Код 214

Гарри стремглав сбежал по лестнице вниз, чтобы заключить возлюбленную в крепкие объятия. — Задушишь, — засмеялась Джинни, обнимая и целуя в ответ. — Как я рад тебя видеть, — выдохнул Гарри, зарываясь в кудрявую шевелюру. Он приник жадными губами ко рту Джинни, неистово целуя ее. Джинни легонько прикусила ему нижнюю губу и отстранилась. — Милый, я с тренировки, мне бы хотелось сначала попасть в душ. — К черту душ, — запустив руку под футболку, он отодвинул чашку бюстгальтера и начал ласкать сосок. — Я хочу тебя. — Гарри, потерпи, я хочу в душ, — Джинни вывернулась из объятий и побежала наверх, — я быстро! Поправив в брюках напряжённый член, Гарри выругался и угрюмо пошёл в спальню. Он никогда не понимал факта, что женщинам требуется постоянно выглядеть идеально, даже во время секса. Гарри не был бы против трахаться иногда спонтанно, безо всяких приготовлений, но удавалось такое нечасто. И даже, когда казалось, что секс произошёл внезапно, то обнаруживалось, что на Джинни надет одинаковые верх и низ белья, а значит, она была готова. Гарри невесело усмехнулся и плюхнулся на кровать. — Гарри, ты уснул? — возмущенный голос вырвал его из дремы. — Джинни стояла в полотенце у кровати и улыбалась. — Ты в своём репертуаре — стоит коснуться головой подушки и уже спишь! — Привычка, — хмыкнул он. — Ну, что стоишь? Прыгай ко мне, — подмигнул он. Джинни скинула с себя полотенце, оставшись обнаженной, и легла рядом, тесно прижавшись к его телу. Откровенно рассматривая свою девушку голодным взглядом, Гарри заставил ту залиться краской. Джинни была красивой — светлая кожа, поцелованная солнцем в виде малозаметных веснушек, пышная грудь с нежными розовыми сосками, подтянутый живот и крутые бёдра. Гарри облизал сухие губы и проскользнул глазами ниже. Ступни были маленькими, немного широковатыми, второй палец самую малость длиннее первого; Гарри отметил крепкие щиколотки, Джинни была стройной девушкой, но достаточно атлетичной, в ней не хватало трогательной хрупкости. В отличие от ступней Драко. Гарри мотнул головой, отгоняя непрошеные видения о ступнях Малфоя. Сняв с себя очки и положив их на тумбочку, он навис сверху над Джинни и нежно поцеловал шею, вызвав непроизвольный вздох. Гарри начал спускаться ниже, лаская грудь, живот, бёдра; он провёл рукой по гладкой ноге, и его взгляд снова зацепился за щиколотку с массивными косточками. Он выдохнул, прикрыл глаза и постарался не думать ни о чьих щиколотках. Тонкие длинные ступни с красивыми пальцами мягко наступают на ковёр, завораживая игрой мелких мышц. Гарри резко остановился. — Все в порядке? — Джинни смотрела на него озабоченными глазами так, что он ощутил себя крайне омерзительно. Подумать только, в постели с Джинни в голову лезет Малфой со своими абсолютно обыкновенными и, самое главное, мужскими ногами. — Да… прости, — Гарри подтянулся вверх, — кажется, я немного не рассчитал силы и слишком устал, — он ненавидел врать, но и объяснить Джинни, почему член упал, глядя на ее ноги, тоже бы не смог. — Хорошо, — Джинни чмокнула его в щеку. — Расскажи лучше, что у тебя за тренировки, — сменил тему Гарри. — О, Гарри, это великолепно, — оживилась она, — я снова начала играть в квиддич, в любительской команде, у нас тренировки два раза в неделю. И знаешь, кого я там встретила? Оливера Вуда! Мерлин, мы не виделись со школы! Гарри смотрел, как засияли ее глаза, и чувствовал, как внутри него просыпается мелкий противный монстр, который сжал что-то в душе в отвратительный комок. — И сколько раз вы уже виделись? — мрачно спросил он, нахмурившись. — На той неделе первый раз, вратарь привёл его в команду. Это так здорово — играть с тем, кто учился раньше с тобой. К тому же ты помнишь, как он играет, — мечтательно говорила Джинни. Монстр внутри все больше распалялся, выгрызая внутренности. Гарри понимал, как это глупо, учитывая то, что он прямо сейчас думал о ступнях Малфоя. Это другое. Гарри не интересовали мужчины, а ступни… это просто как смотреть на произведение искусства и восхищаться. Совершенно обезличенно. А Оливер Вуд не был обезличен. В конце концов, в альтернативной реальности Джинни замужем за ним. Потому что Гарри Поттер ее бросил из-за Малфоя. — Ты что, ревнуешь? — кокетливо заметила Джинни, — Гарри Джеймс Поттер, ну ты чего? — она засмеялась, — ты же знаешь, как я тебя люблю, мне больше никто не нужен, — последнюю фразу прошептала ему на ухо. — Прости, — выдавил из себя Гарри. Монстр внутри притих. — Давай лучше спать, — нежно поцеловав Джинни, он лёг к ней спиной, завернувшись в одеяло.

