Музыкальная история

      Драко пошевелился, не открывая глаз. Поморщился, вертясь на неудобном ложе. Комфорта от этого не прибавилось, зато что-то острое больно впилось в бок. Молодой человек со стоном пошарил рукой возле себя, нащупал волшебную палочку и невероятным усилием воли вытащил ее из-под задницы. Удобнее не стало. Пришлось открывать глаза и осматриваться.       Низкие каменные своды, освещенные магическим огоньком, наводили на мысль о подземельях, резкий специфический аромат подсказывал, что это все-таки не темница, а винный погреб. Драко еще немного поёрзал, стукнулся локтем о большую глиняную кружку и мученически зажмурился. Память о том, как он все же нашел алкоголь, возвращалась урывками. Из тумана и марева всплывали то эльфийские уши и полные надежды огромные глаза, то немалых размеров бочонок на распорках, из открытого вентиля которого мощной струей бьет Огденское… Кажется, о топчанчик, послуживший спальным местом, Драко споткнулся, упал на него поперек, да так и остался лежать.       Где-то вдалеке послышались шаги, и Драко зажмурился крепче. Видеть никого не хотелось, да и стыдно было. Сейчас вот этот неизвестный наткнется на похмельного растрепанного Драко, начнет изумляться и причитать, а может быть, — что еще хуже — кинется помогать, проявлять сочувствие. Выяснять, с какого перепугу счастливый жених так ужрался. Драко помахал над собой палочкой в попытке призвать мантию, чтобы накрыться ею с головой и прикинуться ветошью. Но мантия спокойно лежала на полке в шкафу, шкаф стоял в спальне, спальня была на два подвальных пролета и два наземных этажа выше…       — Вот ты где, — раздался спокойный голос Астории. Драко застонал и уронил ладонь на закрытые глаза. Для более качественной маскировки у него не было ни сил, ни фантазии.       Астория хмыкнула, подвинула что-то скрипучее, вероятно, табурет, и уселась рядышком. Драко проклял женскую жалостливую натуру, а также пристрастие к выяснению отношений. Но Астория его в очередной раз удивила.       — Хватит страдать, — с легкой насмешкой в голосе сказала она и потрясла Драко за плечо. — Вставай, скоро обед.       — М-м-м, — отозвался Драко, растопырив пальцы так, чтобы закрывать от невесты не только глаза, но и все лицо. Для усиления эффекта он хотел помотать головой, но быстро понял, что это было опрометчивым решением. Гул в ушах и муть перед глазами усилились, плавно перетекая в колокольный набат и клюющую боль в висках.       — Не «м-м-м», а поднимайся, пьянчужка, — посмеивалась Астория. — Я тебе Антипохмельное принесла.       Драко развел указательный и средний пальцы и взглянул на девушку одним глазом. Огонек Люмоса, висящий над ее головой, оказался ослепительным. Пришлось снова зажмуриваться и стонать.       — Люмос минима, — произнесла догадливая Астория и провела ладонью по плечу юноши. — Давай, давай, Драко, поднимайся. Сегодня будет длинный и сложный день, хватит отлынивать. На вот, выпей.       Какое-то время потребовалось на то, чтобы совладать с собственными конечностями. В конце концов Драко справился, сел, но почти сразу его повело в другую сторону. Однако Астория поймала его за рукав, удержала в сидячем положении и неумолимо всучила большую кружку. Почти такую же, из которой ночью он хлестал огневиски.       Антипохмельное зелье сработало с первого глотка, но Драко выхлебал все, шумно глотая и отдуваясь. Вернул Астории кружку, оперся локтями на колени и уронил на руки голову. Мерзкий привкус во рту прошел, боль и головокружение утихли, исчезло ощущение песка в глазах. Он смог посмотреть перед собой, и первое, что увидел — запястье своей невесты со следами собственных пальцев. Драко вспомнил, как вечером тащил девушку к дому, не замечая ничего вокруг.       Драко осторожно взял Асторию за кончики пальцев, подтянул ближе ее руку и тихо зарычал, досадуя на себя самого.       — Почему ты меня вчера не остановила? — глухо спросил он.       — Хм. Как?       — Да хотя бы обычным Ступефаем.       — Ты меня, конечно, извини, но вчера ты был в таком состоянии, что просто бросился бы на меня. А магической дуэли с тобой я не хотела, потому что могла ее, знаешь ли, не пережить.       — Прости, — Драко опустил голову еще ниже.       Они немного помолчали, и когда Драко уже почти собрался с духом, чтобы прервать неловкую паузу и вернуться к общественной жизни, Астория с этакой деловитой невозмутимостью поинтересовалась:       — Так почему вы расстались с Гермионой?       Драко задохнулся. Выпустил ладонь Астории, вцепился в свои волосы и подергал их. Переждал шум в ушах и пятна перед глазами.       — Астория, — предупреждающе протянул он, всей душой надеясь на ее деликатность. Но, видимо, не в этот раз.       — Драко, — мягко сказала Астория, — глупо делать вид, что ничего не произошло. Между вами не просто искрит. Между вами пылает! А еще грохочет и полыхает. Не пытайся обидеть меня, допуская мысль, что я могла этого не заметить.       — Все это не имеет никакого значения, — проскрежетал Драко, дергая себя за волосы. Астория положила руку поверх его пальцев, вплетенных в белые пряди, и попросила:       — Перестань.       Драко послушался. Свесил руки с коленей, сгорбился и пробормотал:       — Все в прошлом, Астория. Все в прошлом.       — Пф! Вот уж глупости! Если сейчас, когда «все в прошлом», между вами летают такие молнии, то что же было раньше?       — Астория! — взмолился Драко.       — Драко, — выгнула бровь Астория.       Драко длинно выдохнул, глядя на девушку почти возмущенно.       — Ты не оставишь это просто так, да?       Астория мило улыбнулась, трансфигурировала колченогий табурет в кресло с удобной спинкой и приготовилась внимать. Драко только руками развел.       — Мы встречались, вот что было! — громче, чем следует, воскликнул он. — Когда я хотел представить ее родителям, как свою девушку, она внезапно исчезла. Без объяснений. Все!       — Хм. Вот просто взяла и исчезла, без причины? — не поверила Астория. — Так не бывает.       — Бывает, — Драко раздраженно дернул плечом и отвернулся.       — Нет, Драко. Причина обязательно была! Ты просто мог ее не знать. А теперь скажи мне, дорогой мой, — вкрадчиво проговорила Астория, — что ты сделал, чтобы узнать эту причину?       Драко мрачно сопел, отвернувшись. Ответить-то ему было нечего.       — Ну, я так и думала, — вздохнула Астория. И деловито уточнила: — Что делать будешь?       — Ничего, — буркнул Драко.       — С ума сошел?! — возмутилась Астория.       — А что ты предлагаешь?! — Драко подхватился и забегал по погребу. — Гермиона со мной разговаривать не будет, я уже пытался — чуть не поубивали друг друга! Она меня в упор не слышит!       Астория покивала головой, наблюдая за женихом. Он немножко успокоился, плюхнулся на жалобно всхлипнувший топчанчик и снова принялся драть себя за волосы.       — Это значит, Драко, что не только ты обижен на нее, но и она на тебя. Осталось только выяснить причину…       — Ей просто стыдно, — глухо уронил Драко. — Тогда, четыре года назад, она взяла отступные. Ну, чтобы оставить меня в покое.       — Как интере-е-есно! А эти сведения откуда?       — Отец показывал платежные грамоты…       — Отец? Твой отец?!       — Ну да…       — То есть… подожди… Люциус Малфой показал тебе документ о переводе денег на имя Гермионы Грейнджер, так?       — Не совсем. Перевод был в пользу благотворительного фонда Поддержки Магических Существ, а именно Гермиона его организовала.       Астория засмеялась. Драко хмуро и недоверчиво покосился на нее. Было обидно. Девушка между тем продолжала веселиться:       — Так, подожди, подожди! Кха-кха… ой, не могу. Твой папенька, Люциус Малфой — тот самый Люциус Малфой! — перевел денежки в благотворительный фонд, сказал тебе, что Гермиона их приняла, чтобы освободить тебя для женитьбы на мне… и ты ему поверил?!       Драко свел брови над переносицей и уставился на свои руки. В изложении Астории ситуация, скажем так, приобретала новые краски.       — И ты так вот прямо взял и на все согласился, да? О-о-о! Я бы на месте Гермионы была очень зла! А ты вообще как думаешь, она сама-то в курсе, что взяла деньги?       