She's a monster

Машина, что принадлежала Крис, приехала к подъезду, и Таня села в нее. Желточенко усмехнулась тому, что Танк села на переднее сиденье, практически не задумываясь. Мотор заревел, и машина двинулась с места, с каждой минутой приближая Каширину с ее кошмаром. Она повернулась к Крис, чье лицо выражало спокойствие и уверенность, и открыла рот, собираясь спросить о чем-то, но видимо решила, что лучше сейчас помолчать. В неловком молчании они приехали к дому Желточенко. Не проронив ни слова, они вышли из автомобиля, направляясь к клетке Тани, где ей предстоит поплатиться за то, что она согласилась на искушение, оставшись у Тихой. Поразительно долго ехал лифт, будто оттягивая тот момент, когда Таню настигнет наказание. И Крис прервала молчание, неприятно царившее между ними. – Хочешь пойти по лестнице?– Таня замотала головой, ей точно не хотелось пойти на такое рисковое действие, ведь они могли прийти раньше, чем приедет лифт, хотя это было практически невозможно, но она бы предпочла ещё на немного почувствовать мнимое спокойствие на первом этаже, облокачиваясь о стену. Но двери открылись сразу же после того, как Таня прикрыла глаза. Они двинулись вперёд, заходя в лифт. Кнопка, нажатая Крис, зажглась синим и показывала цифру восемь. Желточенко пристально смотрела за Таней, что, хлопая глазами, отводила взгляд. Лифт дрогнул и остановился, двери распахнулись, выпуская их. Два поворота ключа в замочной скважине почему-то накатывали на Таню панику, но всё же она зашла, перешагивая через порог. Ковер "Добро пожаловать домой" будто насмехался над ней, и она почувствовала противное чувство обречённости. Разувшись, она пробежала в зал, тут же садясь в угол серого дивана. Крис не торопилась, она прошла на кухню, послышался шум воды. Таня расслабилась, наслаждаясь моментом, будто овечка, что ждёт, пока принесут топор, дабы отрубить ей голову. Она понимала, что сейчас ей придется испытать гнев Желточенко, хоть раньше она не наказывала её, когда та нарушала её запреты. Крис просто обижалась, но обида спадала, стоит только Тане поцеловать её. Сейчас этот трюк не пройдет, и Таня даже под угрозой смерти бы не поцеловала её. Под угрозой смерти - нет, а под угрозой изнасилования - возможно. Крис показалась из-за дверного проема, медленно приближаясь к ней. Таня пыталась разглядеть на лице гнев, презрение, хоть что-нибудь, что предвещало ей неприятности. Но ничего такого она не увидела, и это ещё больше пугало Танка. Она сползла с дивана, отдаляясь от надвигающейся Крис. Каширина пятилась, но в итоге уткнулась спиной в угол, понимая, что сама себя загнала в ловушку. Она повернулась вперёд и увидела перед собой стоящую Крис. – Ну-ну, ты что боишься? Не волнуйся, больно не будет, ну, не сильно.– Она села на корточки перед Таней, насмехаясь. Танк широко открыла глаза, теперь ей точно стало страшно, настолько, что хотелось просто отключится и прийти в сознание только тогда, когда Крис успокоиться, хотя она вроде и не была злая. Ветерок, словно пытаясь передать какое-то важное послание, проник через форточку, открывая ее ещё больше. Интересно, ее изначально открыла Крис? Жуткая мысль вдруг пришла в голову Тани, и она удивилась тому, что ее мозг сгенерировал такую глупую идею. Может через окно выйти? Ведь дверь всё равно закрыта, ключи она куда-то убрала из домыслов, что Танк попытается убежать. Рука, которая провела по щеке заставила тело пробиться током. Каширина резко наклонила голову вбок, уклоняясь от прикосновений. Тогда Желточенко ласково улыбнулась, приближаясь ещё ближе. – Отдайся мне. Ты так и не сказала, что ты моя. Возможно, мы можем договориться, давай так, ты признаешь это, а я в свою очередь не сделаю тебе больно. – Нет. Блять, Крис, ты сошла с ума, тебе нужна помощь,– голос не дрожал. Желточенко улыбнулась, посмотрев в глаза Тани, а после руки пристроились на бедрах, вызывая волну паники у Танка. Запястья заныли, напоминая, что было тогда, и Таня в бреду резко поднялась, отталкивая Крис, она убежала на кухню, ведь это единственное место, где можно было спрятаться, но увы у Крис другие планы. Таня с силой захлопнула дверь, закрываясь, хлюпенькая дверь разделяла их, и Танк схватила нож со шкафчика. Она