Рукой Вершителя

Камера номер 5-хох-ау как будто ничем не отличалась от соседних. Между собой они были похожи настолько, что вряд ли даже отбывающий в ней положенный срок заключенный заметил бы, если в какую-нибудь из ночей его незаметно переместили в другую. Ни забытых книг, ни разбросанных Максом вещей или следов потопа здесь, конечно, остаться не могло. Но Шурф Лонли-Локли, переступив порог, почувствовал, как от груди по телу прошла тёплая волна почти болезненной радости. Именно здесь они с Максом стали официальными друзьями. Шурф сам не мог себе объяснить, почему потребовал у Камши предоставить ему именно это помещение для отдыха. Было не время и не место для бередящих душу воспоминаний: усмирение Духа Холоми отняло немало сил, несмотря на то, что его пляски вдруг резко прекратились, и намного быстрее, чем это происходило обычно. Собственно, из-за этой внезапной паузы Мастер Пресекающий и принял решение остаться и понаблюдать за ситуацией хотя бы до утра. А если ничего не случится, тем лучше: он восстановит силы и вернётся в Дом у Моста готовым к работе. За прошедший год её, работы, в Тайном Сыске значительно прибавилось. Возникшие слухи подстегнули мятежных Магистров и мелких правонарушителей. Видимо, они почувствовали некоторую свободу в связи с отсутствием начальника Малого Тайного Сыскного Войска и его Ночного Лица. Напрасно. Под руководством Кофы Йоха сыщики справлялись не хуже обычного. И даже до того режима, в котором им приходилось работать первое время после принятия Кодекса Хрембера, было далеко. Но вот атмосфера - атмосфера в поредевшем коллективе стала напряжённой. Похоже, такой была та самая новая жизнь, которую сам Шурф пророчил беседующим о потускневших красках окружающего мира Меламори и Максу накануне его исчезновения. Интересно, а какой стала эта новая жизнь для Макса?... Хотелось бы верить, что с ним тоже случились именно перемены, а не… то, другое. Некоторое время Шурф стоял посреди спальни, прикрыв глаза и считая вдохи и выдохи. В тот раз он не мог видеть, как Макс проводил здесь свой внезапно образовавшийся досуг, поскольку находился в его пригоршне. Но сейчас, после того, как имел возможность изучить привычки своего друга, легко мог представить, как тот читает, часто меняя позу с внешне неудобной на ещё более невообразимую. Одеяло скомкано под согнутыми коленями, одна рука обнимает подушку, другая каким-то невероятным образом удерживает перед лицом увесистый том Энциклопедии Мира, который периодически падает на простыни… Не открывая глаз, Шурф бесшумно опустился на колени, очень медленно прилёг на самом краю постели, словно и правда боясь как-то потревожить нарисованный воображением образ. Дремота подкрадывалась медленно, мягко, и Лонли-Локли увеличил длительность вдоха ещё на дюжину секунд. Видно, этот грешный Дух всё же изрядно его измотал. Спать было нельзя, читать тоже, он и книги с собой не взял именно по этой причине. Перед внутренним взором всё ещё стоял, точнее, лежал Макс с увесистым томом в руках, но отчётливый шорох мгновенно стёр уютную картину. Шурф стремительно повернулся к его источнику. На краю матраса стоял Макс и глядел на него с отчаянием и тревогой. Неужели он всё же заснул? Не может быть. Ощущения были чёткими и не вызывали сомнений: это происходило на самом деле. Наяву. Однако шаг, который Лонли-Локли сделал навстречу, не ощутился им, как сознательное мышечное усилие: его словно тянуло неодолимое течение. Впрочем, Макс всё же каким-то непостижимым образом опередил его: кажется, в этот же миг он уже стоял рядом, нет, не рядом, ближе, вжавшись в него всем телом и обняв за плечи. Лонли-Локли осторожно поднял руки, обхватил всего приникшего к нему Макса, закрыл глаза, и руки сразу же острее и полнее ощутили знакомое тело. Он уже обнимал Макса целых два раза, встречая после долгих отлучек, и помнил до мелочей худую спину, острые, но крепкие плечи, тёплую шею. Это был он, Макс, никаких сомнений. Настоящий, живой. - Шурф, - прошелестел