Драко молчал долго. Потом расправил плечи, потер лицо и устало сказал:       — Какая теперь разница?       — Малфой, а Малфой, — насмешливо, но не зло позвала Астория, — не разочаровывай меня. Ты профукаешь свою любовь только потому, что тебе гордыня не позволяет извиниться перед девушкой?       — Да при чем здесь?.. — болезненно скривился Драко, но Астория его перебила:       — При всем!       — Асти, она меня ненавидит и презирает, тут хоть извиняйся, хоть что делай — бесполезно.       — М-да-а, как все запущено… Драко! Ты или очень глупый, или совсем дурак! Она тебе вчера все прямо сказала: трудно мне тебя не ждать, весь день не отходя от двери! Она ждала тебя, дурака такого, все это время.       — Это всего лишь песня.       — Угу-угу. И мне до тебя, где бы ты ни была, дотронуться сердцем нетрудно — тоже всего лишь песня. Ясно-понятно. Вот если ты мне сейчас скажешь, что действительно написал ее для меня, я тебя совсем уважать перестану.       Драко некоторое время изучал земляной пол погреба, потом подозрительно прищурился на Асторию.       — Слушай, тебе не кажется, что ситуация несколько нелепа? У нас с тобой свадьба через три недели, а ты сама, своими руками, толкаешь меня к Гермионе. Тебе ничего не кажется странным?       Астория вздохнула и светло улыбнулась.        — Нет, не кажется. Вчерашнего дня и вот этого разговора мне достаточно, чтобы сделать выводы. Если бы твое сердце было свободно, и ты просто не был в меня влюблен, то мы могли бы прожить долгую и даже благополучную жизнь вместе. Если бы… слышишь, Драко?       — Но как же… ты? Ты не злишься, не обижаешься?       — Нет. Мне было бы очень обидно и горько, будь я в тебя влюблена, — Астория пожала плечами. — Я очень тепло к тебе отношусь, Драко. Люблю тебя как друга, как брата. Но для того, чтобы дружить, совсем не обязательно жениться.       Драко смотрел на Асторию и качал головой в неверии.       — Ты не могла бы не быть такой хорошей? А то я себя как-то так чувствую…       — Я делаю это не только для тебя, — возразила Астория. — Представь, что мы поженились. Твое сердце разбито и кровоточит, но мы с тобой вместе. И тут я бы встретила кого-нибудь, кто стал бы мне так же важен, как Гермиона для тебя. А мы уже кого-нибудь родили… Представил?       — Это было бы ужасно, — согласился Драко.       — Во-о-от! Так что не делай из меня святую. Я просто не хочу быть несчастной.       Драко поднялся, помог встать Астории и легко ее обнял. Коротко поцеловал в лоб.       — Спасибо, Асти, — тихо проговорил он. — Спасибо.              Когда героические музыканты собрались за кулисами своей передвижной сцены, готовые наповал сразить придирчивую публику, Гермиона обвела друзей суровым взглядом и безапелляционно сообщила, что ни под каким предлогом не будет петь на самой свадьбе. Хоть тысячу договоров составьте и подпишите! Девчонки повздыхали, ребята похмурились, но возражать никто не стал. И без слов было понятно, что авантюрное явление на свадебную подготовку Малфоя было большой ошибкой.       Тем не менее отработать программу до конца было необходимо. Первой на сцену выплыла Лаванда, сверкая яркими красками костюма и белозубой улыбкой. В первом ряду скривился Люциус и переглянулись Амфибрахий с супругой. Драко и Астория сидели на этот раз чуть в сторонке ото всех. Драко выглядел смущенным и рассеянным, Астория же тепло улыбалась артистам.              — Запомните, девушки, несколько истин,       Они вам помогут в назначенный час,       Когда вы с девичеством нежно проститесь;       Не важно, это в первый или в десятый раз              Еще раз напоминаю: не просите разом       Трехэтажный замок, кольца, серьги и меха.       А главное, заклинаю: не знакомьте сразу       Со своею мамой — не спугните жениха.              Запомните, девушки, несколько истин:       Не хлопайте дверью без веских причин.       Ведь все мы охотимся в некотором смысле —       Мужчины на зверя, а мы на мужчин.              