сама не поняла для чего, ведь убить ее она точно бы не смогла. Не так страшно было сесть за убийство, как страшно осознать, что она вновь дала волю своим эмоциям. С ножом хотя бы Таня чувствовала себя хоть в какой-то безопасности, о которой ещё можно было бы поспорить, но всё же, Желточенко не глупая, чтобы подходить к вооруженному человеку, так что хоть капельку защиты нож давал. До безумия было противно от прикосновений Крис, они словно отпечатывались на коже, въедаясь навсегда, оставаясь уродливыми шрамами, которые видела только Таня. Сокрушительный удар по двери ввёл Таню в ступор, такое она точно не могла предугадать. Сжимая холодное оружие, она попятилась к окну, ведь дверь задрожала под уверенными толчками Крис, собираясь раздробиться. Затем всё резко прекратилось, было слышно, как отдаляется девушка. Танк прижалась в угол комнаты, держа перед собой нож, на случай, если Крис всё-таки проникнет к ней. Но всё было тихо, а вскоре послышались голоса из телевизора, нет, так не может быть. Таня точно бредит, не может же быть, что Крис просто так её отпустила и сейчас спокойно что-то смотрит? Но в ближайший час ничего не слышалось, лишь отдаленные разговоры и шуршание Крис в зале. Таня положила нож, ей было частично интересно, почему Желточенко не выбила эту дверь, ведь она могла. Каширина встала, садясь за стол, только сейчас она заметила, что телефона у нее нет, наверное, он выпал где-то. Она себе под нос поругалась, виня себя за такую невнимательность. Чувство страха постепенно спадало, она даже налила себе чай, не боясь, что звук чайника напомнит Крис о ней. Таня не сомневалась, Желточенко и так прекрасно помнит о ней сейчас. Она положила голову на руки, чувство спокойствия вновь воцарило в её сердце. Постепенно качающаяся нога Танка остановилась, ведь она задремала под умеренный шум телевизора, Крис не было слышно. Короткий сон, если его можно так было назвать, прервало щёлканье. Таня, открыв глаза, опешила, увидев, как заходит Крис на кухню. – Глупая, у меня ключи есть. Ты не подумала об этом?– Голос рядом пугал Таню, заставляя её сердце биться чаще. Крис улыбнулась, хватая за запястье, больно надавливая на синяки. – Я бы могла выебать тебя снова, но наказание не должно никому нравиться, правда? Тебе же в прошлый раз понравилось, хотя чего греха таить, мне тоже,– она гадко улыбнулась, смотря как краснеет Таня и, схватив за шкирку, резко подняла её на ноги, словно щенка, – помнишь, как ты купалась с Тихой? Пошли, со мной тоже поплаваешь. Желточенко, все ещё не отпуская свою железную хватку, дёрнула ее, ведя за собой в ванную комнату. Танк вырывалась, но не так усердно, ведь бежать все равно некуда, но и смирятся с происходящим она не хотела. Если дело касается избиения, то Таню это не пугало, она бы не испугалась вырываться, правда ударить по-прежнему не в состоянии. Но когда Крис нежно прикасается к ней, пытаясь принести удовольствие, то тело отказывалось слушаться, а мозг отключался. Таня превращалась в беспомощного ребёнка, который не может рассказать маме, что дядя трогает её между ног. В любом случае быть избитой лучше, чем изнасилованной, верно? Из раздумий вывел шум воды, мерзкое громкое шуршание льющейся воды, что с большим напором лилась на дно ванны, дарило какое-то странное предчувствие. Каширина немного повернула голову набок, будто собака, что видит непонятный интересующий ее предмет, но вскоре она повернулась к Крис, которая уже во всю наблюдала за ней, противно ухмыляясь. Горячая вода прикрыла дно, будто одеялом, пар редким, еле видным облаком поднимался наверх. – Ну, расскажи, как с Тихой? Хорошо посидели?– Крис с нежностью погладила по волосам Танка. – Нормально,– отрезала Таня, ведь говорить с ней точно не хотелось. Она уже с дерзостью посмотрела на неё, поднимая подбородок. Ванна заполнилась на треть. – Мне понравилось, как ты в платье выглядишь, особенно в таком, коротком. Ты знаешь, я куплю тебе таких, будешь ходить в них дома, ну, раз тебе тоже нравится.– Крис села на край ванны, перекидывая ногу на ногу. Она знала, Таня просто слишком глупа сейчас и просто не понимает, что Крис хочет сделать. – Я не буду в них ходить дома, особенно у тебя.