душа под миной чувств

      Однажды сказал один мудрый человек: «Войн без потерь не бывает, и иногда победа приносит столько потерь, что больше похоже на поражение. Война всегда непредсказуема — твой противник может стать твоим союзником, если у вас двоих появляются общие интересы. Больше всего от войны страдают невинные, которые оказались втянуты в сражение против своей воли. Война — это путь обмана. И порой обманутым оказываешься ты сам».       Она, если будет откровенной, всегда дивилась людям, которые, сломав столько судеб, могут спокойно жить дальше. Если думали, что таких мало, то вы ошиблись. К великому сожалению. Таких людей вовсе не интересуют эмоции, которые они заставили прожить других. Как бы грубо ни звучало, но им насрать. Им безразлично на тех, кто так и не смог подняться с того дна. Живут себе дальше, даже не подозревая, что из-за них кто-то потерял часть настоящего себя; кто-то лишил себя жизни; кто-то забыл, что такое жизнь. Да, и такие случаи бывают. А когда тем людям наскучат, они запросто избавятся от них и уничтожат все. Безжалостны и жестоки. Люди, возомнившие себя богами и вершителями судеб.       Все, во что Саманта верит — закон бумеранга. Она уверена, что несмотря ни на что им все вернется вдвойне, и, возможно, тогда они поймут, сколько судеб переломали.       У неё не было причин возвращаться на родину, не было никого, кроме себя и чувство того, что никто не будет ей в задницу целовать и боготворить. Где-то там осталась ее одинокая квартира, чтт осталась от отца. Отец бы не гордился тем, что она решила пойти по его стопам — служить стране. Если в детстве это было лишь заветной мечтой, то сейчас ничто иное как сущая реальность. В юном возрасте многие мечтали стать офицером, пожарным, астронавтом, учителем. А Саманта Харрис прокручивала свою маленькую мечту на репите чуть-ли не с пеленок — стать морпехом, окунуться с головой в службу, воевать плечом к плечу с товарищами. Ее это воодушевляло сильнее, когда папа рассказывал ей различные истории: то плохие, то хорошие. Всякое бывало. Однажды родитель ей сказал: — Саманта, твоя жизнь изменится только тогда, когда ты осознаешь силу выбора. То, во что ты выбираешь вкладывать свое время и энергию, имеет значение. Мысли, которые ты выбираешь, имеют значение. Люди, которых ты выбираешь, имеют значение. Будь разумна в своем выборе.       Если бы папа знал, как он оказался чертовски прав. Если бы только знал, как она восхищается его делом, его смелостью и сосредоточеностью, то удивился тому, что дочка пошла по стопам старика — решила окунуться в дело сапёра. По словам отца: «Сапёр — это особый специалист по обезвреживанию неразорвавшихся снарядов в условиях военных действий». Он отговаривал ее, конечно, от этой идеи, ведь это еще рискованнее, чем быть в оперативной группе. Говорил так, естественно, а воспитывал ее по девизу: «Учиться на своих ошибках — довольно распространенная практика. Но сапёры были вынуждены пойти другим путём».       Это было опасно. — Саманта, оно тебе надо? —ворчливо заявляет мистер Харрис, — Может, юристом станешь или бизнес свой откроешь. Дело-то ой какое, на кой тебе по стопам старика? Будешь потом бегать по полю, как потерпевшая. — Даже если с сапёром не выйдет, то хочу на службу, так уж и быть. Морпехи тоже занимаются многим чем рискованным и их тоже учат обращаться со взрывоопасными материалами, —в аргумент кидает ему чуть повзрослевшая девушка, оказывается свою кружку черного чая задумчивым взглядом. — Среди мужчин будешь, я бы на твоем месте беспокоился. Ты девочка красивая, кровь с молоком, а и там порой придурков хватает. Да и любовь не успеешь накрутить, —вздохнул по-старчески мужчина.       Любовью она, может, и хотела крутить. Там, в глубине души, но оно так сильно перекрывается целью стать чем-то большим, быть лучшей версией себя, что никакая любовь просто не входит в эти рамки. Бывали такие моменты, когда Харрис так хотелось захлебнуться в ней, но после этого оставалось лишь неловкое желание просто захлебнуться.       Когда девчонки с класса уже третьи отношения устраивают, она выстраивает отношение свое с отцовским ружьем. Такая еще каприза, хуже любого мужчины.       Когда другие получают подарки от парней и тусуются в клубах местных, она получает замечание насчёт легкомысленности в выстрелах, тусуется с папиными знакомыми и читает книги про войну и сапёров. Папины друзья ее не осуждали, но очень сильно восхищались рвением идти добровольно на такую работёнку.       Как-то отец застал ее с книгой и спросил: — Скажи, что ты читаешь там хорошую, девчачью книжонку, м?       Пригляделся получше и увидел пособие по учению сапёра. Вроде бы и похвалить хочется, а вроде ей и по затылку зарядить. Нечего в таком возрасте голову заморять минами, бомбами и многой херней. Но зачем недовольное выражение лица дочери, понял, что для нее что-то там непонятно, а потому сказал бодро: — Ты, это, перестань перебирать в голове матершинные ругательства. Отдохни. — Как ты понял? — Саманта, это у нас семейное: что ни слово, то мат. Он у нас в крови и отрекаться от него, конечно, нельзя, но и злоупотреблять нежелательно.       В общем, зачем ей мужчина, если отец заменяет их всех и всегда вставит своих пять центов? — Это последнее, за чем бы я туда пошла. Я хочу людей спасать, мир защищать, а не любовь по передачи или сайту знакомств искать, отец, —слегка улыбнулась ему дочка и поцеловала отца в щетину и добавила: — Вот увидишь, папа, я еще хорошим товарищем буду, тебе все-все рассказывать буду, как ты мне когда-то. Будешь гордиться мною.       И гордится, гордился и будет всегда гордиться. Где бы ни была Саманта, в какой горячей точке или под обстрелом, всегде будет знать, что ее будет ждать отец. На той светлой стороне неба. Будет ждать, когда вернётся живой, невредимой, потому что дело сапёра — это игра со смертью каждый божий раз. Тонкая грань между жизнью и смертью раскрывается ярким бутоном чувств. И когда стираются грани разума и чувства страха, тогда поистине ощущаешь спектр риска и он начинает действовать на организм, как наркотик.

***

Июль, 2022 год.

