Я нашёл

Ослепительно белоснежная комната резала глаза. Девушка сидела за полностью стеклянным столом и таким же стулом. Её руки были скованы за спиной металлическими браслетами, которые впивались в синюю кожу на её запястьях до кровавых потёков. Мокрые каштановые волосы прилипли к коже, а весь её черный наряд был пропитан всевозможными человеческими жидкостями. Её собственными жидкостями. Девичье тело била дрожь, а изо рта выделялась белая пена. Рваными облаками она спадала на тёмный китель, оседая на грубой ткани. Серые глаза закатились глубоко назад, обнажая сетку из лопнувших капилляров. Эта пытка длилась уже несколько минут, если верить стрелке часов, что отмеряет срок этого кошмара на циферблате наручных часов одного из мучителей в белом. — Вводи номер четыре, — холодно сказал худощавый мужчина, сидящий за стеклянным столом. Тонкая игла пронзила вену на шее, и через пару минут Дана пришла в себя. Грудная клетка ужасно болела, а во рту был горький привкус желчи. — Вау! — будто сумасшедшая воскликнула сероглазая, — забористая штука. Дашь рецепт? — Вам знакомо это лицо? — В очередной раз показал он фотографию коротко стриженного парня с грубыми чертами лица в бордовом костюме. — Нет, — снова ответила девушка, — чем на этот раз меня накачаете? Стимуляторы? ЛСД? Или может… кокаин? Девушка принюхалась к своему черному кителю и в её нос ударил резкий запах аммиака. — У меня уже вся форма пропахла кошачьей ссаниной. Дана пыталась вернуть контроль над ситуацией, и хоть что-то понять в творящемся кошмаре. — Значит мефедрон, — тихо добавила она. — Откуда такие познания? — Задал вопрос мужчина со шприцом в руках. — Пятёрка по химии, — съязвила девушка, и тут же получила пощечину. Эти парни умели работать. Били хлёстко. Из-за действия препаратов боль ощущалась в два раза острее, распространяясь по телу жгучими волнами. Дана ограждалась от этого насилия в своём сознании, выстраивая вокруг своего Я непроницаемые стены. Ядовито кидалась колкими фразами в своих палачей. — Вам знакомо это лицо? — продолжал показывать фото одного и того же человека мужчина за столом. Тёмные глаза парня смотрели на агента в чёрном кителе с цветной фотографии, заставляя её сердце нервно сжиматься от боли и несправедливости. — Ребят, — обнажая кровавые десна, обратилась к ним Дана, — вам бы витаминки попить, а то у вас с памятью проблемы. — Место рождения? — Не тут, — наклонила голову на бок девушка, — я думала, в Англии конституционная монархия, а не тоталитарный режим. От вас прям пасёт чем-то КГБэшным. Вам же всё известно, к чему весь этот концерт? — Известно, — хищно улыбнулся мужчина. «Они просто издеваются над тобой, потому что могут», — промелькнула мысль в каштановой голове. По белоснежной комнате разлился тихий смех и челюсть девушки стала быстро стучать, словно в комнате стало жутко холодно. — Наверно вам сильно тогда досталось? — издевалась Дана, выплёвывая слова вместе с кровавой слюной. — Когда одна из самых важных Ваших политических подстилок сдохла, как плешивая собака. Крепкая мужская рука схватила её за волосы на затылке и сильно оттянул их назад. — Ты забываешь, кто тут хозяин положения, — низко произнёс мужчина в белом, заглядывая в измученные серые глаза. — Рынок сбыта наркоты хорошо колыхнуло тогда, — продолжала издеваться девушка, — насколько стала меньше ваша рождественская премия? — Давай первый, — приказал худощавый мужчина в белом. — И вызови сразу бригаду реанимации. Мужчина, что всё это время держал Дану за волосы, хищно улыбнулся и ослабил хватку. Острая игла вновь впилась в её шею, и неизвестное вещество пустилось по вене. Девушка