She's a monster

Ей снились кошмары, девушка не запомнила какие именно, но проснулась она в холодном поту, голова досадно болела, чем только ухудшала и так плачевное состояние Танка. Повернувшись, она увидела Крис, та сладко спала, обнимая её. Дыхание участилось, сердце вновь громко забилось в бешеном ритме, и она на секунду подумала что разбудит её. Ей было страшно. Было страшно, потому что она ей напомнила о том, что было в детском доме, страшно, потому что Таня не знала, что она будет делать дальше, ведь клетка захлопнулась, выхода не было, и это прекрасно понимали обе девушки. Но хуже всего было понимание, что она не может этому противостоять, ведь насилие в сторону Крис она себе запрещала проявлять, даже если без этого нельзя. Танк могла бы дать отпор, но только обещание, что она дала себе было сильнее. Она хорошо знала характер Крис, знала и о том, что если она что-то захотела, то она это получит, это означало лишь то, что Таню уже можно было назвать пока ещё живым трупом. Вряд-ли Желточенко знала про запрет на насилие в ее сторону, но Тане отчаянно казалось, что она это знала и пользуется этим в свою же пользу. Но не смотря на ужас, Танк освободилась от крепких объятий, стараясь не издавать шума, и тихо вышла из комнаты. За окном было темно, Каширина только сейчас это заметила, время было просто негде посмотреть, телефон остался где-то на речке, вспомнив это, она вспомнила и про Аню, так как Танк была пьяна, она не помнила большую часть всей посиделки, но помнила, что весь вечер провела с Тихой, и это было даже больше, чем хорошо. Она выглянула на балкон, это был 8 этаж, прыгать Таня и не хотела, ведь что она сможет сделать, если сбежит? Крис явно найдет её и опять заставит испытать это чувство животного страха, что так не нравилось Тане. Рядом лежали сигареты, отлично. Она давно не курила, ведь Таня бросила, но всё же взяла зажигалку и кончик сигареты загорелся слабым огнём. Танк сделала затяжку, кашляя от дыма, как же долго она не курила. Второй вздох прошёл лучше, и она выпустила дым изо рта, вспоминая как ругалась Крис, когда та замерзала, стоя на холодном полу босиком, в одной футболке и коротких шортах. Она всегда была для неё как опора, как мама, что так нежно любила её, заботилась о ней и раздавала свои запреты и советы, Таня всегда думала что это все лишь потому, что Крис хочет чтоб ей было лучше, но что же оказалось на самом деле? Она просто хотела полностью заполучить её, хотела чтоб она принадлежала ей, Таня внезапно сравнила себя с собакой, и в груди что-то неприятно защемило. Пару слёз скатились по щекам, оставляя мокрую дорожку после себя. Она оперлась о железные перила и выглянула наружу. Фонари горели тусклым, желтоватым светом, освещая улицы, редкие машины стояли на парковке, на улице ни души, ни звука, лишь лёгкий ветерок, что подхватывал дым и уносил его вместе с мыслями Кашириной. Такой вид вызывал огромную тоску и отбирал последнюю надежду на спасение умирающей души. Смотря на пустые дороги, хотелось кричать от безысходности, ей всего лишь нужно было поговорить с кем-нибудь, ощущая, что она не одна в этом мире. Сигарета несильно обжигала губы Тане, ведь она уже практически закончилась. Каширина много раз была у нее, много раз они стояли вместе на балконе, смотря на красивый вид, много раз Крис приносила ей сюда горячий чай, ведь Тане постоянно холодно здесь, много раз она смотрела, как курит Желточенко, и каждый раз морщилась от запаха сигарет, когда та наклонялась её поцеловать. Желточенко обещала бросить ради неё, но все же иногда ломка по никотину брала вверх. Слеза потушила сигарету и Таня выкинула окурок на улицу, доставая новую. Такой родной балкон сейчас был как будто незнакомым, а вид из него зловещим, он не дарил ту радость, лишь пугал её. Она тщетно стирала слезы, что непроизвольно катились с глаз, делая новую затяжку. До безумия хотелось домой, хотелось в теплые руки Тихой, чтобы уснуть там. Неважно что она скажет ей, Тихая бы всё поняла и приняла её в свои нежные объятия, даря душевное и физическое тепло. Вторая сигарета закончилась и упала вслед за предыдущей, она ещё немного посмотрела вниз, роняя пару слёз, и закрыла окно. Крис всё так же мирно спала, и Таня тихо прошла на кухню, двери закрывались, заглушая звук поставленного чайника. Холодными руками она достала кружку и налила туда фруктовый чай, который Крис купила специально для Тани, ведь та очень любит его. Таня любила и Крис, но от этой мысли делалось только больнее и она предпочла не думать об этом. За окном было всё так же темно, но лунный свет хорошо освещал кухню, ведь она не включала свет, боясь разбудить девушку. Меньше всего на свете она хотела вновь увидеть голубые глаза девушки, и если их можно было сравнить с морем, то тогда Таня до жути боится воды. Она просидела на кухне около часа, прижав коленки к подбородку, слёзы давно закончились, но только боль осталась. На улице начало рассветать. На запястьях были красно-синие следы от верёвки, они не давали Тане забыть всё что было несколько часов назад. Она почувствовала себя просто ужасно, когда услышала шум из-за двери. Крис проснулась. Неприятный комок сдавил горло, страх опять накатил на её тело, заставляя трястись. Таня, кажется, перестала дышать и, не смея пошевелиться, прислушивалась с шагам, что направились к ванной, славу богу, не к ней. Она понимала, Желточенко знает, что Таня дома, ведь бежать ей некуда, она все равно её заставит вернуться. Спустя совсем немного дверь на кухню всё-таки открылась, и Таня почувствовала себя голой под взглядом девушки, она опять замерла, будто перед хищным зверем. – Таня, налей мне тоже чай, пожалуйста.