Time Left Today

Закопане (IV) Когда он спускался по лестнице, скрип половиц под его ногами врезался Северусу в череп. У него была совершенно приятная ночь, полная сна, пока незадолго до рассвета он не проснулся от уверенности, что мальчик мертв. Во сне Альбус сказал ему, что Северусу нельзя было доверять жизнь Поттера.   — Ты всегда убиваешь их в конце концов, дорогой Северус, — сказал он, качая головой в крайнем унынии, прежде чем сообщить ему, что позвонил в Министерство и что авроры уже идут за ним. Преданный и разгневанный, Северус убил и его, но не заклинанием, а собственными руками. Он проснулся весь в поту, на цыпочках пересек комнату, а когда услышал сопение мальчика, осел на пол, ибо колени подогнулись от облегчения. Он убил четырёх человек. Во-первых, своего отца когда оставил его одного и без присмотра после смерти матери, от чего тот спился до смерти. Во-вторых, маггла, чье имя он так и не узнал, воняющий мочой и страхом. В тот момент он вызывал неприязнь у Северуса, и он не мог думать ни о чем, кроме этого отвращения и обещания Люциуса рассказать Темному Лорду о том, что он сделал. Ничего, кроме волнения от осознания того, что он сможет рассказать эту историю на следующем званом ужине у Ламотта. В конце концов, он так и не пошел на вечеринку: на следующий день он заболел и несколько дней чувствовал себя слишком слабым, чтобы встать с постели. Лили и Джеймс Поттеры были третьим и четвёртым. Альбус однажды сказал, что ему должно быть стыдно, ведь Лили умерла до того, как Северус смог рассказать ей, что случилось с Пророчеством и всем, что последовало за этим. Быть может, при выраженном ею понимании и прощении, он тоже сможет смириться с тем, что несет не меньшую ответственность, чем любой из них, за их разнообразные и непреднамеренные ошибки. Северус не ответил ему, но мысленно рассмеялся: Дамблдор совсем ее не знал, если хоть на мгновение подумал, что она простила бы Северуса за причинение вреда, намеренно или нет, тому, кого она любила. После он снова не мог уснуть и встал утром в плохом настроении. Поттер, казалось, почувствовал это и держался особняком, ограничивая общение короткими заявлениями о согласии, что только усилило раздражение Северуса. Он отправил мальчика в сад с предупреждением никуда не уходить и не возвращаться до обеда, произнеся таким тоном, что адский вопрос Поттера оказался бесполезным. Да, Северус был зол. Ему было не совсем ясно, из-за чего он злился, но он точно знал, что злится. Теперь он рассматривал все двери на первом этаже, пытаясь вспомнить, из какой из них выходила хозяйка вчера днем. Им нужно двигаться дальше, диктовал его гнев. Они уже потратили достаточно времени за бездельем. Все еще не уверенный в том, что это та самая дверь, он постучал. Ответа не последовало, но замок со щелчком высвободился из рамы, и он лишь легким толчком открыл дверь. Оконные шторы были задернуты, и только полоска солнечного света едва различала углы комнаты. Раньше он думал, что это ее кабинет, но теперь увидел, что это была еще и спальня с узкой кроватью, придвинутой к стене, и старой раковиной с желтыми пятнами от грязной воды. Он хотел попросить ее узнать расписание поездов до Варшавы в ближайшие дни. В данный момент его не беспокоила слежка, но с тех пор, как он впервые вошел в дом, в ней было что-то завораживающе иное: сначала он подумал, что это ее английский, говорящий уверенно, хотя и сбивчиво, в этом неподходящем месте и времени. Он так же отмечал ее голубые глаза необычного оттенка, ее чуждые ему манеры, выдававшие другую культуру. Или ее физическая сила, сверхъестественная для женщины ее возраста. Он по-прежнему не мог сказать точно, что именно не давало ему покоя, что не был в силах сдержать любопытство. Он посмотрел на книги на ее полке, на косметику в шкафчике над раковиной. На простом деревянном стуле у окна валялся недовязанный свитер. В воздухе пахло дешёвым мылом и собачьим кормом. Стол был в запущенном состоянии, завален безделушками, блокнотами и мелочью. В углу стояла тяжелая масляная лампа, которую, возможно, использовали во время отключений электричества, что, как она сказала ему, часто случалось в летний сезон гроз. А под ней был спрятан экземпляр газеты, которую Северус сразу узнал. «Гарри Поттер: Мальчик, который дожил до Темного Лорда?»  — крикнула первая полоса. Там были цитаты Люциуса и учителя начальных классов Поттера «Где, черт возьми, ей удалось это откопать ? «Пророк» был датирован неделей назад: узнали ли они к тому времени о происшествии в Берлине? И что это за безумная теория…», —подумал мужчина. Озадаченный и обеспокоенный, Северус слишком поздно понял, что он больше не один. — Знаешь, мою сестру убил один из вас, — небрежно сказала Агата позади него, — Она собиралась вернуться из Англии, ей не нужна была война. Но она умерла. Тело было так обезображено, что мне не дали его увидеть. Северус выронил макулатуру. Он потянулся за своей палочкой. Что-то свалилось на него. Дело было не столько в том, что вес на нем был невидим: он был совершенно неосязаем, что-то абстрактное, нежели физическое, сила без массы. Сама гравитация тянула каждую его косточку, прижимая к земле, а сверху на его легкие давил вес атмосферы. Он обнаружил себя распростертым на полу, дыхание с хрипами врывалось и покидало суженные дыхательные пути. Он тонул в неосязаемом, давление в ушах оглушало, давление на глазах заливало все видимое кровью. Руки Агаты вцепились в его плечи. Сгорбившись над ним, она выглядела безумной, но полностью сосредоточенной. Ее искажённое лицо навевало подозрения, что она тоже чувствовала силу, которой он был пронзен. — Я не знаю, что ты пытаешься сделать с Гарри Поттером, — сказала она, ее голос был едва слышен для Северуса из-за звенящей боли в ушах. Его язык был сделан из свинца, и каждый его зуб болел, — Ты пытаешься сделать его своим новым Темным Лордом? Я думала об этом. Но я не уверена, что меня это волнует. Вы все заслуживаете смерти. Я не собираюсь тратить время, пытаясь понять, что у тебя на уме. Ее рот дернулся, пальцы сжались. Когда ее глаза встретились с его, он почувствовал дуновение ветерка, принесшего с собой запах хвои и свежей земли. Тело Северуса закричало. Вскоре оно сломается пополам, подумал он. Его позвоночник вот-вот хрустнет под давлением, и каждая кость в его теле в конце концов разлетится на десятки фрагментов, которые, по инерции, пройдут через его печень, почки и легкие. Затем он услышал, как вдалеке открылась входная дверь, а затем ужасный скрип лестницы, когда кто-то заспешил по ним наверх. У него не было возможности узнать, был ли это мальчик, но сейчас он воспользовался моментом и взмолился, чтобы тот хоть раз послушался и остался в саду. Северус не думал, что Поттер был следующей целью Агаты, но, несмотря на то, что он был магическим теоретиком, он узнал неустойчивую магию, которая медленно обращала его в пыль: пол уже трясся от нее, и если Агата потеряет концентрацию даже на мгновение, она вполне может обрушить дом. Вспышка новой боли пронзила челюсть: должно быть, один из его зубов треснул. Он пытался не проглотить осколки, и те влажно прилипли к его языку. У него даже не было сил открыть рот и закричать. Очередной скрип лестницы дал понять, что кто-то спускается.  «Пожалуйста, уходи», — горячо подумал Северус. — «Кто бы ты ни был, пожалуйста, уходи.» Звук стал слабее. Пульсация в ушах Северуса усилилась. А затем давление на его теле дрогнуло и оборвалось, когда Агата качнулась вперед, потеряв равновесие от того, Поттер запрыгнул ей на спину. Его пальцы впились ей в глаза, а ступни опирались чуть выше ее бедер, он был сгустком отчаянной энергии. Северус попытался окликнуть его, приказать бежать, но дикая магия, которую использовала Агата, уже натянулась, и теперь давление, достигнув пика, спадало и поднималось в такт его дыханию. Позволяло легким немного расшириться, а затем ударяло в грудь, выбивая весь воздух. В его левой руке сломалась кость. Вес спал на достаточное время, чтобы Северус закричал. А затем, словно сдувшись, оно сползло с груди Северуса. Пальцы, один за другим, словно высвобождались из крепкой хватки, чувства постепенно возвращались обратно в его тело — с каждым полным вдохом, каждым подергиванием мышц что-то в комнате брало на себя вес дикой магии: пол треснул, рядом с его левым ухом разбилось окно, стол рухнул на землю, принеся с собой оглушительный грохот изогнутых и деформированных мелочей. Кран в раковине оторвался от стены, разбрызгивая воду. Ворвался поток горного ветра, сметая бумаги и тетради. Запах леса застрял у него в горле, настолько терпкий, что Северус был уверен— сейчас он может съесть тарелку квашеной капусты и по-прежнему чувствовать только сосну. Среди всего этого стоял Поттер с дикими глазами и красными щеками. Агата перед ним осела на колени, борясь с неосязаемой тенью ужасающей тяжести. Северус вскочил на ноги, сильно дрожа. Его глаза встретились с глазами Поттера. Он видел в них только горы и летнее небо. Затем Агата вздохнула и рванулась вперед, схватив мальчика. Пол трескался под каждым ее шагом, чаша весов снова склонялась в ее пользу, когда Поттер был в ловушке… Недолго думая, Северус схватил масляную лампу и разбил ее о череп Агаты. Она упала на