почувствовала острую боль в левой руке, и воздуха в груди стало резко не хватать. В глазах потемнело, и боль перешла в грудь, затем наступила полнейшая темнота и забытьё. Как только тело, облачённое в черный китель, обмякло, в белоснежную комнату ворвались люди в белых халатах с реанимационным оборудованием. — Вам следует немного усмирить своих ребят, — проверяя состояние пациентки, сказал Драко. — Иначе она умрёт раньше, чем сможет что-то вам рассказать. Он стоял в маленькой комнате, приводя в порядок препараты и множество маленьких шприцов, что лежали на квадратном столике с колёсиками. Девушка, чьё сердце удалось запустить вновь, лежала на кушетке. Её кожа стала вновь привычно-болезненно серой, а волосы, пропитанные потом и слезами, засохли и превратились в сосульки. — Мне кажется, — поднося чёрный мундштук к алым губам, сказала Беллатриса. — Или в твоём голосе слышится жалость к человеку, который имеет отношение к смерти твоей матери и моей сестры? — Вам кажется, — пряча взгляд голубых глаз, ответил Драко. — Смею надеяться, — освобождая дым из своих лёгких, хищно улыбнулась женщина. — Смерть Фаджа дорого нам обошлась, — стряхнув пепел, продолжала она. — Мы потеряли больше половины мест в парламенте. Жёлтая пресса хорошо над нами поиздевалась тогда. Тебе следует помнить, по чьей вине творится всё это. Длинные пальцы вынули из мундштука наполовину истлевшую сигарету и потушили бычок об руку девушки, что лежала без сознания. На серой коже остался ярко-красный ожог в виде маленького круга. Рука с синяками на кистях рефлекторно дёрнулась, но Дана так и не пришла в сознание. — Они с Поттером стали героями в лице общественности, — продолжила Беллатриса, отбрасывая бычок в сторону. — А мы потеряли всякий контроль над картелями. Столько людей тогда пострадали от этой горькой правды, которая никому не была нужна. — Но Фаджа убила мафия, — подал голос Драко, сверля лицо тётушки, — разве нет? Чёрные глаза взглянули на парня в белом халате, и алые губы растянулись в оскал. Длинные пальцы потянулись к белоснежной папке, лежащей у Даны в ногах, и Беллатриса извлекла чёрно-белый снимок и протянула его Драко. Племянник схватил старую фотографию. С неё на Драко смотрела группа парней и девуше,к одетых в одинаковую форму, на манер военной. Голубые глаза доктора зацепились за знакомые черты, и в молодой девушке с лучезарной улыбкой он узнал Дану. На снимке ей было лет шестнадцать. Молодая, невинная и жизнерадостная девчушка махала в камеру, будто передавая большой привет. Её длинные каштановые волосы были заплетены в тугую косу и завязаны светлой лентой, а глаза из-за улыбки превратились в полумесяцы и задорно поглядывали в объектив. — Это выпускники лицея Дурмстранга, — объяснила Беллатриса. — Взгляни на парня, что стоит рядом с ней. И чёрный мундштук ткнул в лицо сурового молодого человека, что по-отечески обнимал Дану за плечо. Драко был так поражён видом его знакомой, что и не заметил этого парня рядом с ней. Он был одет в такую же форму, вот только он не улыбался доктору, а строго смотрел на него, следя за Драко словно хищный зверь, готовый напасть в любой момент. Парнишка был коротко подстрижен и хорошо сложен, его широкоплечая фигура выделялась на фоне худощавых ребят. — Это Крам? — Недоверчиво спросил Драко. — Именно он, — отвечала Беллатриса. — Эта девка училась вместе с главным поставщиком веществ всего Лондона, и по удачному стечению обстоятельств именно он сотрудничал с Фаджем. Слишком много совпадений. Не думаешь? — Но какое это имеет отношение к моей матери? — Малфой был в замешательстве. — Самое прямое, — нахмурилась тётушка, будто объясняла