Его мечта | VR

Один солнечный день, пропахший морской солью и садом семьи Хан сменяется другим, еще более ярким и насыщенным. Работа становится частью рутины, а вечерние встречи с Джисоном самыми яркими событиями недели. Мэрлин вовсе пропадает из поля зрения и Минхо решает отложить на время свои недовольства ее нахождением в компании. Кендра все чаще делится рецептами, радуясь тому, что кто-то готов слушать ее настолько внимательно, чуть ли не конспектируя каждое слово. Темными ночами Минхо повторяет названия ингредиентов и порядок действий, необходимых для приготовления того или иного блюда. Мышцы щёк непроизвольно сокращаются, пока в сознании мигают воспоминая о том как Ли начал называть женщину не по имени, а «няней», самодовольно вторя Хану. На утро следующего дня, сразу после ночной вылазки и карабканья по стенам дворца, Минхо обнаружил себя в своей же комнате с перемешанным комком чувств внутри. Окна настежь распахнуты, а на теле вчерашняя одежда и обувь, измазанная пылью и белой штукатуркой. Мучаясь от надтреснутой головы и ломоты в мышцах, Ли спускается и, не успевает он зайти в пахнущую утренним варевом подсобку, как его сгребает в охапку пара крепких рук, а прямо в ухо льется разъяренный шепот: — Глупый мальчишка, если бы я не отключила сигнализацию тебя бы уже четвертовали! В твоей комнате есть камеры, идиотина! Минхо вырывается из захвата, переводя дыхание, но после осознания снова начинает задыхаться. Радость, благодарность и будоражащее чувство опасности, все еще не выветрившееся из тела, выливаются глухим смехом и кашлем. — Вы, получается, спасли мне жизнь? — кривая усмешка и опущенный взгляд. — Получается так. Будешь должен мне по гроб! И только попробуй… — недлинный, но явно несущий в себе опасность, палец вздымается в небо, пока Кендра встает в боевую позу, которую легко можно было назвать «тирадной». Ее появление означало начало нескольких минут поучающей речи, а если Ли начинал возражать, то нотации затягивались на часы. — Няня, а вы сможете сделать так еще раз? — Минхо бесцеремонно прерывает Кендру. Он не сдерживает кривой ухмылки и успевает увернуться от хлесткого замаха. — Какая я тебе к черту няня?! Даже не заикайся о подобном! Но судьба развернулась удачным боком к Минхо и Кендра смилостивилась, а он так и не смог перестать называть ее няней. Было в этом что-то правильное и закономерное, как новое слово, слишком легко занявшее свои позиции в лексиконе, будто его не хватало там с самого начала. Было оговорено точное время, когда камеры «зацикливали» изображение пустых коридоров, а Минхо, благо уже не по внешней стене здания, добегал до комнаты феи, реже наоборот. Где-то на затворках подсознания плясали смутные мысли о странности ситуации, о том, зачем вообще существуют все эти правила и почему владельцы замка по прежнему ни разу не предстали перед новым гостем. Все это привычно списывалось на чужую паранойю и собственную ограниченность. Быть может, все богачи так делают? А Минхо, чудом вырвавшийся из трущоб, видел слишком мало, чтобы понять что творится в чужой голове. Успокаивали и слова няни о том, что Хану нужны друзья, а отбой наступает слишком рано, чтобы можно было успеть провести вместе хоть немного времени после работы. Она внимательно следила за всеми передвижениями Минхо, но напрямую никогда не вмешивалась в отношения между ним и Ханом. И это радовало, потому что спроси у Ли «что между вами?» и его мозг даст сбой, закоротит или вовсе взорвется. Что между ними? Что-то странное и пугающее. А еще что-то, от чего невозможно отказаться или хоть немного притормозить себя и поступки, бегущие вперед разума… Тем временем Хан с каждым днем становился все красивее. Он серебрился и сиял в солнечных лучах, пах цветами и ракушками и Минхо уже не скрывал свой взгляд, слишком надолго застывающий на нем. Все шло своим чередом, плавно перетекало из разговоров до поздней ночи к бурлящей красками работе и обратно. Пока одним утром в дверь не постучались. Минхо не успел даже подумать о том, кто это может быть, накинуть на себя что-то или хотя бы просто проснуться по-человечески. Поток воздуха от стремительно распахнутой двери встряхнул всю комнату, а лучистая энергия феи чуть не прожгла сетчатку глаза. — Гип-гип, хорей! Бонжур, мадемуазель! Намасте мере пуар! — пространство вокруг ещё немного и треснет, не выдержав сносящей с ног энергии Хана. — У тебя все хорошо? Кровать прогибается под весом плюхнувшегося рядом парня и Минхо вяло протягивает ладонь к его лбу. — Странно, я думал у тебя горячка… — Верь в меня, ми аманте! — Хан перехватывает ладонь Ли и прикладывает ее к своему сердцу, прикрывая глаза и вознося подбородок к небу. — Я не позволю смерти догнать меня в столь юном возрасте! — Все понять не могу, ты перечитал романов или решил стать полиглотом? — Ни уна, ни отра! — отросшая челка спадает на темные колодезные ямы, прикрытые веками и спутанными ресницами. Улыбка обнажает десна, а пальцы слишком крепко сжимают запястье. Мятые шорты и футболка, надетая задом наперед, подрагивают от частого дыхания. Хан смотрит выжидающе, будто это Минхо тут несёт чепуху, не раскрывая сути дела. — Ты будешь ждать пока я выучу все эти языки, чтобы понять, что происходит? — Так уж и быть, просвещу тебя, — Джисон отмирает, ближе двигаясь к Минхо и нетерпеливо встряхивая его руку. Он делает глубокий вдох и начинает тараторить быстрыми скачущим согласными: — Короче, мои родители уехали на неделю забрать брата у родственников и решить какие-то свои дела, оставили няню за командира. Но это не главное! Главное, что когда они вернутся — будет бал! А до этого мы должны все организовать, понимаешь, что это значит?! — Что мы совсем перестанем спать, совмещая работу с подготовкой? — Именно! Чтобы этого не произошло нам выделили недельный отпуск! Мы будем вместе подготавливать все целую неделю! А потом будет бал! И ты приглашен! — Оу… Внезапно собственная рука, сжатая пальцами Хана начинает казаться чужой. По телу бежит холодная дрожь и Минхо не может понять рад он этим вестям или до чёртиков напуган. Если они станут проводить столько времени вместе, он ведь точно что-то испортит. Снова ляпнет что-то идиотское, сделает что-то странное или что ещё хуже — настолько загонит сам себя, что будет играть одновременно в прятки и молчанку все данное им время. — Здорово… — Ты не рад? Язык завязывает в узел, когда Минхо хочет ответить привычным «все нормально», мгновенно делающим жизнь проще. Но слова Хана «я так не хочу врать тебе» крепко сидят в голове и не дают спокойно существовать, следуя старым схемам. — Я не знаю, — удивленный взгляд феи вилами впивается в грудную клетку. — Я переживаю, что могу испоганить все это, пока твои родители в отъезде… — Как ты можешь что-то испоганить? — Джисон озадаченно склоняет голову, улыбаясь и будто воспринимая слова Ли за шутку. — Ну… снова скажу или сделаю какую-нибудь хуйню, — Ли пожимает