My sweetest dream

Улицы были укрыты необъятным покровом ночи. Было пусто и тихо, лишь только звук колес и шелест листвы, потревоженной ветром разносились по пустынной улице. Хенджин сидел на переднем сидение автомобиля, который ехал по высланному Ханом адресу, в какой то незнакомый ему самому клуб. Клуб, где сейчас и находились Минхо и сам Хан. Хван открыл полностью окно, наклонив голову вбок и дыша свежим воздухом. Он заказал такси чтобы забрать пьяного в стельку Ли и Джисона из клуба, так как другого выбора у него не было, не оставлять же их там одних? Вряд ли Хан сам справится с тяжелым Ли. На город осел легкий туман, стало как-то тоскливо на душе. Одиноко. Кто то веселится в клубе, кто то плачет ночью в подушку, а кто то умирает от безысходности и боится будущего, прямо как Хенджин. Дул влажный, холодный ветер, слабо подымая с земли пожухлые листья, тихо проносясь томной мелодией в ушах и играясь со смоляными прядями волос. Подобно назойливому шёпоту звучали взрывные биты клуба с очень банальным названием — «black rose» и брюнет, заранее договорившись с таксистом, что ему нужно кое кого забрать и отвезти, сказал первому ждать тут. Бедолага. Интересно, сколько он здесь прождет?.. Хенджин спускается в клуб и по вискам сразу же бьет громкая музыка, а в глазах рябит от обилия разнообразного света. В животе все отдается щекочущим чувством, разносясь по всему телу под биты песни. Хван взглядом ищет Минхо, проталкиваясь через толпу, и напрягает глазницы пытаясь хоть что то разглядеть. В нос ударил резкий запах алкоголя и перегара. Хоть он и был везде, витая где то в воздухе вместе с запахом сигарет, то сейчас ощущался особенно сильно. Он опустил взгляд — прямо за барной стойкой лежал Ли. От него прямо так и несло за километр… А где Джисон? Сев рядом с другом, Хенджин принялся звонить на его телефон. Гудки шли. Ну же? Тут трубку взяли. — Наконец то… Ты где вообще? — облегченно выдохнул Хван, — Прости, прости. Я ходил тебя искать, моей ошибкой было оставлять его одного… — немного виновато произнес Джисон. — Ага, ага. Дуй сюда, я долго ждать не собираюсь. — заключил Хенджин бросая трубку. Вскоре появился Хан, и они вместе еле как дотащили Минхо до выхода, где им уже помог бедный таксист. Пару раз уронив Ли по пути, они наконец то сели в машину. Утром у него будут синяки… но откуда, ему, конечно, знать не обязательно. Да и впрочем, кто ему скажет? Путь был недолгим. Хан вызвался к Минхо домой чтобы за ним приглядеть, но сразу же получил предупреждение от Хенджина о его родителях и неоднозначный взгляд в свою сторону. В итоге Джисон сказал что Ли переночует у него, и они благополучно доехали до дома Хана, только Хо пару раз по дороге вырвало… но это не так важно. Оставшуюся дорогу до дома Хван просто молча пялился в окно, неимоверно уставший и вялый. И лишь мысли о блондине согревали его в эту холодную сентябрьскую ночь. Мысли о золотых веснушках, что были рассыпаны по всему лицу Феликса, о шоколадных глазах, об облаках на голове, фарфоровой коже, о глубоком и низком голосе, таком бархатном и трепетном, который он готов слушать вечно, и о самой яркой и теплой улыбке на свете, которую он когда либо видел… говорят, чтобы влюбится человеку нужно всего пару секунд, а Хенджину понадобился лишь один мимолетный взгляд, один лишь сон и одна улыбка, и этот ангелочек уже успел стащить его сердечко, и, видимо, отдавать не собирается. Маленький аферист. Сначала показал себя во всей красе, такой невинный и испуганный, потом заставил не отводить взгляда одной своей мимолетной улыбкой, а потом украл сердце Хенджина, ничего ему самому не сказав. «Стоп. Что за мысли? Я его не люблю, он лишь… Сон…» «Интересно, он… он на самом деле, существует?..» — проносилось у него в голове каждый раз, когда образ Австралийца всплывал перед глазами, а это примерно по пять раз в день минимум. Жаль