Все можно исправить

Тошио решил сам провести анализ крови Ивасавы Хироко, и теперь сидел в лаборатории, склонившись над микроскопом, то и дело отрываясь от него, чтобы что-то записать. Когда он бегло проглядел общие результаты анализа, его сердце сбилось с ритма. Количество гемоглобина в крови Хироко было значительно ниже нормы. Одно это давало повод задуматься, хоть и не позволяло сделать определенных выводов. Однако при анализе периферической крови Тошио с замиранием сердца отметил почти полное отсутствие ретикулоцитов, а при рутинном исследовании мазка этой же крови выявил также микроцитоз. Доктор отложил записи и беспомощно уставился на микроскоп. Как ни пытался он опровергнуть свои собственные мысли, диагноз был слишком очевиден: у Ивасавы Хироко была прогрессирующая гипохромная железодефицитная анемия. Не думать о Мэгуми стало куда сложнее. Слишком уж похожими были эти два случая. В обоих случаях – анемия, странная апатия, и… «И в обоих случаях это оказалось началом всех ужасов. Ну еще бы.» «И еще, пожалуй, их странные фразы насчет «выспаться» и упорное нежелание обращаться к доктору, - закончил мысль Тошио, игнорируя голос подсознания. – Совпадение? Ну конечно. Все же в наше время анемия – не такая уж редкость.» Тошио вскочил на ноги, быстрым шагом вышел из лаборатории, оставив записи рядом с микроскопом, и направился к кабинету Отонаси Мисоры, бывшего лечащего врача Хироко. К его радости Мисора оказалась на месте. Это была высокая стройная девушка с ярко-голубыми глазами и светлыми рыжеватыми волосами. - Мисора, - обратился к ней Тошио. – У тебя остались результаты анализов Ивасавы Хироко… скажем, с прошлого года? - Вроде бы остались, - пробормотала Мисора, наклоняясь к ящику стола. На пол упало несколько листков бумаги. – Вообще-то я передавала все ее материалы тебе вместе с историями болезней, медицинской карточкой и прочей шелухой, но наверное, кое-что завалялось. Ты же знаешь, я иногда бываю…немножко забывчивой… Тошио улыбнулся. Не забывчивой, подумал он, а дурной распустехой, путающей расстройство желудка с язвой пищевода. И не иногда, а всегда, или почти всегда. Не представляю, как тебе вообще удалось доползти до должности лечащего врача, разве что главврач купился на твою точеную фигурку и наивные глаза. Не понимаю, как тебе вообще можно доверить чью-то жизнь и здоровье. Ты… - Вот, - Мисора наконец протянула ему небольшую папку с данными. – Это, наверное, последнее, что у меня осталось по Ивасаве. Остальное – в твоих руках. - Спасибо, Мисора, - Тошио вновь приторно улыбнулся девушке. «Надеюсь, больше мне не придется сюда идти - мысленно произнес он. – Черт, не о том я думаю…» Вернувшись в свой кабинет, Тошио нашел в папке прошлогодние анализы крови, тщательно изучил их и сверил со свежими. Затем откинулся на спинку стула, невидящим взором глядя в стену. - Черт побери, - наконец медленно произнес он. – Неужели… Прошлогодний анализ показывал уровень гемоглобина в два раза выше нынешнего. Количество ретикулоцитов было нормальным, размер эритроцитов также не вызывал опасений насчет микроцитоза. Все говорило о том, что анемия, какой бы она ни была, началась внезапно и развивалась с сумасшедшей скоростью, что в нормальных обстоятельствах никак невозможно. «Вот именно, в нормальных обстоятельствах, а не в тех, что вызывают у тебя ассоциации с Шимизу Мэгуми, ее смертью, смертью жителей Сотобы, с обстоятельствами всех этих смертей, в конце концов, с восст…» - Заткнись, - холодно произнес Тошио в пустоту. «Разговоры с самим собой – первый признак сумасшествия. Ты там как, не слышишь еще голосов из крана, не просыпаешься по ночам на подоконнике, помнишь, что делал два дня, два месяца, ДВА ГОДА назад?!» Голосов из крана пока не было, а вот в его голове они, похоже, успели прочно обосноваться. Тошио застонал и уткнулся лицом в собственные ладони. «Господи, все, что угодно, - повторял он про себя. – Все, что угодно, лишь бы это было не то, о чем я думаю, не то, что вдалбливает мне это чертово подсознание…пожалуйста… все на кон против одной ошибки…» В тот же вечер Тошио вновь вызвали в дом Ивасава. У Хироко началась сильная одышка, тахикардия, она судорожно втягивала в себя воздух, ее лихорадило. Приехав на «скорой», Тошио распорядился немедленно отвезти Хироко в больницу. Инъекция пиридоксина дала эффект, девушке стало лучше… а к утру она без каких-либо видимых причин скончалась в общей палате, испугав свою соседку, скромную старушку по фамилии Минору. Всю следующую ночь доктор долго не мог заснуть. Он беспокойно ворочался в постели, натягивал на себя одеяло, вставал, пил снотворное и снова ложился. Лишь после второй дозы лекарства ему удалось отключиться. Во сне его преследовала тень Ивасавы Хироко, втягивающая в себя воздух с отвратительным хлюпающим звуком и протягивающая к нему неестественно длинные, мертвенно-бледные руки. Неожиданно откуда-то сверху на эти руки полился солнечный свет, они начали покрываться струпьями и разлагаться на глазах. Тошио проснулся в холодном поту, тяжело дыша, уставился в потолок широко раскрытыми от ужаса глазами. В сознании настойчиво билась одна-единственная мысль: «Это не может начаться вновь.»