Отринь сомнения, прими истину, уверуй в пророка

Через двери внутрь храма уверенно прошёл олень в красной рясе с чёрным крестом на груди. Вслед за ним вошёл тигр жёлтого окраса, в слегка оборванном коричневом одеянии, что скучающе оглядывал стены, в том числе витражную картину в конце храма, изображающею алую корону. Олень неторопливо взошёл по ступенькам к трибуне, что возвышалась над остальным пространством. Встав у трибуны, он окинул взглядом тигра, что уже смотрел на него с безразличным взглядом, сложив руки на груди. — Я знаю. — Начал олень, стараясь придать своему голосу как можно больше торжественности. — Все мы знаем, через что ты прошёл. Ты… — Можешь сразу сказать чем вы отличаетесь от остальных? — Грубо прервал начавшего было свою речь оленя тигр, не сводя с того своего недовольного взгляда. — Я уже много раз слушал выступления подобных тебе. Поэтому давай без рассказов о том, что я «бедная душа», и что «у нас ты обретёшь истинный смысл жизни». Или что там у тебя. — Наблюдая непонимающее выражение на лице оленя, тигр медленно повторил свой вопрос. — Ну так чем же вы отличаетесь от остальных? — Прости, но я не совсем понимаю, что ты имеешь ввиду. — Дружелюбно произнёс олень, несмотря на поведение своего горе-слушателя. — Можешь объяснить, что конкретно тебя интересует? — Я знаю, как подобные вам устроены! — Нетерпеливо произнёс тигр, а затем продолжил в более агрессивной манере. — У вас есть свой аналог епископа, которого вы зовёте лидером! Чем он должен отличаться от предыдущих богов? У него есть божественные силы, а все кто имеет такую силу никогда не интересуются жизнями простых смертных! Им главное, чтобы им молились и тем самым поддерживали их могущество! — Хм, — олень призадумался, обернувшись в сторону витража алой короны, разглядывая её. — Да, — сказал олень через некоторое время. — Да, я понимаю, почему ты так думаешь. — Произнёс он, переведя взгляд с витража обратно на тигра. — Действительно. До появления лидера всё было так. Епископы использовали нас тысячи лет: заставляли служить под страхом голода, болезней или контроля над сознанием. Последователи же епископов несогласных просто убивали, чтобы сохранить свои жизни. Но с приходом пророка: нашего лидера, всё кардинально изменилось. — И как же, позволь спросить? — Для начала, ты должен понять, что пророк отличался от остальных. Поверь мне, он ближе к простым смертным, чем все епископы вместе взятые. Он сразил их и освободил нас. И несмотря на неравность в бою, он всегда выходил победителем. Но что самое важное, так это, что он ценит нас. — То, что он «освободил» вас может означать и то, что ваш "лидер" решил править один, без остальных епископов! — Ты зря сомневаешься. Лидер лучше других богов понимает, что такое смертная жизнь. Что она одна для каждого из нас. И что она безвозвратно может быть утрачена в любое мгновение. Думаю, что с последним ты будешь согласен. — Хм, — тигр на секунду призадумался, а затем произнёс. — Ну допустим, что ты говоришь мне правду, а не пытаешься обмануть, чтобы я к вам присоединился. Но сперва ответь мне на вопрос, — заинтересованно проговорил тигр, но тут же сменил свой тон на ехидный, хитро сощурив глаза. — Куда исчезла вся та важность, с которой ты говорил со мною? Вначале ты разговаривал исключительно в «просвящённом» тоне, но стоило тебя перебить, как ты стал говорить совершенно нормально. Я оказался не таким наивным, как другие и ты понял, что стоит говорить со мною попроще? — Дело совсем не в этом, друг мой. — Произнёс в ответ олень со всем тем же дружелюбием. — Много кто приходил к нам до тебя, но они были отчаявшимися: потеря дома, друзей, семьи. Епископы пали достаточно давно, но к нам до сих пор приходят всё новые и новые несчастные, что ранее не решались к нам присоединиться. В глазах каждого из них легко развидеть страх, а в голосах прослеживается нескрываемая горечь, пока в их словах несложно уловить слабую надежду. Надежду найти утешение у нас. Найти новый дом. Найти себе семью. Поэтому я стараюсь говорить таким тоном, какой ты видел в начале. Это позволяет мне показать моим слушателям, что они сделали правильный выбор — мы их последняя надежда на лучшее будущее. Я обязан показать им, что все их страдания и мучения остались позади. — Но… — Но ты