плечами, перемещая взгляд на белоснежные смятые простыни. — Снова? —Да, как тогда с похищением или с оскорблениями. Я ведь даже не извинился за это… — Что ж. Сейчас у тебя есть отличная возможность! Отличная возможность? Разве это изменит то, что было? Не слишком ли большая честь для одного лишь слова? — Простишь меня только из-за слов? — в ответ Минхо получает энергичный кивок. — Эм, тогда… извини? Я был грубым и странным? — Прощаю! Видишь, если ты что-то испортишь всегда можно сделать так и все встанет на свои места. Точнее, тебе, конечно, нужно будет сделать какие-то выводы, но я думаю ты и так уже это понял. Да и вообще, просто расслабься, до этого все ведь было хорошо? — Все было хорошо? — Все было потрясающе! — Я не говорил ничего жуткого? — Ну разве что странные рассказы о тихоходках меня удивили, а так да! Слушай… — голос Хана становится приглушенным, а брови нахмуренными. — А ты не собираешься на себя накинуть хоть что-нибудь? Так началась неделя, пропитанная коричным запахом, медовым смехом и тяжелой работой. А еще чем-то, что росло и ширилось еще быстрее, чем красота Хана. Это что-то точно питалось внутренними органами и спокойствием Минхо, перемещалось из грудной клетки в живот и засыпало в головном мозге, не давая места другим мыслям. Оно начинало истошно кричать и царапать кожу изнутри каждый раз, как Джисон улыбался своими мягкими губами, обнажающими десна, или нежно касался пальцев Ли, словно ища поддержки или, наоборот, утешая и оберегая от чего-то. С каждым днем это все больше походило на лихорадку и все меньше поддавалось контролю. Персиковое солнце нежно гладит руки и ноги своими лучами. Мышцы ноют от продолжительной работы, но мысли витают где-то очень далеко, облегчая труд. — А это срывать? — Минхо указывает на яблоко, сильно отличавшееся от других по размеру и цвету. — Нет, видишь же, что не дозрело ещё! — И что, его нельзя есть из-за этого? Кендра энергично разворачивается, покачиваясь на стремянке, чьи ножки глубоко впились в мягкую рыхлую землю. — Хочешь — ешь. После секундного промедления ладонь тянется к твердому плоду, с трудом срывая его. Зубы впиваются в вовсе не мягкую мякоть, а на носу складывается многоуровневая гармошка. — Ну как, вкусно? — Потрясающе, — парень уже делает несколько шагов навстречу к фее, намереваясь рассказать о важности запрета недозрелых фруктов на законодательном уровне, но останавливает себя, видя хмурые брови и плотно сжатые губы. Хан сидит под деревом, где ещё несколько ночей назад успокаивал Минхо, растерявшего все свои моральный опоры в тот день. Руки непрестанно перемещаются, словно у дирижёра, отточившего свое мастерство за долгие годы. Движения плавные, но очень четкие. Губы что-то шепчут, ступни беспокойно перемещаются с места на место, сминая траву под собой. Джисон часто цыкает и стонет, запрокидывая голову вверх, но тут же возвращаясь к своему делу. Иногда он с яростью откидывает очки, резко поднимается, вызывая вокруг себя стайку вспорхнувших от неожиданности листьев, и разминается, будто готовится к марафону длиною в половину крупного города. Когда и это перестает спасать от нахлынувшего раздражения, он, измотанный, подступает к Минхо, сначала укладывая на его плечо подбородок, а потом обвивая его торс руками. Он стоит так несколько минут, пока Ли замирает, боясь спугнуть своей суетой его близость, а потом отходит в какой-нибудь затененный уголок и снова погружается в виртуальную реальность, выглядя таким же энергичным, каким был еще утром. «Я отправляю приглашения гостям бала и отвечаю на все их вопросы» — так Хан описывает то, чем занимается с утра до вечера. К ночи он становится настолько истощенным, что засыпает в первые минуты, как Минхо оказывается в его комнате, хотя все равно продолжает просить приходить каждый раз. Ли успел изучить уже каждую деталь надутых во сне щек и губ, запомнить звуки бессвязного бормотания и каждый страх по поводу гостей, прорвавшийся наружу даже сквозь дрему. По бедру прилетает безболезненный шлепок, а няня указывает на полную корзину в руках Минхо. — Долго ещё бездельничать собрался? — Сюда бы поместилось ещё несколько штук. — Тогда ты их не на том дереве ищешь, — няня кивает в сторону Хана и гордо устремляется к зданию, огибая его и спускаясь в погреб. За три дня до бала во дворец прибудет целая орава поваров. Под чутким руководством Кендры они обеспечат гостей всем необходимым и даже больше, а до тех пор нужно было подготовить всю снедь и условия жизни для сотен людей. С утра до ночи Минхо перевозил тележки с едой, стриг деревья и траву в саду, подготавливал номера правого крыла к заселению посетителей, даже разобрался в коридорах здания после нескольких провальных попыток обойтись без помощи часов-путеводителей. Эта работа казалась тяжелее предыдущей в физическом плане, но явно уступала мыслительным затратам. Целыми днями Ли выполнял простые действия, не особо успевая задуматься о том, что конкретно происходит вокруг. Но жизнь не готовила его к словам, так легко сорвавшимся с губ няни, пока та спускалась в подвал: — Я подготовила для вас бассейны, всю живность переселила на время, воду выпустила, нужно выдраить каждый сантиметр. Позже там будет экскурсия для гостей, так что все должно пахнуть цветами и бабочками. Работки часов на восемь, но вместе управитесь быстрее! Мин уже начал. — Мин? Подождите, может я ещё чем-то помогу? — Отставить! Работа на сегодня окончена, ты же не станешь заставлять старушку вроде меня пахать тут до ночи? — Вы себя с кем-то путаете. — Лесть не поможет, Ли Ноу. Отнеси это к фруктам и иди в главный отсек. — Принято. Минхо решает, что и он будет очень неприятной компанией дворецкому, поэтому они оба будут стараться поскорее расправиться с работой и разойтись. Мечты рушатся с первым же шагом к тем самым бассейнам. В ноздри ударяет сильный болотистый запах, а липкие капли мгновенно оседают на коже. Минхо готов поклясться, что ароматы сырости и рыбы останутся с ним до конца дней. — Что так долго? — А что, заскучал без меня? — Пошел ты. Твой бассейн дальше. — Ухты, собственный бассейн! Минхо обводит прямоугольные стенки наигранно восхищенным взглядом. По ощущениям, подвал был больше, чем сам дворец. В разных отсеках хранились продукты, где-то выращивалась рыба или мидии, но для раков семейство Хан решило выделить отдельные хоромы. Два огромных «загона» располагались в метре друг от друга. Пальцы касаются внутренней склизкой поверхности и все тело непроизвольно содрогается от предстоящего ужаса. — Что ж, приступим. — Только попробуй хоть где-то оплошать. — Оплошать — это какой-то старческий сленг? Прости, не очень тебя понял, — медленный поворот на сто восемьдесят. Ладони непроизвольно сжимаются в кулаки и Минхо хватается за моющее средство с ведром, любезно оставленные Кендрой неподалеку, только бы занять чем-то руки и рассредоточить внимание, так некстати перескочившее на