Драко что-то элементарное. — Тебе ли не знать, в каком состоянии находятся ваши счета. Твоей матери пришлось продать поместье родителей, а ты знаешь, как она им дорожила. Она заложила все украшения, что достались нам от нашей матери. Нарцисса просто не смогла вынести весь этот негатив, что свалился на фамилию Лестрейндж и Малфоев. Все это случилось, потому что в КПЖ двое идиотов решили поиграть в благородных служителей закона и сунули свой нос туда, куда совать его не следует. Она выплюнула последние слова, тыча в племянника своим длинным указательным пальцем, словно он был в этом виноват. Голубые глаза беспомощно уставились в чёрные, и в маленькой комнате повисла тишина, нарушаемая мерным сигналом медицинских приборов. — Не забывай, на чьей ты стороне, и постарайся задавать поменьше ненужных вопросов, — кинула Беллатриса в лицо блондина и удалилась, стуком шпильки показывая, что их разговор окончен. Драко остался стоять посреди опустевшей комнаты. Неподвижный, словно каменная статуя, он обдумывал сказанные слова его тётушки, и в его голове всплывали воспоминания последних дней, проведённых с матерью. Как она была взволнована и, кажется, расстроена внезапным повышением своего сына до главврача. Как толпы журналюг караулили их возле въезда в дом, но Нарцисса всегда умела держать лицо. Даже перед толпой всеядных журналистов. У блондина никак не укладывалось в голове, что его мать могла убить себя из-за жалких сплетен и денег. «Это бред,» — вспыхнула мысль в его сознании. Драко так и продолжал стоять у изножья больничной кушетки, не замечая слабого движения бледного тела. Она увидела его. Его белый силуэт отзывался чем-то знакомым в её душе. Сознание приходило к ней по чайной ложке, но серые глаза зацепились за белоснежный образ перед собой. Всё тело девушки ужасно болело, грудную клетку продолжало что-то сдавливать, но дрожащие пальцы тянулись к рукам человека, стоящего прямо перед ней. Дана попыталась сказать что-то, позвать его, но с пересохших губ сорвалось лишь мычание. Этот звук вырвал Драко из его раздумий, и он кинулся к девушке в чёрном кителе. — Не вставай, — остановил он её, — тебе нельзя двигаться. Но та будто не слышала. Словно слепой котёнок она наощупь искала его руки и, когда наконец нашла, вцепилась в них мёртвой хваткой. — Забери меня с собой, — прошептала она. — Не оставляй меня здесь. Дана даже не понимала, с кем она говорит, ей было всё равно. Этот незнакомец выглядел в её глазах белым пятном. Словно к ангелу, она тянула к нему свои руки и хваталась за рукава белого халата, как за спасительную соломинку. Драко едва разбирал её речь. Английские слова перемешивались с русскими, и девушка продолжала тянуть его руки к себе. — Дана, — позвал её Драко, хватаясь за некогда крепкие плечи девушки, облачённые в чёрную ткань. Малфой приблизился к ней достаточно близко, и в нос ударил едкий запах. — Чем они тебя накачали? — Задал вопрос в никуда блондин. Девушка продолжала цепляться за ткань его одежды, бормоча неразборчивые фразы. — Только бы не психоз, — озвучил свои опасения врач, пытаясь удержать своего пациента на больничной кушетке. Медицинские приборы яростно пищали, сообщая об ускоренном сердцебиении и вышедших за рамки нормы жизненных показателях. — Чёрт, — выругался блондин в тщетной попытке дотянуться до шприцов с успокоительными. Дана вцепилась в предплечье Драко и, как обезумевшая, принялась шептать неразборчивые фразы. Доктор сделал усилие и схватил один из маленьких шприцев. Вколол его сопротивляющейся девушке. Через пару минут она вновь лежала пластом, а её грудная клетка медленно поднималась и опускалась.

