Here’s to us//За нас

Суббота, 16 мая. Что, если мы это сделаем? Этот вопрос возникает в моей голове всякий раз, когда я думаю о нём. Я чувствую себя потерянным, как коробка без адреса назначения. Но, думаю, меня, всё же, кто-то нашёл. Он прорезал изоленту и вскрыл коробку. Появился свет и воздух. СМС-ки по утрам и ночёвки. И Испанский, и поцелуи. Марио Колон. Прямо перед тем, как я зашёл на вокзал, Марио прислал мне фото из кресла дантиста. На нём белая футболка и джинсовый комбинезон, одна лямка свободно свисает, как в пуэрториканском перезапуске Super Mario, которого заслуживает этот мир. Его оливковая кожа кажется гладкой, потому что на его теле будто не растут волосы. Это зачастую раздражает его, и он постоянно говорит, что ему подошла бы борода как у Лин-Мануэля Миранды. Его темные волосы вьются, а карие глаза блестят на ярком свету. Его язык высунут, и даже когда он ведёт себя как дурак, я хочу поцеловать его, как в первый раз, когда мы делали домашнее задание. И ещё пятьдесят раз с тех пор. Я застенчиво пролистываю своё фото, отправленное в ответ. Обычно я делаю с дюжину селфи перед тем, как найти хоть одно, соответствующее Марио, потому что мы явно с разных планет, но мой поезд уже подъезжал. Я поднял телефон так, чтобы футболка, которую он мне передал, была видна. На выпускной в старшей школе родители Марио подарили ему принтер для футболок, потому что он хотел добавить изюминку в свою одежду. На прошлой неделе он подарил мне футболку с Войной злых волшебников. С той же надписью, что и на обложке, которую Саманта создала для меня на Wattpad. Эта футболка слишком хороша. Я даже стал меньше критиковать свои фото. Марио и я познакомились на первом курсе, на уроках творческого письма. Поначалу я был уверен, что он писатель-фантаст или потрясающий поэт слэма. Ничто из этого. Марио — сценарист, и он пишет с одиннадцати лет. В средней школе у него часто возникали проблемы, потому что он делал домашнее задание как телесериал. Он был первым человеком после моего бывшего, Артура, на которого я обратил своё внимание. Я замечал, когда он приходил на занятия, восхищался тем, как он стягивал комбинезон, и мне безумно нравились водолазки, которые он надевал зимой. И он был настолько уверен в своих работах, что это сбивало столку — всегда горд, но никогда не дерзок. В то время в моей голове все еще было слишком много мыслей об Артуре, чтобы я хоть пытался сблизиться с ним. Теперь о Марио. Что, если мы официально станем встречаться, а не просто дружить, тусить и целоваться? Я держу курс в Центральный парк, где должен встретиться с моим лучшим другом, Диланом, и его девушкой Самантой. Это наша первая встреча, потому что они остались в школе на весенние каникулы. Вчера у нас должна была быть игровая ночь, но Дилан утверждал, что крайне устал из-за смены часовых поясов, хотя между Чикаго и Нью-Йорком разница всего час. Это сошло ему с рук, потому что он просто королева драмы. Оставшуюся часть поездки я записываю в свой карманный блокнот идеи для новой главы моего фэнтезийного романа «Война злых волшебников». Я закончил набросок сюжета уже давно, но сейчас история уже не та. Слишком много моментов были отсылками к сиквелам, которые, возможно, никогда не выйдут. Да и все персонажи вдохновлены моими друзьями или бывшими, и их нужно лучше раскрыть, чтобы они были понятнее незнакомым мне людям. Мой муд по жизни: писать тяжело. Однажды Марио спросил меня, есть ли что-нибудь, чем я бы хотел заниматься помимо писательства. Писать — единственное, что у меня хорошо получается. Даже если бы у меня появилась новая мечта, не знаю, чтобы я делал без всей той любви, которую мои друзья и другие люди проявили к этой истории. Артур говорил о них, будто они были хорошими знакомыми. И Дилану так полюбился этот мир, что он фантазирует о клубе, где все трансвеститы одеты в различные расы, такие как