Еще раз напоминаю: не просите разом       Трехэтажный замок, кольца, серьги и меха.       А главное, заклинаю: не знакомьте сразу       Со своею мамой — не спугните жениха.              Лаванда кружилась, интригующе приподняв юбку, чтобы зрителям хорошо было видно, как она выстукивает каблучками дробь. На дальнем ряду похохатывали Панси и Дафна, впереди же Нарцисса и синьора Бьянка скромно улыбались, прикрывшись веерами. Только Люциус морщился, словно жевал недозрелый лимон. Когда номер закончился, он пренебрежительно махнул рукой.       — С вашим романтическим репертуаром мне все ясно, — высокомерно заявил он. — Хотелось бы услышать что-то… Ну не зна-а-аю… Героическое? Вы же команда победителей, — ехидно прищурился он.       Лаванда с негодованием взметнула юбкой и ушла, гордо вскинув голову. Появившийся на сцене Невилл растерянно обернулся к занавесу, откуда не менее растерянно выглядывали Гарри и Рон. Друзья пожали плечами и тоже вышли пред светлы очи взыскательной публики. Если Люциус рассчитывал застать ребят врасплох, он явно прогадал.              — Верный друг — вот седло,       В путь, так вместе.       Верный друг — вот весло,       В путь, так в путь.              Пуля спела, что ей за дело,       Какой у песенки конец.       Похоже, друг попал       На тот веселый бал,       Где пляшет сталь, поет свинец.       Наши души       Морям и суше       Возражают в часы разлуки:       Это, дескать,       Конечно, дерзость,       Но не чаем души в друг друге,       А стало быть, а стало быть,       А стало быть — вперед!              Верный друг — вот седло,       В путь, так вместе.       Верный друг — вот весло,       В путь, так в путь.              Добрый гений от приключений       Когда же молодость берег!       В любые времена       Дуэль всегда одна:       Иль благородство, иль порок.       Мал наш опыт,       Но подлый топот       Отличаем от честной скачки.       Взором свежим       Авось отрежем       Грязь от правды       И ложь от сказки.       А стало быть, а стало быть,       А стало быть — вперед!              Верный друг — вот седло,       В путь, так вместе.       Верный друг — вот весло,       В путь, так в путь.              Старший Малфой выглядел обескураженным и недовольным, зато юное поколение в лице Дафны и Блейза разразилось бурными овациями. С некоторым сомнением к ним присоединились родители Гринграсс и синьора Бьянка. Невилл и Рон раскланялись не без удовольствия и уже хотели уходить, когда капризный голос Люциуса остановил их:       — Господа, я все понимаю, но это было скорее о дружбе, а не о героических подвигах. Неужели я неясно выразился?       Амфибрахий Гринграсс посмотрел на будущего свата с неудовольствием. Разумеется, отец невесты понимал, чем именно эти молодые артисты раздражают Люциуса. Однако придираться к ним было верхом глупости! И крайне дурным тоном, между прочим. Амфибрахий собрался было урезонить потенциального родственника, но жена внезапно сжала его локоть и едва заметно покачала головой. Глава семейства обвел взглядом собравшихся, увидел встрепенувшихся Асторию и Драко — и понял, что лучше не вмешиваться.       Тем временем за кулисами растерянно негодовал Рон Уизли.       — Капец! — шепотом кричал он. — Что у нас есть героического?! И что этот придурок сочтет героическим?! Ну, народ, у нас что-нибудь есть?       — Есть, — зло бросила Гермиона, плечом отодвигая Рона от выхода на сцену.       — Герми?..       Гермиона решительно мотнула головой и распахнула занавес. Вчерашний день выпил из нее все силы, зато вечер разозлил и как будто встряхнул. Если Драко всерьез поверил, что она взяла у Люциуса деньги за расставание с ним, то он не стоил ни ее любви, ни ее великодушия. Никогда она не упрекала Драко за то, что в свое время он был на неправой стороне! Но теперь Гермиона чувствовала за собой право бить наотмашь. Именно это она и собиралась сделать, пусть и не физически.       Девушка подошла к самому краю сцены, расправила плечи и горделиво вскинула голову. Звонким ученическим голосом она объявила:       — Баллада о борьбе.       