Time Left Today

Из Хогвартса в Коукворт В пятницу Северус принимал свой последний экзамен. Это были третьекурсники, слишком увлеченные своей юностью, чтобы заботиться об оценках, и слишком юные для настоящих амбиций; все они должны были потерпеть неудачу, но школьный совет поднял бы шум. В субботу он обедал с директором, который сообщил ему, что Северус собирается взять несколько выходных, просто до этого момента он не знал об этом. — Скоро лето, — сказал он Альбусу. — Вот именно, — ответил Альбус, — тут больше нечего делать, кроме как присматривать за детьми, и ты уже сполна поработал над этим, Северус. Ступай сегодня, отправься в путешествие, расслабься… Подразумевалось, что у него нет права голоса. Возможно, Северус был немного… дотошен, касательно различных обязанностей сотрудников Хогвартса. Он удвоил время патрулирования коридоров по ночам, прекрасно осознавая дополнительный стимул к блужданиям из-за таинственного ограничения на третьем этаже; он также надеялся столкнуться с Квирреллом, и время от времени это случалось. Тем лучше, что он показывал ему, что за ним наблюдают.  Он не спал целую ночь Мерлин знает сколько, а потом, когда из-за жары ученики потеряли последние нити изматывающего внимания, ноги Северуса распухли, гнев поднялся, а потом, конечно же, Поттер… целый год общения с Поттером. Любой после этого потребует отпуск. Он вышел в субботу. В воскресенье он не спал всю ночь, закончил последнюю экзаменационную работу около шести, а затем проспал все утро.  Северус собрался, поел, снова уснул. Сон вернул его в некое подобие нормальности. В понедельник он прогуливался по замку, впитывая прохладу толстых стен.  Он подумывал выйти на улицу, но знал, что не сможет наслаждаться солнцем на виду у студентов. Сказал Минерве, что уезжает, и дал знать мадам Помфри, где его найти на случай непредвиденных обстоятельств. Он также столкнулся с Поттером, и его мозг на мгновение отключился, когда тот, спотыкаясь, возвращался в башню своего факультета. Мужчина видел его лицо в замке уже несколько месяцев, но каждый раз чувствовал себя, как в первый: он втайне надеялся увидеть Лили и с горечью ожидал увидеть Джеймса, но мальчик не был ни тем, ни другим.  Достаточно близок к каждому, чтобы его можно было безошибочно узнать, но недостаточно отчетливо, чтобы не оправдать ни одно из ожиданий, что лишь доставляло Северусу странное беспокойство. Но в понедельник он собирался в отпуск и проспал целую ночь, поэтому приказал Поттеру и его окружению пойти поиграть на улице, что для него было почти приятно.  Доброе дело для хорошего дня. В понедельник днем ​​он отправился домой. Паучий тупик не был счастливым местом. Его дом представлял собой мутный осадок на дне бутылки. Он был, как старая банка из-под фасоли, засунутая в заднюю часть шкафа. Как что-то, что оставалось, когда все остальное уходило. Нечто, что оставалось неизменным: такой же пыльный, старый, скрипучий от мокриц шкаф, прогнившие и промятые матрацы, тот же запах старых стен и высохшей краски.  Северус не искал счастья. В лучшем случае, он хотел покоя, и Паучий тупик был им: неожиданно, извращенно, всегда. Три дня он читал, праздно зарисовывал бесформенные вещи прихотливыми лиловыми чернилами, просматривал старые фотографии и мамины журналы с рецептами, пил кофе на крыльце, как когда-то делал его отец, закутавшись в флисовый плед и стараясь обнаружить утренних крыс среди мусорных баков под номером восемь.  Он ни о чем не думал. Именно так он представлял себе покой, который чувствовали мертвые. В четверг он вернулся в Хогвартс отдохнувшим. — Итак, — поприветствовал его Альбус, — кое-что произошло. Так освежившемуся Северусу стало известно, что трусливый идиот Квиррелл, очевидно, одержимый Темным Лордом — да, Темным Лордом — пытался украсть Философский камень и был перехвачен Поттером — да, Поттером  — который тут же убил его — убил — и впал в кому. — В комму? — повторил Северус, потому что не чувствовал особой готовности спрашивать чего-либо еще. — К счастью, это было не очень серьезно. Уже вчера утром он проснулся и чувствует себя намного лучше. На самом деле он был достаточно здоров ещё вчера, но только сегодня утром Амелии Боунс было позволено навестить его. — Зачем здесь была Амелия Боунс? — Что ж, я перенес тело Квиррелла в Запретный лес, чтобы акромантулы могли о нем позаботиться, надеясь