Музыкальная история

      — Что? — просипел Драко и даже мотнул головой, чтобы развеять туман перед глазами.       — Пой, говорю! Я знаю, ты умеешь!       — Драко, пожалуйста! — Астория сделала щенячьи глазки и сложила молитвенно ладошки. — Ты мне никогда не пел!       — А вот это упущение, Малфой, — высказался Уизел, отпив из кружки. — Как это ты за девушкой ухаживал, предложение сделал, а ни разу не развлек?       — Поучи меня еще, — проворчал Драко, напряженно оглядываясь. Бежать не было никакой возможности, силы противника превосходили в разы. Орудие пытки со струнами уже лежало на коленях.       — И поучу, — насмешливо заявил Рон, явно захмелевший с трех глотков. — Я своей жене такие серенады пел, что закачаешься! Скажи, Лав-Лав?       — Закачаешься, — согласилась Лаванда, сверля при этом взглядом не своего муженька, а Драко. — Все деревья вокруг дома качались от твоего пения, этого не отнимешь.       Дафна и Панси захихикали, Рон ощутимо смутился. А Драко вдруг ощутил злость и азарт.       Над ним откровенно издевались, его высмеивали, его старались задеть. Возможно даже, инициатором этой провокации и не была Грейнджер, вон как старательно не смотрит в его сторону и делает вид, что ничего не происходит. Но кто, Мордред ее побери, дал ей право быть такой безразличной и отстраненной, когда сам Драко горел на медленном огне?!       Молодой человек уверенно перехватил гриф, тронул струны. Едва-едва подкрутил колки. Сел поудобнее. Голос его почти не слушался, подрагивал, звучал сипло, но от этого смысл слов только заиграл новыми красками. Драко остановившимся взглядом смотрел в огонь и пел:              — Покроется небо пылинками звезд       И выгнутся ветви упруго.       Тебя я услышу за тысячу верст.       Мы эхо, мы эхо,       Мы долгое эхо друг друга.              И мне до тебя, где бы ты ни была,       Дотронуться сердцем не трудно.       Опять нас любовь за собой позвала.       Мы нежность, мы нежность,       Мы вечная нежность друг друга.              И даже в краю наползающей тьмы,       За гранью смертельного круга,       Я знаю, с тобой не расстанемся мы.       Мы память, мы память,       Мы звездная память друг друга.              Восторженно ахнула Астория, одобрительно забубнила Панси, завозился на своем месте от неловкости Уизел. За всем этим копошением только Драко услышал, как сдавленно выдохнула Гермиона. Ему не надо было на нее смотреть, чтобы знать — она расправила плечи и закрыла глаза. Она всегда так делала, чтобы переждать всплеск эмоций, справиться с волнением. Хорошо! Значит, и ее пробрало. Значит, не у него одного сейчас нестерпимо ноет сердце и завязываются в тугой ком внутренности.       — Здорово, Малфой, — несколько неуверенно проговорила Джинни, когда утихли девичьи восторги. — Очень… — она сделала неопределенный жест рукой, подыскивая слово, но не справилась. — Очень! Понимаешь?       — Спасибо, — сардонически ухмыляясь, ответил Драко. Надо же! Сама непреклонная Уизлетта одобрила его! Не иначе, в лесу сдохло что-то большое. Он оскалился и процедил сквозь зубы: — Я написал эту песню для своей невесты.       Астория прижалась к его боку и стала благодарить, но даже ее щебетание не помешало Драко услышать, как резко и зло втянула носом воздух Гермиона. Он постарался смягчить выражение лица, чтобы не пугать Асторию, и даже справился посмотреть на девушку и улыбнуться. Пожалуй, можно считать себя отомщенным…       Все испортила Дафна, отобравшая у него гитару.       — Ну, мы свою часть выполнили, а вы все отлыниваете! — заявила она, передавая инструмент Грейнджер. — Давай, Гермиона!       Та вскинула голову и полоснула Дафну таким острым взглядом, что девушка отшатнулась. Даже у сидящего поодаль Драко зашевелились волосы. На короткий миг он испытал укол совести. Возможно, не стоило так дразнить Гермиону? С другой стороны, она заслуживала. По крайней мере, Драко был в этом уверен, пока Грейнджер не коснулась струн и не запела:              — Не отрекаются, любя,       Ведь жизнь кончается не завтра.       Я перестану ждать тебя,       А ты придёшь совсем внезапно.       Не отрекаются, любя.              А ты придёшь, когда темно,       Когда в окно ударит вьюга,       Когда припомнишь, как давно       Не согревали мы друг друга.       Да, ты придёшь, когда темно.              