***

В то же время на другом конце Лондона, трое в чёрном пытались вскрыть маленькую квартиру в спальном районе. — Я же говорила, что нужно использовать верхний замок, — ругалась Грейнджер. — Нижний был сломан. — Я просто вставил ключ по привычке, — оправдывался Рон, пытаясь вытащить связку, что намертво застряли в замочной скважине. — Да выбей уже эту чертову дверь, — рычал Гарри. — Или это сделаю я! В глубине души Поттер знал, что квартира окажется пустой. Не могла Дана просто взять и уйти из офиса после общения с Беллатрисой. Да и следы крови, оставленные на тротуаре возле здания КПЖ, указывали на то, что кого-то насильно уволокли отсюда. Но сейчас Гарри стоял возле квартиры, надеясь, что он окажется не прав и его подчинённая крепко спит в своей постели. Звук отпирающегося изнутри замка заставил всех собравшихся замереть от удивления. Они стояли как вкопанные, пока связка всевозможной мелочи продолжала болтаться в двери, что медленно открывалась. В дверном проёме стоял рыжий мужчина в бежевом пальто. В одной руке он сжимал букет полевых цветов, а другой держался за ручку двери. — Фред? — Недоверчиво спросил Рон. — Что ты тут делаешь? — Рон? — спародировал интонацию своего младшего брата Уизли. — Что ТЫ тут делаешь? Гарри кинулся вперёд, заламывая руки Фреда и повалил того на пол, упираясь коленом в спину. Послышался звук металла, и агент заковал руки артиста за спиной в блестящие браслеты. — Фред Уизли. Вы задерживаетесь за незаконное проникновение на частную собственность, — довольно проговорил Поттер, удерживая трепыхающееся тело под собой. Ошеломлённый мужчина буквально задыхался от негодования и несправедливости. — Вы не так всё поняли, — нервно рассмеялся он. — Дверь уже была открыта… Но Поттер уже не слушал, он ворвался в маленькую квартиру, оставляя Уизли-старшего на Рона и Гермиону. Тёмная спальня и аккуратно заправленная кровать была ему ответом, что хозяйки нет и не было дома. — Чёрт, — выругался капитан КПЖ и отправился дальше исследовать квартиру. Брюнет приблизился к белой двери ванной комнаты и странное чувство тревоги кольнуло его под ребро. Машинально, он потянулся к табельному пистолету. Держа руку наготове, он толкнул ручку, и дверь отворилась. Зелёные глаза встретились со всепоглощающей темнотой, что угрожающе смотрела на него в ответ. Что-то внутри Поттера сжималось от ужаса, в нос ударил сильный запах железа, дрожащие пальцы потянулись к выключателю. Щелчок. Белый свет немного слепил. Мужчина несколько раз моргнул, привыкая к свету, а затем перед ним предстал весь ужас, сотворённый в ванной. Кафельные стены, пол, душевая и раковина с унитазом были перепачканы в крови. Тёмно-бордовые брызги застыли на белых стенах, создавая жуткие узоры. Кровавые ручьи стремились к стоковому отверстию, образуя небольшие лужицы на полу. Среди этого алого месива валялись осколки разбитого зеркала, немые свидетели произошедшего кошмара. Гарри так и замер в дверях. — Нет, — еле слышно сказал он, когда его глаза заметили в кровавых узорах начертания букв. Я СКУЧАЛ Кричала кровавая надпись. Нить надежды оборвалась, и сейчас Гарри надеялся, что Дана находится в лапах ПОЖ.

***

Непослушные чёрные волосы не видели шампунь и душ уже пару дней. Гарри забыл, когда он последний раз покидал офисное здание КПЖ. Дверь его кабинета подпирала белую стену, и на Поттера смотрела золотая табличка с его именем и званием. Он вновь и вновь швырял в неё маленький перочинный ножик Даны, который вытащил из её ботинок, когда одевал девушку в парадную форму, словно маленького ребенка. Тот пустой и беспомощный взгляд серых глаз будто и сейчас смотрит на него. Брюнет психует, и в дверь с золотой табличкой летит нож, затем кружка с недопитым кофе. В этот самый момент в кабинет входит Рон и еле успевает увернуться от тёмных брызг. — Тебе бы успокоительных попить, — высказал свои пожелания Уизли, приближаясь к столу своего друга-начальника. — Какие новости? — потирая переносицу под дужкой очков, спросил Гарри. — Кровь в ванной принадлежала свинье, — бросая жёлтую папку перед собой, ответил Рон. — Гермиона встречается с