Его мечта | VR

Удары подошвы о кафель звонким эхом разносятся по коридорам, раскрашенным полосами янтарных солнечных лучей. После разговора с Бином тело стало невесомым, поэтому Минхо легко прыгал со ступеньки на ступеньку, жадно втягивая свежий воздух и тихо улыбаясь чему-то. Ночь еще никогда не была такой беззаботной. Привычные кошмары, где к нему тянутся гнилые пальцы с окровавленными ногтями, сегодня не стучались в двери подсознания и парень смог выспаться без тяжелых тревог, преследовавших даже во снах. Ступни отбивают задорный ритм, как лестница внезапно кончается, а носки кроссовок ударяются о пол первого этажа. Минхо чувствует приятный аромат и движется прямо к нему, даже не сомневаясь в расположении источника. Часы прикладываются к датчику узкой двери, спрятанной прямо под ступенями. Ли просовывает голову в комнату, а потом перемещает туда же все тело, двигаясь плавно и расслабленно. Этот день слишком хорош для того, чтобы не распространить на всех свое редкое обаяние, погребенное под слоем пыли и забот. — Доброе утро, Кендра! Женщина что-то активно мычит в ответ, не разворачиваясь, и Минхо видит, что ее рот занят разгрызанием ломтика моркови. Парень приближается, разглядывая царившее на плите безумие. На каждом из восьми отделений стояла десятилитровая кастрюля или сковорода с бурлящими и шкварчащими продуктами. Запах стоит безумный, но Ли только сглатывает слюну и продолжает: — Могу помочь чем-то? — О! Только попробуй! У меня тут налаженный процесс. Минхо хмыкает, наблюдая за уверенным движением рук. Он и правда мало чем мог помочь, разве что чай заварить и тот будет невкусным. Но чувство неловкости не давало покоя. Ведь на него теперь тоже готовят, должен же он хоть как-то поучаствовать. — А ты ожил немного, да? Няня наконец-то выкраивает секунду и сталкивается с Минхо темным острым взглядом. Тот слабо улыбается в ответ, топчась на месте. — Да, простите за мою… отрешенность? Я немного не в себе последние лет десять. — Как и господин. Он рад, что вы встретились. — Да… Я тоже, — Минхо напряженно замирает, чувствуя, что несмотря на работающую плиту температура воздуха снижается, а кожа покрывается мурашками. Кендра накрывает сковороду куда только что добавила связку длинных тонких грибов и соус, и разворачивается к Минхо всем телом. — Он рад, но я тебе не доверяю, — по телу ползет холод. — Вокруг господина Хана вечно крутятся люди, которые спят и видят все его богатства под собственной подушкой. Какие только приемы на нем не использовали. Господин перестал вестись на такое давно, но все же притащил тебя в свой дом. Поверь, если я увижу хоть малейший намек на то, что ты его воспринимаешь за средство достижения своих целей… В руках няни поблескивает тяжелый нож для мяса. Женщина хмуро кивает на него. Минхо облокачивается на стол, смотря прямо в глаза Кендры и думая над ее словами. Плюс одна угроза смерти. Но разве можно начать убеждать няню в обратном? Пока что Ли только и делает, что пользуется тем, что дает Хан. — Вы много времени с ним проводите? Няня озадаченно склоняет голову и щурит глаза. — Достаточно, чтобы я знала, что он думает о тебе. Но не обольщайся сильно. И что же он думает? Слишком дерзкий вопрос чуть не слетает с губ, но Минхо вовремя останавливается, меняя ход своих мыслей. — Я… понятия не имею как доказать Вам то, что я не собираюсь им пользоваться… — парень наклоняется вбок, опираясь руками о стол позади себя. — Не знаю значит ли это что-то, но я всегда ненавидел богатых. Удивленный взгляд Кендры исподлобья прожигает сквозные дыры в Минхо. — Ты сделал еще хуже, чем было до этого. Ты здесь чтобы навредить семье Хан? — Что?! Боги, нет, конечно, нет, — парень ошарашенно машет ладонями, накрывая ими глаза и проводя пальцами по бровям. Глубокий вдох и медленный выдох. Как же тяжело разговаривать с людьми. — Нет, я к тому, что Хан изменил мое отношение к этому. Раньше мне казалось, что богачи… не знают настоящей жизни. Что все им дается легко, но при этом страдают невинные люди и вообще, что они живут в розовом мире с пони и… единорогами. Конечно, отчасти это так, но я почему-то раньше не задумывался, что их жизни могут быть точно в такой же опасности, или что им может так же чего-то не хватать без возможности получить это что-то. По сути, между мной и Ханом не так много отличий… — Минхо запинается, раздумывая над тем не слишком ли много возомнил о себе, — хотя я, пожалуй, намного более напуганный. Парень морщится от собственных слов. Но взгляд няни теплеет и Ли решает продолжить. Ей хотелось выдать все тайны сразу. Может, потому что она была самым близким Хану человеком, а, может, просто из-за ее всепоглощающей уверенности и силы, наполняющей воздух дворца. — Да и к тому же, родители Хана… — няня открывает рот, но Минхо тут же исправляется, стараясь сильно не кривить губы от непривычных обращений, — господин и госпожа обеспечивают очень многих людей работой. Наверное, они делают мир лучше. «Не считая торговли наркотиками и посыланий сына на верную смерть» — вертится на языке, но Минхо замолкает, разглядывая золотые лучи, струящиеся из небольшого окна. Взгляд опасливо перескакивает на лицо Кендры. Кажется, она о чем-то думает, рассматривая лицо парня, будто видит его в первый раз. — Тебе еще очень многое предстоит узнать, мальчик… Но в общем-то, ты прав. И я и Мин оказались тут не просто так. Каждому из нас и предыдущих слуг семья Хан подарила жизнь. И ты будешь в очень большой опасности, если станешь считать, что с тобой поступают иначе. Хорошо, что ты изменил свое мнение. Но я все еще слежу за тобой. — Звучит многообещающе… Можно спросить еще кое-что? — Сначала спроси, а потом я подумаю. Минхо смешливо фыркает, чувствуя, что няня снова снижает градус беседы до беззаботной нормы. — Почему все тут окутано таким большим количеством тайн? — О-о, — Кендра улыбается, не сдержав наигранную озадаченность на лице, — не так быстро. Ты не пробыл тут и пары дней, как стремишься свернуть все с ног на голову. Подожди еще. — Но я ведь ничего не сделал пока что. Или сделал? — Ты задаешь очень много вопросов. Просто тихо делай свою работу и, может, со временем узнаешь что-то. Если честно, я и сама за тридцать с лишним лет здесь не поняла, чего именно так боятся господин и госпожа, они тщательно хранят свою тайну, а значит