другой. — Тут же продолжил олень, не позволяя тигру сказать и слова. — Ты закалёный жизнью. В отличие от остальных, ты принял реальность, адаптировавшись к её беспощадности, жестокости и кровожадности. Но всё же, я чувствую, что ты в смятении. Вся твоя жизнь была непростой вплоть до сегодняшнего дня. Вокруг тебя всегда была опасность: бездушные звери, что могли разорвать тебя. Растения и грибы, попробовав которые, ты умер бы в страшных муках. Культисты, что могли в любой момент сжечь твой дом, а тебя самого принести в жертву во славу Древней веры и богов-епископов, лишь бы спасти собственные жизни от гнева своих господ. Да, тебе нелегко взять и просто поверить. Поверить, что тебе больше не нужно убегать от опасности, бороться за жизнь, гадать будет ли завтрашний день для тебя последним. Но тебе стоит поверить, ибо сие правда. Всё что было с тобой до сегодняшнего дня останется навсегда позади. Да, прошлое оставит в тебе свой след и это уже никак не исправить. Но несмотря на это, ты с сможешь жить. Раньше ты лишь существовал в этом мире и у тебя всегда был риск погибнуть в любой момент: как по велению случая, так и по чей-то прихоти. Но я повторюсь еще раз: это всё останется позади, если ты присоединишься к нам. Станешь одним из нас. Одним из последователей нашего пророка, что изменил мир. И ты наконец-таки сможешь начать по-настоящему жить в новом мире, а не просто в нём существовать. Олень закончил говорить, но тигр не торопился с ответом, не зная, что ему ответить на услышанные слова. Он был вынужден признать, что олень в отличие от других ораторов, что служили епископам, говорил весьма искренне и частично понимал его чувства. Доброта же его не казалось фальшивой, а он сам или верил в то, что говорит, или хорошо притворялся, что верит в свои слова. — С чего вдруг у вас будет лучше, чем у епископов? — Решил хоть что-то произнести тигр, понимая, что его ответ оленю начал затягиваться. — Ты уже на своём опыте прекрасно знаешь, что земли Древней веры никогда не славились своей безопасностью, даже если ты поклонялся епископам. Всегда был риск погибнуть, если ты пойдёшь против их указа. Конечно, епископов уже больше нет и они канули в небытье. Но земли Древней веры от этого не стали достаточно безопасными. Но здесь... Здесь ты действительно можешь чувствовать себя в безопасности. А наш лидер никогда не будет использовать свои силы и могущество с целью навредить тебе. — Хорошо… — Со вздохом произнёс тигр, задумавшись, после проговорив. — Допустим, что я всё же хочу к вам присоединиться. Допустим. Но что из себя представляет лидер? Как личность, чем он отличается от епископов? Говорил, что он ценит смертную жизнь, но как это проявляется? Откуда мне знать, что это не просто красивые слова? — Если ты не можешь поверить мне, то тебе придётся поверить бывшим служителям епископов, что однажды сделали правильный выбор, решив сдаться пророку во время сражения с ним. Ты поймёшь и осознаешь, что в отличие от епископов, пророк видит в своих врагах живых существ. Он мог с лёгкостью пощадить своего противника, если тот решил сдаться на его милость. Рано или поздно тебе придётся признать, что пророк другой. Совсем другой. Сколько я себя помню, он никогда не проявлял к нам ни насилия, ни жестокости, ни издевательств. И даже в тяжкие время, когда вера последователей была поколеблена напастями: голодом, болезнями, распространением лже-слов в сторону лидера. Даже в столь тяжёлые для нас времена лидер оставался таким же непоколебимым и не изменял своим принципам, стараясь поднимать нашу веру проповедями и напоминаниями, что мы здесь не просто так и мы боремся за лучший мир. Он часто говорил, что мы способны изменить этот мир к лучшему, избавив его от тысячелетнего застоя, в котором он оказался благодаря епископам, что не планировали менять устоявшийся порядок вещей, где у них была безграничная власть. — Олень указал на себя рукой. — И мы. — Я может и спрошу их, но… но что насчёт тебя?! — Меня? — Да, да, тебя! — Слегка триумфально произнёс тигр, ожидая, что на подобное у оленя-оратора не будет лёгкого ответа. — Ты сам откуда можешь быть уверенным, что это правда и «бывшие служители епископов» просто не говорят то, что им велит их лидер, а сами они не простые последователи? — Это интересный