тролли или эльфы, хотя такое никогда не привлекало меня. Мне нравится общаться с людьми словами. А ещё мне нравится общаться с Марио на английском и испанском языках. Он тоже белый пуэрториканец, как и я, но родители вырастили его биллингом, в отличии от меня. Он сделал много вставок на испанском и теперь надеется, что никакая студия не заставит его переводить это для читателей; он хочет, чтобы другие выполняли работу, которую его родители должны были делать сами, когда росли. Это вдохновило меня на то, чтобы самому сделать работу и чуть не закричал: —¡Sí, por favor! —, когда он предложил поднатаскать меня. Я очень хочу увидеть его. Сегодняшняя встреча с Диланом и Самантой будет чем-то вроде двойного свидания, потому что Марио присоединится к нам. Мы не встречаемся, но он определённо больше, чем друг. Вот тут-то и начинаются трудности. Например, когда я хочу с утра написать ему и пожелать доброго утра, то это кажется слишком интимным. Или когда я думаю о том, как лучше представить его друзьям, хоть они знают о наших отношениях. Или даже то, что называть это «отношения» слишком сильно и незаслуженно, особенно в сравнении с реальными отношениями. Не знаю. Но это уже проблема «Будущего Бена». А пока мне нужно выкинуть из головы прекрасное лицо Марио, иначе я пропущу свою остановку. Я, вскакивая с места, выхожу на платформу как раз в тот момент, когда закрываются двери. Я должен убедиться, что не опоздаю. Ещё одна привычка из прошлого — не успевать. Миссис Гарсия, с уроков по творческому письму, назвала бы это «ростом характера». Я выхожу со станции и иду к западному входу в Центральный парк на Семьдесят второй улице. Я быстро нахожу Дилана и Саманту. Они сидят на скамейке и хлопают друг друга по рукам, при этом смотря в глаза и стараясь успеть, прежде чем соперник сможет убрать свои руки. Ещё одна их игра. Саманта бьёт Дилана по рукам. — Попался! Четыре-один! Ты полный отстой. — Привет, —говорю я, обходя скамейку. — Я присоединюсь? Дилан улыбается. — В нашей постели всегда найдется место для тебя. — Я не про кровать. Я- Дилан шикает на меня, встает и заключает в объятия, похлопывая по моей макушке. — Скучал по тебе, приятель. — Я тоже. Хотя, погоди, я уже устал от тебя. Волосы Дилана отросли настолько, что он теперь может делать мужской пучок, который ему очень идёт, и, если вы спросите его, он единственный, кто делает это. На нём новая рубашка Kool Coffee и синие джинсы. — Тут есть маленькое уютное кафе. Готовься выпить всё эспрессо, мой маленький кофейный боб. Кофе Бен? Бен Бин? — Ничего из вышеперечисленного, — говорит Саманта. Её сине-зелёные глаза всё также завораживают, как и в первую нашу встречу в Kool Coffee. Тёмные волосы заплетены в корону как из Pinterest, что я просто обязан добавить в свою книгу. На ней темно-синяя рубашка, заправленная в белые шорты, а на шее висит серебряный ключ. — Привет, Бен, — говорит она, обнимая меня. Я рад, что она не начала придумывать мне различные прозвища вместе с Диланом. — С возвращением, ребята. Глаза Саманты расширяются, когда она смотрит на мою рубашку. — О Боже! Я в восторге! Дилан ухмыляется, когда замечает. — Эти злые волшебники когда-нибудь будут так сильны. Много чего произошло с тех пор, как Дилан прочитал мою книгу прошлым летом, ещё в колледже, но он всегда поддерживал меня. Время от времени он спрашивает, как там один из персонажей, Дюк Дилл, чьим прототипом он является. Дилан даже уговаривал меня нанять литературного агента, но я в последнее время зациклился на идеале. Мне не хочется кого-либо подводить. Эта любовь — своего рода давление на меня. — Я тоже хочу такую, — говорит Саманта, ощупывая рукав. — Ты сам её сделал? — Её сделал Марио, — отвечаю я. — Супер Марио! — говорит Дилан. — Надеюсь, ему не надоело, что люди его так называют, потому что я просто обязан это делать. — Ему это даже нравится. Меня бы это