***
Утро, очевидно, было для Драко недобрым; Гарри, улыбаясь уголком губ, наблюдал, как тот сонный и растрёпанный проснулся, морщась от солнца, нахально светящего в глаза. — Поттер? — хрипло произнёс Драко, подозрительно косясь на Гарри, сидящего в кресле неподалёку от кровати. Он оценил обстановку вокруг себя, оглядев комнату, а затем его взгляд упал на своё обнажённое тело, накрытое тонким одеялом. — Мы что, переспали? — Нет, Драко, — Гарри серьёзно взглянул на него. — Но ты признался мне в любви и, я думаю, настало время, чтобы ты позволил мне объясниться. Но сначала выпей антипохмельное, — он протянул Драко флакон, и тот залпом опрокинул его в себя. — Ладно, Поттер, — промолвил Драко, подавив тошноту. — Валяй. Хотя нет, подожди, я оденусь, — он обмотался одеялом и потянулся за одеждой, лежавшей рядом. — Или выйди, или отвернись. С губ Гарри почти слетели слова, что он тысячу раз видел Драко нагим, но заметив воинственный взгляд, промолчал и вышел из комнаты, дав ему несколько минут. — Что ж, я слушаю тебя, Поттер, — Драко, одевшись, занял кресло, в котором ранее сидел Гарри, заложив ногу на ногу, и Гарри ничего не оставалось, кроме как сесть на кровать, где было не совсем комфортно, но зато друг напротив друга. Он понял, что сегодня единственный шанс изменить ситуацию в лучшую сторону и объяснить произошедшее, чтобы Драко хотя бы постарался его понять. Он правдиво рассказал всё от начала и до того момента, когда к нему вернулись воспоминания; о том, как Гарри что-то почувствовал к Драко уже на шестом курсе, и как его чувства только крепли, превращаясь в одержимость. — Я боялся, что ты оттолкнёшь меня, что посмеёшься над моими чувствами, и я попытался жить как нормальный человек, с Джинни. Однако мои чувства не могли исчезнуть по щелчку пальцев или от моего желания; я незаметно следил за твоей жизнью, но новость о помолвке с Гринграсс снесла мне крышу настолько, что, использовав всю свою силу, я расщепил себя на две стороны — тёмную и светлую. Семь лет ты жил с моей тёмной стороной в созданной параллельной реальности, но после столкновения сторон и принятия своих чувств и желаний, я вновь стал цельным. И поверь, теперь я могу контролировать себя. Драко нервно постукивал пальцами по бёдрам, чем-то напоминая в этот момент Люциуса, и задумчиво молчал, разглядывая носки своих туфель. Наконец он оторвался от созерцания ног и заговорил. — Знаешь, если бы не тот факт, что моя мать сейчас чувствует себя гораздо лучше и идёт на поправку, несмотря ни на что, то я даже не стал бы с тобой разговаривать, — сделав многозначительную паузу, Драко продолжил. — Но за то время, что мы не виделись, я много размышлял. Когда я жил семь лет с тобой в заточении, я всё равно чувствовал себя свободнее, чем сейчас, вернувшись домой. Отец поглощён своими амбициозными мечтами женить меня на чистокровной девушке, по сути отправляя вновь в принудительный плен. Тогда ты меня похитил с моей свадьбы с Гринграсс, которая была не больше, чем по расчёту. Я сначала думал, что сменил одну клетку на другую, а теперь мне кажется, что это не так: ты удерживал меня насильно, причинял боль физически и морально, но, как бы это странно ни звучало, относился ко мне с обожанием. После твоего рассказа не осталось белых пятен — ты любил меня, но из-за своей глупости, разделив себя, не мог выразить любовь иначе, более экологичным способом. Словно что-то осознав, Драко резко вскочил со своего кресла и нервно зашагал по комнате из угла в угол. — Мерлин, Гарри, я помню первое твоё появление, помню первые недели вместе с твоей светлой стороной — это был такой контраст, который пролился мне на душу умиротворяющим зельем. Мне ещё никогда не было так хорошо и спокойно. И ты был таким заботливым потом… — на этих словах он остановился, и Гарри стало нестерпимо душно. Он уронил голову себе на руки, не в силах взглянуть на Драко. — После того, как всё вскрылось, я хотел сбежать на