      Происходило немало войн. И каждая из них отличалась мало-помалу. После свершенного убийства иранского генерала Горбрани, вступил новый не менее сильный вражеский игрок. Майор Гассан Зийяни стал крупным лидером и принялся финансировать множественные террористические деятельности организации «Аль-Катала». Это не могло остаться просто так на виду, никто не мог закрыть на это глаза. В особенности Шепарда и Кейт Ласвелл — агента ЦРУ. Они пытались предпринять самое разумное решение, и сошлись на том, что Кейт приказывает отправить отряд морских пехотинцев во главе с лейтенантом Саймоном Райли, он же Гоуст, как принято звать между собой. Естественно, с ним по правую руку шел вдовесок сержант Джон МакТавиш, который предпочитает, чтобы называли его Соуп. Отправляют этих парней для задержания Гасана в Аль-Мазре.       К разочарованию, группа не смогла успеть захватить вовремя этого мерзкого типа Гасана. Но, после черной полосы всегда ведь настигает белая, да? Ребята обнаружили, что у террористов есть баллистическая ракета. И все бы ничего (хотя тут как бы ахуеть надо было), да только ракета-то американского производства. Вот тебе и поимка выдалась.       Что ж, для Кейт Ласвелл это было еще одной проблемой, которую необходимо решить как можно лучше и скорее. Женщина берет с собой несомненно лучшего капитана Джона Прайса, потому что он как никто другой прекрасно подходит для особого задания. С Прайсом следовал сержант Гэррик, или же по прозвищу «Газ», а значит придётся думать всем вместе толково головой. Их задачей являлось преследование курьера Гассана в Амстердаме. Неожиданная точка для слежки, но кому нужны таковы комментарии, когда тут грядет тотальный звездец?       При всем этом, они узнают столь важную, ценную, как золото, информацию. Оказывается, террористы заключили союз (уж неизвестно, временный или как) с мексиканским картелем, что носит название «Лас-Альмас». Любопытно, но если узнать значение названия организации, то можно получить «Душа». С чем это связано, конечно, остается в гниющей темноте тайной.       Ласвелл, Прайс и Газ пытаются задержать врага, но выходит это крайне неудачно. Кейт в мыслях злится на себя, на все стечение обстоятельств, и все же решается на то, что посылает на америко-мексиканскую границу полковника и сержанта-майора мексиканского спецназа для этого дела. Двоих, конечно, никуда не отпустят, ведь это крайне неразумно со стороны Кейт, а потому они участвуют в совместной операции с сержантом МакТавишем и лейтенантом Райли и американской частной военной компании «Shadow company» по захвату врага.       Грейвз в тот момент, когда народу все же удалось поймать Гассана, обратил внимание на свой отряд так, ненароком. Мужчина ясным взором заострил на себе внимание женщины, что уверенно стояла в рядах отряда и ждала приказа. Филипп отметил про себя, что эта женская персона умудрилась выделиться среди этой «серой массой» тем, что вовремя обезвредила бомбу на заложнике, а также взрывом перекрыла пути для побега врага. Он подозвал к себе ее, спокойно, но властно, пока другие выпаковывают пойманного. — Так держать, сержант, —и хлопает ей рукой по плечу, — Молодец. Руки бы твои да всем бы морпехам. — Это моя работа, сэр, —кивает головой она и замечает на себе чей-то пристальный взгляд. Такой важный, тёмный, довольно жуткий. Ей казалось, что еще немного и из нее сделают друшлак, вцепятся зубами и никогда не отпустят пока не сожрут. Выискивать взгляд было также трудно, как и разминировать бомбу. И все же когда ее небрежный, столь помотанный взгляд устремляется на лейтенанта ОТГ-141, у нее мурашки по спине табуном решили пробежать. И все же взгляд не потупляет, а наоборот — принимает вызов.       Черт. Гоуст — сплошная ее проблема и пожизненная головная боль. Был бы у нее его номер, то в контактах подписала капсом «УЖАСНЫЙ НАСТАВНИК». Вот так, не дробя.       И все-таки Саманта, но все ее почему-то прозвали «Сэм» (мы все ее так и будем звать) и она к этому привыкла, понимает, что чувство тревоги никуда за эти годы не пропало. Хоть и обладает психологической устойчивостью, отличной мотивацией, железной выдержкой — этого было недостаточно для того, чтобы быть хотя бы отчасти такой, как лейтенант. Этого всегда было недостаточно. У нее было яркое стремление качественно овладевать новыми знаниями, казалось бы, компетентный товарищ и со светлой головой. Вот и этого было недостаточно. Для Гоуста. Он ей перекрывал воздух и показывал обратную сторону их работы. Ужасную, кровавую, разбитую вдребезги.       И, невзирая на это, впечатлила Гоуста упрямством и желанием поговорить по душам. Саймон был какое-то время ее наставником, когда Саманта еще была, скажем, неопытной. Какое-то время они не могли общий язык из-за того, что Харрис была крайне любопытной и лезла не всегда вовремя на рожон. За это и получала на орехи и иногда ей в буквальном смысле прилетало. А как иначе воспитывать? Однако благодаря ему, она смогла научиться суровому выживанию и все же нашла у себя пристрастие к минам. Это не нравилось Гоусту и он ссылался на то, что для этого девушка не готова. Много риска и одно неверное движение — взлетишь на воздух. Разные мины, разная сложность, как по установке, так и по обезвреживанию, но если ты — профессионал своего дела, проблем не должно возникнуть. — Я стану лучше, наставник, —говорит она. — Пока это на словах, но этого недостаточно, —ей прилетает словесная пощёчина. Сэм злилась. Но только на себя. Ее вывернули наизнанку за такое короткое время, а она даже сама не до конца это осознает.       Саманта длительное время тренировалась после того, как ее перевели в другой отряд под командование Филиппа Грейвза. Становилась лучше, делала все бесприкословно. После того, как ее перевели в «Тени», то образ сурового наставника сменился на менее пугающего. Сказать, что Грейвз был лучше? Может быть. Или же у нее просто сложился образ, что все как Гоуст. — Сэм, —второй раз зовет ее Грейвз, — Я к кому обращаюсь? Сержант Харрис! — А! Прошу простить, виновата, сэр, —очнулась от заглубленных мыслях и перевела внимание на руководителя «Тенями». — Срочно приведи себя в чувство и перебинтуйся, истекать кровью здесь не следует, —и указывает на раненное плечо. Харрис кивает и уходит послушно к отряду своему, они ее быстро к машине отводят, а кто-то даже не побоялся спросить, почему зависла.       Эх, будь у неё возможность поделиться с кем-нибудь поговорить по душам, то может все было бы куда проще. Сэм изнутри царапает до ребер, скребёт, ей бы вымолвить одно честное словечко. Она чувствует тугость бинта на плече, все же парни рукастые и знают, как оказать первую помощь своей напарнице. Женщина на этом моменте думает, что выглядит как хулиганистый ребёнок, который доигрался и руку сломал.       На самом деле со стороны она иначе выглядит: невысокая молодая женщина с горячим нравом и коварной улыбкой вместо какого-либо оружия. От ее темных волос всегда пахло пеплом и мокрой травой. Они у нее мягкие и чаще всего заплетены в тугую косу. Женские глаза олицетворяли баланс между дикостью и мировым умиротворением, которые отливались в радужке оттенка какао. Аккуратное, овальное лицо украшает вздёрнутый нос и пухлые губы, которые могут вместо ласковых, страстных фраз, воскликнуть: « Шевелим своими жопками!», «Граната!» или «Мина деактивирована, можем продолжать работу». Ну и напоследок: «Сейчас оно взорвется, рвем к черту когти!». От нее всегда веет бодростью и великодушием.       Такова яркая, взрывная сущность Сэм, которую пришлось создать для работы. Это образ. Маска. Почти как у Гоуста.       Тишина едкая, колкая и разливается предчувствием диковенным. И тут она видит возле лейтенанта этого парня в недо-ирокезом. Это он-то сержант? Это он с Гоустом кореша? Лучше бы ни того, ни другого не видела. Чтобы не мозолить себе глаза и душу не вскрывать, отворачивается и смотрит куда угодно, пытается что-то спросить у ребят.       