его, правда же? Влюбится в парня из своего сна это еще постараться надо, но Хван не отчаивался, все еще глупо веря в то, что когда нибудь они встретятся, хотя надежда медленно угасала где то внутри него, умирая и оставляя за собой лишь пепел слез, разочарования и шлейф издевки, шепча — «ты правда на что то надеялся?» — и противный смешок, прежде чем испарится. Такова жизнь, и ничего с этим не поделаешь… Хотя может, Хенджин будет именно тем, кто сможет поменять свою судьбу… ~ Вскоре парень доехал до дома. Расплатившись с таксистом и извинившись за неудобства, он поспешно отправился домой, в надежде наконец то погрузиться в сон. Но вы не обольщайтесь, Хенджин не всегда такой добрый и хороший, злить его уж точно не стоит, проверено одним парнем, точнее его бывшим одноклассником. Но это было раньше, он был очень вспыльчивым и нетерпеливым, а сейчас он одним только взглядом может испепелить любого. Все же марать свои руки об идиотов и прочих подонков ему не очень то и хочется. Он интроверт и в целом не очень любит людей, а еще пытается бороться со своей социофобией в легкой степени. Он не боится людей, раньше боялся, но он проработал эти проблемы со своим личным психологом Минхо. Лучший друг всегда помогал ему, вот и тогда тоже, обеспокоенный состоянием друга, они с ним все обговорили. Осталось теперь только справится с боязнью осуждения… так что проблем у него в жизни хватает, как видите, и забивать голову всякими придурками и планами мести у него нет времени, уж поверьте. Но лучше в лишний раз к нему не лезть, он ведь может и не сдержаться… кто знает, насколько хватит его каменного терпения? Может, прямо сейчас появится первый скол, мм? Но Хван никогда не позволял себе обижать слабых, только отбитых придурков. Он не какой то хулиган. Да и сейчас его никто не трогает, так что ему не на кого наезжать. Слава богу… Зайдя домой, Хенджин сразу же пошел к себе в комнату, даже не закрыв дверь дома по своей ошибке. Он завалился спать прямо в обуви, и очень надеялся на еще один сон с блондином, которого он прозвал своим самым сладким сном — он и вправду был такой сладкий и милый, что хотелось пищать, но Хван воздержался от такого. Вообще, все прозвища которые австралиец успел получить за эти три дня ему очень подходили — солнышко, веснушка, лучик, милашка, и еще много таких же придумывал Хенджин в своей бедной головушке, постоянно задаваясь вопросом «а ему бы понравилось если бы я его так называл?..» но сейчас ему было не до этого, сон постепенно утаскивал его в свои объятия, пока Хван окончательно не уснул. * * * Тепло. Лучи солнца светят прямо в глаза, заставляя очнуться. Хенджин лежит на спине, на чем то очень мягком и приятном. Не желая открывать глаза, он переворачивается на бок, и тут же резко их распахивает. Осознание. Это сон. Под ним мягкая зеленая трава, растут всякие разные цветы, все поле буквально усыпано ими, будто океан из ярких бутонов. Лучи нежно гладят темную макушку, скользя по лицу и плавая по полю. Счастье. Это то чувство, которое в реальном мире Хенджин не ощущал уже очень давно, а сейчас, в этом сказочном сне, это чувство обостряется и действует ну уж слишком остро для Хвана. Все лицо вмиг расплывается в улыбке, а взгляд прилипает к небу. Светлое и чистое, лишь редкие облака плывут куда то в даль, совершенно не торопясь, солнце висит высоко над головой, ярко и тепло, так, что парень словно растворяется в золоте лучей светила. В груди чувство свободы, будто только что с него сняли железные кандалы и цепи, освободив ото всех земных мучений. Но почему же на самом деле Хенджин так обрадовался простому… сну? Джинни глазами ищет знакомую блондинистую макушку, прищуриваясь и расхаживаю по полю. Он знает точно, что встретит его. Или просто слепо верит в это… но это становится не так важно, когда он видит хрупкое тело лежащее под ветвями пурпурной сирени, согретое