край света, настолько был тяжелым этот удар. Я чувствовал себя так, будто мою душу высосали дементоры, не мог ни есть, ни спать. Я действительно хотел начать с чистого листа, обрести новую жизнь, стать достойным Малфоем — занять престижную должность, увеличить капиталы семьи, найти хорошего достойного партнёра. Я правда хотел этого… Но ты не был бы Поттером, если бы не занял все мои мысли, — Драко подошёл ближе и сел рядом с Гарри на краешек кровати. — Я постоянно думал о тебе. И никак не мог представить на твоём месте кого-то другого, как ни старался. Ты просто отравил меня. — Драко… — Гарри хотел было взять его за руку, но он отдёрнул её. — Дай мне закончить, — Гарри послушно кивнул. — Я не простил тебя. Я всё ещё злюсь. И даже не уверен, что когда-нибудь смогу забыть весь тот кошмар, что ты творил со мной. Я говорю это не для того, чтобы ты утонул в чувстве вины и пытался искупить её всеми правдами и неправдами. Я уже оценил твои попытки в том, чтобы угодить отцу, исполняя все его немыслимые требования, хотя знаю, как он тебе неприятен. Я благодарен, что ты исправил последствия своих действий в отношении мамы. Больше не нужно ничего делать, Гарри. Потому что я сам запутался и не знаю, чего хочу. Меня дико тянет к тебе, и в то же время мне страшно. Наверное, я боюсь твоей непредсказуемости. Драко умолк, но в его отчаянных интонациях Гарри послышалось, что у него есть шанс всё исправить. Он мягко взял тонкую кисть в свои ладони и бережно погладил гладкую кожу большими пальцами. — Пойдёшь со мной на свидание, Драко? Непонятная эмоция плескалась в глубине светлых глаз, и Драко даже не выдернул свою руку. — А ты не подумал, что в этой реальности общественность ещё не в курсе, что Национальный Герой трахается с Пожирателем смерти? — Драко, я не просто трахаюсь с тобой, я люблю тебя. И мне плевать, что скажет общественность. Мне важен только ты. — Хорошо, Поттер. Я схожу с тобой на одно свидание. Только убери эту волосатую гадость со своего лица.***
Следующие полгода пролетели незаметно, будучи наполненными многочисленными чувственными свиданиями; Гарри находился на седьмом небе от счастья до тех пор, пока Драко снова не переехал в дом на Гриммо. И вот тогда начался настоящий ад. Они постоянно ссорились, не стесняясь выражать свои эмоции даже при друзьях, испортив не одни совместные посиделки. Драко постоянно нарывался на скандалы, затевал ссоры по пустякам, всячески провоцировал его, доводя до белого каления. Гарри держался из последних сил, иногда казалось, что он вот-вот взорвётся от ярости, уже видя наяву, как разбивает нос Драко. Или как разворачивает вредного змеёныша лицом к стене и вдалбливает в стену до искр из глаз. На деле Гарри лишь скрипел зубами и сжимал кулаки так, что на ладонях оставались кровавые полумесяцы от ногтей. Когда одна из самых безобразных ссор случилась на дне рождения Гермионы, та не выдержала и отвела Гарри в сторону, пока он не сорвался на своём любовнике и не прибил на месте. — Гарри, то, что происходит между вами — не нормально. — Будто я не знаю, Гермиона! — перебил её всё ещё раздражённый Гарри. — Ты же видела, что он сам нарывается на конфликт. — Видела. Гарри, вам нужно обоим обратиться к колдопсихологу, — заметив намечающийся протест, Гермиона остановила его жестом руки. — Вы столько пережили, это не может не сказываться на ваших отношениях. Я думаю, Малфой постоянно ждёт от тебя подвоха, и чтобы быть к нему готовым — сам провоцирует тебя. — Это же глупо, Герм! — Видимо, таковы его механизмы защиты. Поэтому вам нужен специалист, который поможет разобраться в себе. Ты же знаешь, у колдопсихологов есть клятвы, обеты — ваша конфиденциальность не будет нарушена. Пожалуйста, прошу тебя, попытайтесь. Иначе всё закончится плачевно. Любой на твоём месте сорвался бы в один прекрасный момент, а Драко того и ждёт, что лишь подтвердит его опасения. Гарри пообещал подруге попробовать. Они обратились к