в тишине долгожданный голос, - Шурф, - и Лонли-Локли быстро, шумно вдохнул, как будто только этого голоса ему не хватало для того, чтобы вспомнить о необходимости дышать. Он попытался хоть немного отодвинуться, чтобы заглянуть в лицо, потому что оно было мокрым и необходимо было немедленно выяснить и устранить причину. Но Макс только мотал головой, судорожно вжимаясь в него всё сильнее, как будто желая почувствовать сразу всю поверхность его тела. Шурф смирился. Придерживая его одной рукой за спину, другую положил на затылок. У его груди суматошно колотилось чужое сердце. - Макс, - осторожно проговорил Лонли-Локли, - где ты был? Что произошло? И тут же обругал себя: сам же учил Макса не задавать второй вопрос, пока не получит ответ на первый. Но сейчас он готов был услышать хоть что-то, кроме своего имени, которое Макс повторял тихо и невнятно, щекотно шевеля губами где-то возле уха. - Шурф… Лонли-Локли не нашёл ничего лучшего, чем повторить шутку, услышанную когда-то от самого Макса: - Ну, я Шурф. И неожиданно попал в точку: Макс наконец немного отстранился и скупо, невесело усмехнулся, пристально глядя в глаза: - Это хорошо, что ты. Это просто замечательно, дружище. - А ты сомневался? - произнёс Лонли-Локли и вдруг со страхом понял: сомневался. Где же он был, какие ужасы видел, чего натерпелся, что засомневался в нём? Как сбросить этот непонятный чуждый морок, вернуть беспечное безоглядное доверие к миру, убрать мрачную тревогу из глаз? Макс, не отводя отчаянно-тяжёлого взгляда, продолжил: - А вообще здесь всё по-прежнему? С тобой всё в порядке? И от этих частых вопросов, от нетерпеливого голоса, от неровного дыхания, от близких угловатых плеч, обхвативших плечи дрожащих пальцев у Лонли-Локли повело голову, но он привычным усилием воли взял себя в руки: - Насколько это возможно в твоё отсутствие. Ты можешь сказать, где был? Макс смотрел так, что сердце резко ухнуло вниз, да там и замерло. - Могу. Но… потом. Можно, мы поговорим об этом потом? Шурф почувствовал тяжёлый, горячий взгляд Макса на своих губах, на ключицах, ниже. Смятение и паника нарастали, впервые за сотню с лишним лет Мастер Пресекающий почувствовал, что жаркая краска залила лицо. Макс резко шагнул прямо на него, хотя и без того стоял почти вплотную, снова повторил: - Это правда ты, Шурф… А потом произошло невозможное: Макс сам его поцеловал. Без всяких предварительных нежностей вцепился в его губы, втянул, быстро прикусывая их и тут же лаская языком. Жар разлился по телу мгновенно. Сладкая истома вырвала из груди стон, которого Шурф почти никогда не позволял себе и в самые яростные моменты наслаждения. В сознании заметались обрывки мыслей: нет, так сразу нельзя! Я же не знаю, что у него произошло! Он может пожалеть завтра или даже сегодня, сразу после… С тех пор, как они по инициативе Макса стали друзьями, Шурф не мог не думать, к чему может привести их постепенное сближение, и были моменты, когда глупая надежда шептала, что когда-нибудь, не сейчас, позже, Макс всё же разрешит ему, позволит, впустит… Но и предположить не мог, что он окажется таким пылким и требовательным. С Максом всё было не так, он никогда не оправдывал привычных ожиданий и всегда давал гораздо больше, чем можно было ожидать. То ли виновата была накопившаяся усталость, то ли зыбкое состояние между сном и явью, но сил сопротивляться и придумывать очередные причины сдерживаться не было вовсе. И Рыбник, и зануда Лонли-Локли - весь цельный Шурф хотел получить желаемое здесь и сейчас. Драгоценную булавку на мантии Макса Шурф помнил с прежних времён, до его исчезновения: антикварная вещица, совершенно не подходящая к цвету и покрою Мантии Смерти. Сколько раз смотрел на неё, думая, как легко будет расстегнуть замок, слегка коснувшись пальцами. Но терпения на такой осторожный жест сейчас не хватило. Он рванул её вместе с куском плотного шёлка… Ладонь легко скользнула по тонкой скабе - почти неощутимое, но всё-таки