стало раздражать, но только не Марио. Всего раз я видел, что бы он расстроился, когда наш одноклассник Спайки раскритиковал его сценарий, но в итоге Марио проигнорировал его, потому что Спайки был полон зависти и обиды после того, как миссис Гарсия назвала его рассказ о Гражданской войне «исторически невозможным», а все рассмеялись. — Итак, когда же появится Супер Марио? — спрашивает Дилан. — Скоро. Он идёт от дантиста. Ну, а пока ты застрял со мной. — Фантастика, — говорит Саманта, беря меня за руку, и мы начинаем нашу прогулку по Центральному парку. — Значит, с ним всё в порядке? — Наверное? — чувствую себя глупо, говоря о Марио с Самантой и Диланом. В их отношениях нет путаницы. В то время как мы с Марио больше похожи на вопросительный знак в паре с восклицательным — неуверенность и волнение. — Нужно дать вашей паре имя, — говорит Дилан. — Думаю, Барио звучит неплохо, хотя Мен — настоящее совершенство. Потому что вы оба парни и… — Как ужин? — перебиваю я, поворачиваясь к Саманте. — Неплохо отделался, — говорит она. — Было весело. Спасибо, что спросил. Думаю, мы наконец отошли от Рождества. Родители Саманты обожают Дилана, но когда О’Мэлли узнали, что их дочь делит с ним комнату в Чикаго, то всё полетело к чертям. — Дилан был в ударе… Ну, лучше, чем обычно, — говорит Саманта. — Ещё раз прости, что пришлось отменить квест. — Не беспокойтесь. В нашем распоряжении всё лето. Дилан обнимает меня за плечи. — Биг Бен, мы знаем, что этот квест в запертой комнате был простой уловкой, чтобы побыть запертыми со мной целый час. Тебе не нужно оправдываться, хорошо? — Чувак, тут вообще-то твоя девушка. — О, прошу, уберите его от меня на час, — говорит она. Дилан подмигивает. — Видишь, леди с этим справится. Я останавливаюсь у тележки с кренделями, так как на завтрак я съел только приготовленный мамой кусочек поджаренного бублика с желе, который она отдала мне на выходе из квартиры. Бен Алехо как обычно в своём репертуаре, поэтому он уронил еду на рельсы, пока делал селфи для Марио, и с ней убежала крыса; если бы мне было бы хоть какое-то дело до TikTok, то я определённо стал знаменитостью. — Вы будете? — спрашиваю я. — Я объелась фруктами, — говорит Саманта. — А у Дилана на завтрак была утка. — Ш-ш-ш, — говорит Дилан. — В парке есть утки. — Думаешь, они нападут на тебя? — Да, старая добрая крятака. Саманта качает головой. — Зачем… Зачем я с тобой вожусь вообще? — Потому что механизм Д слишком хорош. — Отвратительно, чувак. — О, это обозначает механизм Дилана. Я звоню своему… Саманта закрывает его рот рукой. Настоящий герой нашего времени. — Э, Дилан, хочешь кофе? Дилан осматривается. — Откуда? Я указываю на тележку с кренделями. — Очень мило, Бен. Ты же знаешь, что я не буду пить эту фигню. — Извините, сэр, но с обидами к тем клоунам, кто засунул в вашу тележку это месиво. — сказал Бен, заметив взгляд продавца. Он смотрит на Дилана так, будто он говорит на другом языке. — Ты итак слишком гиперактивный, —говорю я. — Мы перед этим играли; двойной зерновой эспрессо. — Утка и кофе на завтрак. Гениально. — Прекрати вести себя так, будто знаешь меня первый день. Это определённо не первый день. Мы дружим с Диланом с начальной школы, хотя с тех пор, когда он пошёл в колледж, на нас стало влиять расстояние. — Не стоит пить кофе перед обедом с Патриком, — говорит Саманта. — Патрик, — говорит Дилан и сплёвывает на землю. — Найди лучших друзей покруче, детка. Видишь, как Бен всё продолжает разглагольствовать о том, как он плавает с дельфинами и обнимает обезьян? — Я таким не занимаюсь, — говорю я. — Как и Патрик, — говорит Саманта, косясь. — Он взял академический год, чтобы путешествовать со своим двоюродным братом. Перерыв на год звучит прекрасно. Несколько лет, кажется, еще лучше. — Присоединяйся к нам, Бен. Тогда ты поймёшь, насколько он лишний. — Ты хочешь пригласить кого-то ещё, Д? — Так