дворецкого. — Повторяю для особенных, по буквам: о-п-л-о-ш-а-ть — означает «проебаться». Понятнее? — Ой, ну так бы сразу и сказал, я ведь не местный, не все наречия понимаю, — Минхо отворачивается, обещая себе больше не реагировать на дешевые попытки развязать спор. — И почему он только тебя выбрал? — дворецкий демонстративно сплевывает, словно один из тех покалеченных жизнью амбалов из трущоб, дерганно водит железной мочалкой по плитке и снова Ли замечает что-то до боли знакомое в его жестах. — А ты не такой уж и паинька? Тоже что-ли из жопы мира прибыл? Цвет лица Мина стремительно меняется с бордового на мертвенно бледный, он замирает в неестественной позе, прожигая пол пустым взглядом. В точку. — Сорян… — Минхо пожимает плечами, отворачиваясь. Предсмертный вид дворецкого отбивал всякое желание продолжать шутить. Стук каблуков по кафелю подвала с каждой секундой становится все громче, пока в грудь внезапно не прилетает тяжелый толчок. Ли настолько ошарашен, что не успевает сориентироваться, только лишь наблюдая за хаотичным поведением Мина. Дворецкий крепко сжимает плечи Минхо и снова толкает, уже слабее. Его лицо изрезано кристальной яростью, темный взгляд направлен четко на цель. — Да ты не можешь представить себе и доли из того, что мне пришлось пережить, — несмотря на бешеный блеск в глазах и изогнутые в отвращении губы, голос тихий и хриплый. — Так расскажи? — Минхо знал, что роет себе могилу. Он уже был готов защищаться от очередного удара, но дворецкий отходит на несколько шагов, заправляя выбившуюся прядь в зачесанные волосы и складывая руки на груди. Не по размеру большие резиновые перчатки делают это зрелище еще более абсурдным и беспорядочным и Ли не сдерживает нервного смешка. — Хватит лыбиться, придурок. — Ну так что? Расскажешь? — Иди на хуй. Минхо пожимает плечами, поражаясь уровню своего спокойствия после зверского и абсолютно сумасшедшего нападения. Если в первый день дворецкий и внушал некий трепет и страх, то теперь Ли видит в нем парня, немногим старше себя, с еще большим ворохом проблем в голове. Да и в драке Минхо победил бы без особого труда. Парень обходит Мина, подбирая с пола выроненное ведро, и устремляется к дальнему углу бассейна. Чем быстрее он начнет, тем быстрее закончит. Минхо слышит, что дворецкий топчется на месте еще пару секунд, недовольно сопит и тоже возвращается к своей работе. И что это было? Всплеск неконтролируемой агрессии? Знакомо, конечно, но по-прежнему странно. Ли продолжает косо поглядывать на темную фигуру в отдалении. После тщательного изучения различных банок с моющими средствами, их составами и способами защиты от едких запахов и испарений Минхо принимается за работу. И тут фантазия и отсутствие полной вовлеченности в процесс спасают от впечатлений, которые могли бы остаться в памяти еще очень надолго. Быть может, даже стать очередным кошмаром, наравне с кровавыми пальцами и злым Ханом. Когда половина бассейна очищена от прозрачной слизи, руки подрагивают от непрестанной нагрузки, а ноги отказываются разгибаться, по подвалу разносится звук. — Меня продали, чтобы выплатить долг за жилье. Холодный голос пролезает под кожу, щетка в руках замирает, пока под ней лопаются белые пузырьки моющего средства. — До семьи Хан я побывал в трех семьях, в каждой из которых со мной обращались хуже чем с собакой. Восемь лет назад господин, царство ему небесное, выкупил меня у этих нелюдей, сделал из меня человека. Я всегда буду благодарен ему и госпоже за это, — дворецкий замолкает и Минхо слышит как из трубки фильтра скатывается холодная капля и звонко ударяется о кафель. — Они всегда трепетно относились к тем, кто их окружает. Не брали кого ни попадя в семью. Поэтому я не понимаю, что ты тут забыл. Ты просто не продержишься здесь и года. — Так ты считаешь, что ты часть их семьи? В ответ Мин молчит, но Ли слышит, что за яростное натирание поверхности снова он так и не берется. — И я не собираюсь задерживаться здесь на восемь лет как ты. — Неблагодарный, — дворецкий фыркает, но градус напряжения в воздухе стремительно снижается и Минхо начинает скрести стену уже чуть с большим энтузиазмом. Все же приятнее работать, зная, что твой временный напарник, возможно, не хочет тебя придушить. — Не думай, что я расскажу тебе что-то о себе после этого. Или что мы друзья, — «но спасибо, что поделился» — продолжение, которое дворецкий никогда не услышит. — Сдался ты мне. Тишина, перебиваемая лишь шуршанием щеток и трением железных мочалок, воцаряется на очередные несколько часов. Минхо уверен, что после этого разговора в их отношениях что-то сдвинулось и желание засунуть дворецкого в чан с кипящей водой поубавилось. Хотя он все ещё казался странным, наигранно холодным и заносчивым. У многих из тех, с кем был знаком Минхо непростая судьба. Да что уж там, практически у всех. Болезни, вызванные вездесущей радиационной пылью, засухами и бурями, заражённой и скудной едой, отсутствием чистого воздуха и воды. Абсолютно парадоксально, параллельно с этим миром развился совсем другой — роскошный, яркий, благополучный. Каждый в этой новой вселенной имел статус, друзей, деньги, внешность и голос, которые только можно пожелать. И все забыли о грязном, смердящем и таком скучном мире из прошлого. А точнее — все захотели забыть, а одно только человеческое желание способно вывернуть наизнанку весь мир. На обочине жизни остались такие как Мин и Феникс. Второй наверняка был вынужден работать на производстве с самого детства, просто чтобы выжить. И поплатиться за это травмой, разрушившей всю жизнь. А, может, наоборот позволившей начать ее сначала. Дворецкий тоже не был исключением, как бы ни было горько это признавать. Дети — самые слабые существа в этом мире и если кому-то не повезло родиться в семье с отсутствующими моральными принципами — пиши пропало. Слишком часто в виртуальных барах Минхо слышал истории о маленьких слугах, которых передавали из рук в руки словно красивую игрушку. Молодых парней и девушек просто выкупали, часто за абсурдные суммы. Абсурдные своей ничтожностью. Отчаявшиеся в своей бедности семьи, продавшие уже все, что у них было идут на последний шаг, опускаясь на самое дно и окончательно теряя человеческий облик. Постепенно прозрачная слизь отходит со стенок, оставляя за собой скрипящую чистоту. Когда руки уже начинают отказывать, а пальцы нещадно неметь, Ли оборачивается, чтобы оценить результат своей работы. Вблизи разница между загрязненным пространством и чистым не была так заметна, но сейчас отмытая половина бассейна сияла лазурью, резко сменяясь серо-зеленой грязью. Запах хлорки пропитал все сознание, помутняя и расшатывая его. Иначе Минхо не мог объяснить себе внезапно сорвавшийся с губ вопрос: — Почему ты решил рассказать? — Ли встает, чувствуя как что-то опасно трещит в позвоночнике и коленных суставах. Помещение вокруг, насквозь провонявшее хлоркой, пляшет перед глазами, прежде