препятствие. Уже намереваясь избавиться от него, Лонли-Локли вдруг отчётливо вспомнил дрожащие холодные пальцы, непонятные слова: «Хорошо, что это ты, дружище, это просто здорово…». Нынешнее состояние Макса однозначно нельзя было назвать полностью адекватным. Чего он ждал от этой близости? Невероятным усилием Шурф заставил себя остановиться. Придерживая Макса за затылок, прикоснулся губами к прохладному лбу, прошептал: - Макс, зачем ты это делаешь? Тот замер, словно прислушиваясь, и какое-то время так и стоял, продолжая прижиматься всем телом. Наконец, ответил чуть слышно: - Хочу убедиться, что ты есть… - Я и так есть, - Шурф старался, чтобы голос звучал как можно убедительнее, - Посмотри на меня, Макс. Макс поднял голову. Смотрел неподвижно, пристально, долго, и Шурф, забыв дышать, наблюдал, как глубокая древняя темнота в его глазах медленно сменяется тёплым ореховым оттенком. - Да. Это ты… После этих слов, сказанных на выдохе, пришлось придержать друга, чтобы не дать тому упасть. Похоже, схлынувшее напряжение оставило его без сил. Шурф усадил Макса на кровать и сам опустился рядом, терпеливо ожидая, пока тот окончательно не придёт в себя. - Прости, дружище… Дай мне минуту, ладно? Прошло полдюжины минут. Тревога, возникшая при появлении Макса, вновь разрослась и заполнила просторную спальню. Шурф задавил в себе малодушный порыв взять назад все свои вопросы и требования объясниться, лишь бы остаться в блаженном неведении. Предчувствие не подсказывало даже – вопило: то, что он услышит сейчас, ему совсем не понравится. Но несмотря ни на что, Лонли-Локли, Истина на Королевской Службе, не мог отступить перед истиной, не попадающей под служебные инструкции. Он осторожно коснулся близкой руки в попытке то ли найти мужество, то ли поделиться собственным. - Макс? Вроде бы замкнутый на своих собственных переживаниях, тот оставался удивительно чутким к скудным выражениям эмоций на лице друга. Вот и сейчас, уловив тревожные мысли Шурфа, медленно, словно решаясь, кивнул. - Ладно, Шурф. Я расскажу. Просто не знаю, с чего начать. Лонли-Локли поднял бровь. Макс торопливо сунул руку под смятое одеяло, вытащил красно-белую пачку, потянул на себя шуршащую полоску прозрачной упаковки. С некоторым облегчением Лонли-Локли отметил, что его пальцы больше не дрожат. Видимо, привычные механические действия, немного успокоили или просто отвлекли Макса. Он встряхнул головой, как делал, когда хотел привести мысли в порядок, подтянул к груди колени, обхватил их руками, поёжился. - Если тебя смущает только выбор начальной точки повествования, можешь начать с того, что произошло в день, когда вы с Джуффином оставили Ехо. Мы потеряли ваш след в замке Рулх. - Да, точно, мы с Джуффином… - рассеянно повторил Макс, но тут же спохватился: - То есть нет! Я не был с Джуффином. он… Думаю, он в Тихом Городе. По крайней мере, так сказал Мёнин. Шурфу не понравилось, что Макс упомянул о неясном местонахождении непосредственного начальства словно походя. В сложной ситуации он обычно опирался на мнение Джуффина, пусть в последнее время и не так часто. Трудно было представить человека, чья судьба волновала бы его больше. А сейчас словно бы и вовсе только что вспомнил о его существовании. Что в таком случае заставило его забыть о наставнике и удовлетвориться свидетельством постороннего человека, пусть и живой (живой ли?) легенды? Год назад действительно случился знатный переполох: все обитатели замка Рулх, включая Его Величество Гурига VIII, утверждали, что в столицу внезапно вернулся Король Мёнин. И так же внезапно исчез. А вместе с ним и, по свидетельствам очевидцев, имевшие с ним беседу представители Тайного Сыска. Сказать, что это было подозрительно, значило бы не сказать ничего, но разобраться в ситуации оставшиеся в Ехо сыщики так и не смогли. - Мёнин сказал тебе, что Джуффин находится в Тихом Городе, - резюмировал Шурф, стараясь не проявлять нетерпения или излишнего скептицизма. То, что последовательного