специалисту, которого посоветовала Гермиона, но Драко и там вёл себя до ужаса отвратительно: он хамил психологу, саботировал эти встречи и всячески отрицал то, что у них есть проблемы. После очередного такого морально выматывающего сеанса, Гарри, наконец, не выдержал, и, когда они с Драко вернулись домой, проговорил: — Драко, я устал. Наши отношения не приносят нам обоим удовольствия. Я просто не могу больше чувствовать себя виноватым перед тобой без возможности искупить свою вину. Ты не простил меня, и начинать заново наши отношения было большой ошибкой. Возможно, ты никогда не забудешь того, что я сделал. Но больше так жить я не могу. Прости, нам лучше расстаться. — Ты хочешь расстаться? — кажется, Драко был удивлён его словами. — Нам плохо вместе. Я боюсь, что однажды вновь причиню боль и тогда не смогу простить себе этого. Лучше прекратить всё сейчас. Драко, собрав свои вещи, молча ушёл, хлопнув дверью. Гарри уже слышал раньше этот звук, который теперь навсегда стойко ассоциировался с потерей: сначала Джинни, теперь и Драко. Он знал, что поступил правильно, несмотря на то, что его беспощадно разрывало на части от мыслей, что больше никогда не увидит Драко, не обнимет его сонного утром и не услышит жаркий шёпот, перемежаемый поцелуями. И всё же это было, по его мнению, единственно верным решением.***
Гарри, как обычно, убегал от своей боли, зарывшись с головой в работу, а по вечерам потел в саду, который был давно заброшен своим хозяином из-за недостатка времени. Он без магии сколотил новую скамейку, выкрасил её в белый цвет, перекопал весь участок и принялся засаживать его разнообразными растениями и деревьями. Каждый посаженный в свежую влажную землю цветок был символом одного из воспоминаний, связанных с Драко. Он, словно хоронил их, закапывая семена, из которых потом распускались нежные цветы, тянущие свои яркие головки к солнцу. Каждый раз, выбирая, что за растение посадить, Гарри размышлял к какому воспоминанию оно подойдёт лучше всего. Например, высаживая молодое яблоневое деревце, Гарри остервенело закапывал корневища вместе с образом Драко с яблоневым цветком в белых волосах, запутанных ветром. Воспоминание было самым сокровенным в недрах его памяти, что он бережно лелеял, и которое окатывало ледяной водой, когда он осознавал, что больше такого не повторится. И чем сильнее думал об этом, тем яростнее кидал лопатой комья земли вокруг ствола молодой яблони. Физический труд благотворно влиял на эмоциональное состояние Гарри, прекратились спонтанные выбросы магии, ставшие неизменным спутником сразу же после расставания; он лучше засыпал, не обременяя себя чумными мыслями, и перестал ощущать необузданное желание, вспоминая о Драко. Рон и Гермиона навещали его несколько раз, но разговор по душам не клеился, а когда они сообщили новость о предстоящей помолвке, Гарри наравне с радостью за друзей почему-то ощутил и укол зависти. Казалось, что вокруг жизнь продолжается, а он, словно законсервирован в своём мрачном особняке со старым домовиком, которого недавно вернул из Хогвартса. Попыток найти себе партнёра он тоже не предпринимал, понимая, что забыть Драко пока не в силах. Поэтому его дни пролетали одинаково — работа-сад — и ощущались вполне сносно из-за отсутствия свободного времени.***
Гарри рьяно выкапывал очередную клумбу, раздумывая какой ещё цветок туда посадить; его волосы были спутаны, старая рабочая одежда измазана влажной землёй, на щеке красовался чёрный росчерк грязи, а на руках надеты запачканные перчатки из грубой ткани. Исползав на коленках половину сада, он остался доволен проделанной работой — сад начинал преображаться; нужно ещё внести элементы декора и что-то небанальное придумать с освещением. Может, подойдут летающие фонарики с мягким светом? Да, фонарики будут прекрасно смотреться ночью. А если сделать их разноцветными? — Гарри… На мгновение ему померещился до боли знакомый и такой любимый голос, он