сейчас, пока мы это обсуждаем, нас можно обвинить в предательстве. Ты понимаешь? Минхо хочется ответить «нет», потому что он не может придумать тайны похуже торговли наркотиками. Разве что торговля людьми, тогда это имеет смысл. — Понимаю. Хорошо, значит я буду молчать и не отсвечивать. — Умный мальчик. Кендра вытирает руки полотенцем и очень довольная отворачивается к плите, пока Минхо усаживается на стол. До начала его рабочего дня остается много времени, поэтому он просто наблюдает за движениями няни, запоминая их и иногда спрашивая название ингредиентов, которые она использует. Он вновь и вновь прокручивает их разговор в голове. Что-то отчаянно не дает покоя и назойливо червиво извивается на затворках сознания. — Так, значит, раньше Хана часто использовали? — А что, хочешь послушать о том, как плохо ему было? — Хочу надрать задницу тем ублюдкам. — Некоторые из них даже не осознавали, что творят. Деньги затуманивают разум. Особенно тем, кто раньше с ними никогда не соприкасался, — няня кидает на Минхо предупреждающий взгляд через плечо. — Хорошо, Вы так волнуетесь, что и я начал. Скажите, если я начну сходить с ума в этом замке из золота. Можете даже вразумляющего пинка дать. — Я запомнила твои слова. Минхо смеется, наблюдая за то и дело открывающимися крышками, из которых густыми клубами вываливается пар. — Хан очень похож на Вас. — Еще бы! Я выхаживала его с самого детства. Знаешь каким слабым он был? Ой, а что было, когда его отец умер… Такая беда, — голос няни снижается до расстроенного полушепота, пока Минхо с ужасом осознает очередную череду своих глупых ошибок. Ведь Хан упоминал, что у него отчим. А Минхо думал только о том насколько он сам несчастен и одинок в этом мире. Сколько же дерьма из него еще выльется, прежде чем он в полной мере осознает, что Хан тоже человек? Он пережил, может быть, даже больше, чем Минхо, да и какой смысл сейчас сравнивать? Рука снова ползет к глазам, пальцы сжимают переносицу. В груди начинает скакать какое-то новое чувство, взбудораженное, решительное и немного злое. Он сделает все, чтобы Хан был счастлив, пока Ли здесь. Конечно, он не ас в дружбе и вряд ли заменит отца, но хотя бы попытаться стать кем-то, кому можно доверять, должен. Хотя бы ради себя. — Скажите, а что любит Хан? — А ты сам не знаешь? — Ну… знаю только, что ему нравятся птицы и в целом природа, всякие видео о животных, сладости, мармелад с сахаром, — Минхо ловит самодовольную улыбку няни, — он хочет увидеть стадион и какие-нибудь спортивные соревнования в реальности, а еще он очень безрассудно обращается… Ли останавливает себя на полуслове, понимая, что снова начинает злиться на то, что уже давно прошло. Он только яростно вздыхает, переплетая пальцы в замок. Смех Кендры, уже успевшей вновь возвратиться к готовке, разносится по небольшой комнате. — Неужели он еще ни разу не проговорился тебе о том, как любит всякие романтические книжки, где принц борется с драконом, противостоит безумной толпе или самому королю, спасает принцессу и все такое? Брови взлетают вверх, а губы складываются в трубочку. — Упс, кажется, я выдала что-то, что ты не должен был знать, — няня озорно подмигивает и берет в рот очередной морковный ломтик. Все время завтрака уходит на пересказы любимых сюжетов Хана. Как Кендра уверяла, сама она даже близко не касалась ни одной из этих книг, но «молодой господин» так много о них «трындел», что она запомнила все детали. Минхо чувствовал себя последней сплетницей, наблюдая за тем с какой подтрунивающей любовью вперемешку с уважением няня относится к фее и каким заговорщическим шепотом она рассказывает самые слащавые детали романов и корчится, будто съела что-то кислое. Минхо скатывался на пол от смеха, в красках представляя себе расчувствовавшееся лицо феи. Спустя час все блюда были приготовлены и сервированы, Ли даже помог расставить тарелки в главном зале, но, когда стрелки часов стали подбираться к восьми утра, Кендра чуть ли не взашей погнала парня подальше от пира для семейства Хан. Новые нарицания родителей Джисона с большим трудом и отвратительным скрипом укладывались в голове. Благо, няня быстро поняла, что фею Минхо никогда не сможет назвать «господин» и быстро смирилась с вульгарным «Хан». Но Ли записал себе в список желаний подразнить парня глупым обращением в самый неподходящий момент. Минхо выбирается из каморки для прислуги и сладко потягивается, чувствуя каким приятным теплом заполнен желудок. Следуя за своим чудным настроением, Минхо решает искать коридор с установками для VR самостоятельно. Так он быстрее научится ориентироваться в туннелях дворца. Не успевает он преодолеть первую ступень, ведущую на второй этаж, как неподалеку мелькает темная макушка до боли знакомой формы. Мягкие волосы подпрыгивают в такт шагам, округлый затылок сверкает и лоснится под лучами солнца. Этот день не может стать ещё лучше. — Хани! Минхо тут же меняет направление своего движения, но останавливается спустя несколько уверенных шагов. Фея пятится от него боком, пряча взгляд где-то в синих тенях. — Эй… все нормально? Ещё один, уже менее решительный шаг навстречу, но Хан вновь отступает, едва не упираясь в стену. Сердце больно колит, Минхо не может произнести больше ни слова, ровно как и двинуться с места. — Прости, Ли Ноу, все нормально, все хорошо, — фея тараторит и Минхо так и не удается поймать его взгляд. — Встретимся позже, ладно? Минхо молчит, не смея даже вдохнуть. Чувство, будто случилось что-то ужасное, что-то сродни апокалипсису, уничтожившему все человечество. — Правда… Встретимся позже, хорошо? — последнее Хан произносит с несвойственным ему нажимом и металлом в голосе. Только сейчас Минхо ловит его короткий умоляющий взгляд и наконец-то берет себя в руки. — Да, конечно. Встретимся позже… Фея кивает и тут же скрывается из виду. Первое время Минхо кажется, что он увидел призрака, настолько странной была встреча. И поведение Хана до ужаса пугало. Ли сделал что-то плохое? Что-то, что так сильно отвадило от него Джисона, что он вот так избегает его? Голова гудит от прокручивания всех своих поступков с самой встречи с Ханом по кругу. Это из-за разговора с няней? Их подслушали и Ли действительно предатель из-за интереса к тайнам семьи? Из-за встречи с Бином? Работникам нельзя иметь друзей? Или дело в той ночи? Не