вопрос. — С улыбкой произнёс олень, облокотившись на трибуну. — Ты наверняка хотел заставить меня врасплох этим вопросом. Но, хех, я на своём опыте убедился в нашем лидере. — Может ты поведаешь, что же такое произошло между тобой и лидером, раз ты так хорошо о нём отзываешься? Будет крайне-е-е интересно послушать об этом. — Тигр стал выжидающе смотреть на оленя. Он предполагал, что тот не сможет так легко выдумать правдивую историю, а в его словах будут появляться несоответствия, что позволит ему поставить горе-оратора на место, как и всех других до него, кто пытался завербовать тигра в подобные недосообщества, каждое из которых имело под собой двойной слой. — Я тебя очень внимательно слушаю. — Ох, это было так давно. — Ностальгически произнёс олень, стоило ему на мгновение погрузиться в прошлое. — Но, пожалуй, я постараюсь рассказать тебе всё, что вспомню, стараясь не упускать важных деталей. Заранее прости, если выйдет затянуто. В те дни были серьёзные проблемы, ибо всякого рода напасти атаковали нас…

***

Уже темнело. Поливая грядки с посаженными семенами ягод, капусты и тыквы, я старался отвлечься. Но волнующие мысли в моей голове всё не отпускали. С каждым днём становилось всё хуже и хуже. Сначала случилась волна внезапных болезней, что прошлись по селению словно чума. Затем слабая урожайность на той неделе, что вынудила нас экономить на еде. Поэтому все получали меньше обычного рациона в день. Некоторые из-за этого решались закусить травяным салатом с целью насытиться, что в одной трети случаев заканчивалось новыми заболеваниями. Одно радовало: лидер продвигался всё дальше, прорываясь через последователей-культистов в землях Древней веры к последнему епископу. Тысячи лет мы жили под гнётом епископов, пока не пришёл он, пророк, что собирался спасти и освободить нас. И я был первым, кого лидер спас от смерти. Помню, как меня собирались вот-вот принести в жертву Лешему, что был одним из епископов и правил в Темнолесье. Я долго умолял последователей епископа отпустить меня, но они продолжали заворожённо читать свои молитвы, не обращая внимания ни на мои слёзы, ни на мои мольбы. Стоило им закончить, как один из них тут же взял кинжал и поднял его над моим телом. Я не мог сопротивляться, лишь трястись от страха, ожидая болезненной смерти. Но внезапно из густых кустов вышел ягнёнок в красном одеянии с короной на голове, в центре которой светился красный глаз. Неожиданно его корона превратилась в меч и он, быстро подбежав к жертвенному алтарю, взмахом меча отбил кинжал, которым культист уже было собирался пронзить меня. Затем ягнёнок с лёгкостью сразив кровожадных культистов, помог мне освободиться. Как только я был развязан, он тут же представился мне лидером некого культа и предложил вступить в этот культ, что меня тогда сильно удивило, а радость в ту же секунду сменилась на беспокойство. Я не был уверен, что правильно поступлю, если соглашусь на это предложение — меня пугала неизвестность, а пророк сначала не вызывал у меня доверия, несмотря на спасение моей жизни. Его корона имела сильные сходства с коронами епископов, что ни могло не настораживать. Я не знал, что меня ждёт и буду ли я потом жалеть о своём решении. Но, как оказалось, согласие было самым правильным выбором за всю мою жизнь. Первое время было тяжело, я много работал в одиночестве, пока не стали появляться новые последователи культа, что тоже оказались спасены пророком. С помощью своих могущественных сил, позволяющих переносить через непонятную чёрную воронку живых существ без нанесения им вреда, он ещё не раз отправлял к нам новых членов нашего общества, которые, как и мы вначале, много переживали от переноса и появления в новом месте. Но наш позитивный настрой и доброе расположение помогало им быстро влиться в наш коллектив. Помню, как я в первый раз оказался тут. Я был удивлён, но перед этим безумно напуган, когда пророк поднял меня в воздух, направив руку в мою сторону. Затем под моими ногами появилась воронка, что стала стремительно расширяться. Через пару мгновений я влетел туда, оказавшись в кромешной тьме. Уже потом я появился тут. Наше селение, что тогда, что сейчас, было местом небольшим — это была равнина, окружённая высокими стенами. Но несмотря на малые размеры, раньше она ощущалась