– Крис села рядом с ней, и Танк повиновалась, а что ей оставалось ещё делать? Чайник вновь издал звук закипания, она стояла спиной к ней, ведь боялась опять увидеть этот пожирающий взгляд. Каширина почувствовала руки на талии, голова Крис легла на её плечо, носом утыкаясь в шею, ужас опять подкатил к Тане, заставляя сжать руками край стола, в голове она перебрала уже все молитвы, к сожалению, она не помнила ни одной наизусть. – Я вчера говорила про новые правила, ты знаешь, их совсем немного.– Уже крепче обхватывая тело, она сиплым голосом сказала ей. – Давай так, ты переедешь ко мне, не волнуйся, я вещи привезу. Алкоголь для тебя теперь под запретом, как и общение с Тихой, наверное ты уже поняла это. Извини, Таня, но так нужно, так будет лучше для нас. Я не буду извиняться за то, что было, знаешь, ты сама в этом частично виновата.– Она уже больнее сжала её в своих руках, прижимая крепко к себе, заставляя Таню почувствовать себя зверьком в капкапе. – Ч-чайник скипел.– Крис отошла и села на место. Она прожигала дыру в спине дрожащей Тане. Танк чувствовала себя униженной, никто не мог заставить её бояться, она была как будто опять маленькой девочкой, что не могла себя защитить. Поставив наполненную кружку рядом с Желточенко, она села подальше от неё. – Ну ты чего? Боишься меня?– Улыбаясь сказала Крис и отпила, в ответ последовало молчание. – Ответь. Ты боишься меня?– Взгляд стал серьёзней, заставляя Таню сжаться. – Да,– еле слышно сказала Таня, но Крис явно это услышала. Она резко встала, чем сильно напугала Танка, и направилась к выходу из кухни. – Поехали, заберём вещи.– Крис крикнула ей, и та, выдохнув, вышла к ней. – Не переодевайся, не хочу ждать тебя. Крис взяла её за запястье и поставила возле выхода, она села на корточки и взяла кроссовки Тани. Танк растерялась, но все же дала надеть на себя обувь, думая про себя какая же глупая затея противиться ей. – Мне нравится, как ты выглядишь снизу.– Крис ухмыльнулась и посмотрела в испуганные глаза напротив. Как же Тане хотелось чтоб это всё прекратилось, слишком мучительно долго она завязывала шнурки. Крис наконец закончила, поднимаясь во весь рост. Она открыла дверь и выпустила Таню, сама же взяла ключи от машины и вышла вслед за девушкой. – Дай руку,– она раскрыла ладонь, протягивая её перед Кашириной. Таню пробила крупная дрожь, но она пыталась не подавать виду, что ей не по себе даже от таких, казалось бы, безобидных просьб и покорно положила руку, Крис сжала её. – Что, пропала твоя гордость? Следуешь всем моим просьбам, уже не такая наглая как вчера. Почаще бы так, милая, ты так ещё больше меня заводишь.– Крис ухмыльнулась, Таня старалась не заплакать, ведь это больше, чем просто унизительно, она буквально смеялась над ней, чем вызывала агрессию Тани, но та могла лишь сжать челюсти и сглотнуть. Никто не может с ней так обращаться, но страх опять быть прикованной к кровати, чувствую мучительно нежные прикосновения Крис заставлял держать себя в руках, проглатывая обиду. Танк сжала кулаки, стараясь держать себя в руках, но страх и агрессия хотели взять вверх и тогда изуродованный труп Крис нашли бы в ближайших кустах. Сама мысль о том, что если она даст волю ярости и ударит её, то наверняка не остановится на одном ударе, пугала её, даже больше, чем вновь увидеть на своих руках ее кровь. Она хотела сесть на заднее сиденье, подальше от девушки, но Крис придержала дверь, кивая на переднее сиденье, Таня, выдохнув, повиновалась. Желточенко села и машина поехала, и вот опять, рука как будто не нашла другого места расположиться кроме бёдер Танка. Внутри все опять сжалось, первая слеза непроизвольно скатилась по щеке, и Таня постаралась как можно быстрее стереть её, пока этого не заметила Желточенко. Она до жути боялась, что Крис опять повторит ту ночь, Таня бы сошла с ума, если бы опять почувствовала внутри себя пару пальцев. Погрузившись в свои мысли, она не заметила, как они доехали до дома Ларисы и Оли. Это было вполне логично, возможно, девушки забрали вещи, но не факт. – Сиди тут, я пойду и заберу.– Крис быстро поцеловала её в щеку и вышла из машины. Она отвернулась, чтобы не смотреть на отдаляющийся силуэт девушки. В машине было тихо, Каширина слышала лишь собственное дыхание и шум в ушах, холодными руками она обняла себя за плечи, закрывая глаза. Хотелось спать, хотелось теплоты, но вместо этого у неё была лишь Крис. Вдруг дверь резко открылась, Таня вздрогнула, смотря на серьезную Крис не понимая, чем вызвано её поведение. – Сука, вещи Тихомирова забрала.– С явной злостью сказала Желточенко и достала сигарету, закуривая прямо в машине. Таня выдохнула, услышав родную фамилию, и в её груди зажглась надежда. Танк расцвела на глазах, в кончиках пальцев как будто прошёлся ток. Она увидит Тихую, её милую Тихую.