стоило показывать свои слабые стороны и выливать все чувства на Хана? Нельзя… называть его Ханом? Ему стоит отдалиться? Чтобы не сделать ещё хуже? Чтобы дать щемящему склизкому чувству в груди время рассосаться? Или чтобы сохранить хоть каплю уязвленной гордости? Растеряв весь настрой, стараясь упаковать клубок роящихся в голове пчел в железную коробку, Минхо добирается до собственной комнаты с виртуальной установкой, следуя за указаниями часов. Выпивает несколько стаканов воды, прежде чем прийти в себя и силой переключить мозг на работу. Как и всегда, он должен сначала сделать свое дело и потом поволноваться обо всем остальном. Должен собрать себя по кусочкам и аккуратно склеить швы, желательно еще и прошить белыми нитями, чтобы тело не распалось в самый неподходящий момент. Все ради мечты. Сознание плавно ухает в темноту, вокруг начинают вырисовываться застеклённые белые высотки, выворачивающиеся спиралями и вершинами теряющиеся в кучных облаках. Минхо вдыхает запах морской соли, растворенной в воздухе, и хочет сделать шаг к главному входу в корпус семьи Хан. Что-то мягко придерживает за плечо. Парень подавляет свою привычную реакцию на внезапное вторжение в личное пространство и лишь плавно разворачивается, выкидывая из головы высеченную на подкорке боевую стойку. Глаза расширяются от удивления. Не может быть. Минхо моргает несколько раз, стараясь прийти в себя. Как такой прекрасный день превратился в один из самых жутких?! — Привет, милый! — белоснежный оскал разрезает красивое лицо. — Блять, Мэрлин, не зови меня так. Что ты тут делаешь вообще? — О, тебе интересно, зайчик? Я тут работаю! — Фу блять, блять, — Минхо передергивает от искреннего отвращения, захлестнувшего его с ног до головы. — Не может быть. Девушка с вечно красными губами, в багряном пиджаке и штанах, расширяющихся к низу, смотрит на него и заигрывающе улыбается. Длинные ресницы сверкают блестками, бедра покачиваются в такт фортепианной спокойной музыки, доносящейся из здания. Светлые завитые локоны спадают до самой талии, пружиня от дуновений морского ветра. — Пиздец, — констатирует Минхо и отворачивается, вырывая предплечье из цепких пальцев, уже успевших обвить его словно змеи. Чуть ли не бегом он преодолевает порог корпуса, помня о том, что внутри его аватар никому не виден. Но, о, как же жестока судьба. Мэрлин оказывается рядом практически сразу и даже немного удивлённо смотрит на убитого горем Минхо. Недолго он жил, радуясь свободе от своего прошлого. — Почему ты видишь меня внутри? — Ах, вот оно что! Мы из одного отдела, дорогой. Иногда нам придется работать вместе и… — Нет. — Но это не тебе решать, котенок… — Я уволюсь если ты ещё хоть раз подойдёшь ко мне и скажешь что-то не касающееся ебаной работы. Я решу этот вопрос как можно быстрее. Минхо отворачивается от Мэрлин, ожидая пока капсула лифта опустится к нему. Как все могло так отвратительно сложиться? Почему именно она? Почему здесь? Почему сегодня?! Откуда она вообще прознала, что он тут работает? — Какого хуя ты припёрлась сюда именно сегодня? — Ты сегодня разговорчивый! — девушка радостно хлопает в ладоши, прижимаясь грудью к Минхо. Тот отлетает как от удара, прислоняясь спиной к подрагивающей капсуле лифта и наблюдая за самодовольной улыбкой напротив. — Я уже давно стараюсь попасть сюда, несколько лет прохожу испытания, и вот наконец-то моя мечта исполнена. — Но ты ведь была ебаным журналистом. Мэрлин прикладывает ладонь ко рту и сдавленно смеётся. — Все меняется, крошка. Минхо закатывает глаза, чувствуя, что они обернулись вокруг своей оси на все семьсот двадцать градусов. Сколько ещё отвратительных прозвищ она сможет придумать?! Наконец-то двери лифта открываются и Мэрлин, не забыв одарить парня воздушным поцелуем, выходит из капсулы, постукивая искрящимися каблуками. Ли замечает, что ее этаж расписан золотыми и красными цветами, так, что рябит в глазах. Он поднимается выше и медленно подходит к собственной панели управления. Ладони упираются в холодную ледяную поверхность стола, из груди вываливается выдох, который мог бы весить целую тонну, если бы был осязаем. Эта ночь, вероятно, была первой и последней ночью без кошмаров в жизни Минхо. Теперь вместо гноящихся пальцев ему будут сниться красные губы и Хан, серебряными крыльями вырезающий рисунки на бренном теле Ли, сыплющий оскорблениями и обидами. Что может быть хуже? Только две этих вещи и уже наскучившие кровавые руки в одном сне. На лице застывает привычная разгневанная маска, органы будто поджимаются мышцами со всех сторон, сознание концентрируется на самой простой цели из доступных. Только сейчас Минхо вспоминает о серьге в ухе, которая была с ним все это время, но не издавала ни звука. — Мин версия два ноль? Ты тут? — Да. Могу я Вам чем-то помочь? — Да. С чего мне начать? — Подыскиваю наиболее удачный вариант. Спустя секунду перед Минхо высвечивается прямоугольник с каменными за́мками и двухэтажными жилыми домиками с деревянными перекладинами на первом плане. Коротко пробежав глазами описание, более тщательно рассмотрев табель, который необходимо будет заполнить, Ли погружается в квест. Его работа, по сути, была работой обычного тестировщика, каких полно в VR. Все задачи заключались в тщательной проверке и перепроверке всевозможных игровых действий и их сочетаний. Требовались минимальные знания кода, способность указать на ошибки в отображении некоторых эффектов, а главное — в логике квеста. По миру ходят разговоры о том, что лучше работы и представить нельзя, но все же закрадываются подозрения о том, насколько монотонной она может быть. И прелести профессии не заставили себя долго ждать. В первый час Минхо обнаружил около двадцати ошибок, одной из которых было раздражающее заикание действий персонажа. Нужно было вовремя пробежать под помоями, которые жители без стеснения выбрасывали прямо из окон, но в самый неподходящий момент все движения тормозились и Минхо успевал словить ведро дерьма на собственной голове. Благодаря современному развитию технологий и достижению небывалой реалистичности в играх и запах от него стоял соответствующий. Даже после нескольких чисток истории персонажа в ноздрях оставался аромат грязи и чужих испражнений. Второй предложенный ему квест оказался проходным шутером с зомби, паркуром и прочими чудесами свободной