Она не знает ни Соупа, ни Гоуста. Она не должна их осуждать. Ну и что, что они хороший дуэт? Ну и что плохого в том, что у них пути разошлись? Так чему не рада? Сама же радовалась, когда сбежала от этого жуткого типа. И все же… Сэм очень горела желанием показать бывшему наставнику, сколько ей пришлось работать над этим телом, чтобы было «достаточно». Потом и кровью, слезами и муками. — Сержант, —окликивает строго Филипп, — Подойди.       Харрис молча подошла и уже ощущала это чувство, когда на нее смотрят больше пары глаз лиц противоположного пола. Не самое приятное. — Как у тебя с арабским? —интересуется враг у Грейвза. — Никак, —свободно отвечает он. Гассан предложил еще один язык, но и на нем мужчина не говорит. Тот усмехается и говорит о том, что будет говорить на их «ублюдочном английском», мол, раз вы все здесь безграмотны псы. — كلمة واحدة أخرى وستحصل على رصاصة في الرأس. (от араб. «Ещё слово — получишь пулю в голову»), —внезапно выдаёт сержант Харрис, морщаясь от одного самодовольного вида Гассана. Но, кажется, его это приятно удивило, и, предположительно, еще парочку парней. Если бы у врага не были связаны руки, то может быть и похлопал в ладони. Да только оно ей и вовсе не надо. — Кажется, среди вас затаилась тихая зубрилка, да? —кривит самодовольно лицо Гассан, — Хоть кто-то из вас разумный. — Ты знаешь арабский? —Филипп наклоняется к ней и удивлённо интересуется. — Всего понемногу, была возможность ускоренным путем понять принцип их языка, —пожимает плечами, — Что? Я не знала, что оно пригодится. — Я буду с ней говорить. На арабском, —настойчиво твердит мужчина. Филипп косо глянул на свою подопечную, которая не была готова к такому, точнее, не при взоре Шепарда. Грейвз кивнул ей головой в адрес врага и говорит: — Попробуй.       Сэм поглядела сначала на Гассана, потом на Филиппа и, коротко закатив глаза, села на корточки и почувствовала на себе пару дружелюбных хлопков по спине. Кажется, это поддержка. Правильно ли она это расценила? На нее так много смотрит, нельзя было опозориться. — لا تجرؤ على استدعاء رفاقي بعد الآن ، حسن. (от араб. «Не смей больше называть так моих товарищей, Гассан»)       Тот смеется ей в лицо, женщина кривит усмешку, но только в защитном плане и понимает, что сейчас придется помучаться знатно. Лучше бы не говорила ничего на арабском и меньше ответственности было бы. Все бы ладно, но если Шепард смотрит это и они в прямом эфире — это выводит ее, заставляет нервничать. — يبدو أن الفتاة الحلوة أصبحت متوترة. المرة الأولى, حق? (от араб.«Кажется, милая девочка занервничала. В первый раз, да?»)—Гассану не нужен был повод, чтобы подтрунивать эту беднягу. Сэм сжала руки в кулаки и думала о том, как бы не врезать этому заносчивому ублюдку. — Все нормально, Харрис? —уточняет Филипп. — Издевается, не более, —и звучит это моляще, вымученно. Но Сэм тут же закусывает щеку изнутри, садится на песок свободно, выдыхает пар и натягивает на лицо отзеркаленную победную маску, говорит на арабском: — سخر بقدر ما تريد ، لكنني لست راضيا عن بداية المحادثة هذه ، حسن. (от араб. «Издевайся сколько угодно, однако меня не устраивает такое начало беседы, Гассан») — أنا ضابط في مجموعة القد¹ (от араб. «Я-офицер группы «Аль-Кудс»¹»), —проговорил на том же тоне Гассан, не сводя с Сэма взгляда хищника. Будь он на свободе, то вырубил бы уже эту деваху и не более. ¹—Военное подразделение специального назначения Корпуса стражей исламской революции (КСИР), элитное военно-политическое формирование Исламской Республики Иран. Отвечает за осуществление специальных операций за пределами территории Ирана. — أنت زعيم الإرهابيين الأجانب. (от араб.«Ты — предводитель иностранных террористов»)—поправляет его на арабском Саманта и раздраженно кивает в бок головой. Гассан говорит о том, что по сути она к этому тоже относится, и может быть оказаться прав. Сэм спрашивает его о том, какова истинная цель была всего этого. — وماذا تريد عندما قصفت لنا? (от араб.«А чего хотели вы, когда бомбили нас?»)—интересуется враг. Та же с той же легкостью говорит о том, как хотели бы прописать им «пару ласковых» и дать понять, что они в полном дерьме. Гассан яро отмечает, что она — грубиянка и сквернословна. И научится почтению, когда их страна запылает. Харрис вздергивает уголком губ и продолжает: — أنت متصل بالكارتل ، لذلك إذا اختفت لسبب ما ، فمن غير المحتمل أن تكون أخبارا رائعة. (от араб. «Ты связан с картелем, поэтому, если по какой-то причине исчезнешь, вряд-ли это станет великой новостью») — سيدة ، أنت ، بالطبع ، أحسنت أنك قررت أن تميز نفسك ، لكن معرفة اللغة العربية لن تغطي جهلك وعدم احترامك. أو هل تفضل أن تكون أول من يشارك في تعذيبي? (от араб.«Дамочка, ты, конечно, молодец, что решила отличиться, но знание арабского не перекроет твое незнание и неуважение. Или предпочитаешь первая учавствовать в моей пытке?»)       Тут уже Сэм не выдержала, ее конкретно достало (да заебало, будем честны), и она уже сказала на английском, на том, на котором и он и все поймут: — Куда направлены эти чертовы ракеты?       Грейвз похлопал по плечу ее, та поднялась и он коротко сказал «Ты молодец» и уже присоединился к допросу, угрожая тому тем, что если не хочет быть кормом для шакалов, тт лучше начать говорить. — Я — заложник, так нельзя, —невинно произнес Гассан. — Ты-военнопленный, —скверно проговорил мужчина, которого Сэм видит впервые и знать о нем не знает. Ей он меньше всего интересен, однако от врага слышит: — Иран не воюет с Мексикой. Я ничего не нарушил. В отличие вот от этих людей и их командиров.       Соуп пытался разрядить обстановку, помочь своим товарищем, но слова его, кажется, заставили разозлиться врага и начать кричать, говоря о том, что им поможет только Бог. Женщина скрестила руки на груди и хмыкнула заметно. Хоть ее лица и не было целиком видно из-за ткани, что скрывает только половину. Сэм замечает, как Грейвз говорит через компьютер с Шепардом и тот соглашается с Ласвелл. Им надо отпустить Гассана. Она подходит к Грейвзу, пытается не замечатт взгляды того же Соупа или его напарника в маске, и спрашивает тихо, строго: — Это же не серьёзно? — Отпустить его?! Вы что, шутите? —подошел Соуп к компьютеру и обратился к генералу. Как с языка снял, а этот парень действительно соображает в чём-то. «Боюсь, что нет, сынок»—отвечает Шепард. — Только зря пыталась разговорить его, —хмыкнула Саманта и спиной прижалась к капоту машины, потирач скрытую под тканью переносицу, — Мы можем хоть установить слежение на него? Хоть что-нибудь. «Не зря. Если твой разговор был бесполезным, я бы уже давно приказал Грейвзу остановить тебя, сержант. Но, как ни крути, его нужно отпустить»—таким образом генерал подытожил тем, что они все вынуждены освободить того, чтобы избежать политических последствий, установив устройство слежения на его мобильный телефон.       И все равно ей все это не нравилось. И когда им нужно было ехать, тут Филипп сказал женщине: — Чего мина кислая? — В последнее время у меня все чаще стали появляться желания сексуального характера. До кого бы доебаться, —фыркнула, — Серьёзно, пристрелила бы Гассана за его словечки. — Не принимай близко к сердцу, большинство мужчин зациклены на стереотипах о том, что женщина никудышна на войне. — О, а вы к какому типу относитесь? —спрашивает. — К тем, кому не важен пол… — Даже ламинат? — Харрис, за глупые шутки и перебивание я тебя заставлю идти в первых рядах штурмования. Главное — качество работы и преданность дела. Доходчиво? — Так точно, сэр. — Хорошая ты женщина, Харрис. Послушная и с головой на плечах. Твоей маме не требуется хороший зять? — Во-первых, мамы у меня нет. Во-вторых, а вашей маме ебанутая невестка? —приспустила маску и показала мимолетную улыбку, развернулась и добавила: — Если буду нужна, зовите.