ты поймёшь насколько экстравагантен этот парень! — Я не могу. У меня работа через пару часов. — Скажи боссу, что в город приезжает королевская семья. — Ты знаешь, что я не могу. Мой босс — мой отец. Его повысили до менеджера в Duane Reade во время курортного сезона. Папа нанял меня в апреле, чтобы я работал на кассе и помогал с расстановкой поля. Начало работы прямо перед выпускными экзаменами только всё усложняло, но большого сочувствия от родителей я не получил, веди они работали полный рабочий день в колледже. — Встретишься с Патриком в другой раз, — сказала Саманта. — Он будет дома ближайшие два месяца. Может, мы даже вместе сходим на квест. — Я не останусь в одной комнате с Патриком на час, — сказал Дилан. — Будет больше стимула решать загадки быстрее, — Саманта игриво толкает меня локтем. — И мы можем пригласить Марио. — Может быть. — мой телефон гудит. — О, Супер Марио. Он написал, что уже в пути. Останемся тут, чтобы он мог легче нас найти? Дилан смотрит вдаль и указывает на террасу замка Бельведер. Это место всегда выглядит так, будто его вытащили из фантастического романа и бросили в Центральный парк. —Скажи своему парню, что мы будем там. — Он не мой парень. — Пока что. Забавно, но в последний раз мы с Диланом были в Бельведере вскоре после того, как я встретил Артура на почте. Мы не знали имена друг друга, пока нас не разлучил флешмоб, но я не мог перестать думать о нем, поэтому Саманта стала кем-то вроде Нэнси Дрю, используя некоторые детали из моего разговора с Артуром, чтобы найти его. Она обнаружила встречу студентов Йельского университета, которая проходит в замке Бельведер, и, поскольку Артур упомянул, что хочет поступить туда, я попробовал пойти. Дилан решил, что для участия в мероприятии нам нужны кодовые имена, и выбрал для себя Дигби Уитакера, что до сих пор помню только потому, что дал это имя одному ученому из ВЗВ. Я пришёл сюда два года назад в поисках одного парня, а теперь прошу другого найти меня здесь. Даже не глядя, Дилан находит руку Саманты, и они вместе идут наверх. Держаться за руки — обыденное действие, я это понимаю, но действительно приятно видеть пару спустя два года, в которой оба все еще нравятся друг другу. У меня такого не было. Это вселяет в меня надежду, что кто-то почувствует то же самое по отношению ко мне. Мы взбираемся на террасу и останавливаемся. Обычно здесь довольно прохладно, а люди позируют на фоне парка. Но сегодня тут свадьба. Она довольно скромная, всего десяток небрежно одетых людей, и группа, играющая мягкую инструментальную версию «Marry You» Бруно Марса. Я собираюсь увести Дилана и Саманту, чтобы мы не начали фотосессию, когда невеста начинает маршировать. Я застыл на месте. Кажется, я знаю невесту… Когда я встретил Артура, этот флэшмоб был предложением кассирше, которая помогала мне отправить моему первому бывшему, Хадсону, коробку с его вещами. Но сейчас она сияет с чёрной шёлковой накидкой на плечах своего простого белого платья, улыбается, с большим кольцом в губе. Сначала замок Бельведер, а теперь эта женщина. Как будто вселенная высвечивает имя Артура Сьюза в неоновых огнях Бродвея. Мы с Артуром не общались несколько месяцев, но я обязан показать ему это. Я записываю на телефон быстрое видео невесты, идущей к жениху. Дилан и Саманта прижимаются друг к другу, наблюдая за происходящим. Я открываю чат с Артуром — последнее сообщение, полученное от него, было в мой день рождения, 7-го апреля. Я не ответил, потому что…ну, да. Я просто не мог, потому что у него с его новым парнем всё шло так хорошо, а я решил не притворялся, что мой день рождения проходил также. Мне стоило что-то ответить, потому что теперь это будет странно. Как будто мы больше не знаем друг друга. Я захожу в Instagram, где его профиль отключен для моего собственного здравомыслия. Было слишком больно заходить в интернет и видеть фотографии