помотал головой — чего только не почудится от усталости, видимо, пора заканчивать и возвращаться в дом. — Поттер, перестань мотать головой и повернись. Нет, определённо, этот ехидный голос не мог показаться; Гарри резко развернулся и упёрся взглядом в стоящего перед ним Драко собственной персоной. — Ну, привет, — тихо проговорил Драко, с любопытством разглядывая чумазого Гарри. — Ты не закрыл камин, я даже не надеялся. — Нет, не закрыл. — Я не обнаружил тебя в доме и пошёл искать. Вот, отыскал здесь, — словно оправдываясь, говорил Драко. — Да. Я здесь каждый вечер, — Гарри чувствовал себя неловко, будто его застали за чем-то постыдным. — Зачем пришёл? Драко замялся, его глаза блуждали по саду, внимательно разглядывая свежие клумбы, распускающиеся цветы и молодые саженцы. — Гарри, давай попробуем ещё раз, прошу тебя, — серые глаза остановились на лице Гарри, мазнули по грязной отметине на щеке, тая в своей глубине мольбу. — Мне плохо без тебя. Клянусь, что больше никаких истерик и скандалов на ровном месте. Могу дать Непреложный! — О, нет, — рассмеялся Гарри. — Это точно лишнее. — Так ты согласен? — Я не уверен, Драко, что стоит снова начинать… — Ты не веришь мне? — перебил Драко. — Я… не знаю, получится ли у нас. — А как тебе такие аргументы? — Драко приблизился к нему вплотную и впился поцелуем в обветренные губы Гарри. Его руки скользнули под грязную футболку, задрав её и оголив часть спины, посылая электрический импульс по коже. Гарри очень хотелось схватить Драко и никуда больше не отпускать, своим появлением тот словно разворошил в душе осиное гнездо. Но будет ли правильным снова сойтись? Не переубивают ли они друг друга? — Ты же испачкаешься, — Гарри сделал попытку отстранить Драко. — Плевать я хотел, — тот снова притянул его к себе абсолютно собственническим жестом. — Ты мой, Гарри. Мы созданы друг для друга, и уверен, что со всем справимся. Если пачкаться, то вместе. И Гарри сдался без никому не нужных возражений, даже не начав новой войны. «Ты мой, Гарри», — звучало в его голове самым убедительным аргументом.***
Год спустя. — Драко, я в кладовую за вином! Хочу сам выбрать бутылку, чтобы твоя мать не прокляла будущего супруга её сына. Волнение от предстоящего визита Нарциссы в дом на Гриммо буквально витало в воздухе, заставляя обитателей непривычно суетиться. Кикимер — единственный, кто пребывал в восторженном благоговении от того, что особняк посетит сама Нарцисса Малфой, урождённая Блэк. Он даже переплюнул сам себя в приготовлении изысканных блюд, ожидая важную гостью на ужин. Люциус Малфой же отказался посетить сына и его жениха и даже не удосужился прислать поздравление с предстоящей помолвкой. Впрочем, никто не удивился. Гарри сильно переживал о том, как Нарцисса отнесётся к нему, учитывая их непростую историю. Он раз десять переодевался, пытался уложить непослушные волосы и тревожно ожидал треска камина. Вино к ужину Гарри решил выбрать сам, отчасти, чтобы Драко убедился, что у будущего мужа со вкусом всё в порядке, но ещё и потому, что ощущал потребность лично подобрать напиток для матери Драко. Он спустился в кладовую, вдохнув привычный запах хранящихся под стазисом тыкв и других съестных припасов, и начал рыскать на полках среди коллекции вин, пытаясь найти самое подходящее. Он переходил от одной полки к другой, как вдруг споткнулся о какую-то кучу под ногами. — Блядь! Опять Кикимер натаскал всякого тряпья себе, — ругаясь себе под нос, Гарри наклонился посмотреть, что за хлам стащил их домовик, и обнаружил свои старые брюки, которые, как он думал, потерял. — Вот старый плут! Так, посмотрим, что он понапихал в карманы, — Гарри засунул руку в карманы, обшаривая их, зная, что Кикимер любит прятать драгоценности в старое шмотьё. Наконец, в заднем кармане, он нащупал что-то округлое, возможно, похожее на галеон, и вытащил наружу. На ладони тускло поблёскивала покорёженная заклятьем старая аврорская пуговица.