рассказа не выйдет, он уже понял. Чтобы восстановить более-менее ясную картину, придётся вытаскивать из Макса подробности наводящими вопросами. – Хорошо. Значит, в тот день, когда ты направился в замок Рулх, ты встретил Короля Мёнина? И Джуффина после этого ты больше не видел? - Именно так и было, - кивнул Макс и сел прямо. – Мёнин мне рассказал… всякого. Я должен был убедиться в правдивости его слов, поэтому ринулся в Хумгат за доказательствами. - Макс, - мягко произнёс Лонли-Локли, - ты продолжаешь обходить волнующие тебя темы… Но раз уж решился на рассказ, всё же постарайся выражаться яснее, чтобы я не был вынужден догадываться о том, что тебе самому и так понятно. Вряд ли мне это под силу. - Точно, - легко согласился Макс, - хотя я всегда сомневался, что в Мире есть что-то, что тебе не под силу. В общем… - он глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, - я отправился на поиски уцелевших Миров Мёртвого Морока… Э-э, Шурф? Лонли-Локли стряхнул на покрывало табачную труху из расплющенной пачки, попавшей под руку. Мёртвый Морок… Гадкие слова, от которых, как запахом безумия, несло опасностью. - Что тебе там понадобилось? - Я же туда не совался, мне нужно было только взглянуть, понять, как они устроены. Жуткое зрелище, на самом деле, - Макс передёрнул плечами. Снова пауза. Похоже, дальше будет хуже. Шурф не стал торопить или переспрашивать, если уж ему с трудом удавалось всё это слушать, говорить Максу наверняка приходилось в разы тяжелее. - Мне нужен был материал для сравнения, понимаешь? И… Я убедился, что наш Мир не многим отличается от Миров Мёртвого Морока. Наваждение, иллюзия, чужой сон… назови, как хочешь, но это очень условно существующий Мир. Шурфу не надо было принюхиваться, чтобы понять: Макс не безумен. Он в полном порядке. Может, просто надо дослушать? Но тот замолчал и настороженно взглянул на него. Шурф понял: он не то чтобы ожидал, но и не исключал враждебной реакции. Это понимание больно кольнуло под рёбрами, сбивая только что пойманный ритм дыхания. - Это Мёнин тебе сказал? - Конечно, когда речь идёт о таких вещах, никому не поверишь на слово, Мёнин там тебе сообщит или собственная Тень. Я же говорю, что сам убедился! - Извини, но… каким образом? – Шурф старался сохранить голос бесстрастным, но вряд ли ему удалось обмануть Макса. Хотя тот, кажется, неверно понял суть невольно проскользнувшей прохладной интонации. - Извне такие вещи, они, ну… виднее. Если знаешь, куда смотреть. Понятнее не стало. Шурф вынул из новой пачки в руках Макса сигарету, и они оба молча закурили. Расспрашивать о подробностях он не стал, хотя желание такое было. Но некоторые знания давались этому парню как факт. Он не смог бы объяснить причинно-следственные связи открывшихся ему явлений, даже если бы захотел. К тому же в том, что касалось путешествий по Хумгату, Макс был более компетентным экспертом, но… Какова вероятность того, что он мог быть обманут? А потом сделал неправильные выводы из увиденного - или каким-то иным образом почувствованного? Был бы здесь Джуффин, он мог бы… - Джуффин, - вдруг заговорил Макс, словно мысли прочитал, - уже не раз намекал мне на такое положение вещей, Шурф. И не только намекал. Показал даже. Очень наглядно получилось, во всяком случае, на меня произвело впечатление. Всё вокруг исчезло, а я завис один в туманной пустоте. Ненадолго, тут же всё вернулось. Я стал думать: и что мне теперь делать с этой информацией? В конце концов решил: неизвестно ещё, что именно иллюзия: Ехо или эта невнятная мгла. Так что тогда я оставил эти мысли. - Не думаешь же ты, что Джуффин открыл это знание только тебе? Или то, что оно, в свою очередь, открыто исключительно ему? Существует масса философских текстов на тему иллюзорности бытия… - Вот именно что не думаю, Шурф. Будь мимика Лонли-Локли чуть богаче, он бы поморщился от досады на себя: нашёл время блеснуть эрудицией! Ещё цитат из древних трактатов не хватает! Макс же продолжал: - Идея настолько у