светом майского солнца. Лепестки медленно летят по воздуху, оседая где то в поле, кружатся в танце с ветром, будто волшебные искры пролетают где то рядом. Один лепесток падает на маленький носик блондина, но тот не просыпается. Хенджин медленно, не торопясь, направляется к солнцу, он знает, времени у них не так много, но он не хочет спешить. Ему хватит даже нескольких минут чтобы утолить свою жажду. Феликс — его вода, его кислород, один взгляд на его солнышко был как глоток кислорода для него. Но в голове сразу же всплывали вопросы — «что я к нему чествую? Это такое странное чувство, я видел его всего раз, а ощущение будто знаю его всю жизнь, и хотел бы…» — а чего бы он хотел? Ответов не было, а вопросов становилось все больше и больше. Хенджин подошел к казалось такому крохотному блондину, что лежал под сиренью, и осторожно опустился на корточки рядом, рассматривая его лицо, в особенности эти золотые веснушки. Взгляд зацепился за алые губы, цвета спелой вишни. Ими захотелось завладеть с первой же секунды, и Хван бы это сделал, но какой в этом смысл? Феликс не ответит ему. Хенджин не знает что тот к нему чувствует, хотя можно было бы догадаться… что может чувствовать человек к парню которого видел один раз и то во сне? Ничего. Но Хенджин, видимо, нарушил это «правило». Черные как смола реснички слегка подрагивали, а слегка приоткрытые губы привлекали все внимание, и брюнет даже не заметил как Ликс открыл свои глаза. В этот момент в его душе распустилась весна, и он, утонув в горячем шоколаде чужих глаз, чувствует себя самым счастливым человеком на свете, а когда лицо австралийца расплывается в самой яркой и теплой улыбке на свете, он чувствует что сходит с ума, если не уже. Они смотрят друг на друга. Хенджин — завороженно, Феликс — уже удивленно. Между ними будто проходит искра, когда лучи яркого майского солнца пробираются сквозь раскидистые ветви сирени, мягко падая на лико младшего. Хенджин созерцает рассвет в чужих уже таких родных глазах, что на солнце отливают рыжим, точно огонь. Улыбка уже не сияет на лице Ликса, видимо, он не понимает почему Хенджин просто сверлит в нем дыру и ничего не говорит. Честно, сам Феликс не привык к Хенджину. Для него — один сон ничего не значит. Сон — это то, что придумало его подсознание, но ему нравилось видеть такие замечательные сны с красивым брюнетом. Когда Феликс машет своей миниатюрной ладошкой перед лицом Хвана, тот вдруг вздрагивает и немного смущенно отводит взгляд, опамятовавшись. Осознание того что он вот так в открытую просто пялился его смущает, и он спешит извинится перед блондином, но тот его обрывает. — И снова привет, — улыбается Феликс. — Ам. Привет, привет… прости, что я так. — уже собирается оправдывается брюнет, как его снова перебивают. — Ничего, я просто… не ожидал? Увидеть тебя снова во сне, я думал что больше никогда тебя не увижу. — отводит взгляд Ликс. — а я все ждал нашей встречи… три дня ты мне не снился, и я уж тоже подумал что… — Хенджин подбирает слова, вдруг он обидит ненароком солнце? — Никогда больше не увижу тебя. — Тут так красиво… — переводит тему австралиец, и смотрит куда то в небо, жмурясь от высокого солнца. — А ты еще красивей, — подмигивает Хван, немного смущая блондина, и сам удивляется своей смелости. — Э-это что еще за недоподкаты? — Ликс смеется и бьет маленьким кулачком по широкой спине, продолжая смотреть куда то. Феликс жмурится от ярких лучей что бьют прямо по лицу, укрываясь от солнца своей маленькой ладошкой, которая ни капли не спасает из-за своих размеров. Хенджин лишь посмеялся с этого, и предложил — — Мы можем прогуляться, если ты не против — острожно предлагает, боясь спугнуть. Феликс оглядывается вокруг и смотрит на огромное поле, которому нет конца и края, а потом протяжно вздыхает, а Хенджин уже мысленно надеется на худшее. — Ну, что ж, а почему бы впрочем, и нет? — и