чем парень приходит в себя и фокусирует взгляд на сгорбленной спине Мина, явно чувствующего себя не лучше. — Потому что по неизвестной мне причине ты очень приглянулся Кендре. Думаешь она просто так нас тут оставила? — Ох, эта женщина… — в голове проносятся слова няни о том, что Минхо с Мином станут отличными друзьями, а раз уж ей что-то взбрело в голову, значит так и будет. За недолгое пребывание в семье аристократов Ли успел рассмотреть в Кендре властную и непреклонную натуру, которая таяла от одного упоминания о Хане. — А я то думал ты ревнуешь Джисона. Минхо наслаждается, видя как глаза дворецкого медленно ползут на лоб. — Просто я желаю ему добра, а ты, — Ли ловит на себе оценивающий взгляд, — явно к таковому не относишься. — Почему-то все в этом доме уверены, что знают меня лучше, чем я сам. — Это ты еще с младшим господином не виделся, после разговора с ним во что угодно поверишь. Даже если он скажет, что ты с Луны свалился. — В таком случае очень надеюсь, что мы и не увидимся. Первая ухмылка Мина за все время разговора явно не предвещает ничего хорошего. Минхо решает оставить вопросы об очередном члене семьи на потом, ибо его тело не выдержит больше ни минуты в сыром подвале. Благо и дворецкий наконец-то отрывается от своей работы и бросает болезненный взгляд на щетки и бутыли с едкими средствами, хаотично разбросанными по всему подвалу. — Я выкину все, что осталось. — Ли кивает в сторону мусора, уже предвкушая выход на улицу. Мин ограничивается недоверчивым взглядом, но послушно идет относить тряпки и щетки в подсобку. Воздух снаружи кажется настолько чистым и концентрированным, что первое время режет легкие. Небо уже черное и до главного входа, освещенного парой янтарных фонарей Минхо идет практически наугад, постоянно запинаясь о камни дорожек и торчащие из земли корни. Привычно заворачивает в крыло Хана и плетется по закрученным ступеням. Дверь в его комнату приоткрыта, но уже в коридоре Ли слышит сладкое сопение. Снаружи монотонно трещат цикады, пока темнота накрывает усадьбу своими крыльями. Минхо делает шаг к двери, осторожно приоткрывая ее и замирая на мгновение, рассматривая очерченный профиль. Приоткрытые губы, разглаженный лоб и руки, сжимающие подушку даже во сне. Лицо спящего Хана уже стало чем-то привычным. Ли опускается на кровать, радуясь, что она не скрипит. Пальцы заправляют длинную прядь феи, спавшую на лоб и переносицу, за ухо. Минхо устраивается поудобнее, облокачиваясь о спинку кровати и поглаживая теплую щеку парня рядом. — Такой красивый… Сегодня спящая красавица. Как, в общем-то, и всегда… Хоть Джисон и говорил, что вместе они будут очень много, он явно не рассчитал со сколькими людьми ему придется контактировать всю эту неделю, отвечать на встревоженные письма и повторяющиеся вопросы. Даже с помощью искусственного интеллекта объем работы, свалившийся на его голову, оставался чудовищным. Он общался не только с гостями бала, но и организовывал закупку и доставку продуктов, наем поваров и другого обслуживающего персонала на несколько дней. Он также должен был следить за биографией каждого, кто был вхож в замок, во избежание опасных или просто неприятных ситуаций. Например, следовало сделать так, чтобы столики враждующих семей или глав корпораций находились в разных концах зала или чтобы на балу ни в коем случае не заиграла музыка, которую ненавидит кто-то из гостей. Из-за неких срочных дел госпожи и господина, вся ответственность в этом году свалилась на голову Хана, поэтому Минхо даже не думал о том, чтобы обижаться. Несмотря на тонну дел Джисон все равно постоянно был рядом, хоть и не совсем в этом мире. Изредка жаловался на непробиваемость и странность некоторых гостей, на то, что у него кипит голова, но как только Ли трепал его волосы и поглаживал плечи, на лице расцветала улыбка, а глаза снова загорались уверенностью. Утром Минхо просыпается от чувства, что его тело несется вниз с бешеной скоростью и падает. Сердце бешено колотится в груди и вид незнакомой комнаты ни капли не успокаивает его. Только спустя пару мгновений он осознает, что заснул в постели Хана, чего еще ни разу не позволял себе до этого. Рядом никого не оказалось, половина кровати заправлена, а ноги накрыты одеялом. Обувь тоже чудесным образом оказывается не на стопах, а под матрасом. Перед глазами летят картинки, будто вырезки из фильма, где Хан просыпается, удивлённо ахает и отстраняется, хмурится, быстро натягивает на себя одежду, корчась от отвращения стягивает с Минхо обувь, чтобы та не пачкала его кровать, и сбегает, не оставив записки. Ничего не рассказывает даже Кендре, отдавая дань уважения теплым чувствам, которые когда-то испытывал к Ли. Багряный стыд ползет до самой макушки, пока Минхо представляет как его милый нос сморщился, когда он учуял как сильно от Ли несёт хлоркой и рыбой. Чуть не теряя сознание от ужаса Минхо смотрит на часы, стараясь хоть как-то вырвать себя из ужасных мыслей, но делает только хуже. — Уже двенадцать… Двенадцать?! Наспех забегая в свою комнату, переодеваясь и ополаскиваясь под душем, Минхо начинает воображать какую взбучку получит от няни и Мина за пропущенные пять часов работы. Но в саду его встречают спокойно. Кендра как и всегда лучезарно и энергично здоровается, копаясь в одной из грядок, а Мин чинно попивает травяной отвар, устроившись на лужайке возле особняка. — Эм… Выговора не будет? — За что? — Сейчас уже полдень, а я только встал? — Нет, не волнуйся. Я думала, что вчера вы с Мином и часа не сможете провести вместе в подвале, поэтому рассчитывала, что заканчивать драить бассейны будете сегодня. Я удивлена, парни, — няня ласково улыбается дворецкому, на что тот строит страшно безэмоциональную гримасу. Такое вообще возможно? — Наша подготовка к балу закончена, можешь расслабиться. Тебе осталось только подыскать приличную одежду и можешь жить свой честный выходной. А завтра будем принимать гостей. — Что ж… А вы не знаете где… — Хан занят, — ледяной взгляд дворецкого врезается прямо в Минхо, но тут же теплеет, встречаясь с его удивленным прищуром. — Он готовится к приезду госпожи и господина. — Ага… — Минхо растерянно оглядывается. — А что значит подобрать одежду? — Забей в часах «одежда для бала» и иди за стрелочкой. Справишься? — Мин внезапно становится более разговорчивым и насмешка из едкой превращается в подтрунивающую. — Хах, еще бы. Няня кивает и возвращается к вспарыванию рыхлой земли, напевая что-то задорное себе под нос. Как и сказал дворецкий, стрелка на наручных часах дружелюбно подсказывала направление и шипела каждый раз как Минхо пропускал поворот. Оставалось только догадываться о скольких еще комнатах, скрытых в недрах дворца и между этажами, он не знал. Мысли то и дело возвращались к Хану, в груди ширилось чувство недосказанности и неудовлетворения. Прошла целая неделя, которая должна была стать точкой их сближения, а вышло так, что оба они