всех на виду, что её даже всерьёз не воспринимают, понимаешь? Горстка древних магов уверена, что обеспечила стабильность иллюзии за счёт одного Вершителя. Так вот, как оказалось, Мёнин добросовестно держал Мир несколько тысячелетий - и всё без толку. Видение продолжает по капле ускользать, и никакими усилиями этого не предотвратить. По крайней мере, теми, которые считаются приемлемыми. Сказать, что Шурф был поражён, было бы сильным преуменьшением. Макс рассказывал какие-то невероятные вещи, которые в обычной ситуации Шурф обязательно попросил бы разъяснить, предоставить доказательства, а после непременно постарался бы получить подтверждение самостоятельно из других источников. Но сейчас - Шурф понял это - требовалась предельная осторожность в выражении эмоций, особенно недоверия. Чем дальше заходил разговор, тем чётче Шурф представлял, что между ними натянута невидимая нить. Или, скорее, тончайший волос. Макс следил за его реакцией так пристально, что стало ясно – при малейших признаках сомнений со стороны Шурфа эта нить порвётся. И Макс исчезнет навсегда. Поэтому Лонли-Локли собрал всю свою выдержку, чтобы не дать ни малейшего повода. Внимательно слушал, поддерживая зрительный контакт, как будто мог бы физически удержать Макса от бегства одним только взглядом. - Мне самому сложно было представить то, что я сейчас собираюсь… сказать. До сих пор сложно, - прерывисто продолжал Макс, словно ему перестало хватать воздуха. Напоминать ему о дыхательных упражнениях сейчас, конечно, было бы верхом бестактности. – Похоже, что Мёнин прав в своих предположениях: единственный шанс для мира обрести устойчивость – переродиться. Звучит неосуществимо, правда? Но способ-то есть. Думаю, и ты в книгах читал, а уж мне не раз под нос совали эти утверждения о свойстве моего вершительского организма - дарить новую жизнь… убивая. Глаза напротив окончательно затянула уже знакомая беспросветная темнота, так что даже зрачки различить было невозможно. Шурф смотрел в глубину этой древней тьмы и ощущал чистый первобытный ужас перед тем, что задумал… Макс. Задумал Макс, не он. «Это чужие эмоции!» - вопил разум, но сердце пустилось в такой бешеный галоп, что Шурф на время перестал различать все звуки, кроме его стука. Лонли-Локли не мог припомнить, когда последний раз ему доводилось прилагать столько усилий, чтобы сохранить лицо. Сильнее чужого страха оказался только собственный. Страх, что Макс решит, будто друг оставит его наедине с этим нечеловеческим ужасом. А ещё вдруг стало ясно, зачем Макс пришёл к нему. Ему нужна была опора в своём чудовищном намерении уничтожить Мир. И сейчас он, прикусив губу, без особой надежды вглядывался в лицо единственного человека, который мог бы ей стать. Шурф же не задавался вопросом, согласиться ли на эту роль. Независимо от того, прав был Макс в своих судьбоносных для Мира умозаключениях или нет. - И у тебя есть предположения, как нам подступиться к этой задаче? Видимо, Мастер Пресекающий нашёл нужные слова. На лице Макса, едва успевая сменять друг друга, мелькнули облегчение, радость, страх, решимость. - Шурф, ты не обязан, - начал он… Тишину в камере не нарушил ни один посторонний звук, но чувство опасности заставило резко повернуться назад. Уже в движении Шурф заметил, что Макс, распахнув глаза, смотрит туда же, через его плечо. В сплошной стене камеры номер 5-хох-ау наливался ядовито-жёлтым цветом абрис узкой высокой двери. Прежде, чем успела сработать знаменитая реакция Лонли-Локли, Макс схватил его за руку и рванул к себе. Они стояли в длинном сводчатом коридоре, уходившем в неясную расплывчатую даль. И тут же как удар ощутилась близость магии невероятной, ни с чем не сопоставимой силы. Тёмная Сторона Холоми! Только годы тренировок помогли Шурфу удержаться на ногах и сохранить внешнее сосредоточенное спокойствие. Внутри бушевали чувства настолько противоречивые, что справиться с ними мог только бывший Безумный Рыбник: благоговейный восторг перед