больше — изначально тут росло много деревьев, была куча камней и валунов, а также множество обломков каменных конструкций, назначения которых я так и не смог выяснить. Мы ещё довольно долго срубали деревья топорами, раздрабливали камни и валуны кирками и ими же пытались разрушать конструкции. Приходилось затрачивать много сил, а вместо привычных кроватей у нас в первое время была трава. Она была приятна на ощупь, но не шла ни в какое сравнение с уже имеющимися у нас тёплыми, уютными и мягкими постелями. Не говоря о наличии у каждого последователя культа собственного дома. Дома хоть и представляли из себя крупные округлённые палатки, но этого хватало, чтобы те давали чувство личного пространства, которого многим начинало не хватать уже на третий день пребывания здесь. Если же говорить о еде, то с ней в начале нашего пути всё обстояло лучше всего в плане количества. Лидер готовил для нас перед своими походами, выдавая нам простой, но такой вкусный ягодный джем! Потом лидер обучил одного способного последователя готовить во время его отсутствия, что позволяло ему дольше быть вне нашего селения. Со временем у нас начал появляться более разнообразный рацион, включающий в себя больше видов блюд из разных ингридиентов. И всё благодаря лидеру, что периодически приносил нам семена других культур, позволяя выращивать что-то новое и не жить одними и теми же блюдами. Правда сейчас обстоятельства вынуждают нас быть менее расточительными. Нам приходится делить каждую порцию на троих, чтобы всем хватило. А от всяких шедевров, которые часто получали последователи, что работали усерднее остальных, пришлось вовсе отказаться. Я мог с уверенностью заявить, что хорошо знал нашего лидера — был первым, кто оказался под его началом, наблюдая как развивается наш культ. Сам лидер всегда был добр к нам и не принял ни одну заповедь, которая вызвала бы у кого-то сомнения. Но изредка всё же появлялись и те, кто не был доволен текущим положением дел, особенно в последние время. Такие последователи вели себя агрессивно, мешали другим работать или молиться за пророка перед его статуей. Иногда и вовсе подначивали других к тому, чтобы уйти. Подобных умников лидер сажал в кандалы на пару дней, а так как они не могли присутствовать в храме во время чтения проповедей или объявления новых заповедей, то лидер был вынужден после храма проводить личную проповедь с каждым из них. Нельзя сказать, что все приходили к правильным выводам. Одни начинали понимать, что нужно уметь ценить то, что есть сейчас, не ожидая, что комфортные условия всегда могут соблюдаться. Другие же не особо меняли своего мнения, но лидер всё равно выпускал их через пару дней. Возможно, пророк делал это, не желая, чтобы те умирали от голода, даже если освобожденные из оков последователи были со всё той же утраченной верой. Несмотря на всё вышеперечисленное и прямые доказательства доброты лидера к нам, я беспокоился уже который день, что успело привести мою ранее высокую продуктивность к более низким показателям. И это нарастающее беспокойство постепенно стало переходить в страх. Страх, что даже столь терпеливый пророк может рассердиться. Рассердиться и начать делать что-то плохое с нами. Если ранее лидер, игнорируя все неудачи и провалы, был улыбчив и настроен позитивно, то сейчас он выглядел намного мрачнее, а в редких разговорах с другими последователями, что я мог мельком наблюдать, он казался мне слегка отрешенным, порой недовольным. Манера же его поведения стала мне напоминать побежденных им же епископов. Вдруг лидер станет таким, как они? Мне трудно в это поверить, но с каждым днём, чем больше я об этом думал, пытаясь с собою спорить и убеждать, что это не так, тем сильнее я в этом убеждался. Сам лидер подолгу пропадал, оставляя нас одних. Он всё ещё помогал нам: приносил семена для ягод и овощей, в храме читал вдохновляющие проповеди, а последователям, что совсем плохо себя чувствовали из-за болезней, позволял отдохнуть. Было видно, что лидер поступает так же, как и всегда. Но меня не покидала мысль, что такими длинными походами, лидер будто отдалялся от нас. И чем дальше он продвигался к епископам, тем реже мы его видели, а он сам становился другим. Я мог бы поговорить с лидером об этом, ибо я был первым его последователем и