Семейные хроники

— Да! Наконец-то! Это тот самый... Я так долго этого ждал. Нашёлся-таки! — И сколько ещё так будет? — А что ещё ждать от Чара? Он слишком долго выбирал... Подопечного. *** Утро. Туманные лучи солнца, далекое щебетание птиц, влажный воздух. Хогвартс-экспресс снова проглатывает учеников, чтобы доставить в мир возможностей и перспектив, в школу магии и волшебства Хогвартс. "Возможностей поскорее отправиться на тот свет" — мрачно рассуждал Драко. Ему предстоял пятый год обучения в Хогвартсе. Ещё на первый курсе он успел показать себя как мрачного, молчаливого змея, готового цапнуть любого, кто ступит на его территорию без разрешения. За четыре года этот образ окончательно укрепился. Драко выглядел так, будто ему было плевать совершенно на всё. Его взгляд почти всегда блуждал отрешённо, наследник семьи Малфой пребывал в глубоком омуте своих мыслей. На самом дне, там, где внешние раздражители едва могли коснуться его. Как и ожидалось, шляпа определила его на факультет "Слизерина". Хотя Драко вполне хорошо вписался бы и в Когтевран. Он обладал выдающимся интеллектом и быстро стал лучшим учеником Хогвартса. Точнее, вторым по уровню знаний. Лишь одна ученица смогла превзойти его. Гермиона Грейнджер. Маглорожденная волшебница. Малфой же происходил из чистокровной семьи. По этой причине он прекрасно понимал, что её сильная сторона — теория, но не практика. В плане навыков использования заклинаний она явно уступала волшебнику, которого чуть ли не с младенчества обучали магии. К тому же, Драко куда лучше контролировал свою энергию, по наследству он получил мощнейшие техники, отработанные его предками. Малфой обладал множеством врожденных способностей. Так что Гермиона Грейнджер была ему не ровня. Всего лишь старательная девчонка, преисполненная любопытством и стремлением хотя бы приблизиться к той силе, которой обладали могущественные волшебники. Большая часть выдающихся колдунов и ведьм — чистокровки и полукровки. Сильные маглорожденные маги — редкость. Вспомнив о Гермионе, Драко усмехнулся. Её потуги забавляли его. Временами он с интересом наблюдал, как Северус Снейп приструнивал Грейнджер за назойливость. А Макгонагалл произносила целую речь о том, какая Гермиона прекрасная ученица. Другие слизеринцы при упоминании "гриффиндорской выскочки" сразу корчили рожи и плевались оскорблениями, перемывали ей косточки, шептаясь между собой. Как только её не называли... А сама Грейнджер часто вступала с ними в конфликты. Ведь призрение было обращено не только к ней. Она всегда заступалась за тех, кого обижали. Особенно если жертвами травли становились такие же маглорождённые. Драко бесило большинство учеников Хогвартса. Особенно показушники из Слизерина, которые падали ниц при виде него. Он считал их жалкими, наблюдая за тем, как они цеплялись к кому-нибудь с оскорблениями. Тратили драгоценное время на бессмысленные конфликты. Гермиона же больше забавляла. Сама она ни к кому не лезла, была мирной и спокойной. Могла развеселить друзей уместной шуткой, но никого не оскорбляла, даже во время стычки. Единственное, она все время скрыто соперничала с Малфоем. Драко это прекрасно понимал при взгляде на нее. Грейнджер не давала себе передышки, гналась куда-то в страхе, что потеряет мнимую толику превосходства. И мечте о равенстве — конец. Малфой не пытался сместить её с первенства по успеваемости. Он и без этого прекрасно осознавал свою непревзойдённость. Хоть Люциус и был недоволен, что его гениальный сын в чём-то уступил маглорождённой. Слушать чужое мнение, даже мнение родственников, Драко не любил. Ведь судили они о ситуации исключительно на основе своих установок и заботе о репутации. Каждый раз перед отправкой в Хогвартс Драко ковырял прошлое. Предвкушал. Гермиона Грейнджер притягивала его внимание. Они наблюдали друг за другом. Держались на расстоянии, но, в то же время, будто бы подбирались очень близко, почти добираясь до сути. Это немое противостояние нравилось Драко. Оно значительно скрашивало пребывание в Хогвартсе. С каждым годом Малфою всё сильнее хотелось узнать Грейнджер. Ведь тогда, может быть, он признал бы её, как соперницу. Никто из окружения Драко не знал об этих странных взаимоотношениях с Гермионой. Даже своему другу, Блейзу Забини, Малфой ничего не рассказывал. Ведь он был очень скрытным. Драко вдруг представил невинное лицо Грейнджер, как она пыталась скрыть страх перед ним. Пыталась казаться равной. И это стало последней каплей. Малфой поднялся с лавочки, на которой сидел всё это время, и направился к поезду. Мелкие сошки расступались перед величественным Драконом, едва завидев его. Даже не нужно было смотреть на них. Драко по-настоящему боялись. А сам Драко никого не боялся. Лишь диковинный мальчишка Гарри Поттер, сумевший пережить нападение Волан-де-морта, вызывал в нём некоторые опасения. Этот полукровка был для Драко максимально странной и даже загадочной личностью. И, несмотря на некий интерес, Драко ни разу не подошёл ни к Гарри, ни к Гермионе. Лишь наблюдал со стороны и изучал. "Вроде обычный бездарь, но почему-то особенный. Как ему удалось?". Гарри Поттер быстро нашёл себе друзей. Не удивительно. Все знали его имя. Он был живой легендой. "Но... Мог бы найти друзей получше. Туповатый бедняк Уизли и никакущий Лонгботтом. Одобрить могу только Грейнджер, хоть она и...", — Ругательство, выученное от отца, Драко додумывать не стал. Всё же то было слишком грязное слово для девушки, которая его не трогает. Более того, даже развлекает. Малфой просто так оскорблениями не разбрасывался. Грейнджер выглядела до смешного безобидной. Пыталась казаться строгой, поучать кого-то. Но Драко-то видел суть за этой напускной серьёзностью. Она и её друг Гарри Поттер — те, за кем Малфой наблюдал. А достойных его внимания людей было очень мало. Внезапно кто-то врезался в Драко. Малфой оказался в реальном мире, снова. Подготовил убийственный взгляд. Но, как оказалось, в него врезалась Грейнджер. Агрессия мигом куда-то улетучилась. Впервые Гермиона оказалась так близко к нему. И сразу отскочила. Малфой почувствовал легкое разочарование. Она слишком быстро отдалилась. Её прикосновение к его груди было тёплым. Драко не хватало тепла. Постоянный холод изрядно осточертел. Поэтому даже такая маленькая крупица тепла была для него желанной. Но затем Малфой вспомнил, кто перед ним. Вовсе не близкий человек. Более того, это та, к кому было запрещено подходить законами его семьи. Запреты, в самом-то деле, бесили Драко. "Все-таки ты глупая, Грейнджер. Носиться по поезду, который может вот-вот тронуться...". Малфой приподнял бровь, молча глядя на неё. Было видно, с каким трудом Грейнджер удерживала зрительный контакт. Но ей нельзя было проигрывать. "Даже тут пытается соперничать. Неужели она ещё не поняла, что это пустая трата времени? Хотя мне нравится такая целеустремленность". Уголок губ Драко приподнялся: — Осторожно, Грейнджер. Поезд вот-вот тронется.