Оправдание зла

Весна в этом году ранняя, земля оттаяла уже к середине марта. Сугробы превратились в лужи, а клумбы в грязь. Неприятно, наверно, копаться в этой склизкой слякоти. Да и вообще могильщик — так себе профессия. Хотя я не уверен, что эти ребята называются именно так. Расхитители гробниц? Только законные. — Дашуль, напомни, как их, — указываю на людей в белой спецодежде и прозрачных масках. Они навевают мысли о зоне отчуждения. Хорошо, что мы на них смотрим через стекло. Ближе было бы жутковато. А так нормально, интересно. Наверно, все студенты сейчас сгрудились у окон и наблюдают. — Обычно эксгумацией занимаются судмедэксперты, — Даша шарит во всех этих штуках. Иногда мне кажется, что нет того, в чём она не разбирается. Или не смогла бы разобраться, если бы захотела. Она жутко умная. Эксгумация — очередной латинизм. Как по мне, слишком много кругом латинских слов, но слишком мало работы для филологов-классиков. Переживаю, что Саня умрёт с голоду. — Слава Богу, что её наконец-то похоронят по-человечески, — говорит Саня. Он снова отрешился от мирской суеты, девчонок и всего такого прочего. Вернулся к возвышенному – эллинам, иудеям и римским гражданам. — Да уж, — вслух соглашаюсь я, но на самом деле, я немного расстроен. Со своим призраком в этой академии была хоть какая-то фишка. Пусть бывший ректор и старательно отрицал, что во дворе зарыт труп, легенда всё равно жила. И оказалась правдой. А теперь Дворянку у нас забирают. Здесь вообще многое изменилось с тех пор, как мы поступили. Ректорат почти полностью переизбрали. Электропроводку заменили — теперь свет горит исправно. Историю на потоке ведёт новый препод, латынь у Сани — тоже. И даже староста в моей группе новая, потому что Диана перевелась в вуз покруче. Она была хорошим организатором, но туда ей и дорога с её талантами. Дашуля тоже перевелась сразу после сессии. Но не в другой универ, а всего лишь на литературоведение. Факультет и корпус те же — это самое главное. Просто она больше не сидит на парах с Саней. Ему-то одиноко, а я, наоборот, рад. Нечего рассиживаться рядом с моей девушкой, пока меня нет. Мы можем пошататься где-нибудь все вместе и после пар. Ощущение такое, что с сентября прошло не полгода, а много лет. Так всё вывернулось и перекрутилось. Слишком много всего навалилось – хватит на ближайшее время. Хочется теперь пожить спокойно. Страдать ерундой и ничего не делать. — Сань, есть что-нибудь вкусное? — неплохо бы подсластить жизнь. А то, глядя на то, как выкапывают останки, и депрессию словить недолго. Я сжимаю тёплую Дашину ладонь. — Кажется, нет, — он хлопает себя по карманам. — Прости, напрочь забываю покупать сладости в последнее время. Но у меня есть орехи для Лютика. Ему можно по одному в неделю, так что можешь взять. — Забились, — улыбаюсь я и тянусь за пригоршней фундука. Мне нравилось тырить у Сани леденцы и мармелад, хоть они предназначались не для меня, но я их утилизировал. Теперь не берёт их больше. — Фундук я тоже люблю. Был бы он ещё в шоколаде… — Саш, в следующий раз, принеси морковь. А то он скоро диатезом от сладкого покроется, — Дашуля как всегда заботится обо мне. — Хорошая мысль, она ещё и для зрения полезна, — подмигивает Саня. — Серьёзно, что бы я без вас делал?