И так захочешь теплоты,       Не полюбившейся когда-то,       Что переждать не сможешь ты       Трёх человек у автомата,       Вот как захочешь теплоты.              За это можно всё отдать,       И до того я в это верю,       Что трудно мне тебя не ждать       Весь день, не отходя от двери.       За это можно всё отдать.              Не отрекаются, любя,       Ведь жизнь кончается не завтра.       Я перестану ждать тебя,       А ты придёшь совсем внезапно.       Не отрекаются, любя.              Над полянкой повисла звенящая тишина. Внутри Драко клокотали гнев и обида пополам с растерянностью и болью. Гермиона сидела с каменным лицом, бледная как мел. Несколько смущенные барышни Гринграсс переглядывались, Панси грустно вздыхала.       Всеми забытый Амфибрахий, внимательно следивший за молодежью с приступки фургона, зашевелился и подошел к костру, начал благодарить артистов за прекрасный вечер. Встрепенулся и отмер Рон, напоминая всем, что завтра еще один день прослушивания, не пора ли по кроваткам?..       Драко резко подхватился, почти грубо потянул за руку Асторию, ставя ее на ноги. Девушка удивленно посмотрела на него, но промолчала. Следом за ними начали подниматься Панси с Дафной, вразнобой объясняясь в любви к хорошей музыке и редким голосам. Драко едва дождался, пока они наговорятся и можно будет проводить девиц до особняка. Зашевелились и музыканты, собирая пледы и посуду. Окинув их всех мрачным взглядом и не увидев Гермионы, Малфой стремительно пошагал к дому, волоча за собой Асторию. Она почти бежала, но благоразумно помалкивала. Только когда они были почти у парадного подъезда, девушка вырвала руку из хватки Драко.       Он резко затормозил, повернулся со свирепым видом — и натолкнулся на возмущенный взгляд невесты. Астория потирала запястье, за которое ее тащил Драко, и смотрела на него с непривычным для нее прищуром.       — И что это было? — напряженно спросила она.       Драко набрал в грудь воздуха, желая выплеснуть всю бурю эмоций, кипевшую в душе, но только щелкнул челюстью и длинно выдохнул. Астория ни в чем не виновата.       — Извини, — пробормотал он, проводя ладонями по лицу, чтобы стереть охватившую его злость. — Ничего… Извини!       — Знаешь, Драко, — сквозь зубы процедила Астория, — тебе бы остыть!       Она обошла жениха по широкой дуге и скрылась в доме. Драко недоуменно поморгал глазами ей вслед. Никогда еще Астория не шипела на него. Прекрасно, просто прекрасно! Наглая заучка и невыносимая всезнайка Грейнджер умудрилась поссорить их. С досады пнув цветной гравий дорожки лакированным носом туфли, Драко почти бегом бросился к сараю с метлами. Ни спать, ни общаться с кем бы то ни было сейчас он просто не мог, а бездумный полет над ночным морем — самое то, чтобы сбросить напряжение. И без разницы, что это опасно. В таком состоянии Драко обычно бывало все по плечу; даже свернуть свою дурную голову не казалось страшным. Выхватив из стойки первую попавшуюся метлу, он успел подумать, что его сломанная шея разом решит все проблемы, горько усмехнулся и сел верхом.       Метла оказалась испорченной. Не полетела.       Зарычав, Драко швырнул подлую деревяшку на землю и от души потоптал ее ногами. Легче не стало, и он попинал коварное средство передвижения. Ничего он этим не добился, только окончательно испортил дорогую обувь. Но расхристанные чувства требовали выхода, и Драко, подхватив жертвенную метлу, побежал к ближайшим деревьям.       По дороге он то и дело спотыкался, разок грохнулся на четвереньки, но все же достиг своей цели. Он ухватился за край древка и с отчаянным криком лупанул метлой по стволу дерева. Рукоять жалобно хрустнула, но уцелела. Зато из-за дерева кто-то испуганно вскрикнул и шарахнулся в сторону.       — Люмос! — раздался дрожащий и такой знакомый голос. На конце волшебной палочки вспыхнул огонек, освещая бледное заплаканное лицо Гермионы.       — Ты! — сипло рявкнул Драко, отбрасывая метлу.       Гермиона открыла рот, глубоко вдохнула, словно собиралась закричать, но вместо этого развернулась и побежала.       Драко догнал ее. Схватил за руку, дернул назад, повернул к себе лицом и, удерживая за плечи, несколько раз тряхнул. Он ничего не говорил, только скалился, пожирая растерянную и немного испуганную Гермиону глазами. Она тоже молчала, только таращилась на него, а он все не мог понять, что же выражает ее взгляд — слишком многое там смешалось.       Наверное, он слишком сильно сдавил пальцами ее плечи, слишком резко встряхнул.       — Пусти! — пискнула Гермиона и предприняла слабую попытку вырваться. Это стало спусковым крючком.       — Ты! — снова выдохнул он. — Что ты здесь забыла?!       — Ничего! Пусти!       — Ага, щасссс! Как ты могла?! Зачем?!. — вряд ли в этих вопросах был хоть какой-то смысл, но промолчать у Драко уже не получалось. Пусть скажет хоть что-нибудь.       — Что я могла? — жалобно проскулила Гермиона, полностью выбитая из колеи его напором.       — Как ты узнала, что свадьба будет здесь?! Зачем появилась?!       — Да не знала я ничего!       — Врешь! Всегда врала!!!       — Ах, ты!.. — кажется, обида и злость вернули Гермионе уверенность в собственных силах и способность соображать. — Да как ты!.. — она вцепилась в рубашку Драко там, куда дотянулась — на боках, царапнула кожу сквозь ткань. — Отпусти меня, придурок! Это ты всегда мне врал!!! Ты с самого начала знал! С первого дня знал, и все равно!..       — Припёрлась, взбаламутила, — шипел Драко, не отпуская Гермиону. — А теперь корчишь из себя святую невинность? Как ты могла?!       — Это ты как мог?! — закричала Гермиона, и по ее щекам потекли слезы. Драко так изумился, увидев это, что замер на месте, перестав трясти девушку. Она оттолкнула его, но не убежала, а стала наступать, тыча пальцем ему в грудь. — Ты меня не просто предал! Ты всегда знал, что у нас ничего не может быть, и все равно начал! Ты был помолвлен, но увивался за мной! Зачем?!       — Я не… — растерянно пробормотал Драко. Гермиона мотнула головой и сдавленно прошептала:       — Зачем, Драко?       Столько в этом шепоте было боли, и горечи, и обиды, что сердце Драко пропустило удар. Несколько секунд он вглядывался в лицо девушки, а потом обхватил ее щеки ладонями и поцеловал.       Гермиона как будто ждала этого, как будто давно и страстно хотела. Она отвечала на поцелуй горячо и жадно, с отчаянностью обреченного человека. Она словно выпивала Драко до дна, вынимала из него душу. Но и отдавала свою взамен, и Драко чувствовал, как оживает. Он целовал, и стискивал Гермиону в объятиях, и впитывал ее запах, ее вкус, ее всю каждой клеточкой своего тела. Он забыл, что нужно дышать, и все равно не мог остановиться. Лишь когда Гермиона судорожно втянула носом воздух, молодой человек отстранился, впрочем, не выпуская ее из рук. Драко покрывал короткими поцелуями ее щеки, лоб, виски́ — и горячечно шептал:       — Все неправда, Гермиона! Все неправда! Я никогда… Я не знал… Нет, не так! Я знал, что родители хотят женить меня на Астории, но это было их желание, и не больше. Я никогда не ухаживал за ней, она мне никогда не нравилась как женщина.       — А Нерушимый брачный договор? — всхлипнула Гермиона, прижимаясь к нему.       — Вранье! Все было обговорено на словах, и то — между отцом и Амфибрахием. И все! Не было никакого договора, Гермиона. Его и сейчас нет. Я просто смирился с тем, что ты меня бросила…       Гермиона резко вскинула голову и полоснула по Драко острым взглядом.       — Я тебя — что? — хмуро спросила она.       — Ты меня предала, — с неизбывной печалью ответил Драко. — Зачем ты взяла у отца деньги? — он длинно тоскливо вздохнул. — Не ожидал от тебя, что ты назначишь за меня цену. Ты же гриффиндорка! — Драко криво усмехнулся, пытаясь свести все к шутке.       — Ах, вот оно что, — холодно проговорила Гермиона и высвободилась из его объятий. — Ты, значит, решил, что я взяла деньги за то, чтобы освободить тебя от себя? Для Астории?       — Я своими глазами видел квитанцию о переводе денег, — развел руками Драко. Гермиона отступила на шаг.       — А я своими глазами видела твой брачный договор с Асторией.       — Ты не могла ничего такого видеть, — Драко выдохся, кричать и что-то доказывать у него не было ни сил, ни запала. Он просто покачал головой, стоя на месте. — Его не существует.       — Да что ты! — язвительно протянула девушка. — Какая интересная мысль!       — Гермиона, — полным безнадеги голосом позвал Драко.       — Не трогай меня, — сухо сказала она, отступая еще на шаг. — Не приближайся ко мне никогда. Понял, Малфой?       Гермиона отвернулась и решительно двинулась вглубь сада. Драко провожал ее тоскливым взглядом. Густая тропическая ночь почти скрыла ее силуэт, когда он попытался еще раз:       — Гермиона!       Она не повернулась, даже не сбилась с шага. Только взмахнула палочкой, накладывая на себя чары невидимости.