Счастливого Артура и Счастливого Майки, которые были Счастливыми Артуром-и-Майки. Мне нужно было создать пространство для себя; жизнь была напряженной из-за школы, чувства неуюта дома, одиночества без Дилана или моего парня. Зайти в профиль Артура — всё равно что снять пластырь. Его голубые глаза как всегда проницательны на круглой аватарке. Самые последние фотографии в его ленте включают в себя одну из коробок в его комнате общежития, а затем цитату Стейси Абрамс («Независимо от того, где мы закончим, мы выросли с того, с чего начали»), фото молодого Артура с мамой, и Артур и Майки держат афишу в театре своего колледжа. От этого у меня кровь приливает к голове. Затем моя грудь сжимается, когда я вижу селфи, на котором Артур держит открытку с изображением Центрального парка, которую я подарил ему, когда мы прощались два года назад; на обратной стороне описана сексуальная сцена между нашими персонажами из «Война злых волшебников», Бен-Джамином и королем Артуром, только для его глаз. Почему он сделал фото с ней? Я прочитал описание: Предстоящая остановка турне Артура Сьюза — Нью-Йорк! 17 мая. Он возвращается. Завтра. Он использовал открытку из нашего прошлого, чтобы сообщить о своем будущем. В комментариях много сообщений любви от Майки, его лучшей подруги Джесси и бывшей коллеги Намраты. Я единственный мудак в Нью-Йорке, который не высказал никакого воодушевления. Странно, но мне это нравится. Хотя что, если это первый шаг к возобновлению общения? Зная нашу удачу, мы обязательно столкнемся друг с другом в какой-то момент. Единственный раз, когда Нью-Йорк разлучил нас, был, когда я находился здесь, а он — нет. Мне нравится описание фотографии. И хотя я стою на месте, мое сердце бьется так, словно я бегу. Прежде чем я успеваю оставить комментарий, Дилан хватает мой телефон. —Тут вообще-то воплощение любви, Бен! —Мы их даже не слышим… —Почувствуй любовь, Бен, почувствуй любовь. —Я видел, как ей делали предложение. —Серьёзно? —спросила Саманта. —В тот день, когда я встретил Артура. Помните тот флешмоб, про который я рассказывал? Это было в честь этих двоих. Во время хаоса того момента я ушёл. Мы с Хадсоном недавно расстались, и хотя у меня был забавный спор о вселенной с Артуром, я не ожидал, что из этого что-то получится. Никогда бы не подумал о том, что влюблюсь в парня в галстуке с хот-догами. — Наткнуться на их свадьбу — большая удача, — говорит Саманта. Больше похоже на то, что в этом замешана Вселенная. — Они так молоды, — говорю я. — Им, похоже, несильно старше двадцати? — Помолвлены два лета, — шепчет Саманта, как будто пытаясь услышать клятвы. — Похоже, это серьёзно. — Мои родители рано поженились, — говорит Дилан. — Это сработало. — Твоя мать ненавидит твоего отца, — говорит Саманта. —Ей не нравится, что он жует с открытым ртом, никогда не меняет рулон туалетной бумаги, лжет о своих налогах и будит ее посреди ночи, чтобы рассказать о своих снах, пока он их не забыл. Но она не ненавидит его. Я знаю его родителей, в их отношениях много ненависти. Поверить не могу, что я свидетель свадьбы почтальона. Когда они обмениваются первым поцелуем как женатые люди, мы болеем за них, как за старых друзей, даже несмотря на то, что она была очень груба со мной. Никогда бы не подумал, что это будет первая свадьба, на которой я побываю. Может быть, однажды я смогу использовать это в моей истории. Затем внезапно все становится темным, руки закрывают мне глаза, и знакомый голос говорит: — Угадай, кто, Бен Уго Алехо. — Кто-то очень крутой, —говорю я. Марио убирает руки. — Не забывай об этом. Я поворачиваюсь и обнимаю его. Это один из тех дней, когда у меня перехватывает дыхание от того, насколько он красив. Он не просто фотогеничен, он еще и красив в реальной жизни. Его карие глаза такие красивые, хоть они и не привлекли мое внимание сразу, как голубые глаза Артура. Но чем больше