жизни, где выжившие люди обитали на крышах и делились на фракции, названные по направлениям света. Минхо оценил взаимоотношения между героями, но драк и миссий оказалось критически мало, да и логика игры потерялась еще в самом начале. Третий квест разделил жизнь Минхо на до и после и ни одна живая душа не должна была узнать о том розовом слащавом отродье сумасшедших, которое он прошел от начала до конца и не обнаружил практически ни одной ошибки. Тем более о том, что ему понравилось. Особенно та часть, где он скакал на волосатом крокодиле со слоновьими ушами и собирал шоколадные монеты с радуги. Ни одна живая душа. В четвертый квест Минхо вваливается растерзанным и израненным, если не внешне, то внутренне уж точно. От него несет помоями вперемешку с сахарной ватой, ноги дрожат от напряжения, сознание путается и точно раскрошится проще чем сахарное печенье, если столкнется еще хоть с одним сумасшедшим квестом. Благо, до конца рабочего дня остается совсем немного, и он сможет отложить свои приключения до лучших времен. Минхо оглядывается. Ничего. Абсолютно бесконечная белая гладь. Что ж, хотя бы Мэрлин сегодня не попалась несмотря на то, что для этого квеста требовалось двое и больше людей, как указано в описании. Как только Минхо заканчивает смаковать радостные вести в собственной голове — на плечо ложится рука. Парень тяжело вздыхает. Она всегда подходит к нему именно так. Со спины, тихо, обязательно касаясь и пытаясь прижаться всем телом. Ли не оборачивается, только вырывает плечо и отходит на пару шагов, оглядывая пространство, в котором оказался. — Думаю, игра уже началась. Нужно найти вход на первый уровень. Голос Мэрлин неожиданно твёрд и холоден, она неотрывно следит за Минхо, жадно ловит каждое его движение после того, как он отошел от нее на несколько длинных шагов. Парень морщится и снова оглядывается. Пустое белое пространство, режущее глаза, что тут можно сделать? — Может есть какой-то ключ? Типа, стишок там какой-нибудь… Считалочка… Минхо начинает перебирать все известные ему случаи странных стартов в квестах. Он всегда обходил стороной что-то настолько запутанное, решая не тратить время на бессмысленное отчаяние и попытки понять, что происходит. Возможно, зря. Парень касается пола и чувствует, как рука дотрагивается до чего-то холодного и гладкого, напоминающего мрамор. Он наматывает несколько кругов, ища зацепки и раздумывая над паролями. Если за первые пятнадцать минут ничего не найдет, придется разговаривать с самим собой, перебирая различные «сезамы», «сим-симы» и «алохоморы». Вместе с другими по сознанию прокатывается ненавистная песенка из детства, но Минхо быстро глушит ее слова, эхом разносящиеся по черепной коробке. Слишком много боли она доставляет ему уже на протяжении стольких лет. Мир вокруг будто вздрагивает, и белая пелена разом обрушивается. Она спадает словно тяжёлая ткань, разом отсеченная от неба. Минхо ошарашенно замирает, чувствуя, что боится даже выдохнуть, будто это сможет разрушить иллюзию. Неужели стоило просто подождать? Первые минуты Ли не верит своим глазам. Взгляд падает на собственные руки, после на панель, где в полный рост отображается персонаж. Минхо продолжает убеждать себя в том, что все ещё находится в виртуальной реальности. Волосы его аватара по-прежнему алеют огненными всплесками, татуировки расчерчивают тело. Но пространство вокруг… абсолютно точно копирует первый этаж дворца семьи Хан. Минхо даже замечает серый угол подсобки под лестницей. — Не может быть… — Мэрлин смотрит испуганно и восхищённо, будто Минхо совершил что-то невероятное. — Ты что-то сказал? — Просто сказал, что может помочь какая-то пословица… Ты знаешь это место? — Подожди… Ты точно ничего больше не говорил и не делал? — Точно. Думаю, просто нужен был голос двух человек и время. Может, это баг. Место. Знакомо? Мэрлин оглядывается и морщится. Она тянет сладкое «м-м», а потом поворачивается к Минхо и сверкает белоснежной улыбкой. — Нет, милый, что это за место? Парень пожимает плечами и оглядывается. Почему она врет? Семья Хана довольно популярна в сети и фотографии их дворца часто мелькают в новостях. Тем более Мэрлин была журналистом и наверняка присутствовала на балу в VR. Минхо решает списать это на попытку девушки завязать разговор и возвращается к изучению места, в котором оказался. Должны же быть хоть какие-то отличия? Семья Хана внезапно осмелела и решила раскрыть всему миру строение своей обители? Наверняка здание скопировали несколько лет назад, чтобы успеть создать игру, поэтому отличия определенно точно должны существовать. Минхо оглядывается по сторонам, с огорчением отмечая, что ещё очень плохо знает место, где живёт Джисон. Он бы точно рассказал о каждой недостающей царапине на перилах или сколотом уголке кафеля на шестнадцатой ступени со второго на третий этаж. — Так. Что делать дальше… — Наверное, стоит исследовать дворец, — голос Мэрлин непривычно тихий и настороженный. Минхо вынужден согласиться. Описание не давало никаких подсказок о том, что следует делать, да и квест с самого начала был странным. Будто им нечаянно скинули только начатый проект, забыв упомянуть об этом. К каждой игре до этого предлагались хотя бы минимальные задания и описания уровней. На какие места обратить внимание, какие отчётные формы заполнить и тому подобное. Здесь же не было никаких дополнительных пометок и требований. Ли быстро отделяется от Мэрлин, а, точнее, сбегает от нее, как только появляется возможность. Первым делом он заглядывает в комнату для слуг, чувствуя, как ускоряется сердцебиение. Те же стулья и стол, та же ваза и те же колосья пшеницы в ней. По коже бежит мороз, но спустя пару секунд в голову приходит мысль о том, что колосья пшеницы — это постоянная традиция, а Кендра очень бережливая хозяйка и не бьёт вазы просто так. Стоит спросить у нее позже. Минхо выбирается из подсобки и чувствует, как внутри шевелится и требует к себе внимания одна навязчивая идея. Это ведь просто игра? Ее так легко предоставили для исследования сразу двум людям. Разве он может не воспользоваться такой чудесной возможностью? Ноги сами несут к левому, запретному крылу, где обитает семейство Хана и куда вход Минхо строго настрого воспрещен. Парень легко скачет со ступени на ступень, ожидая увидеть что-то сверхсекретное: отрезанные головы, залежи бриллиантов, заросли марихуаны. Но он лишь разочарованно замирает. Коридоры левого крыла, кажется, в точности дублируют правое. — Надо же… Ли проходится по каждой из комнат, разглядывая похожие планировки и привычный вид снаружи. По коже вновь ползёт холод, когда Минхо понимает, что даже погода здесь дублирует погоду в реальности. Закатное солнце уж очень напоминает то, что Ли видел только вчера. Спустя пару часов Минхо окончательно путается в бесконечных пересечениях коридоров. Если цель игры — выбраться из лабиринтов дворца, то это невыполнимо. Разработчикам следует переделать весь квест. А ещё лучше — снести его, чтобы люди не травмировали свои мозги. Парень сдаётся, выходя из игры. Он и так на сорок с лишним минут задержался внутри, когда рабочий день уже должен был кончиться. Минхо пытается спросить у В-177 о том, что это было, но искусственный интеллект упорно молчит. Как она там говорила? Машинам тоже нужно отдыхать? Ли оставляет несколько дополнительных комментариев и вопросов анонимным разработчикам игры и с легким сердцем покидает корпус, к счастью, не пересекаясь с Мэрлин. Девушка, кажется, вышла еще час назад, окончательно потерявшись в лабиринтах замка. На этот раз Минхо не спешит выходить из VR. Зелёные улицы собственного мрачного района придают уверенности. Да, это место славится кровожадными обитателями, да, здесь легко потерять аватара, реальные деньги или даже жизнь, но это единственное, что осталось на прежнем месте в жизни Ли. С тех пор как он встретился с Ханом все начало меняться, и привыкнуть к этому после стольких лет похожих серых будней оказалось задачей не из простых. Мозг кипел, а тело готово было треснуть от напряжения несмотря на то, что впервые за долгие годы Минхо чувствовал себя живым. Было дело в одной серебряной фее, упорно не выветривающейся из головы, или просто в радикальной смене обстановки, оставалось неясным. Но то насколько прочные позиции Хан занял в голове пугало. Минхо как мог боролся с его образом, то и дело мелькающим перед глазами, со странными мыслями, не дающими спокойно спать по ночам, но все было тщетно. Он даже не мог назвать конкретную причину, почему интерес к Джисону перекрывал все прочие заботы и даже отодвигал собственную мечту на второй план. Это тоже пугало. Все, на чем строилась личность Минхо раньше, начало крушиться в один прекрасный миг, не дав ему возможности оглянуться и поразмыслить над ситуацией. Поэтому его побег в зеленый район казался самым безопасным из того, что могло случиться. Парень вдыхает запах сырого асфальта, наблюдая за иллюзиями, старающимися обмануть здравый смысл. Поезда вот-вот врежутся друг в друга, дорога оборвётся, а здание рухнет прямо на голову. Жутко, но Минхо улыбается пока идёт до своего дома. Мимо проплывает шумное заведение с грохочущей музыкой. Очень давно он не заглядывал в пивнушки, где обычно добывал самую ценную информацию или просто напитывался слухами. Он не был знако́м ни с одним из участников историй, достойных второсортных боевиков с кучей кишок и крови, но знал все подробности преступлений, так привычно происходивших в зелёном районе и за его пределами. Знали бы создатели, что творится в их мире… Что они создали то же, что было и на Земле когда-то. Возможно, даже хуже. Когда они писали «живой» код, способный влиять на состояние человека, предполагали ли они, что в пятидесяти процентах случаев это будет использоваться во вред другим? Минхо был уверен, что не думать о таком было бы страшным преступлением и большой глупостью. Соответственно, создатели — преступники похуже тех, что обитают в зеленом районе. Мягкая кровать прогибается под свинцовым телом. По прозрачным стенам стекают капли дождя. Темная зелень вырисовывается острым силуэтом на фоне серого неба. Кому-то это точно показалось бы депрессивным, но Минхо искренне отдыхал, как не мог уже очень давно. И почему Хан все еще не свихнулся в своем расписном теремке? Темные цвета собственной комнаты успокаивали, пока в окна барабанил дождь. Приятный запах сырости и насыщенный зелени растворялись в воздухе и усыпляли. Сквозь дрему Минхо чувствует вибрацию, затронувшую ладонь и запястье. Одно новое сообщение. Хан: Привет… Прости за утро, ты сейчас внутри? Ли Ноу: да, у себя. открыть доступ? Хан: Если ты не против Минхо тут же присылает фее приглашение в собственный дом. Удобная вещь, так Джисону не придется пробираться сквозь опасные улицы, вдруг его ещё заметят те амбалы. Конечно, если они все еще живы после сорванной сделки. А, может, семья Хана и это уладила. Несколько десятков секунд тянутся бесконечно долго, пока перед глазами не начинает вырисовываться знакомый силуэт. Он не в доспехах и без изящной маски, но волосы и глаза серебрятся. Минхо понимает, что за несколько дней отвык видеть его таким… волшебным, сказочным, сверкающим, недостижимым? Хотя в этой реальности у них было больше возможностей взаимодействовать, не боясь вездесущих камер. Пару минут они разглядывают друг-друга, будто видят впервые, после чего Минхо слишком резко подгибает под себя ноги и указывает Хану на кровать. Тот сдавленно смеётся и нерешительно приближается. — Неужели позволишь сесть? — голос тихий. — Не издевайся, я знаю, что это все было стрёмно. Вообще лучше забудь первые дни нашего знакомства. — Как я могу забыть. Ты спас мне жизнь. А ещё сказал, что все люди, побывавшие в моем доме недостойны меня, — Хан улыбается. Он все ещё смущён, но старается вести себя как обычно. — Я не говорил такого. — Разве… ох, тогда я не прав, прости, — фея строит огорченную мину и Минхо страдальчески закатывает глаза. — Ладно, они тебя и правда недостойны. Иначе ты бы не тусовался здесь со мной, а классно бы проводил время с ними. — Получается, ты меня достоин? — глаза Хана становятся сияющими лисьими полумесяцами. — Не уверен… это обстоятельства. Фея смеётся и Минхо замечает, как Джисон отрицательно покачивает головой. В воздухе снова повисает искрящееся напряжением молчание. Хан прочищает горло и опускает взгляд к полу. — Что ж… Ещё раз прости за утро, я был немного не в себе. — Что-то случилось? — Хм-м. Как бы тебе сказать… Можно кое-что спросить? — Конечно. — В общем… Это, конечно, глупость… — Хан нервно перебирает пальцы, сдавливая и выкручивая белеющие костяшки. Его нервозность невольно