он, возможно, отнесётся с пониманием ко мне и моему беспокойству. Пророк наверняка без проблем поймёт, что я просто не мог ни заметить изменения в нём. Но мне было почему-то очень страшно говорить об этом с лидером. Я точно не знал, чего я боялся, но страх был достаточно сильным, чтобы заставить меня и дальше молчать, делая свою привычную работу в надежде, что всё скоро закончится и мы заживём по старому, а лидер станет таким же, каким я его видел при первой встрече. — Эй, Джулти! — Мои размышления прервал чей-то голос. Я тут же осознал, что вновь слишком глубоко погрузился в свои мысли, незаметно для себя вылив всю воду из лейки. — Что с тобой? Всё нормально? — Вновь послышавшийся за спиной голос в очередной раз вывел меня из уже нового потока размышлений. Обернувшись, я увидел приближающуюся ко мне серую зайчиху. — А-а-а, ничего, Джонатре, ничего. — Поспешно начал говорить я, всё еще не до конца придя в себя после резкого возвращения в реальность. — Просто задумался слегка о всяком таком, вот и… — Ты вылил почти всю воду на эту грядку. — Произнесла она, указав на землю рядом со мной. — Это же как ты крепко задумался, что простоял так где-то пять минут? — Я просто… погоди. Ты что, следила за мной? — Конечно нет! Просто недавно проходила мимо. Смотрю, ты стоишь, вода льётся. Прохожу снова мимо, вода уже не льётся, а ты как стоял в том положении, в каком я тебя видела последний раз, так и остался в нём. — Ну да, хм. — Произнёс я, пытаясь придумать что-то, чтобы побыстрее замять эту тему. — Работа же любимая у меня. Сама понимаешь. — Да нет, Джулти. — Категорически ответив, Джонатре продолжила. — Ты или долго летаешь в облаках, или тебя что-то беспокоит. Скорее второе, учитывая обстоятельства, в которых мы сейчас живём. — Поверь мне, это отнюдь не так! — Излишне громко ответил я, после продолжив спокойным голосом. — Я просто люблю помечтать там о всяком таком. — Джултик-Джултик. Ну вот кого ты обмануть пытаешься? Я же была одной из первых, кто стал последователем после тебя! И я знаю тебя куда лучше, чем ты думаешь. Ты никогда не был тем, кого интересовали фантазии. Ты олень дела: больше делаешь, меньше думаешь. Так что, хах, тебе меня не провести! Ты лучше сразу расскажи мне, что у тебя случилось. Сразу видно, что это важно, раз ты так долго пробыл в задумчивости и наверняка испортил целую грядку с семенами! — Эх, признаюсь. Ты быстро догадалась. — Я не знал, стоит ли мне говорить с ней об этом. Она действительно могла помочь, но её слова больше успокоили бы меня, а ситуация не изменилась бы. Да и зная Джонатре, стоит ожидать, что она ещё не раз спросит меня об этом, а там ещё к лидеру заставит обратиться, чего я как раз совсем не хотел. — Но я не могу тебе ничего сказать. Прости за это. — Даже так. — Слегка обиженно произнесла она, опустив ушки. — Мне казалось, что мы с тобой друзья, а друзья должны помогать друг другу! Я не могу смотреть, как ты становишься всё мрачнее с каждым днём. Я тебя всё меньше узнаю! — С чего ты вообще решила, что я мрачный? Каким был, таким и остался же. — Раньше ты был всегда в приподнятом настроении, а в глазах горел энтузиазм, что сейчас просто улетучился неизвестно насколько! Знаю, что у нас сейчас есть проблемы, но происходящее с тобой началось совсем недавно. — Ты как всегда внимательна и подмечаешь все детали. — Я на секунду усмехнулся, продолжив уже в обычной манере. — Но я действительно не могу тебе ничего сказать. Нет, ты не подумай только! — Поспешил добавить я, стоило мне увидеть, как она становится раздосадованной моими словами. — Я правда ценю нашу с тобою дружбу. Не говоря уже о твоём беспокойстве обо мне. Но это не то, что я хотел бы обсуждать с кем-то. Прости, но я просто не могу иначе. — Хм, — прислонив руку к щеке, Джонатре призадумалась. — Р-а-а-аз так, то-о-о быть может тебе стоит обратиться к лидеру? — Что? Зачем? — Он всегда старается помогать тем, кто о чём-то волнуется. Даже если причины для переживаний, как бы так сказать, абсурдны. — Не уверен, что это действительно правда. — Могу привести пример. Помнишь нашего общего знакомого Валефара? — Бывший помощник Лешего, а ныне просто безнадёжный романтик? — Получив кивок в ответ, я спросил. — И что же с ним? — Он обратился к лидеру с достаточно деликатной проблемой. Она