настолько были погружены в работу, что за день успевали перекинуться лишь парой слов. И вот наконец-то подготовка к балу закончена, но вновь возвращаются господин и госпожа, за которыми хвостом вьется неясная угроза о которой все так любят, а точнее, не любят говорить. Минхо протяжно выдыхает, посвистывая и не замечая как оказывается в просторном помещении, вдоль стен которого тянутся многочисленные вешалки, пестрящие тканями и блестками. От разнообразия материалов и цветов начинает кружиться голова. Некоторые наряды больше похожи на отрыжку единорога, чем на нормальную одежду, что-то темнеет мрачными пятнами, разбавленными шипами или настоящими иглами, на чем-то растет настоящая трава или даже декоративные деревья. — Та-а-ак… Начинает казаться, что не брать с собой никого было ужасающей ошибкой. Минхо не сможет понять как надеть бо́льшую часть из этих нарядов, что уж говорить о правильном выборе. — И что мне нужно? — Помочь Вам с выбором одежды? Ли вздрагивает от неожиданности, испуганно оборачиваясь и ища глазами хозяина незнакомого мужского голоса. Только спустя пару испепеляющих сознание минут и сотен теорий о том кто бы это мог быть до парня доходит, что с ним разговаривают собственные часы. — Ебать, мин версия два ноль, с каких пор ты мужик? — Мое кодовое имя — С-94, я разработан специально для гардеробной семьи Хан. Я могу помочь Вам с выбором одежды к балу. — Охуительные у вас тут игры, — Минхо рассматривает пиксельный смайлик на своих часах. — Ладно, помогай. Парень поправляет капюшон кофты, стараясь утихомирить свое волнение. А тревога все повышается с каждой новой минутой нахождения среди сумасшедших нарядов семьи Хан. — Какой стиль Вам наиболее близок: кэжуал, бохо, гранж, кибер-панк, классика или что-то еще? — Боги, а что чаще всего носят на этих балах? — Выбор большинства посетителей останавливается на неизменной классике, хотя каждый старается привнести частичку себя в наряд. На некоторых из наших достопочтенных гостей работают команды из более чем ста модных дизайнеров и кутюрье и каждый год бал украшают десятки шедевров мирового искусства. — Классика так классика, что дальше? Вместо ответа Минхо слышит тихий скрежет и ощущает подрагивание пола под ногами. Стены оказываются прямоугольными блоками, четко стыкующимися друг с другом. Сейчас каждый из таких блоков неспешно поворачивается по своей оси, выстраивая ровный ряд зеркал. Собственное отражение смотрит убитым взглядом, тело скованно. Ощущение масштабов пространства вокруг давит и вызывает чувство неуместности и странности. Маленький теплый человек в стенах холодной металлической арены. — На выбор предоставлено пятьдесят четыре наряда, подходящих вашей комплекции и цветотипу. — Чудно, выбери любой. Показывать полное отсутствие знаний по теме одежды не хотелось даже перед искусственным интеллектом, а смущение уже готово было осесть на щеках и шее красными пятнами. Скорее бы разобраться с этим и сбежать. Минхо оборачивается, оглядывая бесконечные ряды одежды и надеясь, что С-94 подскажет где находится заветный наряд. Взгляд пробегается по периметру, но цепляется за что-то странно-выбивающееся из общего ряда разноцветных тканей. Челюсть непроизвольно сжимается до скрежета в зубах, когда Ли осознает, что в отражении на него смотрит ярко красное лицо и до боли знакомое тело, на котором из приличного осталось только нижнее белье и носки. Взгляд опускается вниз — в реальности все вещи на месте. Снова на зеркала — обнаженная кожа. Гребаные технологии. За зеркалами, по всей видимости, спрятаны экраны, проецирующие изображение, но вот откуда искусственный интеллект знает о каждой родинке на теле Минхо — уже другой вопрос. — К сожалению, я не могу взять на себя такую большую ответственность. Каждый костюм уникален и требует личного предпочтения хозяина. После Вашего выбора костюм останется с Вами навсегда, поэтому, пожалуйста, отнеситесь к этому серьезно, как и все гости нашего дома. — Ладно… Минхо мысленно благодарит вселенную за то, что с ним все же никто не пошел. Хотя Мин и мог бы последовать за ним смеха ради. — Первый костюм был разработан Американским дизайнером двадцать первого века и пошит современными мастерами… Сознание отключается, когда Минхо видит, что его обнаженное тело, парадоксально, но стало еще более оголенным и откровенным. Руки непроизвольно складываются на груди, а взгляд опускается. — Мать твою, дальше давай. Искусственный интеллект замолкает на секунду, пока перед глазами Минхо проносятся образы людей, которые и правда могли бы надеть это на бал. От рубашки в костюме остались сплошные дырявые лоскуты, обнажающие кожу в самых неподходящих местах. Штаны ужасающе узкие, четко очерчивающие бедра и щиколотки, вишенка на торте, а точнее финальный выстрел не в сердце, а в глаз — кожаные ремни портупеи, плотно стягивающие грудь и талию. — Вы предпочитаете что-то более закрытое? — О да, точнее и не скажешь. — Подбираю наилучшие варианты… Данный костюм является единицей популярной коллекции «Зима не за горами» и отлично сочетается с… В горле пересыхает, а глаза стремительно меняют свою форму на квадратную. Точно ли среди этих пятидесяти четырех вариантов есть подходящий? Ибо огромное черное пятно, отбрасывающее тень даже из зеркала не внушает никакой уверенности. — Закрытое, но не настолько. На меня же охоту начнут как на лесное чудище, издеваешься что-ли? От классического костюма здесь остался один белый галстук, едва заметный среди длинных, иссиня-черных, спутанных волос, свисающих с непомерно большой сферической формы шубы, чей воротник доходит до самого носа. Глаза прикрывают темные очки, а штаны прошиты шерстяными лоснящимися на свету полосами. Минхо опускает взгляд, тяжело вздыхая и потирая переносицу. Чувство, будто он превратился в какого-то истеричного парня из новостей, который три дня без продыху выбирал что надеть, но в итоге умер от стресса и обезвоживания, а выбрать одежду так и не смог. — Что-то не откровенное, но и не слишком закрытое. Подбираю варианты. — И не вырвиглазно яркое, умоляю. Краем глаза Минхо опасливо косится на салатово-розовую рубашку и такие же штаны. Может, кому-то такое и идёт, но он точно не относится к этой касте красавцев. — Одно из последних произведений Питера Ду. — И это все? — Минхо осторожно поднимает взгляд, по кусочку осматривая себя с ног до головы. На первый взгляд он не вызывает ничего похожего на испуг или отвращение. — Его одноименная студия процветала еще до черных времен войны и разрухи, но во время ужасных событий весь регион, где жил дизайнер, был уничтожен. Этот костюм — одна из немногих вещей которую удалось спасти и восстановить. Руки вытягиваются вверх, ноги поочередно сгибаются, пока Минхо ищет подвох. Брюки свободно облегают бедра, слегка просвечивая в местах неброской вышивки. Пиджак стягивает ремень, с серебристой бляшкой в виде крыльев бабочки. Он без пуговиц, но скреплен тонкими