все так же тепло и лучезарно улыбается, отчего сердце Джинни тает, и он сам нехотя улыбается. ~ Уже закат, а два парня все бегают по бескрайнему полю, падая ногами в высокую траву. Каждый шаг невесом, будто ступаешь по облакам. Легкость в душе, последние лучи солнца, веснушки и яркая улыбка, что служит Хенджину собственным источником света. Солнце уже начинает опускаться, прячась за горизонтом, и Джинни валит Феликса в траву, срывая цветочек и заправляя его за ухо младшему. А тот лишь смеется, тихо прикрывая ротик ладошкой. — Хи-хи, ой! — от неожиданности издает звук Феликс. Хенджин ложится рядом. Теперь они вместе лежат в огромном поле, которое ощущается облаком, а они будто на небе. Хван точно на 7 небе от счастья, не отрицаем. Спина будто теряется где то в цветах, так мягко и уютно, лишь шелест травы и чириканье птиц сопровождаемые тихим хихиканьем скрашивают неловкую тишину, повисшую между ними. Хван поворачивает голову, когда видит, что младший уснул. Глаза были закрыты, но на лице все еще была мягкая улыбка, и было слышно тихое сопение, когда блондин уже проснулся в реальном мире. И Хенджину пора. Но теперь он понял, он не насытится одним взглядом. Он уже скучает, и теперь, почему то хочется кричать. Он один в этом сне, Феликс уже проснулся, и теперь он одинок. Он не понимает что им движет. Джинни берет младшего на руки, и бежит к самому солнцу, будто сейчас у него за спиной вырастут огромные белоснежные крылья, и он взлетит, улетит далеко далеко, вместе со своим солнцем. Он бежит, не жалея ног, и проваливаясь в высокую траву, жмурясь от уже уходящего солнца. Но бежит. Бежит, будто больше никогда не вернется, бежит, словно никогда больше не сможет увидеть эти замечательные веснушки, эти алые губы, эти шоколадные глаза, не сможет увидеть рассвет в родных ему глазах… он бежит, пока слезы неосознанно льются из глаз. Он бежит, не жалея себя, и лишь сохраняет хрупкое тело в своих руках, прижимая к своему, и пачкая жемчугом слез, что летит по воздуху приземляясь на теплую траву, которая уже согрета объятиями солнца. Он бежит… пока не падает обессилено на колени, пачкая в траве колени, и плачет в макушку блондина, крича от боли, сильнее прижимая к себе, боясь потерять последнее что у него есть. Его солнце. Он падает на траву, все еще прижимая к себе Ликса, падает, когда солнце окончательно зашло за горизонт. Падает, и слышит первых светлячков. Падает, но не сдается. Он никогда не сдаться; ради него. Никогда… и когда в глазах начинает рябеть, он проваливается куда то вниз, утягивая за собой Феликса. Он его не отпустит. Нет. Нет… и Хенджин окончательно теряет силы, медленно проваливаясь в бездну. Он падает… пока до него доходит осознание — он влюбился. * * * Хенджин просыпается в холодном поту, и ощущает как по его ледяной щеке катится обжигающая слеза, катится к подбородку, а потом падает на одеяло, оставляя мокрый след. Но почему он плачет? Что он вообще чувствует? Хван окончательно запутался в себе и в своих чувствах. Пытаясь восстановить дыхание, он прокручивает в голове события своего сна. Ему было так хорошо, но почему он тогда плакал? Тогда, когда Феликс уснул, провалился в свой реальный мир, Хенджин почувствовал себя очень одиноко, словно кусок от сердца оторвали. Душевная боль вышла наружу вместе с криком и слезами, Джинни не хотел терять свое солнце, но потерял себя. И снова слезы. Они оставляют мокрую дорожку к подбородку бусинами оседая на том же белом одеяле. Устало вздыхает, поворачивая голову к открытому окну. На небе сияла еще не полная луна, своим молочным светом играя в бликах зрачков Хвана. Красиво. Невольно вздрагивает от ветра, и смотрит на время — 4.44. Одинаковое время, бред. Значит, у Феликса в Сиднее сейчас 6.44. Но он наверно проснулся раньше. Хенджин встает и идёт умываться, точно знает, что уже не уснет. * * * Прекрасный сон, небо, солнышко