***

      Голова гудела, как будто кто-то со всей силы ударил кувалдой по голове. Череп словно раздробили и теперь собирали обратно неумелые руки интерна. Тошнота добавляла и усиливала боль, и больше всего на свете хотелось отключиться. Но у нее такая ситуация, что жаловаться просто некогда. Как минимум потому что ей и «Теням» стоит прикрывать Грейвза, Соупа, загадочного мексиканского мужчину и Гоуста. Не думала она, что она в тоже время рядом с ним будет и одновременно так далеко.       Соуп вызывается на то, чтобы он представил всю информацию о них, о ЧВК, о чем знает чтобы. А все для того чтобы идентифицировать лидера картеля Эль Син Номбре. Как сказал Филипп: «Проберемся туда, найдем босса и готово». С МакТавишем решился идти мексиканец, а Райли будет прикрывать вместе с вертушкой «Теней». — Зови, если что, —кивает мужчина и по рации связывается с «Тенью», — Тень 2-4, у тебя остались еще запасы взрывчатого вещества? «Смотря для какой цели»—отвечает женский голос. — Скажем, на здание хватит? —предлагает Филипп. «На один дом точно хватит»—говорит, —«А оно точно нужно? Там же наши будут» — Я уточняю. Если Эль Син Номбре там и попытается сбежать, перекроем все выходы. Будьте на готове. «Есть!»—отвечает с вертушки.       На самом деле, она хотела бы увидеть работу Соупа. Чем же так хорош этот парень, что из себя представляет и почему он так ее бесит. В хорошем смысле этого слова. Он для нее мальчишка с рвением идти вперед, желанием показать свою силу. И где-то она права. Хотя, кажется, МакТавиш о ней такого же мнения. У нее аж в горле встает огромный ком — не сглотнуть, не сплюнуть. Харрис снимает с себя шлем, маску спускает на шею и встормашивает свои волосы устало. Лучше бы ее отправили заминировать пентхаус, пользы от нее и то больше было. Отряд иногда называет ее «Батарейка», потому что не может адекватный человек, сидя на месте, нервно подергивать ногой и думать о том, что сидеть — это ёбаная пытка.       От Харрис пахнет бедой, которая кровожадно наступает на пятки и может подставить ствол к затылку без лишних хлопот. Она хуже любого солдата, хуже хулигана дворового. — Херня все это…—запрокидывает Сэм. — Батарейка опять ругается, что ж ты вечно что ни слово, то мат? —спрашивает кто-то из отряда шутливо. — Да как же. Интеллигентные люди матом не ругаются, интеллигентные люди матом аргументировано объясняют, —и поднимает указательный палец вверх гордо. — А если мат запретят? Молчаливая Сэм скончается от недостатка мата в крови, —усмехается второй человек. — Сплюнь, а то встретишься с моим адвокатом, —хохочет в ответ, — Что за мужики пошли…вечно прикапываются ко мне. Бесите. Я, наверное, никогда не выйду замуж…ну…или это из-за того, что спать по диагонали — бомбезно.       С таким-то разговором и правда может не выйти. Максимум куда выйти эта женщина может, так это с окна. И то потому что ей стало скучно с кем-то или ей опять мораль читают. Ей бы вечно на поле боя, так и тянет в пепел.       Она чешет левую руку и заостряет на ней вновь свое внимание. На ее руке тактическая черная перчатка, и носит постоянно из-за термического ожога взрывчатого вещества. Сказать, что ее предупреждали все о последствиях…не сказать. Излишки производства. Или же это гребанное напоминание о том, что необходимо делать работу лучше и стараться куда сильнее. Из-за таких рассуждений порой вспоминает слова Гоуста на этот счет. «Ты не готова к такому»—всплывает, как говно на поверхность, эти слова от него и они хуже любого ножа, хуже пули.       Сэм сжимает ладонь в кулак, кусает нижнюю губу и говорит про себя: — Черт. — Что случилось, Сэмми? —интересуется кто-то. — Да вот думаю, а если босса там нет? Голова вскипает. — Лицо попроще сделай и улыбайся. Ты же всегда-всегда так делаешь. Улыбаешься своим недругам — они лишают рассудка, пытаясь понять, что же ты, твою мать, такое задумала.       Харрис издает смешок. Когда к ним присоединяется Грейвз, то ей становится еще сильнее тяжело дышать. И нет, он ей не нравится, наоборот чём-то напрягает. Вроде и хорошо относится, но хочется Саманте подальше держаться от него. Он о чём-то переговорил с парнями и устремил свой взгляд на нее и подошел. — Прохлаждаемся, сержант? — Взрывчатки готовы к применению, жду указаний, Грейвз, —отвечает спокойно и прикрывает глаза, чтобы на секунду забыть о том, где ее место.       С Филиппом было ей тоже непросто наладить контакт и первое время тоже от него получала, но со временем это как-то устаканилось и они более-менее поняли друг друга. Грейвз был той еще занозой в заднице, хотя иногда и говорил что-то смешное к месту. Если честно, не имеет ни единого понятия почему именно в «Тени» ее перевели, под руководство Фила. Он в курсе был того, что была в подчинении Гоуста и возлагал поначалу сильные надежды на нее. Под конец понял, что у нее есть способности, до поры пока не станет одержимой взрывами. Как гребанная территористка с ограничителями. В применении такого не видел, конечно, но горящие глаза так много ему говорят.       На крышу выбегают люди, а среди них женщина в форме и с короткими черными, как уголь, волосами. Вертушка подлетает к крыше, подсвечивает женщину и приказывает падать на колени. Та гордая, как лань, свободна, как ветер. Сэм даже на пару мгновений восхитилась этой дамой, пока не узнала, что она и есть босс Эль Син Номбре. Грейвз выходит вместе с «Тенью» Сэм, та натягивает на себя маску и спрыгивает с транспорта. — Эль Син Номбре, —подтрунивает Соуп женщину и заламывает за спину руки ее. — Для вас — Валерия, —крикнула та. — Пряталась на виду, да? —отмечает он. — Пряталась? —хохотнула, — Мои люди везде, солдат. — Супер, —оценивающе отметил руководитель «Теней» и коротко глянул на Валерию, — Мы тоже. Идем.       «Тени» перехватили Валерию и проводили до вертолета. Сэм косо глянула на переглядки мексиканца и этой женщины. И поняла, что она, как и сержант МакТавиш, не до конца сообразили смысл этих взглядов. Заметив на уголке губ ссадину и кровавую припухлость, Харрис протягивает ему небольшую жестяную банку со словами: — Приложи к ссадине, должно помочь. — О…спасибо.?..