цепями так, что даже полупрозрачная черная рубашка не притягивает к себе слишком много внимания. На ногах невысокие сапоги с заострёнными носками и невысоким каблуком. — Что ж, это… неплохо. — Должен сказать, что Вам очень идет. — Ну раз даже ты так считаешь, — Минхо недоверчиво хмыкает, продолжая рассматривать себя. — А в чем будет Хан? — Костюм каждого гостя — это очень важная и интимная тайна. В день бала все посетители надевают маски и обнажает свое лицо только тот, кто действительно готов к этому. Снять маску перед кем-то в день бала означает открыться, рассказать о самых темных и уязвимых уголках своей души. — А ты поэт. Получается, мне и маску нужно выбрать? — Да, но это вы сможете сделать только перед самим балом, выбрав маску в одно время с другими гостями в виртуальной реальности. — Ну и сложно вы закрутили, — Минхо в последний раз оглядывает себя с головы до ног и разворачивается на пятках, уже будто почувствовав твердую подошву ботинок под стопами. — Где мне забрать свой костюм? С механическим звуком в одном из дальних рядов к центру холла выезжает вешалка, на которой красуется тот самый костюм. Минхо проводит по едва ощутимой атласной ткани кончиками пальцев и улыбается чему-то. Сад встречает шелестом листьев и теплым ветром, приносящим с собой насыщенный запах зелени и цветов. Близкое присутствие Хана ощущается практически на физическом уровне и Минхо уверенно шагает к центральному входу во дворец. Стройная фигура не заставляет себя долго ждать. Волосы, растрепанные порывами воздуха, идеально выглаженная белая рубашка и руки, нервно обхватывающие тело. От феи волнами исходит молчаливое напряжение и Ли не придумывает ничего лучше, чем подойти сзади и провести ладонями по плечам Хана, а потом и вовсе прислониться к нему, накрыв его холодные руки своими, тут же начиная играть с онемевшими пальцами. — Чего ждешь? Джисон опускает голову, но Минхо все равно успевает поймать его смущенную улыбку и прикушенную нижнюю губу. — Скоро родители вернутся… с братом. — Он похож на тебя? — Скорее полная противоположность. — Умный, красивый и общительный? Хан возмущенно оборачивается, вырываясь из захвата Ли, пока тот примиряюще посмеивается и вновь притягивает к себе фею. — Шучу, это все про тебя, конечно же. Просто ты, кажется, очень напряжен. — Просто у нас не лучшие отношения. И я не видел его уже несколько месяцев и, знаешь, это было отличное время. Он уезжал к своим родственникам уже несколько раз до этого и каждый раз возвращался с еще более жутким характером. Будь с ним осторожнее. Он любит пакостить и иногда не по мелочи. Сотню раз сдавал меня родителям, а если что-то было для них недостаточной причиной для наказания — выворачивал все так, что я уже не мог оправдаться, — в голосе Хана сквозят раздраженные ноты, он непроизвольно, крепко сжимает пальцы Минхо, покоящиеся на его предплечьях. — Ему пять что-ли? — Пятнадцать. — Потрясающе, — Ли закатывает глаза, вспоминая какие чудеса творил в своей молодости. Чудеса от слова чудовищно. — Я в пятнадцать такую дичь делал, ты бы знал. Еще и умудрялся ненавидеть всех вокруг. — Джихо недалеко ушел, ему доставляет удовольствие издеваться над всеми кого он видит. Но ты хотя бы людям не пакостил. — А ты откуда знаешь? — А я не прав? Минхо задумывается на минуту. И правда, все, чем ограничивалась его злость — это крайняя степень отрешенности и грубости к людям, но намеренно он никому жизнь не портил. — Прав. — Вот и славно. — Вы ведь сводные братья? — Не совсем, у нас общая мать. Но фамилию он унаследовал от отчима — Квон. — Подожди, я думал «Хан» это его фамилия… — Неа, изначально это фамилия моего родного отца. Он основал бренд нашей семьи, поэтому было принято оставить словосочетание «семья Хан» в память о нем. Не знаю как мама смогла уговорить отчима, он очень… трепетно относится к подобного рода вещам. Ох, они уже здесь. Ли чувствует, как тело Хана напрягается еще больше, его шея автоматически вытягивается, плечи расправляются, а взгляд тухнет и леденеет. Повинуясь его настроению, Минхо отходит на несколько шагов, вставая за спиной феи и тоже выпрямляясь. — Мне уйти? — Не стоит. Лучше вас сразу познакомить. Вытянутая машина со сверкающим корпусом и гравировкой с символом семьи резко останавливается у лестницы, ведущей ко входу. Внезапный поворот и хлопок дверей. Оглушительный визг и в следующую секунду Ли чувствует как его шею обвивают чьи-то тяжелые душащие руки. — Джихо! — рассерженный голос Хана помогает сознанию не переключиться на режим выживания. Тяжесть с шеи быстро пропадает, и Минхо выпрямляется, потирая кожу и разглядывая мальчишку перед собой. Примерно одного роста с Ханом, худой, голову венчает обод золотистых кудрей. Немного загнутый к низу аккуратный нос, почти как у Хана, и глаза, точь в точь как у феи. Только у Джихо они странно пустые и будто бы очень грустные, несмотря на широкую улыбку. — Он ведь наш гость! — Почему ты называешь гостем своего любовника? — звонкий мальчишеский голос режет уши. Судя по обескураженному виду Джисона, он был готов ко всему, кроме этого выпада. — Здравствуйте, господин Квон, боюсь мы с господином Ханом не состоим в таких близких отношениях, — Минхо выдавливает из себя одну из самых очаровательных улыбок, на которые был способен. Когда-то именно эта улыбка спасала его в ситуациях, где нельзя было защитить себя кулаками или словом. — И кто тебе поверит? Джисон не стал бы приводить в дом обычного знакомого. Если только по ночам вы не… — Джихо! — Хан наконец-то вспоминает о своем присутствии, хотя его округлившиеся глаза говорят о том, что в себя он еще не пришел. — Успокойся, он просто работает на нашу семью. — Ну да, ну да, я слежу за тобой, — парень обводит Минхо самым раздевающим из всех возможных взглядом, смачно цыкает и радостно уведомляет обоих. — Раз уж вы не вместе, то обедать я сегодня буду с Ли Ноу! Как раз скоро будет накрыто. — Не будешь, — руки Хана сложены на груди, а голова презрительно склонена набок. — А что же так? Разве тебе не все равно на то, с кем он ест? — Да, но… это неприлично. Ты не можешь решать за него. — Господин Хан, — Ли сталкивается с раздраженным взглядом феи и изо всех сил старается смягчить свой до той степени, чтобы это заметил Джисон, но не заметил его брат. — Позвольте я и правда пообедаю с Вашим братом. Ухо вновь разрезает визг, Джихо показывает язык Хану и горделиво задирает подбородок, пока тот стоит как вкопанный, выглядя преданным и оскорбленным. Минхо удается неумело подмигнуть, пока пятнадцатилетний мальчишка выплясывает вокруг Джисона победные танцы и дразнит его. Лицо феи все ещё хмурое, Хан кивает и отворачивается. — Что ж. Раз тебе так угодно. Джихо хлопает брата по бедру и бежит к усадьбе, громко топая по ступеням. Ли понимает, что снова даже мельком и издалека не увидел родителей Хана. Может, это и к лучшему. — И что это было? — Да ладно, он бы не отстал и если бы