колючие, как и ты

шипы в пальцы впиваются нещадно. сяо на пластыри, криво-косо налепленные, смотрит неуверенно — наверняка его за это обсмеют. уж кто-кто, а венти точно обсмеёт — это в его духе. в его духе смотреть на сяо немного насмешливо — с едва заметной искринкой в бирюзовых глазах. сяо в чужом взгляде отражение своё ловит, искажённое жалостью — не на что ему надеяться. не на что ему надеяться, но всё равно покупает несколько пожухлых роз, которые, кажется, вот-вот рассыпятся лепестками по полу, стоит подуть на них. лучшего сяо не находит — либо же продавщица в цветочном отлично наловчилась обводить несчастных старшеклассников вокруг пальца. галстук на кожу давит через рубашку, и сяо не выдерживает — тянет пальцами узел, забивая на желание выглядеть идеально. всё равно под прицелом бирюзовых глаз он никогда идеально выглядеть не будет. никогда не будет, как бы ни старался. как бы сильно ему этого ни хотелось. а хочется, если честно, до дрожи. хочется хоть в чьих-то глазах быть идеальным — а точнее, в одних очень даже определённых глазах. но венти наверняка зацепится за любой повод, чтобы поставить сяо на место — на то, которое явно не рядом с ним самим. венти не нужен кто-то вроде сяо подле него, поэтому он идёт на школьный бал с очаровательной розарией. и сяо знает, что она всего лишь подруга — одна из самых близких. сяо знает, что у них с венти ничего нет. но даже так сяо знает, что у него изначально не было ни единого шанса, — именно поэтому он и не попытался пригласить его на бал. вовсе не потому, что он чёртов трус. сяо вообще-то заслуживает это презрение в бирюзовых глазах — в этом он не сомневается. но сяо всё равно не хочет сдаваться. даже когда итэр уговаривает его не ходить на этот дурацкий бал. даже когда чжун ли смотрит на него с неприкрытым сочувствием. даже когда он видит розарию в этом её кровавом платье в пол, так красиво сочетающимся с её бледной кожей. даже когда он видит венти… сяо замирает разом, чувствуя, как глупое сердце подпрыгивает где-то под рёбрами. венти ожидаемо выглядит прекрасно. ожидаемо, но сяо всё равно всем его видом бьёт куда-то в грудину, почти насквозь прошибая. и он чувствует, как в животе беспокойно ворочаются кристальные бабочки, похрустывая своими стеклянными крылышками и царапая сяо нутро — в клочья раздирая и окропляя красным. под стать роскошному платью розарии. и венти ожидаемо даже не смотрит в его сторону, словно нарочно не замечая. кажется, розы, всё ещё покалывающие кончики пальцев, с каждой секундой только больше вянут в его руках, пока он наблюдает за плывущей по залу парой — как и все новопришедшие, идут за пуншем, скрываясь в толпе старшеклассников. в моменте хочется уйти и не показываться — пока ещё не поздно. в моменте хочется снова побыть трусом — так ведь проще, чем смотреть своим бесам в лицо. особенно когда эти бесы в синем пламени чужих глаз купаются, над сяо насмехаясь. но смотря на эту улыбку, которую венти готов дарить всем подряд, кроме сяо, хочется хоть раз побыть смелым. хочется закрыть глаза на прошлые попытки — а их было немало, но ни одна из них успехом не увенчалась. хочется попытаться ещё раз — самый последний. и сяо пробивается сквозь толпу, надеясь успеть добраться до венти до того, как объявят короля и королеву бала. потому что шанс того, что королём станет венти, очень и очень высок. сяо и сам за него голосовал, чего уж там. и тот, в своём мерцающем блёстками тёмно-зелёном костюме, заслуживает этого звания. и сяо всё же успевает дойти до стойки с пуншем, чуть ли не вываливаясь из толпы, через которую он так старательно проталкивался. конечно же, розария сразу его замечает, пихая венти локтём. — кажется, это к тебе, — и ухмыляется прямо сяо в лицо, словно в очередной раз демонстрируя, что шансов у него примерно никаких. но сяо знал об этом с самого начала — его не запугать. знал и всё равно оставлял записки в чужом шкафчике, совсем уж поэтично описывая, на что похожи бирюзовые глаза венти, его пухлые губы и очаровательные косички. знал и всё равно приносил венти коробку вишнёвых конфет с ликёром на день святого валентина, вручая почти дрожащими от волнения руками. знал и всё равно подговаривал одноклассников, чтобы подежурить вместе с венти после уроков под его беззаботную болтовню, наслаждаясь чужим почти расслабленным видом. никто и никогда не сказал бы, что сяо может быть романтичным, что сяо может так сильно плавиться перед кем-то и что сяо вообще способен на такое простое и нежное чувство, как влюблённость. сяо бы и сам никогда такого не сказал, а любому попытавшему счастья разбил бы лицо. потому что именно таким сяо всегда и был — мрачным, угрюмым и опасным. пока в их школу не перевёлся венти. венти, у которого яркие бирюзовые глаза, пухлые розоватые губы и очаровательные косички. венти, в которого невозможно не влюбиться. вот и сяо не удержался. сам не