передается и Минхо. — Ты знаешь что-нибудь про первичный код? — Имеешь ввиду VR? — Да. Ну, эта тема с потерянными данными и все такое. — На самом деле я никогда особо не интересовался этим. Был, конечно, период, но я тогда натыкался только на рассказы сумасшедших в сети. Будто кто-то подтирает всю информацию о создании VR. Но, вообще, знаешь что? Мне кажется, всю эту историю выдумали просто для поднятия интереса к миру. Слишком все это лирично. Создатели, о личности которых никто ничего не знает, неизменяемый код и прочее. Хан слушает так внимательно, что, кажется, вот-вот лопнет. — Но ведь тема с кодом реальная. Разработчикам до сих пор приходится выкручиваться, чтобы встраивать новые игры. И список законов неизменяем. — Ага. Именно поэтому существуют «живые» сделки и прочие радости. Но вообще ты прав, я слышал о всяких сложностях с этим, — Минхо устраивается поудобнее, сминая в руках темно-зеленую подушку. — Кстати, почему ты спрашиваешь обо всем этом, разве твои родители не владеют огромным процентом акций? Они ведь должны напрямую участвовать в развитии мира? — Хм… Они не особо рассказывают мне об этом. Но я рад, что ты рассказал. — Я рад, что удовлетворил твой интерес. Хотя по сути ничего путного не сказал. — Минхо озадаченно склоняет голову, вторя словам Хана. — Странно, ты уже второй человек, который спрашивает меня об этом. — А кто был первым? — Да одна чокнутая. Вечно ко мне лезет со всякой хуйней, лишь бы сказать что-то. — Я уже должен начать ревновать? — Только не к ней, умоляю. Я предпочту умереть, чем посмотрю на нее как-то иначе чем на самого подлого человека в мире, — Минхо изображает рвотный позыв, высовывая язык и поднося к нему два пальца. Хан хихикает, наблюдая за представлением. Его напряжение, электризующее воздух в комнате, сходит на нет. — Так это все, что тебя мучило.? — Минхо внимательно рассматривает смущенное лицо напротив. Фея неловко трёт шею и улыбается. — Да, я видимо немного свихнулся. За последние пару дней пять квестов прошел. — Боже, я даже боюсь спрашивать, что ты там делал. Устал? — Очень, — фея заваливается набок, раскидывая руки на кровати Минхо. Теперь это вызывает трепет и даже какую-то гордость, а не раздражение как всего несколько недель назад. Ли сдавленно выдыхает, отводя взгляд. — Может, пойдешь отдохнёшь? — Я и так отдыхаю! — Я имею ввиду нормальный отдых. Знаешь, когда люди там спят, к примеру. Или забиваются в угол, обкладываясь вкусной едой, и смотрят старое аниме. Слышал о таком? — Не хочу… Минхо вот-вот свернет себе шею, склоняя голову все ниже, озадаченно рассматривая упрямое лицо с надутыми щеками. — А чего ты хочешь? — Хочу побыть с тобой. — Здесь? — Я бы, конечно, очень хотел встретиться прямо сейчас, но ты знаешь ведь… — Так приходи прямо ко мне, в чем проблема? Хан замирает на мгновение, а потом растягивается в медовой улыбке. — Х-э-эй, так нельзя. Нам нельзя переходить из одного крыла в другое так поздно, это быстро засекут камеры. Я же уже рассказывал! — Ах, ну да, — Минхо насмешливо фыркает. — Тогда на улице? — На улице тоже действует комендантский час, — в глазах Хана пляшут голубые огни, пока он смеется, наблюдая за тем, как в голове Минхо крутятся шестеренки. — А камеры ведь расположены только внутри здания и в саду? — М? Ну да, не станет же кто-то по стенам карабкаться! — Хан заливается смехом, пока в голове Минхо рождается сумасшедший план. — А чисто теоретически. Тебе было бы далеко идти до моей комнаты? — Хм… Думаю не очень, как минимум потому, что я бы точно не заблудился. На самом деле правое и левое крыло отзеркалены, а твоя комната находится там же где и моя. Но это секрет! — Хан прикладывает палец к губам и Минхо готов поклясться, что почувствовал, как сдвинулась его крыша. — Слушай… Подождёшь немного? Я отойду на пару минут. — А? Да, конечно. — Только попробуй нарушить порядок тут. Ничего не трогай. И не двигайся вообще. Хан глубоко вдыхает и задерживает дыхание, еще более забавно дуя щеки и складывая губы в трубочку. Минхо аккуратно снимает очки и выпутывается из костюма, после чего со всех ног несётся на первый этаж. По пути он лучезарно улыбается няне, после того как чуть не сбивает ее с ног. Женщина ошарашенно разглядывает Минхо пару секунд, крепко удерживая его на месте, после чего интересуется куда он так спешит. Ли отвечает что-то о том, что идет отвоевывать принцессу у дракона и оставляет озадаченную Кендру стоять посреди зала и раздумывать над его словами. В несколько шагов парень преодолевает ряд ступеней, ведущих к правому крылу, крутит по коридорам чтобы оказаться в своей комнате. — Ужасная идея, абсолютно ужасная. Ли высовывает голову прямо в окно, взгляд опускается вниз. Хуже и быть не может. Слишком большие выступы на стенах всего здания снаружи. Минхо с легкостью смог бы встать там перпендикулярно стене. Взгляд поднимается, пробегаясь до самого заворота дворца. Он изгибается плавным полукругом, поэтому левого крыла совсем не видно. Тем не менее, выступ уверенно длится до самого конца, как на зло, не прерываясь ни у одного окна. Будто специально был сделан для того, чтобы идиоты вроде Минхо, забывшие о существовании дверей, использовали их как тропинку до других комнат. — Я же ничего не потеряю если просто попробую? Минхо решает рассчитать свои шансы на смерть чуть позже, хотя в голове уже начали формироваться примерные подсчеты. Вероятность того, что его зарежет семья Хана раза в два выше вероятности смерти от падения. Все ради сказки и принцессы. — Он слишком легко выдал мне свое местоположение, нужно быть осторожнее в общении со всякими сумасшедшими, — Минхо причитает, пока одна за другой ноги перекочевывают за раму окна. Прохладный ветер пробивается сквозь ткань штанов, заставляя кожу покрыться мурашками. Руки крепко цепляются за еще один шершавый выступ чуть выше того, на котором стоит Минхо. Абсолютное сумасшествие. Ступни плавно двигаются одна за другой, с подрагивающим от напряжения сердцем Ли вслушивается в каждый скрип карниза под собой. Вот значит, как чувствуют себя все эти безнадежные романтики и шпионы из фильмов? Будто их вот-вот сдует и унесет если не в космос, то по крайней мере в Антарктиду?! — Главное не смотреть вниз и все будет супер… Темнота под ногами и пара этажей пустоты пугают больше, чем сотня метров в цеху, когда Минхо