***

«— Ты боишься меня, Драко? — спрашивает Гарри, нависнув над Драко. Он восхищён тем, как тот смотрится в его постели — непокорный, с горящим взглядом — Гарри всегда нравился вызов в серых глазах. — Я презираю тебя, Поттер. Ты как был тупоголовым, так им и остался, — выплёвывает с ненавистью тот. — Хорош, горяч, красив, — Гарри гладит тыльной стороной ладони по щеке Драко, тот отворачивается. — И все это только для меня, — Драко презрительно смотрит на него. Гарри расстегивает рубашку Драко и припадает к обнаженной груди, вылизывая фарфоровую кожу. — Я хочу наслаждаться тобой постоянно, ежедневно, еженощно, хочу чувствовать себя в тебе, — Гарри спускается к паху Драко, расстёгивая молнию на его брюках, а затем сдирая их вниз. Он задумчиво смотрит на вялый член Драко. Драко Малфой не хочет Гарри Поттера. Это больно. — Драко, разве я не нравлюсь тебе? — в голосе Гарри звучат угроза и немного обиды. Драко с бешенством сверлит глазами Гарри и ничего не отвечает. — А ты мне нравишься, я люблю тебя, — шепчет безумно Гарри. Его трясёт от одного взгляда на Драко — обнаженного в распахнутой рубашке. Идеальный. Гарри не может насмотреться, запоминая каждую деталь совершенного тела. Но особенно его восхищают ноги — длинные, стройные, жилистые, а ступни, словно сотворенные гениальным скульптором. Гарри берет в руки чужую ступню и нежно поглаживает пальцами подошвенную сторону. Кожа гладкая, холёная, неистоптанная — она так отличается от кожи самого Гарри. Он чувствует, как член уже болит от неразрешенного напряжения. Погрузив большой палец ноги Драко себе в рот, он посасывает его, ловя на себе удивлённый и немного стыдливый взгляд. От этого Гарри готов уже сейчас кончить себе в штаны, как подросток. Он протяжно стонет, покрывая кусачими поцелуями аристократичную тонкую стопу в своих руках. — Драко, сегодня особенный день, — глаза Гарри сверкают желанием и безумием, он отрывается от своего занятия, — я хочу, чтобы мы поженились. — Ты согласен? — Ты совсем спятил, идиот? — в голосе Драко звучит ярость. — Я не люблю тебя, Поттер, ебаный мудак! Я твой пленник, очнись! Ты погряз в своём сумасшествии! Гарри задыхается, его рвёт на куски от острой боли слов Малфоя. Будто тысячи кинжалов ранят в грудь и не дают дышать, не дают существовать — Драко необходим Гарри как кислород. Он взрывается от боли и гнева, рыча набрасывается на Драко, вдавливая телом в кровать. — Тебе не уйти от меня, Малфой, я никому не позволю разлучить нас. Даже тебе. Гарри неистово терзает Драко под собой жаждущим ртом, кусая кожу и тут же зализывая ранки. Он сломает непокорного засранца, Драко подчинится ему добровольно, и Гарри будет упиваться своей властью над ним. — Бойся и молись, Драко. Мне нравится страх в твоих глазах, — шепчет ему в рот Гарри, громко стонет и обильно кончает, не сняв брюк. Очистив себя невербальным заклинанием, Гарри уходит, бросив одежду Малфою. — У тебя будет самое красивое кольцо, — обещает он и закрывает за собой дверь.» — Гарри, Гарри, очнись, кажется, тебе снова снятся кошмары! — Джинни трясла его за плечо. Он открыл глаза, которые заливало холодным потом, волосы прилипли ко лбу, и даже футболка