судмедэкспертом сегодня. Пришли ответы по поводу обоих происшествий. — Я думал, она сегодня снова отправится в ПОЖ, — беря документы в руки, сказал брюнет. — Её больше не пускают, — объяснил рыжий. — Даже к двери не подпускают. — Ясно, — коротко бросил Поттер. — Фреда тоже отпустили, — продолжал Уизли. — Его охранник подтвердил, что он приехал за несколько минут до нашего прибытия. — Ясно, — кивнул капитан. — Это я посоветовал нанять ему телохранителя. Потому что он вступил в половые отношения со своим прокурором. — Ясно, — кивнул брюнет. — Я выкрал личное дело Даны и продал его своему брату, чтобы ему было проще её соблазнить, — признался Рон. — Ясно. — Что с тобой? — обеспокоено спросил его друг. — Это я должен быть там, — отрешённо ответил Гарри. — Не понял. — Она не заслужила этого. Она не виновата, — шептал капитан. — Ты о Дане? На Рона взглянули усталые глаза. Кажется, капитан похудел на несколько килограмм, а синяки под глазами засели ещё глубже и стали ещё сильнее выделяться на побледневшем лице. — Ты вообще выходишь отсюда? — встретившись взглядом с зелёными глазами, спросил Рон. — Это я убил его, — выдал признание Гарри, и в его глазах что-то оборвалось. — Я убил Фаджа, а она была рядом. Он был чудовищем, но я не должен был с ним так поступать. Я выстрелили ему прямо в сердце, а она просто была рядом. Все решили, что она в этом замешана. И Дана смолчала. И я тоже промолчал. Дана спрятала тело, чтобы отвести от меня подозрение, а я просто молчал. Её забрали и издевались над ней, а я молчал. Всё это происходит по моей вине. В сальные чёрные волосы зарылись пальцы, и Поттер спрятал своё лицо. Перед глазами всплыли ужасные моменты прошлого. Окровавленные ладони и бездыханное тело на полу. Серые глаза и холодные руки, что медленно вынимают пистолет из его хватки. Её голос слабо различим, звон в ушах заглушает его, но Гарри читает своё имя по её губам. — Гарри! Гарри! Гарри! — настойчиво зовёт его Рон, нависая над ним. Поттер лежал на полу в своём кабинете. Голова кружилась, а всё тело покрылось потом, конечности похолодели. — Что произошло? — спросил капитан сдавленным голосом. — Ты рухнул, как мешок с картошкой, — отвечал ему друг, помогая сесть обратно в своё кресло. — Что-то ляпнул несвязное и рухнул. Ты когда в последний раз ел? — Это не важно, — отмахнулся мужчина. — Если ты меня понизишь в звании или уволишь, я всё пойму, — выдал Рон, спустя пару минут полной тишины. — О чём ты вообще? — Нахмурился брюнет. — Личное дело Даны, — напомнил ему Уизли шепотом. — Только давай решим это тихо. — Рон, — вздохнул Гарри, — я последний человек, кто будет судить и осуждать тебя. — Да? — удивился рыжий. — Да, — кивнул брюнет. Его признание было лишь в его голове, и облегчение быстро сошло на нет. На душе скребли кошки, а во рту был горький привкус железа. Гарри и правда забыл, когда последний раз ел. Чувство вины не позволяло ему нормально спать и есть. Девушка, что без вести пропала три дня назад, сделала для Гарри слишком многое, чтобы он отвлекался на жизненно необходимые мелочи. — Когда нам предоставят записи с камер видеонаблюдения с магазинчика напротив нашего здания? — не отрывая рук от потемневшего лица, спросил Поттер. — Я отправил пару ребят, чтобы они изъяли эти записи, — ответил Рон, смотря куда угодно, только не в сторону друга. — Без ордера? — нахмурился брюнет. — Ордер не нужен, если знать как спрашивать, — ответил Уизли. — Ты как всегда ходишь по лезвию ножа, — слабо улыбнулся Поттер. — Мне нужно взглянуть на эти видео. Сообщи, как доставят их в офис. — Да, капитан, — кивнул Рон и удалился с неприятным осадком на душе. Что-то ужасное происходило на его глазах, прямо сейчас, а он не знал, стоит ли ему вообще вмешиваться. Кажется, он достаточно натворил. Не сделает ли он ещё хуже своим участием? По крайней мере, кража личного дела сотрудника не шла на пользу психическому состоянию младшего Уизли. Ещё и брат влез во все это дерьмо. С подавленным настроением он завернул за угол, попутно доставая измятую пачку сигарет. Может, Дана была права? Было бы лучше, если бы его сожрал рак. Мужчина