Поттера, кровь смешалась с внутричерепной жидкостью. Металл в нижней части лампы изогнулся от удара. Одной рукой Северус оттащил мальчика и поднял его, чтобы тот сел. Его мозг был статичен от шока и боли. Губы Поттера дрожали, и его дыхание было совершенно неправильным, но кроме это, он казался невредимым, что помогло Северусу прояснить крошечную часть разума, достаточную для дальнейших действий. — Ты не ударился? — спросил он, чтобы удостовериться, и, когда мальчик покачал головой, быстро встал и бросился к столу, где среди беспорядка достал номер «Ежедневного пророка» и блокнот, в который, как он видел, Агата записывала информацию о гостях. — П-простите, я не подумал о… лампе, я должен был использовать ее вместо магии, но… они найдут нас теперь? — Нет, — сказал Северус, и это звучало более уверенно, чем он чувствовал, — Это была одна из самых диких природных магий, которые я когда-либо видел, они никогда не смогут ее отследить. Но, в конце концов, кто-нибудь найдет тело, и тогда нам придется бороться с маггловскими властями. Поднимись наверх и собери вещи, встретимся у входной двери через пять минут. Ты понял? — Она… она мертва? — Да, — сказал Северус. Если это ещё было не так, оно определенно будет таковым через несколько минут, — Она потеряла контроль над магией и собиралась убить не только меня, но и тебя. Иди. Когда он вошел, кухня была пуста, персонал ушел на обеденный перерыв. Северус почувствовал запах яиц и вчерашнего ужина. Он схватил стеклянную бутылку мутного яблочного сока и несколько булочек с черникой, которые предпочитал Поттер, затем завязал кусок клетчатой ​​ткани в импровизированную повязку, выплюнул зуб в мусорное ведро и пошел встречать мальчика у двери. — Что у вас с рукой? — Сломана, — сказал Северус. Он еще не испытывал сильной боли, адреналин бурлил в его венах, но он уже мог сказать, что скоро ощущения настигнут. — Все взял? Отправляемся. Они шли к вокзалу молча, бледные и дрожащие. Следующий поезд до Варшавы отходил в час пятнадцать, а сейчас было едва одиннадцать. Куда бы они ни пошли, чужие взгляды преследовали: они были странными своей чужеродностью, отсутствием багажа и желтоватыми лицами. Внутричерепная жидкость прилипла к волосам Поттера. Северус затащил его в мужской туалет, пахнущий острым запахом, подальше от любопытных взглядов. Мальчик был тихим и податливым, когда Северус выдергивал корку из его волос, и не жаловался, даже когда тянул за прядь с такой силой, что все его тело дернулось в сторону. У него будут вопросы, и скоро, а Северус не хотел отвечать ни на один. Пятерых человек убил Северус. Второй Поттер, в свою очередь, спас ему жизнь. Как он это сделал? Как он мог так легко владеть такой уникальной магией? — Я не собирался возвращаться внутрь, — ни с того ни с сего сказал мальчик,— я просто забыл свой свитер, стало немного холодно. Северус сглотнул. Он посмотрел поверх головы Поттера, чтобы встретиться со своим взглядом в зеркале.  — Если бы ты не вошел, я, вероятно, был бы уже мертв. Поттер обхватил себя руками, сминая ткань джемпера. — Почему она пыталась вас убить? — Я…,— Ему казалось, что кто-то другой говорит через него: Северус беспомощно наблюдал, как правда слетала с его собственного языка, —Пожиратели смерти убили ее сестру, и она хотела отомстить. Раньше я был Пожирателем Смерти. — О, — совершенно неубедительно сказал Поттер. — Э… правда? Северус ненадолго закрыл глаза. — Кто сказал тебе? Дамблдор? — Нет! Нет, я вроде как догадался, потому что когда я притворялся, что вы похитили меня, я … в общем, не важно. Но на самом деле вы не Пожиратель Смерти, верно? У вас есть татуировка и все такое, но вы только притворяетесь?, — он прервался, внезапно став неуверенным,  — Ведь так? Он мог бы солгать, подумал Северус.  — Сейчас я притворяюсь, — сказал он, — Но какое-то время я действительно был предан Темному Лорду. Я перешел на другую сторону вскоре после твоего рождения. Мальчик обнял себя с такой силой, словно пытался выдавить все чувства через собственные уши.  — Значит, вы работали на него по-настоящему? Вы тоже хотели моей смерти? — Я никогда не хотел твоей смерти, — сказал Северус, потому что это было правдой. Они просидели на деревянной скамейке перед станцией два часа, ели черничные булочки и распивали бутылку яблочного сока. Мальчик чуть не пролил его дважды, так сильно тряслись его руки. Северусу казалось, что он должен сказать что-то еще или попытаться как-то утешить ребенка, но каждая неудачная попытка заставляла его все больше осознавать, что он понятия не имеет, как это сделать. И что у него болит рука, и что он только что убил в пятый раз.