могуществом, ликование от причастности к нему, привычная тревога за Макса, предчувствие неизбежных перемен, радостное любопытство и над всем этим – пьянящее чувство освобождения. Кем бы ни были их преследователи, он будет на стороне Макса до своего конца и немножко после, потому что он больше не Истина на Королевской службе, да и сама истина его больше не интересует. Он свободен от необходимости поступать правильно и рационально. Здесь, у Сердца Мира, рядом с Вершителем, его желания тоже имеют значение. Лонли-Локли поглядел на Макса. Тот стоял, всё ещё вцепившись в его руку, и оглядывался по сторонам, хотя коридор был пуст. - Шурф, - взгляд налитых сплошной чернотой глаз больше не был тревожно-настороженным, и Шурф не позволил себе порадоваться этому только потому, что нельзя было терять концентрацию, - это наши. Я не успел тебе сказать, cначала я ведь в Управление пришёл и всё, ну, или почти всё, уже озвучил при Кофе и ребятах. Так что я теперь вроде мятежного Магистра, - Макс несмело улыбнулся собственной иронии, и тут же виновато добавил, - и ты, выходит, тоже… Конечно, пока Мастер Пресекающий Ненужные Жизни находился в Холоми, никакие новости до него дойти не могли. Что ж, реакция Кофы Йоха, человека Мира, вполне ожидаемая. Однако, неужели он, ничего не проверив, просто взял и открыл на Макса охоту? Наверное во взгляде Шурфа Макс прочитал невысказанный вопрос, потому что виноватым тоном пояснил: - Ну и ещё, кроме разговоров… Я думал наглядное получится доказательство, если покажу, насколько зыбка материя в Ехо. Если смотреть в самую суть - я недавно научился - любая, даже самая устойчивая иллюзия рассеется. А вышло… Думаю, в их глазах я просто разрушил к Тёмным Магистрам нашу половину Дома у Моста. Шурф отстранённо отметил, с какой лёгкостью принимает одну неутешительную новость за другой. Значит, он окончательно отрезал всю свою жизнь, которую теперь можно назвать прошлой? Или он не уверен, что у Макса получится? Да не всё ли равно. В конце концов, это и правда было закономерно: он переступил черту. - Я не знаю, кто там, кто именно, то есть, но в любом случае нам надо спешить. Я не спросил, Перчатки-то у тебя с собой? - Правильно не спросил, - кивнул Лонли-Локли, который уже достал шкатулку со своим неизменным оружием. Тонкая кожа привычно стянула руки. Мысль о том, чтобы обратить силу Перчаток Смерти против недавних товарищей, против закона и самого Мира была странной. А о том, чтобы с её помощью защитить Макса - привычной и правильной. Макс вдруг обнял его со спины. Дыхание мягко коснулось шеи, заставило оцепенеть. - Спасибо тебе, Шурф. Без тебя я бы не смог… - И с ним не сможешь, Макс, - прозвенело звонкое эхо отовсюду сразу, - я не позволю. Секундой позже коридор перед ними словно устал дожидаться, когда они начнут движение, двинулся сам. Расширился, понёсся навстречу, мелькая ответвлениями и поворотами, и увеличился до размеров просторного, почти бесконечного зала. Там их ждали. - Леди Сотофа… - устало выдохнул Макс, отпуская Шурфа и отходя на пару шагов в сторону, чтобы у них обоих было место для манёвра. За спиной юной красотки, которой ведьма становилась на Тёмной Стороне, неуверенно топтался Нумминорих. И Шурф почувствовал, что это не всё - их окружали со всех сторон. Возможно, адепты Семилистника. Кроме того, по следу Макса скорее всего шла Меламори. В подтверждение этой мысли из-за спины вылетела Мастер Преследования, явно напуганная, но разгоряченная погоней и злостью от непонимания происходящего. - Макс, остановись! Мы выясним, что с тобой случилось, просто не делай глупостей! - отчаянно выкрикнула она, с трудом останавливаясь на некотором расстоянии, - И Шурф здесь... Как ты его заставил?.. Твой Смертный Шар? - На мне нет никаких чар, незабвенная. Шурф не собирался отвечать, тем более так резко, но обвинение Макса в подобном принуждении показалось настолько возмутительным и невероятным, что эти слова сами вырвались наружу. Он на мгновение встретился