сохранить все дело в тайне. Видишь ли, без тела не должно быть необходимости вмешиваться Министерству. К сожалению, некоторые студенты отважились на собственное ночное приключение и нашли труп. Теперь мне ясно, мой дорогой Северус, что твое настойчивое требование патрулировать коридоры в нерабочее время было вполне уместно… — Она была здесь, чтобы допросить Поттера? — Была, — неторопливо ответил Альбус,— я сообщил Гарри, что, хотя он не сделал ничего плохого, защищаясь, некоторые подробности этого события должны остаться между нами. —Вы говорите о Тёмном Лорде. — Да. Я не думаю, что многие с готовностью поверят в такую ​​историю, — я убедил Гарри сказать, что он ранил профессора Квиррелла, но потерял сознание, прежде чем увидел, что с ним случилось. Легко представить, что какое-то темное существо в лесу напало на мужчину, когда, ослабев, он вернулся за новой кровью единорога, и что оно начисто сожгло его лицо. Верить в то, что мальчик сделал это голыми руками, довольно легкомысленно. Значительно более сложный подвиг. — Полагаю, Боунс купилась на это? Альбус улыбнулся: — Я недооценил честность Гарри. В конце концов, он не реабилитировал себя и не стал скрывать от мира правду о выживании Волдеморта. Он рассказал все, как было. Он подтолкнул через стол экземпляр утреннего «Пророка». Северус перевернул его с едва сдерживаемым гневом, не желая заслужить наказание, но очень желая дать понять директору, что он зол: — Не могу поверить… Заголовок гласил: « Гарри Поттер знаменует конец волшебного мира?  Несовершеннолетний убийца требует возвращения Сами-Знаете-Кого.» — Как ты понимаешь, это усложняет ситуацию, — спокойно сказал Альбус. — Я… Директор, они ведь не собираются выдвигать обвинения? Неважно, какую чушь несет ребенок и верят ли они в нее, они не могут утверждать, что он умышленно убил взрослого волшебника… — Я думаю, им было бы трудно защищать такую ​​позицию, — признал Альбус, — хотя и не невозможно, если принять во внимание обстоятельства. Сверхъестественно одаренный Гарри Поттер - только представь, как может развиваться это повествование?  Вина Гарри здесь не при чем. Меня беспокоит, что Корнелиус склонен следовать общественному мнению, и в этом случае он может следовать за ним прямо до катастрофы.  Теперь Пророк задается вопросом, нуждается ли в особом обращении мальчик, способный убить взрослого мужчину голыми руками; и если этот мальчик рассказывает сказки, которые не могут быть правдой.  До меня уже дошли слухи от наших друзей в Министерстве, что Корнелиус хочет взять его под стражу. Он может не знать о пророчестве, как мы, и он может не бояться возвращения Волдеморта, но он достаточно умен, чтобы признать Гарри своим политическим активом. Но он же является активом, который мы сами не можем позволить себе потерять. Северус отлично провел отпуск. Это было космическим напоминанием никогда больше не делать ничего подобного. — Вы не можете принести им камень?,— попытался он, борясь с пересохшим горлом, — наверняка это может свидетельствовать в пользу чего-нибудь… — Ну что ж, — вздохнул Альбус, будучи в хорошем расположении духа, — боюсь, вчера утром я помогал Фламмелям разрушить камень. Северус встал. — Вам смешно? — сплюнул он, сразу понимая, что переходит черту, но беспомощный перед эмоциями, — это все для вас шутка, директор? — Вовсе нет.  Это чрезвычайно неприятная ситуация, за которую я несу большую ответственность, и я не уверен, как поступить теперь будет лучше всего. Но ради моих старых нервов я предпочитаю найти в этом немного юмора. Ты позволишь мне это? Северус скрестил руки на груди, словно защищаясь от возражений.  — Конечно, — спокойно ответил он.  Лоб Альбуса нахмурился: ему не нравилось чувствовать, что Северус пытался манипулировать им.  — Хорошо. Не будем спорить, Северус, — сказал он, — не сейчас. — Как хотите. — Северус. Северус ничего не сказал. На мгновение они замерли в тишине. Северус выпрямился, как стержень, Альбус же сгорбился от собственного разочарования. Потом напряжение начало спадать. Они заходили в этот тихий тупик раньше, снова и снова, и так и не нашли способа выйти из него. — Что мне нужно сделать? — наконец спросил Северус. Альбус посмотрел на него. Он дважды постучал по столу длинным пальцем, словно желая убедиться в том, что собирается сказать. — Мне нужно, чтобы ты взял его и убежал, — сказал он.