цена свободы

С утреннего разговора прошло не так много времени, а Мэй всё ещё не могла унять дрожь в теле и волнение по поводу всего. Настолько ей не верилось в происходящее, что всё валилось из рук. Честно сказать, если бы не Юй Юй, который, чрезмерно волнуясь за состояние любимой сестры и единственного родственника, был постоянно рядом с Мэй, постоянно ловя коробки и книжки, которые выскальзывали из рук девушки. — Прости, — в сотый раз извинялась она, забирая из рук брата тот или иной предмет. — Может быть, отдохнёшь? — с беспокойством посмотрел на девушку братец, посматривая на часы. — Время ещё есть, господин Нанами сказал, что приедет за нами к семи. — Не зови его так, — фыркнула Мэй, отвернувшись к фотографии родителей. Были бы они довольны выбором дочери? Однозначно, ведь весь Токио так почитает Кенто. Аж противно. Она сама не могла понять, почему злилась на неё. Всё было в школе, эти ссоры сейчас казались такими детскими, но почему сейчас ей ужасно обидно и больно? Мэй села на край дивана, взяв в руки первый попавшийся пыльный альбом, который ещё не успели убрать в коробки. Как на зло попался именно школьный выпускной. Хотелось бросить его в стену или просто выкинуть в мусорку, навсегда забыв о тех годах, о лживой любви, о предательстве и о Кенто... Который всегда был рядом до последней их ссоры. Мэй открыла альбом и осмотрела фотографии. Из-за чего они тогда поругались?.. Уже и не вспомнить, а детская обида будто стала сильнее с годами. В дверь постучали. Юй быстро подскочил к ней, чтобы открыть, а Мэй пришла в себя и убрала альбом куда подальше. От греха и глупых воспоминаний. — Господин Нанами! Вы рановато... — радостно поприветствовал гостя Юй. — Только не это... — закатила глаза Мэй, яростно стараясь сделать вид, что перебирает вещи в коробки. Юй привёл гостя к ней, Кенто поздоровался, но Мэй ничего не ответила. Не хотелось. Неловкое молчание возникло в комнате и сильно давило на людей, находящихся здесь. Мэй перестала перебирать вещи. — Зачем ты пришёл? — девушка не отводила взгляда от фотографии родителей, которую хотела убрать в самую дальнюю коробку. — Думал, нужна моя помощь, — как всегда, спокойно ответил Кенто. — Ты и так достаточно помог, — голос Мэй звучал менее спокойно. Скорее, больше он звучал слабым, будто девушка вот-вот заплачет. — Можешь быть свободен. Мы будем готовы к семи. — Сестра... — вмешался в разговор Юй, но тут же осёкся. Видеть сестру в таком побитом состоянии он не привык, а сейчас останавливать её не было смысла, даже если перед ними самый почитаемый человек Токио. — Юй, не мог бы ты оставить меня с Мэй наедине, пожалуйста? — слабо улыбнулся Нанами какой-то уставшей и дежурной улыбкой. Мальчик кивнул и пулей вылетел из комнаты, побежав куда-то в сторону кухни. Кенто провёл рукой по пыльным стеллажам, осмотрел коробки, в которых лежали книги, и усмехнулся. — Помню, как ты треснула меня «Томом Сойером», когда узнала, что я принёс тебе твои любимые конфеты в два ночи. Мэй молчала. — Хах... — Нанами подошёл к статуэтке, стоящей на полке. — А её я подарил тебе на твой пятнадцатый день рождения. Не думал, что ты ещё хранишь её. — Давно надо было выкинуть, — слабо ответила Мэй, не поднимая глаз на Кенто, но прекрасно понимая, о чём он говорит. Нанами усмехнулся. Бесило. До тошноты. — Не пойми неправильно. Вы с Юем будете жить рядом со мной, но, если ты против, могу купить квартиру этажом выше или ниже, чтобы... — Я против тебя в моей жизни, — слеза предательски скатилась по щеке. Повисло молчание, прерываемое лишь какими-то звуками кипящего чайника с кухни. — Знаю, — слабо ответил Кенто. — Ты имеешь право злиться на меня за всё, что было. Но, правда, я никогда не хотел тебе зла. Я просто хотел... — Нанами на миг замолчал. Голос его дрогнул, от чего заставляя любопытство Мэй взять верх и посмотреть на него. Испытывает ли он хотя бы какие-то эмоции сейчас? — Хотел, чтобы ты была в порядке. Мэй отвернулась, подходя к окну. Не хотелось ничего говорить, как и находиться в одной комнате с ним. Память потихоньку начала прояснятся: в один из вечеров Кенто подрался с парнем Мэй, а затем не отвечал на её звонки трое суток. А затем просто пропал на два месяца. Ничего не сказав, нигде не объявляясь. А когда появился, то и говорить было уже нечего. Да и незачем. — Почему? Единственное, что сейчас могла себе позволить Мэй, — этот несчастно выдавленный вопрос, который мог означать, что угодно, относится к какому угодно моменту их с Кенто жизни. Или только её? Он так внезапно ушёл из её жизни. Всегда был рядом, а тут... Просто испарился, будто его никогда и не было. Хотелось плакать, кричать, биться в истерике, как маленький ребёнок, но она не могла. Не могла позволить своей гордости опуститься так низко, ведь она должна быть сильной. Подавать пример Юю, быть его опорой и защитой. — Почему? — менее уверенно спросила девушка, поворачиваясь к Кенто. Её глаза были наполнены слезами, которые скатывались по щекам, не собираясь останавливаться. — Почему ты бросил меня? Нанами рефлекторно сделал к ней шаг, чтобы успокоить, но остановился. Нужно ли это ей сейчас? — Ты был нужен мне все эти дни, месяцы и годы. Почему? Ты мог объяснить всё после той драки, я бы всё поняла, приняла. Что с тобой не так, Нанами? — Мэй безрезультатно вытирала слёзы, которые останавливаться совсем не собирались. Нанами пересилил себя и подошёл к ней. Хотелось оттолкнуть его, но она не смогла. Всё, что она так уверенно подавляла эти несколько дней, просто вывалилось на неё огромным комом. Кенто обнял её, прижимая к себе. Впервые за несколько дней она почувствовала теплоту.