промокла насквозь. Гарри хотел было уже встать, но потом с ужасом осознал, что в его пижамных мокро не от пота. Он кончил в штаны. Во сне. Он кончил от своего отвратительного сна. — Джинни, ты не могла бы мне принести воды с лимоном, — нервно попросил он. — Конечно, любимый, — она побежала вниз за водой. Гарри быстро схватил с тумбочки палочку и наложил на себя очищающие чары. Сова-будильник укоризненно пялилась на него. — Заткнись, — буркнул ей Гарри. — Ты что-то сказал? — Джинни уже стояла в дверях со стаканом воды, в котором плавала долька лимона. — Нет, я хотел узнать, сколько сейчас времени, — нашёлся он. Было четыре утра, кромешная тьма за окном означала, что скоро наступит рассвет. — Что тебе снилось? — глаза Джинни светились заботой и беспокойством, — неужели снова? — она осеклась. — Нет-нет, мертвые мне не снились, просто… — Гарри замялся, не зная, что придумать, — просто в общих чертах, знаешь ли. Даже точно не помню, что именно. Джинни крепко обняла его. — Это просто сон, наверное, ты много работаешь. — Да, скорее всего, — Гарри задумчиво потёр пульсирующий шрам на лбу. Джинни испуганно проследила за его жестом. — У тебя снова болит шрам?! Гарри резко отдёрнул руку. — О, конечно, нет! — наверное, слишком пылко воскликнул он, потому что Джинни уставилась на него с подозрением. — Что-то произошло? Ты поэтому отсутствовал месяц? Это что-то ужасное? Скажи мне, — завалила она вопросами. Гарри обнял ее за плечи и посмотрел в глаза. — Дорогая, все в порядке. Мой шрам не болит, я потрогал его по привычке. Гарри было тяжело врать, глядя в глаза, но он не мог признаться ни в том, ЧТО расследует, ни в том, ЧТО ему снилось. На душе было премерзко. Он обманул Джинни. И даже пусть у него не было мысли изменять, но уже то, что ему пришлось солгать, оставило неприятный осадок. Они легли обратно в постель, хотя Гарри ещё долго не мог сомкнуть глаз, прогоняя заново обрывки сна в своей голове и размышляя. Посмотрев на спящую Джинни, внезапно пришло осознание, что во сне он возбудился больше, чем вечером, когда пытался заняться сексом с ней. Что бы это ни значило, он справится.

***

— Джинни, дорогая, а ты случайно не помнишь, что произошло тридцатого сентября в первый год после войны и судов над Пожирателями? — Гарри перебирал в шкафу свои мантии, выбирая подходящую на случай, когда придётся перемещаться во Францию. Он пытался вспомнить хронологию событий и задал вопрос Джинни просто так, не надеясь, что она помнит какую-то рандомную для неё дату. — А почему ты спрашиваешь? — Да так… — неопределенно ответил Гарри, — кажется, что я плохо помню этот день, но вроде он чем-то интересен, — выкрутился он. — Конечно, плохо помнишь! — вдруг сердито ответила Джинни, — накануне мы с тобой серьезно поссорились из-за твоих постоянных рейдов, и ты попросту свалил в ещё неотремонтированный дом на Гриммо, заперся там, и сутки до тебя не долетали совы. На следующий день ты явился с большого похмелья и подарил мне вот эту сову, — ее голос смягчился, и она рассеянно погладила серые пёрышки будильника. — Я отлично запомнила этот день. —Оу, ясно, — стушевался Гарри. Блять, он оказывается такой алкоголик.