заключалась в том, что… — Стоп-стоп, погоди-ка. — Я быстро огляделся вокруг. Ферма была близко к углу селения и тут никого не могло сейчас быть, но удостовериться стоило. Не увидев кого-либо, я всё равно на всякий случай тихо спросил. — Откуда ты знаешь, о чём лидер говорил с Валефаром? Неужели подслушала? — Ну, да, но не совсем. — В отличие от меня, Джонатре продолжала говорить в своём обычном тоне. — Я просто мимо проходила. Прошла рядом с исповедальней, а затем услышала сначала Валефара, а затем бархатный голос нашего великолепного пророка! Я никак не могла позволить себе пройти мимо, интерес был сильнее меня! — Но это же было личное! — Уже громко произнёс я, желая выразить возмущения, ибо нас никто не услышал бы сейчас. — Слушай. От примера ты не отказался? Не отказался. Так что, не жалуйся теперь. — Ладно-ладно, так и быть! Говори уже, что было дальше. — Ну так вот. Как ты знаешь, у Валефара есть дама сердца Незолин. Фиолетовая кошечка, что понравилась ему своим весёлым и добрым нравом, как он мне рассказывал. Но вот подойти к ней он так всё не мог решиться. — Почему же он не обратился к нам за советом, а сразу пошёл к самому лидеру? При всём уважении, разве интересно пророку будет слушать подобное? И откуда он может разбираться в подобных вещах как отношения, если богов такое никогда не интересовало? Они выше этого. — Знать не знаю. Но что есть, то есть. — Произнесла Джонатре, тут же продолжив осуждающим тоном. — А вот на лидера зря наговариваешь! Он Валефару дал парочку интересных советов! Но самый главный на мой взгляд, на который лидер сделал наибольшей акцент, так это, что Валефару нужно быть самим собой. Если так подумать, то в его словах много смысла! Ну разве он не велик? Епископы со своими тысячами лет за спиной и рядом не стоят с его мудростью в житейских вопросах! — Дело говоришь. — Кивнув, я продолжил. — Но всё же, чувствует моя интуиция. Последующий разговор Валефара с Незолин ты тоже подслушала. — Закончив говорить, я тут же быстро добавил, стоило мне увидеть, как выражение лица Джонатре приобретает недовольный вид. — Конечно же, непреднамеренно и полностью случайно! — Именно так, Джулти. — Одобряюще кивнув, она произнесла. — Неизвестно только, как будут развиваться их отношения. Но Валефар действительно смог с ней завести диалог, а его некоторая неуклюжесть и стеснительность не оказалась проблемой. Могу судить, что она из тех, кто ценит, когда ведут себя по настоящему, не прикидываясь кем-то другим. Не зря говорят, что кошки всё же мудрый народ! — Вообще-то, так говорят обычно про сов и… — Ой, да не мешай мне красиво закончить момент этой истории! Ты лучше поговори с лидером о твоей проблеме, когда он появится. — Как скажешь. — Произнёс я, вздохнув. — Убедила ты меня, убедила. Поговорю я при первой же возможности, обещаю. — Не оттягивай с этим. Сегодня утром лидер должен вернуться, а завтра он снова пропадёт на пару дней. — Джонатре на мгновение подняла свой взор к небу, а после опустила взгляд обратно на меня. — Пойду я, пока совсем не стемнело. Мне нужно убрать всё перед началом завтрашней проповеди. — Развернувшись, она направилась в противоположную от меня сторону. — До завтра! — Напоследок крикнула Джонатре, когда оказалась достаточно далеко от меня. — До завтра! — Крикнул я ей в ответ. Оказавшись вновь в полном одиночестве, я решил закончить свою работу на сегодня. И так перевыполнил, и испортил одну грядку, и пару семян излишками воды облил. Приблизившись к ящику, где находились фермерские принадлежности, я положил туда лейку и соломенную шляпу поверх инструментов. После я направился от фермы в сторону палаток по проложенной каменистой тропинке. Но не за сном я шёл по направлению к палаткам. Я хотел через них пройти по всё той же каменистой дорожке к небольшому уголку, где был фонтан, что мы соорудили в честь победы лидера над одним из епископов. Леший это был, если не ошибаюсь. Направлялся я туда лишь с одной целью: отдохнуть. После изнурительного дня мне было нужно совсем немного для счастья. Идеальная награда за мой труд. Большего мне и не нужно было. Быстро миновав множество палаток, откуда доносились мирные посапывания моих соседей, я наконец-таки добрался до нужного места. Идти было до него достаточно далеко, ибо этот тихий уголок