уходящее за горизонт, он едва прикрывает глаза, и… Феликс вдруг просыпается, проваливаясь в реальность. Но ему так хорошо, этот сон был сказочным, и поэтому настроение у блондина чудесное. Хм, время… 6.20. А значит в сеуле 4.20. Интересно, а что делает брюнет? Стоп, стоп! Он — просто его воображение, значит без Феликса во сне он существовать не может. Хватит о нем думать, Феликс! Соберись! С кухни слышится знакомый голос матери, что зовет Ликси на кухню. — Ликси! Милый, иди умываться, и на кухню, нам нужно поговорить! — Ласково зовет женщина, и слова «нам нужно поговорить» совсем не пугают. — Да, мам, конечно, я сейчас — хриплый и глубокий голос спросонья, к которому уже привыкла мать, разносится по дому. Умывшись и переодевшись Феликс быстрым шагом направляется на кухню, видя мать ожидающую его прихода. — Мам, о чем ты хотела поговорить? — зевает Феликс, вопросительно смотря на мать. Все же его голос совершенно не сочетается с его милым, почти что детским личиком. — Насчет переезда… — осторожно начинает Мисс Ли. — Дорогой, мы очень хотели бы, чтобы ты учился в Корее, вместе со своим братом Крисом, и поэтому мы… точнее, ты, поедешь к нему, жить. Ты уже в 10 классе, за три года ты привыкнешь, и потом сможешь поступить в университет, но мы… мы не сможем поехать с тобой… Крис будет тебе помогать, тебе не будет одиноко… — Что?! Но почему?.. я думал, мы поедете со мной, и мы все вместе сможем жить в Корее… — расстраивается Феликс. — Ты же знаешь, у твоего папы здесь работа, да и школа твоя…— Мисс Ли вдруг останавливается, не желая больше затрагивать эту тему, ибо видит как Феликс поник. — Вообщем, так будет лучше для всех, в частности и для тебя. Ты пока что плохо знаешь корейский, но ты быстро его выучишь, твой брат тебе поможет! — женщина ободряюще улыбается. — Но мама… — выдыхает, и соглашается. — ладно… а можно, одну просьбу? — смотрит с надеждой в глазах, строя щенячьи глазки. — А… Да, можно, чего бы ты хотел? — внимательно слушает Мисс Ли, надеясь, что хоть чем то поможет сыну. — Я бы хотел учится в определенной школе… я тебе потом вышлю все. И еще, приезжайте, хотя бы иногда…— все еще смотрит на мать Феликс, и закусывает и так уже искусанную губу. — Хах, это уже две просьбы! Да, конечно, милый, мы будем приезжать! уверенна, что школа которую ты выбрал прекрасна! Но главное, конечно, чтобы она находилась на очень далеко от дома твоего старшего брата. — Женщина улыбается, радуясь что хоть что то сможет сделать для счастья сына, и тут же произносит — Кстати, ты завтра уже вылетаешь, собирай вещи! — и ставит на стол горячий завтрак. — Завтра? Я даже не успел попрощаться с друзьями, ну мам! — грустно хихикает, вспоминая что друзей то у него особо и нет. Но за то радует мысль, что один в Корее точно будет. — спасибо за завтрак! ~ Феликс собирает вещи, но не знает что ему с собой брать. В Австралии тепло, а какая погода будет в Корее? Там должно быть, довольно холодно, поэтому австралиец кладет в багаж пару теплых кофт. «Возьму пальто!» — аккуратно складывает и тоже кладет в свой большой чемодан. Еще он решил что ему нужен шарф. После, взяв еще немного всякой разной одежды, подумав что там он сможет купить еще, берет свою любимую игрушку виде цыпленка, которую назвал «bbokari» ее ему подарил его старший брат Крис, сказав что Феликс похож на эту игрушку. Невольно улыбается, и решает что не будет класть ее в чемодан, а поедет вместе с ней. Позже берет пару книг которые хотел прочитать, свои игрушки, и еще всякие свои любимые безделушки, не забывая про все необходимые вещи. Еле как закрывает чемодан, и облегченно выдыхает. «Наконец то». Все еще немного грустно что родители не поедут вместе с ним, но он будет стараться ради них. Ликси смотрит на свой телефон, и кое о чем вспоминает. Он резко хватает его и заходит в переписку со своим интернет другом из сеула, которого