зашёл в прокуренную комнату. Под потолком стоял серый дым, и пара сотрудников, одетые в чёрное, сидели в ярко-красных креслах. Как только Рон пересёк порог, молодые люди притихли и вскочили со своих мест, вытянувшись по струнке. Уизли подал жест рукой, и двое парней рухнули обратно в свои кресла, не выпуская тлеющих сигарет изо рта. — Вентиляция снова барахлит? — завёл разговор ни о чем Рон, закуривая. — Да, — в один голос ответили парни. — Вы же недавно у нас? — выталкивая дым из своих легких, спросил рыжий. — Два месяца, — ответил один из парней. Лёгкая небритость и криво завязанный галстук напомнили старшему по званию его первые дни в офисе КПЖ, вызывая лёгкую улыбку. — Вы к нам сразу после вуза? Или успели ещё, где-то поработать? — Вуз, — коротко ответил другой парнишка с закатанными рукавами и пятном чернил на белой рубашке. — Вы попали в самый веселый период, — иронично улыбнулся Рон. — Кто у вас куратор? — Ледышка, — на автомате ответил один из агентов и тут же осёкся. — Извините, я... — Всё в порядке, — успокоил их Уизли. — Главное, перед другими адъютантами не ляпните этого. — Она прекрасный наставник, — продолжал оправдываться другой, с пятном на рубашке, — только… — Требовательна? Строга? Жестока? Высокомерна? — перечислял рыжий, стряхивая пепел с тлеющей сигареты. — Вам повезло, что вас взяла под крыло старший адъютант Дана, — продолжил мужчина, после небольшой затяжки. — Она единственная, кто может вбить вам в голову, как тут следует работать, чтобы окончательно не сойти с ума. — Окончательно? — непонимающе нахмурился небритый парнишка. — Окончательно, — кивнул Рон. — Если вы пришли сюда, значит у вас уже есть какие-то проблемы с головой. — Тогда из-за чего Вы здесь? — нагло спросил один из них, сводя вопрос к провокационной шутке. В рыжей голове всплыли эпизоды полуголодного детства и бесконечной нищеты, что преследует его до сих пор. Рон ненавидел Рождество, свой День Рождения, ненавидел все праздники, потому что ему не дарили что-то особенное. Он навсегда останется одним из сыновей Уизли. Младший сын в семье, объект для издевательств своих старших братьев и вечно последний в гонке «самый, самый». Он не был самым умным, не был самым смешным или проблемным, он не был единственным. Иногда ему казалось, что его вообще не было. — Из-за медицинской страховки, — после небольшой паузы ответил Рон и тихо рассмеялся.

***

Холодный подвал и белый свет мигающий в коридоре создавали жуткую и удручающую атмосферу тщетности Бытия. Гермиона шла мимо пустых каталок, расставлены вдоль стен. Звук её шагов отражался от кафельных стен и разносился по подвальному помещению, пробирая чувством одиночества до мурашек. — Гермиона Грейнджер? — Позвал её какой-то потусторонний голос, и девушка повернулась в сторону звука. Одна из дверей была приоткрыта, и на агента КПЖ смотрела пара больших серебряно-голубых глаз. — Да, — неуверенно шагая навстречу, отвечала Гермиона. Девушка вошла в кабинет без окон с таким же мёртвым освещением. Вдоль белых кафельных стен стояли большие металлические шкафы. В помещении было прохладно и жутко, кажется, все обитатели этого подвала хранили тайну жизни и смерти. — Пройдёмте в смотровую, — предложила девушка в белом халате, указывая на дверь в другом конце комнаты. Желудок Гермионы свело, стоило агенту перешагнуть порог. На разделочном столе лежало тело, накрытое белой простынёй. Грейнджер не замечала ничего и никого вокруг, только тело и белые простыни. Словно олень в свете фар, она замерла, не решаясь пройти вперед. — Вы можете дождаться полного отчета, — будто всё понимая, сверкнули серебряные глаза. Гермиона перевела, наконец, свой взгляд на девушку в белом халате. Бледная кожа, милое лицо и белокурые волосы собранные в хвост, безумные серьги из ярко розовых перьев и проницательный, но немного мечтательный взгляд. «Полумна Лавгуд» зацепились карие глаза за бейджик с именем судмедэксперта. — Нет, — сдавленным голосом ответила Грейнджер. — Всё в порядке. — Они не такие страшные, — немного безумно улыбнулась девушка, шагая вперед. Лавгуд натянула на кисти перчатки и