был построен в самом углу поляны. Не знаю почему лидер дал указание строить уголок именно там, но меня это вполне устраивало. Здесь никто поблизости не живёт, а если кто и выйдет ночью, проснувшись раньше времени, то мешать своими расспросами не будет. Единственное, что меня удивляло, это отсутствие кого-либо в этом месте. Неужели я единственный, кому нравится подобная тишина, покой и умиротворение? Сколько я сюда прихожу, никого не встречаю здесь. Лишь утром и днём здесь собираются порой шумные компании в дюжину или более последователей. В остальное же время здесь была сплошная тишина. — Интересно, — тихо произнёс я, подняв взор к небу. Наблюдая за звёздами, я призадумался. — Может это я такой особенный, что способен ценить моменты одиночества, не предпочитая находиться с кем-то так часто, как остальные? — Вполне ожидаемо не получив ответа на свой вопрос, я приблизился к скамейке из дерева. Закрыв глаза, я сел на неё и начал прислушиваться к окружению. Беспокойные мысли постепенно оставляли меня, позволяя подумать о нашем будущем. Во время проповедей в храме пророк часто говорил о цели нашего культа: победа над епископами. Но вот что будет после этой самой победы было для меня загадкой. Но что было для меня не меньшей загадкой, так это отсутствие интереса к этому вопросу со стороны остальных. Кого я только не спрашивал, получая в ответ удивление с последующим утверждениями, что нужно полагаться на лидера, а что нас ждёт в будущем, он обязательно расскажет. Но сколько уже прошло времени? Неделя? Месяц? Если быть откровенным, то все они кажутся мне более фанатичными, чем я. Не все, но некоторые явно готовы пойти на всякие поступки, если так захочет пророк. Эти немногие напоминают мне культистов, что служили епископам. И это напрягало. Ко мне уже давно закрадывается мысль, что пророк захочет стать новым еписокопом, но уже не Древней веры, а какой-нибудь Новой веры, которую он нам проповедует с помощью заповедей. Конечно, они не несли нам никакого вреда и все были ими довольны. Но вдруг лидер решит их поменять на манер заповедей епископов? Как же я надеюсь, что глубоко заблуждаюсь в своих же суждения и это не станет явью в один момент. — О, и ты тут? — Голос, что неожиданно оказался рядом с моим ухом, вынудил меня вздрогнуть. Раскрыв глаза и повернув голову, я удивлённо уставился на того, кого меньше всего ожидал увидеть в столь позднее время. — Валефар? Что ты тут делаешь? И зачем крадешься ко мне? — Не спится, — произнёс бывший помощник Лешего, будучи облокотившимся о спину скамейки. — Да и я не крался. Спокойно себе шёл. Ты не мог меня не услышать. — Он перевёл взгляд на скамейку, а затем снова на меня. — Могу присесть рядом? — Да, конечно. — Больше из вежливости произнёс, будучи слегка недовольным, что мои планы на отдых были прерваны. Я понимаю, что так или иначе опять ушёл в свои мысли, но хотя бы беспокойства уже не ощущал так сильно и мог чувствовать себя более спокойным в своём уединённом месте. Но теперь, я вынужден говорить с Валефаром, в чём я особо не нуждался. Отказать же ему я не мог из-за всё всё то же вежливости. Тем более, он не плохой, чтобы его прогонять, несмотря на своё прошлое, являясь бывшим помощником Лешего. — Спасибо. — Произнёс он, обойдя скамейку и садясь рядом со мною. — Ты здесь каждый день почти отсиживывешься, верно? — Откуда ты знаешь? — Произнёс я с неподельным удивлением. Я никогда не скрывал, что сижу здесь по ночам, но и не рассказывал об этом никому. — Джонатре как-то говорила мне об этом, а что? — Ах, вот оно что. — Понимающе произнёс я. — Да, от неё ничто не скроется. — Это уж точно. — Согласно произнёс Валефар, продолжив. — Ты, кстати, где вчера был? Такой переполох случился! — На ферме работал весь день, как и всегда. Я же один, кто не заболел из нашей группы. Работаю за троих. А что случилось? — Сначала скажи, помнишь ли моего брата Барбатоса? — Помню. Он появился, кажется, после вашего общего брата Асмедиуса, когда его пощадил лидер и отправил к нам. — Всё верно. Я пожалуй начну издалека. Ты же знаешь, что помощников епископов тут не особо любят, несмотря на то, что лидер сказал, что мы теперь одни из вас? — Угу, как не знать такое. Помню, как какой-то ёж сломал ваши палатки ночью, пока вы спали. — Да, было дело. Благо