когда то учил Английскому. Сейчас они тоже общаются на Английском, но его друг немного помогает ему в изучении корейского. Так сказать, взаимопомощь. Феликс начинает быстро печатать тому сообщение — Lixie.bbokari 6.58 — Приветики, Джисон! — Можешь пожалуйста, скинуть адрес и номер твоей школы? Он не ждет ответа, ведь у Хана сейчас почти 5 утра, естественно он будет спать, и хочет уже отложить телефон, но приходит сообщение. Ji.Squirrel 7.00 — Hi, Ликси! — Зачем? — Я конечно могу скинуть, но зачем? Lixie.bbokari 7.01 — А ты чего не спишь? Иди спи! — Надо, я тебе потом обязательно расскажу! А сейчас лучше спи Ji.Squirrel 7.03 — Как скажешь, Ликс, я уже иду спать — Сейчас все вышлю ~ Попрощавшись с Джисоном и переслав адрес и прочие данные школы маме, Феликс облегченно выдохнул. Теперь он спокоен. Надо чем то заняться теперь. В школу он не пойдет, он никогда больше не вернется туда, нет… Его булила группа парней с 8 класса, и хоть остальные одноклассники этого не делали, то они никак и не защищали Ликса. Об этом знали, но никак не помогали, а когда узнала об этом Мать Феликса, было уже поздно, и она приняла решение что лучше Феликсу перевестись в другую школу, но тогда Крис написал ей чтобы они приезжали в нему в Корею, и она подумала, что было бы лучше, если бы ее сын жил в своей родной стране. Оба родителя Феликса были корейцами, но с самого детства он жил в Австралии. Почему начался буллинг? Потому что глава этой «банды» в 8 классе влюбился в Феликса, и его одолевало желание его «трахнуть» и как-то раз, зажав его в туалете с тупым признанием и попытавшись того изнасиловать, тот его оттолкнул, точнее, попытался, и в итоге как-то сбежал, сказав что чувства не взаимны. А Мэйсон, так звали того парня, разозлился, и еще раз попытался зажать где то в углу нашего Ликси, тот испугался, нажаловался кому то из одноклассников, но всем было плевать, а кто то даже сказал, что он сам виноват что слишком «красивый и милый» и за свою красоту якобы нужно платить. В тот день Феликс сильно плакал, он задавался вопросом «почему я?» и снова рыдал, боясь снова об этом кому то рассказать. Тогда, после окончательного нет, Мэйсон со своей компашкой начали буллить Феликса за его веснушки, за его рост, что на тот момент составлял 163 сантиметра, булили за его щеки, булили за немного длинные волосы, за то что губы слишком кукольные, за то что кожа светлее чем у них, за то что произношение у него какое то не такое, и даже за голос, которому завидовал каждый в компании Мэйсона, в тот числе и он сам. В общем, просто искали причины его пообижать. Феликс плакал. Очень много. Как-то раз, когда он шел домой, к нему пристал пьяный Мэйсон, он тогда очень испугался, и убежал, боясь когда либо с ним еще встретиться. Когда же он покрасился в блонд, Мэйсону походу очень понравилось, и он зажал Феликса в закрытом кабинете, но ничего не сделал, после того как Ликс заплакал и задрожал, он просто молча вышел с противным смешком, когда блондин дрожащими пальцами поправлял одежду. Он чувствовал себя слабым. Чувствовал себя изгоем. Никто с ним не дружил, не желая связываться с Мэйсоном. У австралийца был только один друг. Его старший брат. Но тот вскоре уехал в Корею учится, и Ликс остался один. Потом он подружился с парнем из кофейни, но тот тоже оказался подонком, и тогда он перестал с кем либо знакомится. Но ближе к 10 классу, он познакомился с Джисоном, вскоре, еще и с Розе — ее он встретил в школе, и они быстро подружились. Тогда, он стал вновь открытым и веселым, и хоть Мэйсон никуда не делся, ему было легче. Розе и Джисон его поддерживали, он стал чувствовать себя нужным кому то, и тогда было не так больно. Но он все еще ненавидел свои веснушки. Просто потому, что ему внушили то, что они похожи на грязь. Но сейчас, он хотел бы забыть обо всем этом, потому что он знал, что завтра, начнется его новая жизнь.