Невилл на миг схватился за голову, но привычка подстраивать аккомпанемент под выступающего победила. Он взмахнул палочкой, активируя нужный музыкальный амулет.              — Средь оплывших свечей и вечерних молитв,       Средь военных трофеев и мирных костров       Жили книжные дети, не знавшие битв,       Изнывая от мелких своих катастроф.              Детям вечно досаден их возраст и быт.       И дрались мы до ссадин, до смертных обид.       Но одежды латали нам матери в срок,       Мы же книги глотали, пьянея от строк.              Липли волосы нам на вспотевшие лбы,       И сосало под ложечкой сладко от фраз,       И кружил наши головы запах борьбы,       Со страниц пожелтевших слетая на нас.              И пытались постичь мы, не знавшие войн,       За воинственный клич принимавшие вой,       Тайну слова «приказ», назначенье границ,       Смысл атаки и лязг боевых колесниц.              А в кипящих котлах прежних боен и смут       Столько пищи для маленьких наших мозгов!       Мы на роли предателей, трусов, иуд       В детских играх своих назначали врагов.              И злодея следам не давали остыть,       И прекраснейших дам обещали любить,       И, друзей успокоив и ближних любя,       Мы на роли героев вводили себя.              Только в грёзы нельзя насовсем убежать.       Краткий век у забав — столько боли вокруг!       Попытайся ладони у мертвых разжать       И оружье принять из натруженных рук.              Испытай, завладев еще теплым мечом       И доспехи надев, что почем, что почем!       Разберись, кто ты — трус иль избранник судьбы,       И попробуй на вкус настоящей борьбы.              И когда рядом рухнет израненный друг,       И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,       И когда ты без кожи останешься вдруг       Оттого, что убили его — не тебя, —              Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал       По оскалу забрал: это смерти оскал!       Ложь и зло, погляди, как их лица грубы.       И всегда позади воронье и гробы.              Если мяса с ножа ты не ел ни куска,       Если, руки сложа, наблюдал свысока,       А в борьбу не вступил с подлецом, с палачом —       Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем!              Если, путь прорубая отцовским мечом,       Ты соленые слезы на ус намотал,       Если в жарком бою испытал, что почем —       Значит, нужные книги ты в детстве читал!              Гермиона тихонько перевела дыхание и обвела взглядом притихших зрителей. В стороне судорожно дергал ворот рубашки пунцовый Драко. Прямо перед девушкой раздутый, как индюк, Люциус набирал воздух в грудь. Казалось, еще чуть-чуть, и у него пар пойдет из ушей. Гермиона улыбнулась ему надменно и немного глумливо, коротко поклонилась, прижав руку к груди, и в полной тишине покинула сцену.       — По-моему, можем сворачиваться, — сказала она друзьям. — Никакой договор нам не светит.       — Да это ни в какие ворота не лезет!!! — взревел с той стороны занавеса Люциус Малфой, подтверждая предположение Гермионы. — Да как она смеет?! Во-о-о-он! Вон из моего дома!       — Кхм-кхм, — подала голос синьора Бьянка. — Позвольте напомнить, что это мой дом.       — Скузи, синьора! — не унимался Люциус. — Вон из не моего дома! Я такого не потерплю!!!       — Но вы же просили молодых людей исполнить что-нибудь героическое, — вежливо напомнила госпожа Гринграсс. — И даже изволили перебирать харчами. Юные артисты так старались для вас, а вы!.. Фи, какая неблагодарность.       Слышавшие это артисты переглянулись, пытаясь не рассмеяться. Первой не выдержала Лаванда, прыснув в кулак.       — Ой, нет, только не здесь! — всполошился Рон и поволок жену в дальнюю часть фургона, за реквизит.       — Ну что, собираемся? — невозмутимо поинтересовалась Луна. — Кажется, здесь наше выступление закончилось.       Они с Невиллом ушли, а к Гермионе робко подошел Гарри. Джинни сопела ему в плечо, сопереживая и мужу, и подруге.       — Герми, ты как? — осторожно спросил Гарри.       — Не ожидала от вас такой подставы, — устало вздохнула Гермиона, — но Джин права: приятно было назвать Малфоя козлом.       — Которого? — встрепенулась Джинни.       — Обоих.       — Ты не сердишься? — уточнил Гарри.       — Сержусь, — спокойно ответила Гермиона. — Но уже не очень. Сил не осталось. Идем, ребята. Пора сваливать отсюда. — Она отошла от притихших Поттеров, но через пару шагов повернулась: — И вот еще что. На этом мой отпуск закончен.       — Герми!..       — Сил нет, — выдохнула Гермиона, прикрывая глаза. — Нет у меня никаких сил, — раздельно проговорила она и ушла, оставив растерянных друзей.              В это же время Астория оттащила Драко из-под навеса, где бушевал Люциус и изощренно иронизировали дамы, в тень деревьев. На Драко было жалко смотреть. Астория помахала на него своим веером, потом легонько ткнула кулачком в бок и похлопала по щекам.       — Ну все, все, — уговаривала она. — Не падай в обморок. Считай, что твоя Гермиона тебе отомстила за все хорошее. Ох, и зла же она на тебя!       — Она не моя, — прохрипел Драко.       — Ничего, исправишь эту досадную оплошность. Постараться, конечно, придется, но ты, главное, не отступай. Как женщина тебе говорю: покаяние и смирение! Смирение и покаяние, Малфой, усёк?       — Поползать на коленях? — криво усмехаясь, уточнил Драко.       — Обязательно! — без тени иронии согласилась Астория. — И еще. Даже если женщина не права, попроси у нее прощения!       — Не успею. Она меня заавадит.       — Не дрейфь! Прорвешься.       — Ух, как ты в меня веришь!       — Ну, начал шутить — значит, ожил. Прекрасненько!       Драко и Астория неспешно двинулись в направлении дома, обсуждая порядок действий по смягчению Гермионы Грейнджер, когда их догнали Дафна и Панси. Несостоявшиеся супруги замолкли, не желая объясняться с настороженными барышнями. Пауза затягивалась, и Драко решился. Он коротко чмокнул Асторию в щечку и отступил на шаг.       — Удачи, Малфойчик! — пожелала Астория. — Буду держать за тебя кулачки.       — Учти, Гринграсс, если твой метод не сработает, я вернусь, отведу тебя к алтарю — и будешь мыкаться со мной всю свою жизнь! — пригрозил Драко.       Астория похлопала ресничками, открыла и закрыла рот, а потом резко повернулась к сестре.       — Даф, у нас есть Феликс Фелицис? Драко очень нужно!       Драко засмеялся и, махнув рукой, стал отходить от девушек спиной вперед.       — Не надо, Асти, у меня есть свой! Спасибо!       Он развернулся и убежал. Астория помахала ему вслед платочком и умиленно вздохнула:       — Малыш совсем вырос.       — Асти, что это сейчас такое было? — подозрительно поглядывая на сестру, спросила Дафна.       — Давала Драко напутствие перед дальней дорогой и сложной задачей.       — Не поняла. А как же свадьба?! — вспыхнула Панси.       — Ну… Есть вероятность, что меня пригласят. Ма-а-аленькая такая вероятность. Это если Грейнджер его простит и они помирятся.       — Ты что?.. — не поверила своим ушам Паркинсон. — Отправила своего жениха прямиком в логово маглокровки? Аж прям в ее объятия?       — Ну да, — Астория пожала плечами и грустно улыбнулась. — Драко, конечно, хороший, но меня он совсем не любит, а вот Гермиону — да. Очень сильно.       Панси с размаху закрыла ладонью глаза и покачала головой. Дафна, внимательно глядевшая на сестру, осторожно прикоснулась к ее руке.       — Асти, ты уверена?       — Да, — вздохнула Астория. — Зачем ломать жизнь себе и ему? К тому же, а вдруг я встречу кого-нибудь, с кем у меня будет такая вот любовь?       — А если не встретишь? — очень тихо спросила Дафна.       Астория подняла на сестру тяжелый серьезный взгляд.       — Это все равно не повод выходить за человека, который в лучшем случае будет относиться ко мне как к сестре.       — Эх, — Дафна махнула рукой, приобняла Асторию за плечи и, подергав за рукав причитающую Панси, кивнула в сторону дома. — Пойдемте, девчонки, накатим пирожных. И просто накатим. Сегодня есть за что!