—сержант, стоя перед ней в темно-синей футболке, почувствовал на себе неукротимый взор темных глаз женщины с отряда «Теней». И всё же он пытался вспомнить ее имя и начал заминаться, пока она не добавила: — Сэм. Мы не были знакомы, но я знакома с большим парнем в маске черепа. Передавай по возможности ему «привет». — Вот как, —мужчина лишь усмехнулся уголками губ, потому что понял по ее нраву кто такая: покой и хаос, — Может, сама ему передашь? — Тебе я доверю это больше, чем себе, Соуп, —хлопнула его по спине и зашагала вперед. МакТавиш проводил ее взглядом и даже не знал, как реагировать на это и все же решил вкинуть: — Спасибо. За…ну, эту штуку, —прикладывает к уголку губ, — Чем бы это ни было. — Замаскированная взрывчатка. — Что?! —МакТавиш одернулся и хотел было ее откинуть, как та поставила ногу на ступеньку к вертушке, и захохотала, замечая непонимание в лице Джонни и его рядом стоящего товарища: — Это не смешно! — Скажем, это вклад в нашу возможную дружбу. Обряд посвящения, —и скрылась за тенью. — Что-то не нравится мне такое, —пробубнел МакТавиш себе под нос. Джонни, конечно, многое видал и мог сказать, что такое — ненормальное поведение, либо же он конкретно потерял чувство юмора. Или же просто не знает саму эту женщину, которая ни с того ни с сего попросила передать Гоусту «привет». Ему несложно, правда, но как-то он уже усомнился в том, что подружится с ней. Не хотелось показаться перед Алехандро трусом, особенно, если инициатор этого женщина, но тут даже он слегка опешил. Варгас задумчиво проводил и ее взглядом, потом услышал от Соупа вопрос насчет Валерии. Мексиканец неохотно сказал, что знает ее.

***

      Кажется, они доставили Валерию в безопасное место, чтобы потолковать очень хорошо и узнать о ракетах и, возможно, о Гассане. Если честно, между отрядом ее, прошелся слушок такой, что эта женщина по имени Валерия держит такую власть в мире наркоторговли, что и миру не снилось. Саманта не стала заглядывать вперед, она, как и остальные «Тени» ждали приказа от своего главаря. Когда из железной двери пулей вылетает мексиканский спецназовец, женщина приподняла бровь, когда он ребром кулака ударил по железному ящику и что-то сказал, видимое, ругательное. От него веяло ненормальным огнем, пылкостью и стремлением к чему-то. — Приглянулся? —толкает в плечо ее товарищ. — Ага, знала б кто это еще, —закатила глаза Саманта. — Мексиканский спецназ, они сотрудничают с нами. — Информативно, ничего не скажешь, —хмыкнула, — Проще самой спросить. — Оно тебе надо? Или хочешь потом слушать нравоучение Грейвза? Собственник он. Этого хочешь? — Я хочу пушистый, розовый коврик ввиде сердечка, вот так сидеть на нем и пить спокойно глинтвейн, закрыв ноги пледиком, ни о чем не думать и слушать Леди Гагу в перемешку с Бьёнсе. Ну? — Ну, тебе это в ближайшее время не светит уж точно.       Да ей много чего не светит, например, теплого глинтвейна. Как же она давно хочет его выпить с кем-то, вот так, просто, посидеть и поболтать о ни о чем. Но в итоге что? Правильно — отправляют ее и всех на нефтяную вышку с целью предотвратить запуск ракеты. И ехать приходится через воду, в ливень с грозой. В такую погоду хрен что взорвешь толковое, а значит придется стрелять. Ведь нет гарантии, что там не устроят засаду.       С ее работой вообще гарантий нет, никаких. Их с каждым разом все меньше и меньше, и к этому быстрее привыкнуть, чем к высоким шансам на победу. Есть распространённая шутка о том, что «Сапёр ошибается дважды. Первый раз при выборе профессии, а второй и последний уже во время работы». В случае Сэм есть другая интерпретация: «Сапёр ошибается дважды. Первый раз когда решил, что ноги больше не будет в этой профессии. А вторая и последний когда вдруг женится».       Грейвз был очень удивлён, когда узнал от Шепарда, что у нее есть способность к сапёрам. Не то чтобы сапёры редкость, скорее, женщины-сапёры единичные случаи. Либо их просто разбросало по миру (кто понял шутку, тот понял). Было, конечно, рискованным делом, но Фил решил для удостоверения своей души отправить ее на работу с взрывоопасным предметом. Конечно, у нее присутствовал некий страх. И это нормально. Но когда начинала работать, все плохие мысли уходили в сторону, и она нацелена только на благополучный исход. Поначалу он коварно шутил, подкалывал что-ли: «Сапер всегда выполнит свою работу. Даже если, обезвреживая мину, он ошибся, разминирование он все равно произвел». Шутил он славно, стебал так же, но когда увидел как та размазывала кровавые сопли врагов по земле, поднималась убойно с травы и выстрелила бодро на поражение, то решил, что с него хватит шуток. Фил не боялся ее, скорее, предпочел иметь дружеские отношения с ней. Хотя, если так приглядеться, пораскинуть мозгами, то…       дело пахнет порохом, у него в голове работа, какая к черту еще женщина?       Первую неделю она вела себя прилично, к отряду относилась серьёзно и, ей богу, была хорошим примером для морпехов, да даже для самых «Теней». Фил на грешную голову даже подумал о том, что она могла пойти выше, стать его правой рукой. Мысль эта быстро улетучилась, когда поздним вечером, в военной части, где был крошечный уголок для отдыха, Грейвз не увидел то, как за столом сидел отряд из мужчин, а в центре стояла за ним эта дамочка и так громко, с озорством рассказывала анекдот: '      Значит однажды лейтенант после знатной пьянки утром проспал. У него звонит телефон. Доносится приятный, женский голос: «Лейтенант Смит, вы хотите секса по телефона?». Тот отвечает: «Конечно хочу!». А та ему говорит: «Тогда соединяю вас с командиром части»'.       Донесся тихий хохоты мужчин, кто-то даже по-доброму похлопал Сэм по плечу и требовал еще анекдотов. Но тут она решила добить, говоря: «Я всегда считала, что в Библии описана правдивая история, пока не дочитала до того места, где написано, как еврей бесплатно раздавал рыбу людям». Филипп нахмурил брови и решил постоять в тени и застать свой отряд в неловком положении. Притаившись у деревянного столба импровизированного шатра, он подождал, а потом сказал: — Сержант Харрис, вы где свою строгость и компетентность просеяли? Вас слышно по всей части. Достаточно нашутились? — Да ей полстакана было достаточно, —ответил кто-то из них, — Но шутки смешные. — Вы где нашли алкоголь? Хотя нет, не так — вы когда успели мимо моих глаз ее пронести? —Грейвз скрестил руки на груди, — Пошутили и хватит, всем по койкам и отбой. — Ну последнюю шутку, а, Грейвз? —сказал кто-то. — Два солдата убирают территорию части и один из них спрашивает другого: — А правда, что земля круглая? — Не скажи это капитану, а то ровнять заставит, —благородно и с легким хохотом преставила шутку женщина и заметила еще более задумчивое выражение лица у Фила. — Вот сейчас кто-то ровнять и будет вместо сна, если монатки не соберёт и не пойдёт спать. Разошлись.       