лидер быстро его поставил на место! Уж не знаю как он догадался, что это был именно этот ёж, но лидер конкретно его посадил в кандалы, а тот потом быстро сознался и долго извинялся перед нами. Но мы с братьями быстро простили его. Лидер тут же отпустил его. — Я это знаю. Но в чём же переполох заключается вчерашний? — В том, что на Барбатоса совершили нападание. — Погоди, нападение? Кто? У нас?! — Да, тебе не послышалось. Это было три лиса. Говорили, что по приказу Лешего их деревню сожгли пять лет назад, а они были немногими выжившими. Они захотели как-то отомстить Лешему, побив Барбатоса. — Не могу поверить! — Мне действительно было трудно поверить в это. Помощники, что Лешего, что других епископов, никогда и близко не участвовали в подобных зверствах, имея при себе иные задачи. Лешего же Валефар с братьями давно оставил, а тот уже был сражён лидером. Что у них в голове? Ради чего они мстят Лешему, вредя другим? — Это правда? — Правда. — Грустно ответил Валефар. — Один из них смог попасть по Барботосу лопатой, но он оказался более ловким и опытным. Поэтому он смог одолеть их, изрядно побив! Сейчас они лежат в палатках и лечатся. Предстоит ещё разобраться, что с ними делать после этого. Придётся ждать лидера, с подобным мы ещё не сталкивались. Благо, он будет скоро, а они сейчас не опасны для нас — слишком слабы, чтобы снова напасть. Но на всякий случай, я попросил пару друзей, чтобы они за ними приглядывали. Ещё блюститель переодически к ним заглядывает, пытаясь вразумить. Но, эх, безрезультатно. — Да уж, действительно насыщенный день тогда был. — Задумчиво произнёс я. — Приятно слышать, что остальные на вашей стороне. Случись подобное в первые дни, то не знаю, чем бы всё закончилось это. — Не будем об этом думать. Эх, поскорее бы пришёл лидер, чтобы помог разобраться с ними. Он и не такие ситуации у нас разбирал! Его эти лисы явно лучше будут слушать, чем меня или моих братьев. Странно только, что даже блюстителя они особо не воспринимают, хотя он был назначен самим лидером! — Закончив говорить, он странно на меня посмотрел и произнёс. — Слушай, а что насчёт тебе? Может что-то интересное тоже произошло? — У меня последние дни одинаковы и не имеют особых отличий друг от друга. Работа, еда, работа, еда, работа, уголок, сон. И снова всё тоже самое на следующий день. — Почему же ты не идёшь к остальным? Мог бы пообщаться с нами. Ещё до начала всех этих проблем, ты был более общительным и часто я тебя мог увидеть в какой-нибудь компании. — Я просто… послушай. — Извини, Валефар, но разговор идёт совершено не в то русло. — Прости, но я бы хотел побыть в одиночестве. Настроение у меня не подходящее для разговоров. — Хм. Если у тебя проблема, о которой ты не можешь рассказать мне или кому-то ещё, то обратись к лидеру. Я вот обратился со своей проблемой и не пожалел! — Да-да, я обращусь сразу же, как буду свободен от работы. – Протороторил я, желая побыстрее закончить этот разговор. — Здорово! — Встав со скамейки, Валефар стал уходить от меня. — И не саживайся тут, а то опять тебе придётся еду оставлять утром! — Услышал я уже вдалеке его голоc. Уже второй раз мне говорят обратится к лидеру. Сначала Джонатре, а теперь Валефар! Может действительно стоит поговорить с ним? Как всё непросто с одной стороны, когда с другой проще простого. После разговора с Валефаром и его предложения поговорить с лидером уже совсем не получалось расслабиться. Ощущение спокойствия не наступало, а мысли, что оттягивать разговор действительно не стоило, казались всё более логичными. Фонтан и вовсе стал раздражать. И если раньше он дополнял тишину, то теперь он её лишь неприятно нарушал. Встав со скамейки, я развернулся направился в сторону палаток. Через какое-то время я добрался до них и без особых проблем обнаружив свое жилище: палатку, рядом с входом в которую была табличка с моим именем. Я пролез внутрь, отодвинув с пути полотно, что было вместо обычной двери, и прилёг на постель, стараясь устроиться поудобнее. Теперь я был в тишине и мог бы вновь приняться за своим раздумья или попытаться расслабиться. Но ни первому, ни второму не суждено было случится. Мною ощущался прилив усталости, который я ранее старался всеми силами игнорировать. Чувствуя приближающийся сон, я лёг на бок и закрыл глаза.