чинил разбитую крышу. Тогда все мысли были сосредоточены на других вещах, а сейчас отвлекаться казалось синонимом смерти. Только на середине пути, когда Минхо насчитал уже шестнадцать окон, ему приходит в голову, что Джисон может закрыть ставни на всевозможные замки, а не распахнуть их как Ли, который охотился за каждой, пропитанной зеленью, молекулой кислорода. Но Минхо зашел уже слишком далеко, чтобы останавливаться. Издалека он замечает, что нужные окна, если он все верно посчитал, приоткрыты. Добравшись до них, рвано выдохнув от облегчения, парень толкает стекла внутрь, и они легко поддаются, даже не скрипнув. Минхо плавно пробирается в комнату, стараясь не снести ни одной статуэтки с подоконника, и сначала даже теряется от того, насколько она похожа на его собственную. Комнатой Хана ее делают едва заметные детали. Аккуратно расставленные ракушки от маленькой и гладкой до ребристой, размером с предплечье, тюлевый балдахин, заколотый у самого потолка. Сам потолок расписан картами звездного неба. Когда изображения водолея и рака начинают плясать перед глазами, Минхо обращает свое внимание к черноте, стараясь привыкнуть к глубоким теням и тонким полоскам голубого света. Глаза начинают различать очертания силуэта на кровати и Ли забывает, что должен дышать. Его руки сложены в замке на груди. Губы приоткрыты. Темный костюм доходит до самого подбородка, мягко вырисовывая стройную фигуру. Кажется, что он спит. Грудная клетка и живот поднимаются размеренно и медленно, очки закрывают глаза. Минхо не смеет двигаться первое время, но всё-таки делает робкий шаг навстречу, боясь, что удары собственного сердца могут встревожить Хана. Словно лист, упавший с дерева, Минхо оседает возле кровати. Он подносит пальцы к мерно дышащему телу и проводит вдоль изгиба руки по воздуху, не касаясь ее. Хан вздыхает и еле заметно меняет положение тела, сдвигая руку чуть ниже. Он сглатывает и Минхо снова замирает, наблюдая за тем как мягко луна очерчивает его нос и пряди волос. Кажется, будто ночь, когда они виделись вот так в последний раз, все ещё длится. Тот же лунный свет и та же гладкая кожа. Минхо невесомо касается чужого запястья, чувствуя как внутри борется яростное желание крепко обхватить Хана двумя руками и ощущение острой необходимости побега. Хан вздрагивает и задерживает дыхание. Явно прислушивается к тому, не показалось ли ему. Минхо ведёт пальцами дальше, вычерчивая круги на предплечье феи. Джисон медленно поднимает руку, до которой Минхо не успел добраться и перехватывает ею чужую ладонь. Пальцы переплетаются прежде, чем Хан скидывает с себя очки и утыкается взглядом в Минхо. Он настолько близко и так ошарашен, что Ли может разглядеть каждую крапинку и полоску в темных радужках его глаз. — Ты сумасшедший? — Сам уже не уверен. — Ты… — Хан поднимает взгляд, рассматривая распахнутое окно. — Прямо оттуда? — Ага. — Сигнализация? — Вроде молчит. — Ты сумасшедший, — утвердительно кивает Хан и крепче сжимает ладонь Минхо, утягивая его на свою кровать и отбрасывая очки. Ли заливается тихим смехом, будто кто-то застукал его за детской невинной кражей. Он утыкается в грудь Хана, нагло нависая над ним и сминая его пальцы своими. Джисон смеётся, все ещё сбитый с толку, слабо сопротивляется и отпихивает Минхо ногами, согнутыми в коленях. — Ты совсем псих… — Ты решил отыграться за все те разы, когда я говорил тебе это? Ли отрывается от феи, разрывая ладони и отклоняясь назад. Хан под ним выглядит восхищённым и ошарашенным, пока его руки безвольно закинуты вверх, будто он совсем забыл о собственном теле, поглощённый наблюдением за инопланетным существом в своей комнате. Ли счастлив видеть огонь в его глазах, но какая-то деталь, весь день ускользающая от Минхо, не дает покоя. Взгляд цепляется за пятно, которое трудно было сразу различить в темноте. Ли настороженно приближается, все еще не доверяя своим глазам, но теперь становятся видны другие ужасающие подробности. Разбитая губа, налитая кровью, слегка распухшее веко. Минхо чувствует, как в груди начинает извергаться вулкан, а руки дрожат. Если бы мог, он сорвался бы с места и вывернул наизнанку весь виртуальный мир, только бы это оказалось иллюзией. На щеке оседает теплое касание. Хан поглаживает ее большим пальцем, будто успокаивает. Но ведь жалеть нужно не Минхо. Ли задыхается вместо первых нескольких попыток, прежде чем сформировать комок мыслей в речь. — Что это? Фея молчит, продолжая разглядывать лицо Минхо. На вторую щеку опускаются горячие пальцы и вторят движениям другой руки. — Хотел бы я сказать, что упал или врезался в стену… Но я так не хочу врать тебе. Минхо касается раскрашенной щеки Хана почти так же, как он делал это с ним самим. — Скажи, если это Мин, кто-то из слуг или VR — я закопаю их. — Это мой отец. Пальцы поднимаются к нижнему веку Хана, невесомо касаясь мягкой кожи. Он расслаблен и это вселяет мнимый, странный и неправильный, но покой. Почему-то Минхо совсем не был удивлен этим ответом. Как будто он знал его заранее, просто не хотел верить, что кто-то настолько близкий способен поднимать руку на лучезарного подростка, к слову, не очень-то и сильного и вряд ли способного дать необходимый отпор. — Из-за чего? — Так бывает, когда я не соглашаюсь с ним. — Он снова отправляет тебя на живую сделку? — Минхо чувствует, как тяжело поддается контролю собственный язык, пока мысли витают где-то в недрах ада. — Нет, но это… довольно секретно. Я рассказал, если бы мог, правда. Хан выглядит усталым и Минхо замечает, как в его внимательных глазах мелькает вина. — Я вижу, как ты злишься… Но я до сих пор считаю, что поступил правильно. Я сильно подвёл его и собираюсь подводить дальше, так что… — Но это ведь не даёт ему права бить тебя! — Да, ты прав. Минхо слышит, как громко и гневно клокочет собственное сердце. Хочется прямо сейчас побежать и разобраться во всем с «отцом» Хана, но даже в таком состоянии он понимает, насколько это будет плохим решением. — Тебе больно? — глупый вопрос, но Минхо не может просто так закрыть эту тему. — На самом деле, было больше обидно чем больно. И я приложил лед, так что сейчас совсем не чувствую ничего. Руки Хана перемещаются к ушам, потирая ушные раковины и завивая темные пряди Минхо на пальцах. — Я не знаю смогу ли нормально с ним общаться если мы встретимся. Это