Руководитель «Теней» понял, что в отряде эта женщина будет на своей волне и у нее точно тараканы особые. И вся строгость, хорошие работы только в экстремальных условиях. Грейвз уже пожалел, что она подольше с Гоустом не осталась, а то заскучала. Однако с ней задания становятся не такими уж и скучными, хоть и порой это не к месту.       Например, ей и еще пару людям из отряда отправили на поле, на котором необходимо было работать. Если судить по количеству закопченных жетонов, то можно смело сказать, что они здесь надолго. По команде Фила они построили в шеренгу и направились в указанное место. На фоне пронизывались мелодии воздуха, что наполнялся манящим грохотом, столбами огня. Если кто-то и боялся, то Харрис спокойно улыбалась. Ее спросил товарищ: — Не боишься? — Мне терять нечего, так что страх для меня — это как для кошек лазерная указка, —с тонкой каплей грусти ответила, — Семьи нет, отец умер от рака лёгких, так что если и умру, то не вспомнит никто. — Что за негатив, сержант? —вскинул светлой бровью Грейвз и хмыкнул. — Это я так, на случай, если спросят меня ещё что-то про страх, —поправила маску и отвела взгляд от этого строгого, расценивающего взгляда от руководителя. Под берцами ощущается еще неостывший пепел. Все же это печальное дело, а страшнее становится, когда слышишь от солдата, что ему терять нечего. Некоторые сапёры пытаются обходить мины, и от этого страдает качество разминирования. Харрис не была официальным сапёром, но на деле другой бы засомневался.       У нее руки были золотые, видимо, это все же от отца досталось. Она, подобно хирургу, проворачивала эти разминирования в специальном костюме, а когда пришлось открыть огонь, то уже ей некуда было деться. Безопасное место и точность — важные элементы. Товарищ, лежавший рядом, почему-то очень нервничал при любом ее движении, даже когда просто дотрагивалась до оружие. — Не хочешь печенюшку? Все равно же засохнет. — Знаешь, Сэм, это не очень вовремя, да и рекламный бизнес — это не твое.       Харрис пожала плечами и установила винтовку и отвела затвор назад. Пришлось щелкнуть крышкой с патронами и зарядить магазин. После чего вернула затвор в перначальное положение и поставила на предохранитель. Ее радовало, что стрелять с дальней дистанции придется, потому что тем, кто ушел в пекло, меньше везения будет. Затвор проскользнул вперед вободно, плавно повернувшись в конце на подшипниках, и плотно заперла канал ствола. — Говорят, что твоим наставником ранее был тот парень в маске черепа. Это правда? —решил как-то неудачно начать разговор товарищ, но воспринимать это в штыки не стала — он же не знает о тонкостях. Или знает? Впрочем, скрывать нечего. Женщина не спеша натянула очки, и сказала: — Было дело. Почему спрашиваешь? — Почему не ушла в его отряд? —вот в чем вся суть разговора была. Это неприятное чувство, когда вскрываешь старые раны, которые так плотно и крепко зашивал. — Потому что не сошлись характерами, —вылетело у нее это грубо, — Недостаточно хороша была.       Накинула раздраженно наушники и таким образом полностью отключилась от внешнего мира. Хотелось отключиться и не вспоминать прошлое. Да, она порой ведет себя хуже ребенка, но обида на этого человека гложит иногда очень сильно. Хотя умом понимает, что старался сделать из нее что-то, но сердце очень сильно воспринимала его критику. По-детски? Да. Чувствует ли за это вину? Вполне. Но…нужно выкинуть все это нахер. Сейчас Сэм чувствовала только, как пульсирует кровь в голове. Ей большего не нужно было.

***

      На небе красовались хмурые, порой кажущимися тяжелыми, серовато-свинцовые тучи. Они своей мрачностью, негодованием затмили присутствие солнца. В такую погодку больше всего хотелось спрятаться куда-нибудь и слушать звук капель дождя. Хотя это, скорее, ливень чем какой-то дождь. Где-то вдалеке сверкнула вспышка молнии, а потом и пророкотал гром. Здесь контейнеры большие, и если одна такая махина на корабле из-за наклонности судна покатится по мокрой поверхности — хана.       Капли становятся все больше и больше. Им нужно добраться до мостика, а врагов здесь немеренно. Придется расчищать, и чем быстрее это сделаешь, тем скорее окажется на финишной прямой, главное чтобы не на тот свет. — Вот теперь постреляем, —звучит это от Грейвза очень утомительно и слегка угрожающе, — Участвуют всем. — А как же дресс-код? Без мозгов же нельзя, —закатила глаза Сэм и уперла винтовку в плечо, поводила ее в разные стороня, а потом уместила одну руку напротив предохранителя. Да так нежно, что кончик указательного пальца ласкал курок. — Это ты на кого намекаешь? —Соуп косо глянул на нее и заметил довольную, едва ехидную морду, которую она спрятала под маску. — Это она не о тебе, Соуп, у нее это от нервов, —подмечает Фил, — А если сержант Харрис не соберется, то останется тут одна и будет расчищать путь. — По-моему вы угрожаете сейчас всей нашей организации, —хохотнула и толкнула в плечо МакТавиша, — Не злись, я любя. — То взрывчатка, то оскорбления. Что дальше, сержант? —дернул раздражённо уголком рта Соуп. — А дальше вон, —кивает вперёд, — Контейнеры, ливень и враги. Удачи, сержант, не подскользнись.       Женщина продвинулась вперед, и когда ей предоставилась возможность занять позицию, то закрыла левый глаз и осознала, что картинка была несфокусированной. Чтобы исправить эту ситуацию, пришлось повернуть кольцо прицела на пару щелчков назад. Вот и черный кружочек, увеличенного в десять раз оптическим прицелом и разделенного на четыре части прицельной сеткой. На выдохе задержала дыхание и почувствовала толчок от отдачи, а потом изображение расплылось. — Продвигаюсь вперед, зачищаю снайперов наверху, —вкидывает информацию в связь.       Сплошная темень, а порывисто-сильный ветер иногда приносил не самые лучшие результаты. Вспышки изгибов молний приносили этому всему какую-то динамику. Враги падали подобно мишеням в полигоне. Нужно было дойти до мостика. Мысль о том, что рядом находится руководитель, приносило не такое уж хорошее предчувствие. Обычно когда он рядом, у нее как назло мало что выходит. Когда на глаза попался ящик и открытая возможность забраться на мостик, она хотела была рвануться, как услышала впереди твердый, громкий голос: — Сзади!       