отточенным движением аккуратно подвернула белое покрывало, открывая труп с перерезанным горлом. Рана на синей коже смотрелась ещё ужаснее. Черная кровь вокруг раны застыла и больше никогда не побежит по вене. Только сейчас Грейнджер заметила, насколько глубоко был сделан порез и насколько ужасно он смотрелся на невинной девушке. — Убийца действовал стихийно, — начала свой монолог Полумна, указывая на рану. — Орудие убийства было плохо заточено, так что ему пришлось приложить определенные усилия, чтобы лезвие вошло достаточно глубоко, отчего на теле умершей остались синяки. Длинный палец, облачённый в латекс, указал на гематомы под скулой и за ухом. — Пальто было надето на жертву уже после ножевого ранения, об этом говорят следы крови на подкладе и на белом платье, в которое была одета девушка. Нижнее бельё отсутствует. — Что? — Непонимающе нахмурилась Грейнджер. — Под юбкой ничего не было, — спокойно объяснила Лавгуд. — Сложно сказать, сняли ли их после смерти и были ли они вообще. Никаких следов насильственных действий сексуального характера не было обнаружено. — Интересно, — промямлила Гермиона, сдерживая внутренний приступ паники. — Жертва оказала нападавшему активное сопротивление, — продолжила девушка в белом халате. — Под её ногтями были найдены кусочки кожи и засохшая кровь. Скорее всего, она поцарапала нападавшего. Я взяла эти образцы на ДНК тест, чтобы мы могли пробить его по базе. — Когда будут известны результаты? — Должны прийти сегодня, — прикрывая лицо девушки белым покрывалом, отвечала Полумна. — Она бойкая девочка, — обречённо добавила она. — А что насчет её анализов? — В крови не было обнаружено следов наркотиков и психоактивных препаратов. Содержание алкоголя составляет 0,3 промилле, что примерно равно бокалу сухого вина. Её последним ужином были макароны с сыром и ванильное мороженое. — Есть ещё что-то интересное? — отходя подальше от трупа, спросила Гермиона. — Ей было двадцать три, — нежно смотря на белые простыни, отвечала Лавгуд. — Она была очень похожа на свою маму, хоть та и убита горем, но общие черты видны, даже когда они искажены скорбью. — Что? — прикрывая рот, спросила агент. Её желудок всё сильнее и сильнее сводило, и тошнота становилась невыносима. — Её мама, — глядели на Гермиону мечтательные глаза, — она приходила на опознание. Мне показалось это интересным. Тебе нехорошо? Хочешь, дам тебе жвачку? — И кисть в перчатке потянулась к карману белого больничного халата. — Не стоит, — выбегая из кабинета, кинула ей Грейнджер. Наконец, солнце приятно согревало темную фигуру. Девушка, одетая в черную форм,у тяжело дышала, прислонившись руками к каменной стене. Улица свободна от прохожих, и Грейнджер позволяет себе минутную слабость, освобождая свой желудок от тяжести пищи. Жаль, с головой так не работает. Нельзя приставить два пальца к виску и облегчить свою голову от всей той мерзости, что булькает у каждого человека перед сном. — Неженка, — ругает себя Гермиона, вытирая рукавом рот. Грейнджер всё ждала, когда она привыкнет к человеческим телам, но всё только становилось хуже и хуже. Перед глазами всплывало дергающееся тело наркомана, что решил свести счеты с жизнью. От этого воспоминания желудок вновь скрутило, а на глазах выступили слезы. «Агент КПЖ» звучит солидно, но чем она думала, когда выбрала именно эту специализацию? И в воспоминаниях девушки находится ответ на этот вопрос. Маленькая девочка с непослушными волосами и длинными передними зубами сидела одна в классной комнате, пока другие дети играли в коридорах. До её ушей доносился весёлый смех и крики её одноклассников, но никто не позвал её играть. Маленькая девочка крепко сжимала свои учебники, пока в неё швыряли комки мятой бумаги, а в спину летели оскорбления. Она одна в своём несчастье. Мама смотрела в её табель с оценками и говорила, что можно лучше. Всегда можно лучше, но никогда маленькая девочка не услышит от неё простой похвалы. Маленькая девочка тихо плакала, а её слезы впитывала в себя бумага. Никто ей не помог, и она никому не поможет на этой чёртовой работе. С опухших губ сорвался лёгкий всхлип.