– Таня оперлась спиной о стенку, складывая руки у груди. Крис выключила воду, что уже добралась до половины ванны, и жестом пригласила подойти. Таня не сдвинулась с места, с вызовом смотря на неё, но неприятные воспоминания о том, как её топили в детском доме лезли в голову, будто просачиваясь через самые маленькие трещины ее разума. Она отвела взгляд, а после потрясла головой, пытаясь отогнать их. Вдруг тишину прорезал лязг ремня, который снимала Желточенко, а после она подошла к ней, вновь зажимая тело между собой и стенкой. Танк посмотрела снизу вверх на её глаза, и увидела свое отражение в широких зрачках. Тело вновь онемело, стоит ей почувствовать движение на спине. Она инстинктивно выгнулась, дабы избежать соприкосновения, но получилось лишь ещё ближе прижаться к Крис. Желточенко дёрнула её за плечо, заставляя повернуться, тут же ловя её руки, она связала их вместе, туго натягивая ремень. Запястья заболели, а в Тане начала просыпаться паника, ведь без рук она была бессильна перед Крис. Каширина попыталась пошевелить руками, но лишь сильнее надавила на ссадины и скривилась от боли, но только уже не в районе запястья, а от того, что Крис оттянула ее волосы назад, а после отошла, всё также сильно сжимая короткие локоны. Вдруг она резко наклонила корпус Тани, заставляя окунуться головой в горячую воду, она не принесла бы ожогов, по крайней мере серьезных, лишь неприятное ощущение и боль от жжения. Таня дернулась вверх, но сильные руки Желточенко не давали вынырнуть. Она беспомощно крутила головой, пытаясь вырваться, волосы лишь больнее натягивались, доставляя ещё больше вреда. Воздуха начало не хватать, и инстинкты приказывали всеми силами вырываться, но она могла лишь беспомощно дергать руками сзади спины и пытаться ударить ногами Крис. Она замотала головой, чувствуя, как задыхается и жадно вдохнула воду, что начала наполнять её лёгкие. Ноги поджались, оторвавшись от пола. Желточенко сразу же выдернула ее, на лодыжке был след от удара, видимо Таня всё-таки попала. Танк закашляла, выплевывая воду, и словно в последний раз пыталась захватить ртом воздух, сидя на полу. – Ну? Сделай, что я прошу. Таня посмотрела на неё, и, поднявшись, приблизилась. Ярость закипала в ней, унижение и болезненные воспоминания из детского дома растекалась по венам, заставляя сердце биться о грудную клетку с огромной силой. Она рванула к открытой двери, и выбежала из комнаты. Ей вёл страх, и ее никак нельзя винить в том, что она судорожно зажалась в угол, не имея возможности на что-то большее. Крис выдохнула и сжала кулаки, выходя из ванны. Добравшись до Тани, она развязала ремень, скорее для того, чтобы Таня не была настолько беззащитной. Каширина пыталась откинуть пряди, что упали на ее глаза. Пощёчина прилетела Тане, заставляя ее посмотреть на Крис, которая схватила ее за грудки. – Не зли меня, ты же знаешь, что будет.– Сквозь зубы сказала Желточенко, тут же зажимая её горло рукой, немного приподнимая. Воздух вновь стал столь необходим, но недоступен, и Таня судорожно отталкивалась ногами о пол, стараясь вытянуть шею, чтобы не задохнуться, руки сами схватились за запястья Крис, пытаясь остановить. Но новый удар пришелся по животу, и рука отпустила горло. Таня выплюнула через зубы что-то наподобие кряхтение и стона, выдыхая весь оставшийся воздух в лёгких. – Скажи. Скажи, и я перестану. Крис больно сжала запястье, поднося его к себе. – Что? Что ты хочешь? Чтобы я сказала, что я принадлежу тебе? Что я буду, как дрессированная собачка, слушаться твоих "правил"? Или что ещё, Крис? Ты можешь бить меня хоть сколько, я не скажу из этого ни-ху-я,– она сделала акцент на последнем слове и тут же закусила губу от боли в области плеча, будто на последок Крис ударила её и встала. Лопатка неприятно впечаталась в стенку, вызывая новый ушиб. Но Вдруг нога с силой врезалась в живот, наполовину задевая рёбра, в этот удар она вложила все свое недовольство и раздражение, так что он получился особо жестокий, и Желточенко все же отошла. Танк упала на бок, сжавшись всем телом, она приоткрыла рот, в немом крике, сбоку что-то слишком сильно заболело. Заходя на балкон, она громко хлопнула дверью, что жалко стукнулась и открылась вновь, принося Тане поток холодного ночного воздуха. Во рту