиндор в эту планку, конечно, не вписывался, но в квалификации Основателя никто и не сомневался.       Ежедневный Пророк и несколько иностранных изданий, освещавших возобновлённый Турнир Трёх Волшебников, перевернули и вытащили на свет всё, что когда-либо писалось об огненном маге. Не поленились и не побоялись обратиться к семейным архивам древних родов — из тех, что сразу за такое не проклинают.       Лишь чудом и совместными усилиями следователей, адвокатов и учителей вся эта волна статей не захлестнула Хогвартс в первую неделю появления Основателя, пропуская только редкие издания, без которых школьники рисковали разнести школу изнутри.       И, конечно, не было в Хогвартсе такого студента, и тем более преподавателя, кто не помнил бы школьный девиз. Но что удивительно, вопрос об этом рискнул задать только Аластор Грюм, сопровождавший Гриффиндора в палатку Чемпионов.       — Дракон — это василиск Салазара, — тяжело вздохнул Годрик, поправляя неизменный шарф. — Зовут его так. И я бы действительно не рекомендовал будить это создание, поскольку характер у него отвратительный.       — Он до сих пор жив? — подозрительно уточнил отставной аврор.       — А что ему будет? Василиски живут тысячи лет.       Грюм хрипло каркнул, на миг сбившись с шага.       — Разве Слизерин оставил его не для того, чтобы очистить замок от недостойных? — волшебный глаз бешено вращался в изуродованной шрамом глазнице.       Годрик поморщился.       — Он оставил его для защиты Хогвартса в случае нападения. Поскольку половину проблем тогда составляли верующие маглорождённые, ведущие к поселениям магов отряды благословлённых церковью рыцарей, интерпретировать историю можно и так, — он бросил на мужчину короткий взгляд. — Хотя от всего остального, будь то нашествие оборотней, великанов или любого другого вида опасностей, Дракон тоже эффективен.       Отставной аврор впечатлённо крякнул, остановился у входа в палатку и пропустил Гриффиндора вперёд.       — Итак, жребий! — Людо Бэгмен фонтанировал восторгом. — Дама первая!       Миниатюрные драконы один за другим сворачивались на ладонях участников. Шипастая хвосторога полыхнула язычком пламени в сторону Годрика.       — Ну, что ж, всем удачи! — просиял бывший спортсмен, покидая палатку.       — Мне кажется или он издевается? — мандражируя, спросил Седрик Диггори, провожая спины судей, скрывающиеся за пологом.       — Тебе кажется, молодой Диггори, — хмыкнул Гриффиндор, поглаживая свою анимированную копию дракона кончиками пальцев.       Дракончик перестал плеваться пламенем и сам подставлял шипастую спинку под ласку. Оценив выражения лиц соперников, Основатель вздохнул.       — Драконы во многом похожи на кошек. Любят тепло и когда их гладят.       — Мы это учтём, — ещё более нервно поблагодарил хаффлпаффец.       Годрик закатил глаза и отвернулся в другую сторону палатки.       — Не трусь. Мы всё ещё на территории Хогвартса. Магия замка будет защищать вас, потому что ты ученик, а они гости, — он кивнул на иностранцев. — В худшем случае, отделаетесь ожогами и лёгким испугом, даже если для этого придётся очень глупо упасть, поскользнувшись на ровном месте.       — Действительно? — с сильным акцентом не поверил Крам.       — Это зачарованная земля. Будь уверен.       — Но… р-разве это честно? — француженка удивлённо оглядела товарищей по несчастью.       Молодые люди выглядели не менее озадаченными.       — Абсолютно, — фыркнул лорд Гриффиндор. — Ведь это место относится к “территории проведения” и защита действует одинаково на всех участников.       — То есть судьи знать об этом? — поднял брови Виктор.       — Конечно. На то и расчёт, — Годрик бросил на них насмешливый взгляд. — Как иначе они осмелились бы притащить сюда драконниц с кладками? Материнский инстинкт есть и у этих созданий.       — Понятно.       Седрик, вопреки словам Основателя, побледнел ещё сильнее. Видимо, представил, на что способна мать, защищающая своих детей.       — Идите и не бойтесь, — ободрил соперников огненный маг. — Считайте, что это просто очередной экзамен.              Когда пушка грохнула в четвёртый раз, на арену ступил Гриффиндор.       Затаив дыхание, зрители ждали выхода одного из Основателей Хогвартса. Древний маг, ожившая легенда, герой и сказка в одном лице, он был тем чудом, о котором хотели знать больше, чем о ком бы то ни было. Само его появление в дверях Большого зала затмило проведение Турнира Трёх Волшебников.       И вот он вышел. Один. Против самого свирепого дракона из возможных.       Воздух полон запахом гари и раскалённого камня, холодный ноябрьский ветер не в силах унести его из котлована, обнесённого огромными валунами и рядами скамей, закрытых защищёнными магией барьерами и заговорёнными щитами. Самка дракона нервно переступает рядом со своей кладкой, звенит гигантской цепью, больно впивающейся в шею зачарованным ошейником, взрыкивая и поскуливая от непривычного холода и природы, и от шума сотен людей и их криков. Зверю страшно. И зверь зол.       