понял, в какой момент из одинокого волка превратился в сторожевого пса, косо смотрящего на любого, кто на венти хоть один взгляд похотливый бросит. сяо из тех, кто лаять не станет, обрывая глотку зазря. сяо из тех, кто при любой возможности вцепится зубами в горло, чтоб сразу ясно было, куда соваться не следует. стоит отдать ему должное — отгонял кавалеров он знатно. одни только пятки сверкали, так ещё и венти ни сном ни духом о некогда существовавших ухажёрах. одна только розария лукаво улыбалась, подмечая, как очередной попытавший удачу сваливает, поджав хвост, словив на себе совсем уж мрачный взгляд. проблем никому не хочется. вот только венти сторожевой пёс не нужен — ему вообще никто, кажется, не нужен, пока рядом роза крутится, не подпуская сяо ни на шаг. и он не злится ведь на неё совсем. понимает прекрасно, что она венти оберегает — и оберегает не зря. но сдаться, когда на тебя смотрят эти бездонные глазища, в которых столько жизни искрится, сколько сяо в своих собственных глазах никогда не видел, равносильно смерти. сдаться — совершить ошибку, которую он себе не простит. поэтому сяо собирает всю волю в кулак и протягивает венти этот несчастный букет, невольно отводя взгляд — страшно увидеть чужую реакцию. но, как оказывается, зря. спасибо розе, которая теперь уже его пихает, заставляя глаза поднять, что он и делает, застывая тут же и думая, что идеальное зрение решило вдруг его подвести. потому что венти не морщится, не кривит губы в насмешливой ухмылке, не хмурит брови. венти улыбается — мягко, уголком губ и, кажется, искренне. а когда он смотрит на сяо в ответ, тот понимает — нет, не кажется, правда искренне. сяо даже не слышит, как объявляют короля и королеву. видит только, как розария уходит в сторону сцены, громко стуча каблуками — в такт сердцу сяо, которое тоже тревожно отстукивает сейчас каждую секунду, выжидая. молчание неприятно затягивается, и прилив смелости толкает сяо задать первый пришедший в голову вопрос: — почему ты не идёшь на сцену? — потому что я не выиграл, очевидно же, — со смешком отзывается венти. — а что, ты хотел бы, чтобы я был там? — я отдал свой голос за тебя, — выдаёт сяо, сам не зная зачем. но почему-то хочется, чтобы венти знал. знал, что для сяо он сегодня действительно король вечера — только он и никто другой. а венти лишь смеётся в ответ — вот только смех теперь вовсе не ироничный, напротив, ужасно мягкий. самый настоящий. такой, каким он смеётся среди других одноклассников или рядом с розой. такой, каким он никогда не смеялся рядом с сяо. — ты забавный, знаешь, — говорит вдруг, прижимая к себе букет роз и чуть зарываясь лицом в тёмно-красные лепестки. — они колючие, — забыл совсем сразу предупредить. — как и ты, — и снова эта мягкая улыбка — на этот раз чуть лукавая. и следом то, от чего у сяо отмирает что-то внутри на одно короткое мгновение — что-то, очень сильно похожее на сердце, — мне нравится, — отмирает и воскресает заново, с новой силой качая кровь по артериям и снова позволяя сяо дышать. — мне ты нравишься, — слова так легко вылетают, давно мечтая быть озвученными. легко вылетают и невесомо парят в воздухе, оседая чем-то нежным между ними. — я уже догадался, — конечно, догадался. и венти мог бы спросить, почему тогда сяо не позвал его на бал. мог бы спросить, почему не предложил ему покататься на своём байке. мог бы спросить, почему не пригласил на свидание. но венти умеет удивлять — поэтому он сяо так сильно и нравится. — я всё ждал подходящего момента, чтобы сдаться уже, и, наверное, малость затянул с этим, да? — а сяо лишь моргает озадаченно, пытаясь вникнуть в чужие слова. — ну, знаешь, розария говорила, чувствам, как и хорошему вину, необходима выдержка. и чем дольше выдерживать, тем вкуснее оно будет. ну, чувство, а не вино, понимаешь? — погоди, ты хочешь сказать… — но венти обрывает его, не давая мысль закончить: — да, я хочу сказать, что был готов сдаться ещё на коробке конфет с ликёром, — и плечами жмёт, словно ничего такого в этом нет. словно он не говорит сейчас о том, что у сяо с самого начала были все шансы. и хочется разозлиться — может, даже не на венти, а на розарию, которая вбила ему в голову какую-то муть. хочется спрятаться где-нибудь в уголке и вовсе не поплакать, нет, просто немного погрустить в одиночестве и дать себе время осмыслить всю ситуацию. а ещё хочется потянуть венти за запястье к себе и наконец-то сделать то, чего так давно и так отчаянно хотелось. хочется поцеловать его в эти мягкие улыбчивые губы, которые так податливо раскрываются навстречу — будто не одному сяо столь отчаянно этого хотелось. будто не один он так давно об этом мечтал. и, конечно же, сяо выбирает последний вариант. тем более, вблизи у венти на радужке переливается самый настоящий калейдоскоп из кристальных бабочек, в который сяо смотрел бы целую вечность. а потом ещё одну, чтоб уж наверняка.