***

Белый палец с обгрызенным до мяса ногтем ковырял бетонную стену. В этом помещении нет ни единого источника света, и серые глаза тупо глядели перед собой. Кажется, она здесь уже неделю. Или несколько часов. Дана не знала и не хотела знать. Полнейший мрак и запах сырости были компаньонами девушки в чёрном кителе. В этот раз её закинули дальше и глубже, чем в прошлый. «Но почему я здесь?» — крутился вопрос в её голове. Причин было достаточно и недостаточно одновременно. Кажется, она столько натворила за всю свою жизнь, но что именно привело её сюда? И виновна ли она вообще? Кажется, из глаз потекли колючие слёзы, но Дана не могла сказать точно, плачет она или её просто вновь бросило в холодный пот от ломки. Такие забытые чувства. Фотография старого знакомого всплыла в памяти, и тело резко поднялось с каменного пола. — Виктор, — выдохнула Дана знакомое имя, и сердце рухнуло в пропасть. Послышались шаги, и плотная дверь из металла жалобно скрипнула, впуская в темноту слабый свет, но даже этот луч дико слепил глаза. Девушка в чёрном кителе и измятых брюках отвернулась. Её руки тряслись, а ноги не слушались, кажется, она вообще не вставала на ноги в этой бетонной камере. Дана слышала их, слышала их шаги, они оглушали. Один из них потянулся к ней, больно хватая за локоть. Агент инстинктивно ударила его ребром ладони в кадык и вырвалась. Мужчина в ослепительно белом халате упал, но девушка этого не увидела. На коленях она поползла в сторону выхода, в глубине души понимая, что это всё бессмысленно. Тяжёлый ботинок наступил сверху ей на спину, и девушку прижало к земле под тяжестью чужого веса. Кажется, ещё немного и у неё треснут ребра. Она пыхтела и стирала пальцы в кровь, пытаясь сдвинуться хотя бы ещё на миллиметр. — Тише, — шипит голос и, кажется, Дана узнала этот тембр. Паника и ужас нарастали внутри, и из горла вырывается сдавленный крик отчаяния. — Ну чего ты? — ласково спросил голос, и ботинок сильнее надавил ей на спину. — Я скучал. Сильный удар по затылку, и в серых глазах кромешная темнота.

***

Дана пришла в себя, уже находясь в другом помещении. Запах хлорки и белые кафельные стены — это было первым, что смогла осознать девушка. — Твоё сопротивление уже начинает раздражать, — донёсся до девушки женский голос. Дана попыталась поднять голову или хотя бы повернуть, но кожаный ремень не позволил ей этого сделать. Всё её тело было крепко зафиксировано на металлической кушетке. Чёрное облако кудрей подплыло к ней, и девушка наконец увидела лицо своей собеседницы. — Чем больше я копаюсь в твоём прошлом, — шевелились алые губы, попутно обнимая мундштук, — тем больше понимаю, что мы могли бы подружиться. — Я вырву эту вонючую палку из твоего рта и затолкаю её тебе в зад, если твои крысы в белых халатах ко мне ещё хоть раз прикоснутся!— Угрожала агент КПЖ, следя за каждым движением Беллатрисы. Грудная клетка, облачённая в белую ткань, увеличилась, наполняясь соком сигареты, и из алых губ вырвался столб дыма прямо в лицо Даны. — Сколько ты была чиста? Год? Полгода? — задала вопрос дама в белом. — А тебя волнуют мои увлечения? — Как тебе удалось сохранить такую внешность? — Чёрный мундштук больно воткнулся в белую щеку. — Пробежки по утрам, — отвечала Дана сквозь зубы. — Будь у нас с тобой чуть больше времени, — склонилась Беллатриса над связанной девушкой, — я уверена, ты бы мне рассказала все свои секреты. Язык, пропитанный запахом табака, скользнул по белому лицу оставляя влажный след за собой. — Прости, но я не целуюсь на первых свиданиях, — кинула ей в лицо Дана. — А ты смешная, — отдаляясь от девушки, отвечала дама в белом, — люблю смешных. — А ты больная сука, — пародируя Беллатрису, вернула ей девушка, — не люблю больных сук. Нервный смех отразился от кафельных стен, и дама в белом направилась к выходу. — Ты ставишь точку в наших отношениях? — продолжала плеваться ядом Дана. — Вот так значит! Поматросила и бросила! — Тебе же не привыкать, — донеслось до её ушей, но серые глаза больше не видели облако чёрных кудрей.