Годрик Гриффиндор стоит вне зоны удара хвостом и крыльев хвостороги, там, куда не достанет ее пламя, но на виду, на самом открытом участке арены и никуда не собирается прятаться или уходить. Взмах руки отсёк шум трибун и безостановочную трескотню комментатора, оставив только тишину и напуганного зверя, натягивающего цепь и готового отдать жизнь для защиты своего гнезда.       — Не бойся, — тихо попросил Годрик, смотря в драконьи глаза. — Я не обижу ни тебя, ни твоих детёнышей.       Он коснулся шарфа и потянул его вниз, аккуратно складывая себе под ноги. Следом на камни полетела тёмная мантия с алым гербом на спине, чёрная рубашка, штаны и высокие сапоги. Когда Гриффиндор потянулся к чёрным трусам, директора, онемело замершие до того за барьером тишины, ощутимо выругались, а с охреневших трибун полился свист учеников и вопли зрителей постарше.       Годрику не было до них никакого дела. Да, он их и не слышал, держа взгляд дракона, не опуская глаз, надёжно укрытый чарами тишины. Последней на горку одежды упала палочка в ножнах.       Сухие мышцы перекатывались под гладкой кожей стройного тела, привлекая внимание и буквально заставляя прикипать к нему взглядом. Подтянутая фигура еще совсем слегка угловатого подростка напоминала о греческих статуях и творениях великих мастеров. Широкая спина и длинные стройные ноги не могли оставить равнодушным никого из сидящих на деревянных скамьях вдоль загона с огромным магическим зверем.       Сложив перед собой ладони чашей, он разжёг в них золотое пламя, вспыхнувшее живым костром, и зашагал с ним к застывшему дракону босиком по голым камням. Шаг. Другой. Третий. Десятый. Дракон не шевелился, не сводя глаз с огня в руках человека.       Когда он подошёл почти вплотную, драконица опустила морду, утыкаясь огромным носом в протянутые ладони. Клубы раскалённого дыма с мелькающими в них искрами на мгновение опалили бледную кожу, но Основатель даже не вздрогнул.       Наблюдающие за происходящим безумием драконологи, все как один, гулко сглотнули, осознавая глубину и степень безрассудства мага с древней душой. От драконьего огня и так нелегко спастись, но сунуться к нему совсем голым — это надо иметь совершенно иной уровень безрассудства. И бесстыдства, учитывая сотни глаз, устремлённых на обнажённое тело…       — Вот теперь… слова о размахе гриффиндорской дури приобретают совсем другой масштаб… — пробормотал себе под нос Чарли Уизли, нервно облизав пересохшие губы.       — Мне уже страшно представить, какими были другие его подвиги, если он такое… здесь вытворяет, — ещё раз гулко сглотнув, жалко кивнул его товарищ.       Слова просились с губ совсем другие — поменьше литературного текста и побольше громких воплей. Наверное, только из-за одного этого маг решил превентивно отсечь все звуки от арены.       Тем временем Гриффиндор уже сидел на земле, поглаживая огромную морду дракона, улёгшегося рядом, а вокруг плясало жаркое, ярко-золотое пламя, едва не становящееся белым. Камни рядом с ним потрескивали и раскалялись. Годрик о чём-то тихо разговаривал с драконом.       Время потекло неспешными минутами, складываясь в часы. Зрители потихоньку начинали скучать, а организаторы и судьи раздражённо наблюдали за происходящим. Их связали собственные правила Турнира, не позволяя вмешаться и признать Чемпиона проигравшим, прекратив цирк, в который Основатель превратил испытание.       Лишь на исходе третьего часа, когда камень арены начал уже плыть, а цепи, сковывающие дракона, давно расплавились, Хвосторога пошевелилась, вновь окатив Годрика снопом искр на выдохе. Огромная морда склонилась над гнездом с яйцами и осторожно вытащила из самого центра золотой приз, бережно перенеся его в руки волшебника.       — Спасибо, — он погладил дракона под глазом.       Золотое пламя вновь взвилось вокруг них, укрыв и дракона, и её кладку горячей, непроходимой преградой. Хвосторога свернулась калачиком вокруг гнезда и укрылась крыльями, как большая и сонная кошка, а Гриффиндор спокойно зашагал с золотым яйцом к своей оставленной одежде.       Подхватив её, маг лёгким шагом пошёл к палатке чемпионов, не обращая внимания ни на зрителей, ни на судей, ни тем более на сотрудников драконьего заповедника, не знающих как добраться до драконницы и её кладки. Пламя, оставленное магом, было столь горячим, что даже облачившись в одежду из драконьей кожи, не получалось подойти к спящему существу.       Между лопатками на бледной спине гасли незаметные абрисы пары золотых чешуек…       За аморальность подхода и превышении временного лимита, все директора школ поставили Годрику Гриффиндору по одному проходному баллу, под громкий свист и улюлюканье трибун. Барти Крауч по каким-то своим соображениям поставил целых пять, и лишь впечатлённый до горящего взгляда Людо Бэгмен не поскупился на сверкающую десятку.       А на следующий день газеты взорвались говорящим заголовком на первой полосе:       “Стриптиз Лорда Гриффиндора!”       Ещё бы это его хоть как-нибудь волновало, но всё-таки…