И над ее головой проносятся пули, Сэм оборачивается и видит, как враги планировали обстрелять ее спину. Возвращает голову обратно и вскидывает так, чтобы сквозь размытую, дождливую картину заметить МакТавиша. Он протягивает руку и та принимает ее. Кладет свою левую руку в перчатке и мужчина поднимает с небольшим усилием Харрис. — Благодарю, —кивает ему она и замечает невольное хмыканье, — Обиделся что-ли? — Нет. Но ты чокнутая. — Странный у тебя флирт, конечно, МакТавиш, но так уж и быть — приму это, —если честно, то ей плевать на то, кто о ней что думает. У всех разное мнение на это, и если каждого слушать, то можно смело в псих.диспансер записываться добровольно. Харрис здесь не для того, чтобы слышать в свой адрес, какая она там сумашедшая, чокнутая, и так далее.       Сэм сражается, прежде всего. И сражается за спокойствие страны, потому что чувствует в этом свою обязанность. Потому что если она что-то может сделать, то нужно выложиться на полную. Она видит перед собой Грейвза, что протягивает ей доверенно взрывное устройство и говорит: — Проверь. Пульт управления внутри.       Кивает. Прижимает устройство, нажимает на кнопку и оно зафиксировалось. Он принимает работу и просит всех отойти. После того как все это выполнили, она слышит от Фила числа по убыванию, а когда достигло нуля, женщина нажала на детонатор и через несколько секунд дверь с яркой вспышкой вынесло и от нее и следа не осталось. Им нужно было пройти вперед, им нужна была эта территория. С каждым новым коридором возрастало чувство лёгкой тревоги. У нее такое всегда при стрельбе, с минами было…как-то проще? Да не проще, честно говоря, просто знаешь, что у мины всего несколько вариантов исхода и все они человек знает. А вот с людьми не так все, непредсказуемые засранцы!       Она предпочитает идти не самой первой, уступает это смельчаку Соупу. У него в глазах энтузиазм горит, вот пусть и звездится дальше. Старовата Сэм для выпендрёжа. Хотя…если посудить…она ж такой и была. Тогда к чему осуждение? Наверное, все же не права насчет сержанта. Время покажет. Сержант хотела бы покончить со всем этим побыстрее. А когда до нее доходит мысль, что тот сержант уходит на вторую балку, а ее оставляют с…бывшим наставником. Вот тут Харрис на секунду застопорилась, но его, кажется, никак это не смутило, поэтому шёл вперед, по своей назначенной территории.       Сэм хмурит брови и молча следует за ним, игнорируя свою головную мясорубку, что состоит из угрызения совести. Подойти бы да извиниться хотя бы за то, что в последний день сказала ему:

«Знаете что, наставник, я буду только рада не слышать ваше ворчание, замечания и держаться от вас подальше. Потому что вы ничего кроме самокритики самой себя меня не научили. Всего хорошего, надеюсь, найдете менее безмозглового подчинённого»

      Это глупо и нужно думать, прежде чем говорить такое вышестоящему. Здравая мысль и ее бы воплотить. Она проходит чуть вперед, держится у стен, а тот на таран идет и вышибает их. Лейтенант в своем репертуаре, кажется, и вовсе не изменился. Тогда тяжко будет реализовать свой план извинений. — Назад, лейтенант! —рука потянулась и оттащила большого мужчину чуть назад, выпустив первее пулю, чем враг, который притаился сбоку. Если бы сил хватило, то оттащила еще дальше. Когда коридор опустел, то Сэм спустила маску с носа и выпустила пар густой. — Спасибо, сержант. — Не расслабляйтесь, впереди вон еще, —вымолвила и прошла вперёд, дальше по коридору. — И давно ты участвуешь в перестрелках? Насколько помню, категорически отреклась от этого, хотя эта прямая твоя обязанность была. — После твоих нотаций у меня встал выбор: либо переступить себя, либо идти к психотерапевту. Как видишь, к психотерапевту я не пошла. — Хорошее решение, сержант, —проговорил сухо Гоуст. — Ничего хорошего нет, я просто беспокоилась за психотерапевта. Он не готов слушать мои пятичасовые возмущения того, как меня обижает большой и жуткий наставник в маске черепа, ссылая все на воспитание и посвящение в суровые будни. Покрутит у виска и отправит меня лечиться.       Черт. Она же хотела извиниться, какого хрена? Сэм тормозит резко и трет переносицу, стонет и понимает то, что Гоуст был прав, когда говорил о том, что она изноется при первом же серьёзном задании. Задание, может, и не первое, но факт остается фактом. Странно, что он никак не реагирует. А, все просто: лейтенант даже не слышал ее и не слушал, потому что прошел в главную каюту. Вот и извиняйся после такого. Она оказалась в том же помещении и встретила взглядом Грейвза, который что-то печатал, проверял, а потом выругался. Харрис сокращает дистанцию и оказывается перед руковолителем, уточняя: — Что случилось? — Мы не сможем вырубить ее, —подытоживает Фил. — Почему? —задает вопрос Соуп. — Поздно, —добавляет товарищ и по совместительству руководитель для сержант Харрис. Она бегло расценила обстановку и поняла, что ситуация становится более напряженной и некуда податься. И все же необходимо попробовать что-то сделать. Кажется, Ласвелл на связи и знает как помочь. Соупу приказывают подойти к пульту. — Справишься? —интересуется Сэм. — Выбор невелик. Попробую, —показалось может быть, или Джонни сейчас как-то растерянно это произнёс. Возможно, он не был уверен в своих силах. Никто не уверен, просто кто-то это тщательно скрывает. Когда Кейт напрямую связалась с МакТавишем, то ему стало немного спокойнее от обстановки, которая вот-вот должна была поглотить его. Для начала ему необходимо было включить режим диагностики для того, чтобы Ласвелл смогла обойти авторизацию. Он нажал одновременно две кнопки, которые указала ему агент ЦРУ и ему показался экран и таблица с номерами и шифрами. Как раз из этого списка ей нужны данные из второй строки первого столбца. Соуп глазами бегал по экрану, а времени так мало.       Харрис наклонилась к экрану и молча указала ему на букву, которую он после произнёс и экран сменился на координаты, что показывали Новый Орлеан. Система обновилась.       Сержант отошел назад от пульта управления и глянул завершающе на картину впереди. Грейвз по рации всех предупредил, что сейчас произойдёт взрыв. Ракета взлетела, но ее тут же направило на то же место, откуда и вылетела. Вращаясь, она воссоздала ослепляющий едва, пылкий взрыв, который понес за собой масштабное разрушение. Огонь был большии и распространялся с огромной скоростью, поглащая все на своем пути. Парни подошли ближе к окну, и Сэм притаила дыхание и сказала негромко: — Чётенько горит. Молодец, Соуп. — Мы молодцы. Спасибо за помощь, —одобренно кивнул ей мужчина и слегка улыбнулся, — Стоило все же тебе управление дать. — Не лучшая идея. Я теряюсь, когда на меня вы все коршуном смотрите, так что не факт, кто бы из нас облажался, —скрестила руки на груди она и сама себе кивнула.       