ты настаивал это вызвало бы еще больше подозрений, разве нет? — А нас что, есть в чем подозревать? — голос феи режет словно металл. — А разве нету? — Минхо с интересом разглядывает сжатые губы Хана и замечает на них отпечаток той же гордости, что тоннами лилась из его брата. — Он будет расспрашивать тебя обо всем на свете и лезть не в свое дело. А потом использовать эту информацию против тебя. — Я уже закалён, — Минхо снова бросает смешливый взгляд на Хана, лукаво поднимая брови, ухмыляясь и вновь сталкивается с обиженно надутыми губами и морщинками на переносице. — О нет, даже не думай сравнивать нас, мы совсем разные. А еще он может наговорить про меня всякой чепухи… — Так вот чего ты боишься. Хочешь поклянусь, что не поверю ни единому его слову? — П-ф-ф, что за рыцарские замашки, господин Ли? — Не хочу чтобы принцесса забывала о том, кто она для меня. — Оу… Хан выглядит неожиданно растерянно и Минхо начинает осознавать, что сказал что-то странное. Благодаря титаническим усилиям, на лице не дёргается ни один мускул, в то время как в клетке ребер начинает просыпаться монстр. — Кстати… мне правда жаль, что я сам не могу с тобой обедать. Джихо всегда было позволено намного больше, чем мне. — Ага, — Минхо кивает сам себе, потирая шею и разворачиваясь к зданию. — Ладно, я пойду тогда. Встретимся позже? Хан растерянно кивает, удивленный резким побегом Ли. Минхо и сам не знал почему все ещё ведёт себя так, будто не прошел подростковый период взросления. Даже обед со странным братом Хана не пугал так, как возможный отказ феи. Отказ от чего-то, чего ещё нет. Ли казалось, что ещё немного и он точно слетел бы с его губ, обрушившись снежной лавиной и затопив монстра внутри навечно. Несмотря на приятный аромат, витающий в воздухе, в комнатке для слуг ни няни, ни Мина не оказалось. Зато мальчишка с высокомерной улыбкой уже сидел на диване и жадно пожирал Минхо взглядом, не обращая внимания на еду. — Садись. Ли игнорирует приказной тон, плавно перемещаясь к столу, мыслями все еще находясь где-то в изумрудном саду. — Глухой что-ли? Минхо беззвучно фыркает, обводя мальчишку отрешенным взглядом. Желание играть с ним испаряется так же быстро, как из поля зрения пропадает Хан. — К Вашим услугам. — Неужели. Ну? — Что «ну»? — Что у тебя с Джисоном? — Я уже сказал, что с господином Ханом мы в отношениях не состоим. — А хочешь? — Нет. — Что же ты тогда забыл в этом доме? Тебе нужны деньги? — Отчасти. Меня пригласили на работу и я согласился. Ничего кроме. — Так что же ты не хочешь залезть к нему в постель? Тогда сможешь получать раз в сто больше. — Меня не интересует такое. — Какой ты сухарь! Совсем как Мин. Ли тянется к столовым приборам, изучая сегодняшний обед. Он уже успел понять по каким дням и что готовит няня, поэтому блюдо не стало для него сюрпризом. Сегодня на столе у семьи красовалась мелко нарезанная утка, вымоченная в медовом соусе с приправами. Обычно слугам доставались обрезки или каждый готовил для себя самостоятельно, но сегодня и на тарелке у Минхо были выложены тонкие пласты мяса с овощами и зеленью. Джихо явно пришлось не по нраву хмурое лицо Минхо, сосредоточенного на мысленном перечислении знакомых ингредиентов и действий по приготовлению. —Эй, на меня смотри, когда я с тобой разговариваю, — Джихо нетерпеливо постукивает длинным ногтем о столешницу. — Расскажи о своем прошлом. Я слышал, ты из трущоб. Где твои родители? — Погибли. — Из-за чего? — Несчастный случай. — Какой? — Не знаю. Громкий удар сотрясает стол и тарелки на нем. Пару капель кипятка из пиалы с горячим бульоном попадает на ладонь Минхо. — Господин, что-то не так? — взгляд фокусируется на сморщенном лице Джихо. — Почему я должен вытягивать из тебя ответы? — Простите, я очень плох в диалогах. — Скука. Ты скучный. — Прошу прощения. — Встречаешься с кем-то? — Нет, господин. — Тогда встречайся со мной. — Что? Джихо улыбается, отодвигая от себя еду к которой даже не притронулся и облокачиваясь на стол, приближаясь к Минхо. — Я уже опытный. Я коллекционирую своих партнеров, а они этому только рады, могу рассказать о каждом что-то грязное, хочешь? Уверен, многие имена ты видел в новостях. Но ты, так уж и быть, не попадешь в заголовки статей, вряд-ли о тебе кто-то слышал до этого. Будет скучно. Джихо очаровательно хлопает глазами, пока Минхо начинает задыхаться от рвущегося наружу смеха. Надо же выдать что-то настолько забавное? Несколько секунд уходит на поиск подходящего ответа. — Спасибо за предложение, но, думаю, я должен предупредить Вас о том, что абсолютно асексуален. — Правда? Как интересно! Мы это исправим. Минхо понимает, что совершил ужасную ошибку, позволив Джихо вытянуть из себя больше двух слов подряд. Мальчишка мгновенно оказывается рядом, явно намереваясь совершить насилие над парнем старше себя в полтора раза. Ли уже готовится дать отпор, раздумывая над тем насколько плохо это повлияет на его судьбу, как до ушей доносится протяжный вой. Такой всегда слышится в документальных фильмах о войне, как предвестник чего-то ужасного. И сейчас сердце испуганно сжимается и даже Джихо напряженно замирает в полуметре с протянутой к Минхо рукой. Усадьбу сотрясает вой сирен, звук льется прямо в уши, сдавливая черепную коробку со всех сторон. — Иди проверь что там. Тихий испуганный голос Джихо на удивление очень легко различим в окружающем его шуме. Минхо разглядывает его бледное лицо и решает не противиться. Он выбегает на улицу, где уже собрались няня и Мин, спешно идущие в одном направлении. На поясе у дворецкого Ли замечает пистолет и даже не думает сомневаться в том, что тот мастерски им владеет. Парень подбегает к паре слуг и чуть не нарывается на сильный удар, вовремя остановленный владельцем. — Ты сдурел высовываться?! — А что происходит то? — А что, не слышно что-ли? — Тебя, если быть честным, почти не слышно, а вот сирены… — Парни, заканчивайте придуриваться, а то оба пулю в лоб получите. Была зафиксирована попытка взлома дверей в подвал, но на камерах ничего не видно. Дворецкий кивает и без лишних слов семенит вперёд, огибая здание, и теряясь в его тени. Сердце сжимается и начинает отбивать ритм, напоминающий барабанную дробь. — А не слишком опасно вот так идти напрямую к преступнику? — А не слишком опасно так много болтать? Кроме нас сейчас некому проверить обстановку. Тем более и я, и Мин в защитных жилетах, — няня насмешливо смотрит на побелевшего Минхо. — Это те самые, которые в фильмах показывают и от пуль защищают? — Именно так, — Кендра прыскает, видя как Ли опасливо прижимается к стене и замирает. — Стой здесь, а ещё лучше — иди в дом, пока мы с Мином не… Внезапно сигнализация стихает, словно по щелчку, а из-за поворота возвращается дворецкий, настороженно вертящий что-то в руках. — Ну что? — няня сосредоточенно наблюдает за движениями мужчины, готовясь к любому его ответу. — Это была просто белка… — Мин раскрывает ладонь на которой