отвратительно. — Постарайся, пожалуйста. Это необходимо чтобы мы могли видеться дальше, — Хан проводит по векам Минхо, а после обхватывает все его тело, прижимая к себе. Из груди вырывается рассерженный вздох. Вот вам и сказка. Все по канону. Принц противостоит обстоятельствам, в то время как они оказываются сильнее него. Он пробует сделать что-то в первый раз, но на теле дракона вырастает две головы вместо одной, пробует второй — и его обманывает лучший друг, пробует третий — и злой король выдает свою дочь замуж за уродливого старика… На этом моменте что-то ломается. — Какое самое страшное испытание можно придумать для принцессы? — Минхо бурчит чуть ли не в шею Хана, продолжая хмуриться словно маленький ребенок. — Хм-м. Может, в какой-то момент принцесса задолбается сидеть в замке, и сама пойдет выручать принца из беды? Будет сражаться с братьями дракона, который ее заточил, поотрубает головы всем бесчестным придворным! — Мило, а что тогда случится с принцем, что даже принцесса пойдет его выручать? — Ну, может, он будет решать проблемы собственного государства… Разбираться с бедностью и разбоями. — Наконец-то нормальный принц. А как они встретятся? — Хм-м… Думаю, принцесса проникнет в его замок в качестве слуги, он влюбится… Они будут скрывать свои отношения, пока принц не совершит государственную реформу и не станет первым принцем, взявшим в жены крестьянку. — Так… получается, я принцесса? — Нет, — Хан растягивается в сладкой улыбке, проводя по спине Минхо и щекоча лопатки. — Я слишком хорош для роли принца. — Это точно. — Принц будет скрываться в собственном замке, чтобы не раскрыть их отношения раньше времени. Будет пролазить к принцессе через гребаное окно чтобы увидеться, — Хан снова не может сдержать смеха и Минхо чувствует, как дрожит его грудная клетка под ухом. Назойливый вопрос вертится на языке, но задать его до чёртиков страшно, поэтому Минхо лишь укладывает подбородок на грудь феи, поднимая взгляд. Хан смотрит, улыбаясь и, кажется, вот-вот уснет, его веки опасно подрагивают, а зрачки расширяются. Ли подтягивается на руках, приближаясь к лицу феи, протягивает ладонь, чтобы осторожно убрать длинные пряди челки с глаз. В глазах Хана отражается серебристый полумесяц, Минхо может чувствовать его дыхание на своих губах. В голове не появляется ни одной мысли до момента пока Ли не обнаруживает, что покрывает щеки Джисона невесомыми поцелуями. Он натыкается на смешливые ямочки, скопление тонких морщинок у глаз, подрагивающие мышцы шеи и никак не может остановиться. По артериям течет лава, горячие руки Хана делают только хуже. Он гладит по волосам и шее, не опускаясь ниже. Его тихий шепот наконец-то отрезвляет. — Что ты сказал? — Минхо нависает над феей, пьяно рассматривая его лицо и ожидая ответа. — Ничего, — Хан мотает головой, еле сдерживая смущенную улыбку. — Нам… нужно поспать, завтра сложный день. Он отворачивается, пряча взгляд, в котором Минхо снова читает тревогу. Его поведение — будто ведро холодной воды на голову. Ли отстраняется слишком резко, оказываясь на противоположном конце кровати. Снова и снова он нарушает свои же обещания и каждый раз платит за это испепеляющим стыдом. Рука опускается на глаза, чуть ли не стирая веки и брови резкими движениями. Наконец-то Минхо удается выдавить из себя: — Прости… Да, я пойду. Чувствуя, как яростно пылают собственные уши, он отворачивается и приподнимается, чтобы уйти от Хана тем же путем, каким и оказался в его комнате. Талию обвивают чужие руки, с силой утягивая назад. Джисон пододвигается и утыкается носом прямо в шею Минхо, щекоча кожу дыханием. — Не уходи пока я не усну, пожалуйста. На затылке чувствуется влажный след и Ли чувствует, как начинает дрожать все тело. Вот так предает его в самый неподходящий момент. Хан списывает это на холод и накрывает Минхо одеялом, придвигаясь к нему еще ближе. — Нет, я вообще передумал. Спи со мной. — Камеры утром… — Все равно. Фея еще сильнее обхватывает тело Минхо и тот чувствует, как стремительно таят внутренности. Тонкие пальцы Джисона поглаживают бока и живот, его горячее дыхание щекочет волосы на затылке. Но в этом не чувствуется спокойствия, скорее какое-то отчаяние, будто Хана разрывает на части от чего-то. — Хани… У тебя и правда все нормально? Я понимаю, такая ситуация с отчимом может… — Минхо… — кожу сзади обжигает, — я не хочу говорить о нем. Давай… просто полежим вот так, иначе я просто… — Просто что? — Я не знаю, прости. Минхо сжимает ладонь Хана на своем животе и разворачивается, встречаясь с его болезненным взглядом. Его невыносимо тяжело принять. Хочется подорваться и начать делать что-то, что может помочь. Но Ли не знает причин вечной вины и грусти, плещущихся на дне глаз феи, может только догадываться, поэтому лишь беспорядочно водит по мягким щекам и скулам. — Спеть тебе? — Спеть? Ты уверен, что не перепутал слова? — Ну, вроде как? Но, возможно, это будет ужасно глупо. Да и знаю я только одну песню… Она тоже глупая. — Я просто мечтаю услышать это. Ли прикрывает глаза, чтобы не сгореть под внимательным прищуром Хана и начинает почти полушепотом. Если это не поможет Джисону заснуть, то хотя бы рассмешит его. — Шел создатель по тропинке Распивал свои былинки, Светлым золотом лились: «Пыль седая, задохнись. Семь налево, три назад, Сорок восемь, девять, пять, Горы, реки и трава, — Минхо запинается, вспоминая продолжение песни. — Умирай, душа моя.» — Звук затвора, он парит Утопает в слове «быть». Мрак охватит, дом разбит, Старый мир его горит. Родители всегда пели ее задорно и Минхо редко вслушивался в текст. Но сейчас, когда он растягивает гласные и смягчает твердые звуки, смысл невольно пробирается в сознание, оставляя после себя грязные следы. — Белый мрамор, звон глухой, Стынет кровь перед игрой. Зло настигнет, нету дна, «Умирай, Душа моя». Минхо замолкает, рассматривая затуманенные глаза Хана. Он растягивается в улыбке спустя несколько секунд. — Это очень жуткая колыбельная, после такого всю ночь будут сниться кошмары. — Прости, это то, что мне пели родители все детство… — Ничего, — взгляд феи падает на губы Минхо, а после там оказываются и его пальцы. — Только никому больше не пой ее кроме меня, ладно? — Хорошо, обещаю, — Минхо целует пальцы Хана и наблюдает за медленно закрывающимися веками. — Сладких снов, Хани.