мы с Марио сближались за последний месяц, тем больше они меня поражали. Некоторым достопримечательностям требуется больше времени, чтобы вырасти, и от этого они не становятся менее замечательными. — Марио для Луиджи Бен, — сказал Дилан. — Герцог Укроп — Бен-Джамину Бена, — говорит Марио, обнимаясь, как будто они с Диланом уже знакомы. Мы обсуждали то, как наши пуэрториканские родители воспитали нас очень ласковыми, даже с незнакомцами, и теперь мы пытаемся быть более внимательными к этому из уважения к личным границам других людей. Однако эти двое как будто намагничены друг к другу. Марио обращается к Саманте. — А ты, должно быть, всемирно известный дизайнер книг. Саманта улыбается. — Это я. Дилан прищуривается. — Слава богу, ты не краснеешь. Но кроме того, любовь моя, как ты смеешь? Покрасней для него! Не позволяйте этой красоте оставаться незамеченной. Марио поворачивается ко мне. — Он такой же, как ты и говорил. — Я хорошо владею словами. — Верно. Как он может воспламенить моё лицо всего тремя словами? Я так хочу быть ближе к нему сейчас. Так близко, что бы это не было разрешено в общественном парке. Теперь я могу думать только о том, как Марио даже не поцеловал меня, когда он пришёл. Или не обнял. Это маленькое напоминание о том, что мы не бойфренды, где всё кажется гораздо более автоматическим. Я хочу быть с кем-то, кто не может оторвать от меня губ, или чья рука всегда находит мою, как будто они никогда не должны были расставаться. Но в случае с Марио я не всегда могу сказать, хочет ли он вообще целовать меня и держать за руку. Иногда он указывает на симпатичных парней на улице, как будто поощряет меня к этому. Как будто это его не беспокоит. Мне было бы очень неудобно, если бы он флиртовал с кем-то еще передо мной. Потом бывают времена, когда электричество проносится между нами. Это моменты, когда мы можем забыть, что нам не обязательно быть парнями, чтобы наслаждаться друг другом. — Что за свадьба? — спрашивает Марио. — Ваши друзья? — Друг Бен, —сказал Дилан. — Правда? — Долгая история, — говорю я. — Расскажешь позже? — Расскажу позже. — Estupendo. — Марио хлопает. — Я принёс подарки. Но у меня нет ничего для жениха и невесты. Он лезет в свой рюкзак и вытаскивает две рубашки «Война злых волшебников». У Саманты отвисает челюсть. — Ты лучший! — она надевает подаренную рубашку поверх своей. — Я должен был достать тебе одну, чтобы ты не судился со мной. — Марио поворачивается к Дилану. — И я не хотел, чтобы ты думал, будто я не думаю о тебе. — он подмигивает, но как-то неловко. Больше было похоже на то, что у него что-то в глазу. И каким-то образом это очаровывает меня даже больше, чем идеальное подмигивание. Дилан надевает свою рубашку. —О Боже, я краснею. Смотрите. — его щёки покрываются румянцем, когда он смеётся. — Марио, есть что-то действительно невероятное в том, что кто-то выглядит так, как будто шьёт одежду, хотя должен каждый день ходить голым. — Теперь ты пытаешься заставить меня покраснеть! — говорит Марио. — О боже, — вздыхает Саманта. — Думаю, мы их потеряли, Бен. — Похоже на то. Марио достаёт свой телефон. — Мне нужно сфотографировать вас троих в рубашках. — Только если ты будешь с нами, — говорит Дилан. — Да! — соглашается Саманта. — Как скажешь, — говорит Марио. Я обнимаю его за бок, пока Дилан и Саманта прижимаются к нам. Мне очень нравится держать его в руках, и даже после того, как он делает селфи, я держусь за него немного дольше. Мы все вместе смотрим на фото, и солнечный свет работает на всех, как самый щедрый в мире фильтр. Все выглядят такими счастливыми, и я надеюсь, что это первое из многих задокументированных воспоминаний этим летом. И, может быть, чем больше я буду делиться с Марит своим миром, тем больше он захочет стать частью моего и впустить меня в свой. Так работают отношения. Вы начинаете ни с чего и, возможно, заканчиваете всем.