красуются остатки скорлупы от ореха. — Я видел как она пыталась прогрызть дыру в подвал, но сразу же убежала как только я подошел. Чуть не откинулся, честное слово. Нервный смех прожигает легкие, пока Минхо хохочет как припадочный, периодически указывая пальцем на поломанную скорлупу. — Неужели ваши сверх камеры до сих пор не научились отличать людей от белок? — Ли утирает слезы, но в ответ сталкивается лишь с гробовым молчанием и парой хмурых взглядов. — Знаешь, нынче технологии настолько развились, что любой дурак сможет создать робота и натянуть на него шкуру белки, который без труда проникнет в усадьбу и проберется в левое крыло. Смешно тебе? — Оу, да, — Минхо склоняет голову. — Простите… Стыд захлёстывает сбивающей с ног волной, но быстро отступает, когда Ли видит отрешенные взгляды няни и Мина. Неуместный смех Ли — последнее что их волнует сейчас. — Ладно, проехали. Такое случалось уже несколько раз, так что ничего страшного. Но на всякий случай проведем полный осмотр усадьбы ещё раз. Минхо кивает, оборачиваясь и на секунду забывая где находится, внезапно пораженный тем, насколько огромен замок. Осмотр следовало начинать с верхних этажей. Впервые за все время нахождения Ли во дворце Хана, небо затягивается тучами. Зелень вокруг становится темнее, поднимается ветер, срывающий листья с хрупких деревьев. Минхо бегает по зданию, закрывая окна и радуясь тому, что больше не встречается с Джихо. Скорее всего до утра следующего дня он будет сидеть в своей комнате, не высовываясь и опасаясь нападения. Хорошо, если и Хан так сделает. Все же чрезмерная осторожность лучше ее отсутствия. Ноги наливаются свинцом, когда Минхо спускается к своей комнате. Невероятная усталость сваливается на его плечи с той же силой, с какой он старался игнорировать ее все это время. Благо, он и правда может провести остаток этого дня, лёжа на кровати и не двигаясь, чем и планирует заняться. День, который должен был стать выходным снова превратился в череду изматывающих событий, слишком пагубно воздействующих на неподготовленный разум парня, который всю жизнь провел, живя в спичечном коробке и не высовываясь в реальный мир без лишней на то необходимости. Все эти технологии, зеркала с экранами за ними, огромные позолоченные пространства, бесконечное обилие цвета и света, даже запах зелени — все это по-прежнему было слишком для Минхо. Слишком насыщенно, слишком эмоционально и непонятно, слишком часто его кожа краснеет и каждый такой раз с нее будто слетает новый слой, обнажающий нервные окончания и кости. Мерные шаги звучат ударами подошвы о мрамор, сердце постепенно успокаивается, подстраиваясь под медленный ритм ходьбы. По стёклам окон уже начинают барабанить капли, а вдалеке трещит басистый гром. Руки тянутся вверх, пальцы хрустят, разминая друг друга. Позвоночник приятно растягивается, а усталая улыбка накрывает губы. — Наслаждаешься жизнью, красавчик? Минхо поворачивается к знакомому голосу и надменно фыркает. — Терпеть не могу прозвища. — Это не прозвище, это — комплимент. Хан облокачивается о стену, рассматривая высеченные золотом узоры под самым потолком над собой. Он что-то легко подбрасывает и быстро ловит, словно фокусник в разгаре шоу. Его взгляд медленно перемещается к Минхо. — Почему ты здесь? Ты слышал сигнализацию? В ответ на встревоженный вопрос Минхо Хан лишь хмыкает и задаёт свой, медленно двигая губами и растягивая гласные: — Как обед прошел? Ли переминается с ноги на ногу, все еще волнуясь о сохранности феи, но решая не нагнетать и так мрачную обстановку. — Прекрасно, как видишь. Меня чуть не изнасиловали. Впервые в жизни благодарен белке за спасение. — Белке? — Хан перестает подбрасывать предмет, перехватывая его в воздухе и удерживая указательным и большим пальцами. Минхо замирает, с интересом разглядывая руки Джисона. Сердце сначала падает в пятки, а потом подпрыгивает до затылка, чуть ли не пробивая черепную коробку. Мир вокруг пошатывается и пульсирует. — Ебать, ты… — Сумасшедший? Длинные пальцы перекатывают темно-оранжевый орех со слегка надтреснутой скорлупой. Остатки точно такого же Минхо видел всего несколько минут назад в руках Мина. — Полный псих. Няню чуть инфаркт не хватил. Глаза Хана испуганно расширяются, напрочь сгоняя с него пафосную маску. — Правда?! — Нет, конечно, она была до невозможности решительна, ее бы и танк не остановил! Но все равно все перепугались. Почему ты сделал это? — последнее Минхо добавляет шепотом, приближаясь к Хану и «прячась» в небольшом коридорчике, до куда не доставали камеры. — А что, ты бы хотел провести с Джихо еще больше времени? Лицо Хана, большей частью скрытое в тени выглядит не менее решительным, чем лицо Кендры, готовой драться за семью. Глаза лихорадочно сверкают, губы сухие, а щеки горят так, что Минхо чувствует жар и на себе. — Дай-ка проясню, — медленное бормотание и собственный цепкий взгляд, ощущающийся как взгляд опытного врача. — Ты… пошел за мной в усадьбу? Хан отрицательно мотает головой. — Я и так знал, что там будет происходить. — Ага… и в какой-то момент ты просто взял и решил устроить суматоху, просто чтобы прервать его цирк? Как ты сделал так, что белка начала грызть дыру в подвале? — Я не планировал этого изначально… Думал, ничего не будет, если просто попробую. Кинул орех в сторону погреба. Я взял их ещё утром с кухни. Она видимо учуяла запах из подвала и начала грызть дверь, — глаза феи затуманены, а губы двигаются все медленнее и медленнее. Собственная теплая рука накрывает их, пальцы проводят по щеке, оставляя за собой белый след. Не слишком ли это было рискованно? Так не похоже на него. Минхо приближается, касаясь его носа своим и тягуче-медленно произнося: — Это ужасно по-детски. Взгляд Хана рассеянно бегает по лицу Минхо, каждый раз возвращаясь к глазам. Он приближается всего на сантиметр, но этого достаточно, чтобы коснуться губ Ли своими. Очень медленно и сладко начинают стираться границы. Минхо чувствует, что его мозги двоятся и троятся, мигают и меняются друг с другом, в попытках взять ситуацию под контроль или напомнить хозяину о положении вещей. Но их труды тщетны. Рука перемещается на талию Хана, собственнически обхватывая ее и прижимая к поверхности стены, от чего фея рвано выдыхает в горячие губы Минхо. Жар мгновенно распространяется по всему телу, уши горят, а монстр у сердца вот-вот воспламенится и вырвется наружу, спасаясь от пожара или же в попытке разнести его по всему миру. Ли успевает прильнуть к Джисону еще несколько раз, прежде чем тот отстраняется, выглядя абсолютно измученным и растрепанным. Его волосы взъерошены от рук Минхо, грудная клетка часто вздымается, а сам он, кажется, сползает вниз по стенке, не сопротивляясь больше ватным ногам. Но его уверенный голос, пропитанный жадностью, рука, опустившаяся на шею Ли и взгляд, направленный четко на Минхо, говорят о том, что эти обстоятельства ничуть не смущают его. — Я знаю.