с Меламори взглядом и отметил, как ещё сильнее расширились её глаза. Было непонятно, чего в ни больше: ужаса или неуверенности в собственных решениях. Впрочем, думать об этом точно было некогда. В Макса с разных сторон устремилось несколько сгустков странной субстанции, похожей на живой комок черной смолы. Взмах левой перчатки - и один осыпался пеплом в паре шагов от цели. Ещё один взмах - и пепел покрыл носки максовых сапог. Третий комок растекся по стене серебристого ветра перед самым лицом Макса, тот же, даже не отшатнувшись, неразборчиво что-то шепнул заботливой стихии. - Я не хочу с вами драться, - мрачно произнёс Макс, явно обращаясь ко всем сразу, но не глядя ни на кого, - Но я должен сделать то, что только мне под силу. Пусть все, кроме Шурфа, уй… Закончить приказ Макс не успел. Ветер, до этого оберегавший его, вдруг уплотнился, стал широкой плотной лентой и обвился вокруг головы Вершителя, закрывая рот. Другая такая же перехватила обе руки Шурфа. Преодолеть натяжение было ему вполне по силам, но вот точно прицелиться теперь было вряд ли возможно. - У меня тоже есть кое-какая сила, не забывай. И я знаю твои козыри, Вершитель. Сотофа Ханемер, чудовищное существо о двух Тенях, к которому Шурф за последние несколько десятков лет успел привыкнуть, в этот момент снова превратилось в отчётливо угрожающее воплощение кошмара, каким он видел её в их самую первую встречу. И даже её сногсшибательная красота на Тёмной Стороне больше не имела значения. Пространство вокруг неё загустело, наполнилось цветными потоками, свивающимися в один плотный кокон. Весь этот громадный комок надвигался на них, раздаваясь вширь всё больше и больше… - Пусть все, кроме Шурфа, уйдут! - вдруг услышал Лонли-Локли уверенный голос Макса, упрямо повторивший недосказанную фразу. Мгновение - и вокруг стало тихо, исчезла и Сотофа, и её огромный шар, и все остальные. Макс с видимым раздражением срывал с себя остатки облепившей лицо ленты. В том месте, где она обхватывала его рот, ткань была словно разъедена кислотой - видимо, Макс использовал свою ядовитую слюну, чтобы избавиться от помехи. - Нужно было сказать “уйдут с Тёмной Стороны”, - укоризненно заметил Шурф, - думаю, они всё ещё где-то неподалёку. - Ты же знаешь, я не силён в формулировках, - вздохнул Макс и, задрав голову вверх, громко и четко произнёс: - Пусть все, кроме нас с Шурфом, уйдут с Тёмной Стороны немедленно. В ответ их чуть не сбил с ног сильнейший порыв ветра, в котором вновь послышалось эхо звонкого голоса Сотофы Ханемер: - Вам не удастся избавиться от меня надолго, мальчики. И куда бы вы ни пошли, Страж будет знать, где вы. Вам не убежать. Значит, и Мелифаро в некотором смысле тоже был здесь. Впрочем, ни он, ни Меламори, ни Нумминорих, ни все орденские Магистры вместе взятые не могли ничего противопоставить Максу на Тёмной Стороне. С тем же успехом Сотофа могла явиться одна. Похоже, расчёт был на то, чтобы вывести его из равновесия и заставить отказаться от борьбы, привлекая как можно больше близких людей к погоне. Шурф бросил на Макса оценивающий взгляд - в каком тот сейчас состоянии? Он, вопреки опасениям, выглядел сосредоточенно и уверенно. “Шурф, пройдём путём, которым никто не сможет за нами последовать”. Услышать Зов на Тёмной Стороне оказалось настолько неожиданным, что Шурф вздрогнул. Он вопросительно посмотрел на Макса, не уверенный, что сам сможет воспользоваться здесь Безмолвной Речью. “Помнишь? След в след” - снова прозвучало в голове, и Макс отступил в дверной проём за спиной, который еще за миг до этого был сплошной каменной стеной. Шурф натянул защитные рукавицы и сделал за ним шаг в темноту, на Изнанку Тёмной Стороны. Огромный высокий зал, в который они вошли спустя три дюжины шагов, был пуст, только посередине, уходя в виднеющийся вверху купол, сиял перед ними сам Стержень Мира. Серебристо-голубой поток чистой энергии, заключенный в кристальную оболочку, поднимался вверх, струился, в то же время оставаясь