почувствовался мерзкий привкус железа, и она попыталась встать, но рухнула обратно, держась за ребро, которое болело с такой неимоверной силой, что хотелось выпрыгнуть из тела, прекращая муки. Она посмотрела на Крис, что стоя спиной к ней, курила, вся ее футболка мокрая от воды, так же как и рубашка Тани. Она свернулась калачиком, аккуратно прижимая ноги к груди. Дышать было больно, и она тихо заскулила, беспомощно царапая паркет, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Но Таня всё же собралась с силами и, опираясь на руку, привела свое тело в сидячее положение, теперь хотя бы она сидела, Крис всё также курила сигарету. Танк оперлась о стенку, приподнимаясь. Она придерживала ребро, ноги предательски отказывались держать ее. Желточенко обернулась, услышав шум, и потушила сигарету, быстрым шагом направляясь к Тане. Резкий запах табака ударил ей в нос, и она скривилась. Крис положила руку на спину, что нежно поглаживала её, и она наклонилась к скрюченной Тане, заглядывая ей в глаза. Каширина хотела отвернуться, но Крис двинулась вперёд, не оставляя иного выбора для Тани, кроме как шагнуть за ней. Танк сразу же зажмурила глаза от резкой боли в животе, и Желточенко обняла ее, скорее всего пытаясь утешить, но, прижимаясь к телу, она приносила ещё больший вред, и Таня беспомощно выдохнула, подмечая, что плечи задрожали. Слова были просто ненужными, их никто бы не понял сейчас. Желточенко аккуратно попятился к выходу из комнаты, ведя Таню к ванной. Каширина, еле как перебирая ногами, пыталась ухватиться за руки Крис. Живот болел так, словно хотел разорваться внутри, и Таня была уверена, что у нее перелом, ведь нога идеально впечаталась в ребро, кажется, она даже слышала хруст ее кости. Дойдя до заветного места, Желточенко аккуратно посадила Таню на край ванны. Она расстегнула пару пуговиц, и Таня в знак протеста наклонилась назад, хмурясь. Но Крис не обратила на это никакого внимания, всё также расстегивая пуговицы. И вот, когда две половинки рубашки легли по бокам, Желточенко увидела немного ниже и правее руки, что держалась за ребро, красное пятно, оно совсем немного отливало голубым, и Крис почувствовала угрызение совести, конечно, если оно у нее было. Она сняла рубашку, откидывая её на пол, Таня пустыми глазами смотрела на неё. Она ничего не сказала ей, когда лишилась штанов вместе с трусами, не проронив ни слова она сидела, когда та сняла с неё спортивный топ, будто сейчас это не имело никакого значения. Хотя с другой стороны в чем смысл был ей сопротивляться? Боль в животе сковывала, сейчас она была совершено беспомощна, Таня позволила Желточенко делать все, что ей хочется. Сейчас она была куклой в ее руках. Танк отпустила руку, смотря, как Крис робко потянулась к ней и убрала локон за ухо, будто несколько минут назад она не избивала ее. Крис приподняла тело Тани и опустила в воду, что успела уже остыть. Танк недовольно поджала ноги, и кожа покрылась мурашками от неприятного ощущения холодной воды. Единственное, она не понимала, для чего Крис решила помыть её, а, возможно, та просто играет с ней. Или всё же это был маленький акт раскаяния? Она дала стечь большей части воды, и Крис вновь повернула кран, шум наполнил комнату. Теплая жидкость приводила в чувства, она взглянула на Крис, что внимательно смотрела на неё, облокачиваясь о край ванны. Она стояла на коленях, и Танку на мгновение показалось, что Крис такая маленькая по сравнению с ней, но ноющая боль в животе напоминала, что может эта "малышка". Крис остановила поток воды и взяла с полки мочалку, она была в форме сердечка. Тане внезапно стало противно вообще от всего того, что она покупала специально для Танка: щетки, мочалки, чай, пижаму, она даже одеяло покупала для неё. Эти вещи лишь напоминали о счастливом прошлом, которое, как оказалось, вовсе и не было счастливым. Но ощущение трения о спину рассеяло все чувства, она услышала запах вишни, ведь так пах гель для душа. Мочалка скользила по ребрам сзади, покрывая пеной, Таня закрыла глаза, пытаясь не заплакать. Казалось, боль в животе не сравнится с той, что засела у нее в душе. Секунду спустя она приоткрыла веки, взгляд невольно притянулся к Крис, и она всё-таки выронила одинокую слезу.