неподвижным. Источник магии, которая делала родной Мир Лонли-Локли бесконечно притягательным, дающим огромные возможности для радости познания. Нужно было уничтожить его. Прямо сейчас. - Неужели думали, что спрятались от меня? - снова звенящий голос из-под купола. Шурф даже не удивился. Разве можно было надеяться, что леди Сотофа оставит их в покое так просто? Защитные рукавицы полетели в сторону. Вряд ли они теперь вообще понадобятся. Шурф поднял руки, встал между Максом и Стержнем, готовясь встретить приближающуюся угрозу. - Вы слишком далеко зашли. Слишком, - звуки, льющиеся отовсюду, теперь даже отдаленно не напоминали человеческую речь, а были одним оглушительным звоном. Смысл же передавался чем-то вроде Безмолвной Речи - с каждым словом в голове словно газовые светильники разбивались на тысячу мелких осколков. Сотофа Ханемер приближалась с другой стороны зала, и её отражение множилось и искажалось гранями защитной оболочки Стержня. А когда она вышла из-за него, оказалось, что это было не только игрой отражений - её было действительно много. Свет, источаемый Сердцем Мира, бросал на белый мраморный пол множество её теней. Лонли-Локли невольно моргнул, и их стало ещё больше. Тени тянулись к ним медленно и угрожающе, и соприкосновение с ними явно не сулило ничего хорошего. На плечо вдруг легла ледяная, непривычно тяжелая рука. - Это она, - низкий голос Макса было сложно узнать, - Она и есть защитная оболочка Сердца Мира. - Уничтожь оболочку, Шурф. А Стержень - мне. Шурф понимал, что ему предстояло главное, возможно, дело его жизни, и он мгновенно оценил обстановку, прикинул последовательность своих действий, их максимальную эффективность. Будет ли от этого толк? То, что противостояло им, поражало своей мощью. И Лонли-Локли не был уверен в возможностях своих Перчаток. Перед ним была не просто превосходящая все мыслимые границы сила. Это было принципиально другое качество и материи, и энергии. Но всё равно надо было действовать. Стоявший за его плечом Макс уловил его сомнение? колебание? приблизился к самому уху и тихо произнёс: - Я помогу. Будь готов. Краем глаза Шурф заметил новое непривычное движение и проследил за ним одним только взглядом - тень Макса тоже увеличивалась, расползалась в стороны, поглощая все остальные. Отражения застывали неподвижно, вибрация утихала. В тот миг, когда и тень Шурфа попала в эту непроглядную черноту, затопившую зал, он ощутил, что не может ни вздохнуть, ни пошевелиться. Но ощущение руки Макса, все ещё сжимавшей его плечо, тут же вернуло способность двигаться. Не сомневаясь больше, что всё получится, Шурф поднял левую руку. Глядя на рассыпающуюся серебристый пепел, в который превратились и множество отражений-теней Сотофы Ханемер, и огромный кристалл, скрывающий исток всей силы Мира, он со смесью восторга и обречённости подумал, что только могущество и уверенность Макса дали ему силы, чтобы совершить принципиально невозможное. Раньше Макс в критические моменты, требовавшие от него могущества, о котором он сам или не подозревал, или не хотел думать, менялся внешне и не только. Суть перемен, которые произошли с ним сейчас, Лонли-Локли не смог бы точно определить. Он видел его и могущественным магом, и мудрым древним существом, и непредсказуемым весёлым мальчишкой. Сейчас это непостижимым образом сохранялось в нём, и всё вместе было неодолимой стихией, разрушительным ураганом, который легко, не растрачивая ни капли себя, сметал на своём пути всё видимое и невидимое, уничтожая и возвращая в изначальную бездну. Стержень живой чистой силы, обнажившийся перед Вершителем, ждал. Макс, лаконичным сильным жестом подняв руку со сложенными пальцами, произнёс, как заклинание, единственно нужные слова: Вечно то лишь, что нерукотворно. Смерть - права, ликуя и губя: Смерть есть долг несовершенной формы, Не сумевшей выковать себя. Не закрыв глаза перед ослепительной зелёной вспышкой, Шурф успел заметить на близком лице Макса торжествующую улыбку.