Филипп оповещает, что цель достигнута — ракета и платформа уничтожены. На что ему отвечают тем, что они молодцы и пусть оттуда уходят и по домам. Она бы сейчас хотела домойдомой, хотела бы позвонить отцу и радостно рассказать ему о том, чего же достигла. Грейвз что-то там сказал, но Сэм не слушала, потому что смотрела остекленевшими глазами на пламя. Всегда ли это завораживало ее? На каком моменте нужно было понять, что привлекает огонь? — Эй? —щёлкает перед ее глазами Джонни, — Тебя звали. — М? —проморгалась и сконцентрировала внимание на выражении лица товарища, — Кто? — Грейвз, но потом сказал, что для тебя зависать вот так — нормально, и догонишь нас. О чем думала? — Оно так тебе интересно? —разворачивается к нему, глядит пару секунд в глаза, а потом проходит мимо него. Пару шагов и останавливается, — Хотя, терять нечего. Я думала об отце, скучаю иногда по нему. — Вот как, —равняется с ней в шагах, пропуская ее вперед у дверей, — Повод позвонить ему. — Он умер, —словно знала, что тот так скажет, в ту же секунду говорит об этом так заезженно, на автомате. — Оу, мне жаль, не знал, —прокашлялся нервно он. — Он был сапёром, —продолжает это говорить, не сбавляя шаг, — С самого детства рассказывал мне разные истории с войны и считал, что мое рождение было знаком с выше, чтобы ему вернуться с войны живым. Я подумала…—делает паузу, — Что если пойду по его стопам, то также полюблю жизнь и буду знать то, что кто-то меня ждет. Как видишь, мир достаточно дерьмово сюжет раскрутил.       Сэм закидывает руки в карманы и ей хотелось добавить что-то по типу: «Но тебе не понять этого». Однако решила эту идею отложить, чтобы не ухудшать общение. — Жалеешь обо всем этом? —спрашивает. — Я мало о чем жалею, —отвечает, — Хотя есть пару моментов, но это личное и мне предстоит это исправить и переступить через свою гордыню. Хоть когда-то, иначе так совсем дело не пойдёт. — Впервые слышу за сегодня у тебя здравую мысль, которая не несёт угрозы кому-то, —хохотнул он. — Хм, по закону этикета я, наверное, должна сказать «спасибо». Но…—делает паузу, —…что-то не охото. — Иди ты в задницу, —плечом своим массивным толкает и ту, как перышко, уносит в сторону по инерции. Но та возвращается мигом, фыркает и глядит на этого идиота и говорит: — Поаккуратнее с такими заявлениями. А то восприму как приглашение.       Сержант проигнорировал ее попытку подколоть его, потому что если воспримет это в штыки, то неизвестно чем это кончится. Либо он ее грохнет, либо она его. От нее веет язвительностью и бурнтарским нравом, как Грейвз ее вообще терпит? Этот вопрос его мучал до тех пор, пока Фил не похвалил ее за помощь и не похлопал по плечу. Ему отчего-то показалось, что он засматривается на нее? Это предположение и Соуп хотел бы оказаться не прав. Этот человек не из тех, кто бы стал на работе личную жизнь устраивать. Возможно, Харрис выгодна ему, а потому считает, что хорошее отношение к ней сможет как-то облегчить ситуацию. А она, кажется, сообразительна и пользуется его положением, не скрывает и четко ставит границы; скалится и улинивает как можно скорее. МакТавиш удивлён, как еще выговор не получила, но ее эта перепалка с главным было что-то задорное. — Сержант Харрис, твою своенравность не оценит Шепард. У нас есть кодекс, которому ты должна следовать, —говорит это спокойно, без лишнего упрека и угрозы. Кажется, все-таки и она получает от него выговоры. А той будто это привычно, пожимает плечами и спрашивает: — Так наш кодекс — не уголовный, можно и нарушить.       Соуп отворачивается, скрывается за большой спиной лейтенанта и прикрывает рот, лишь бы те смех его не услышали. Кому-то точно влетит за свой длинный язык. Фил хмурит чуть брови и говорит: — Что за подростковый бунт, сержант? Это приказ. А если исполнять его не желаешь, то можешь собирать монатки и валить нахрен отсюда. — Я вам нужна, куда ж вы без меня. Кто вам всю взрывную работу делать будет? Остальные «Тени»-то? Пожалели бы их, у них всяко иное лучше получается, чем владеть этими штуками, —вздергивает подбородок и расплывается в улыбке, — Выгнать-то и дурак может, но, Грейвз, мои метóды помогают вам получать плюсик в карму от Шепарда. Согласитесь? — Они противоречат уставу и приказам Шепарда, вот, что я до тебя донести пытаюсь, упрямая ты женщина. И вообще, какого хрена я перед тобой тут оправдываюсь, быстро взялась за себя, возвращай свою умную голову обратно. — Так точно, —отвечает провокационно, — Но в этой жизни побеждают не умные, а хитрые. — Тебя судьба привела в мой отряд, так будь добра выпонять все. — А я думала, что судьба давно мою нахуй послана была, —улыбается, — Ладно, я учту это, Грейвз.       Руководитель только закатывает глаза и говорит обреченно:       «Беда на мою голову»       И окажется прав. Порой чудится, что работа со взрывными материалами сделали из нее саму мину, которая притаилась и ждет свою жертву, чтобы унести за собой в безграничную темень.       Она успевает пройти мимо мексиканского мужчины и замедляет свой шаг перед Гоустом. Он на нее смотрит будто сквозь, не произнося ничего первым. Будто ждал, что женщина первая начнет. А ей и не трудно вовсе. Харрис кивает головой и коротко прощается с ним, добавляя тихо в конце: — Хорошего подчинённого нашел, лучше, чем я. Я была не права, признаю.       Что-то в её голосе ощутимо напрягло. Райли обернулся и хотел до плеча дотронуться, но женщина не смотрела на него, инстинктивно вывернулась, подобно жидкости, перенимая привычки представителей кошачьих. Ее не поймаешь, во всех смыслах этих слов. Обставит вокруг себя стены из мин и сидит себе в центре, ощущает безопасность.

***

      Сэм была частенько не права, хотя с ее манерой убеждения не всегда так скажешь. Она ошибалась и делала так, после чего получала массу неприятных замечаний. Косячник отменный, ничего не скажешь. Но не смотря на ее манию совершать ошибки, остается прилежным солдатом. Побуянит, да отпустит. В жизни ей, кажется, и так мало адреналина?       Женщина не помнит, как очутилась в неизвестном ей доме. Голова гудела и одна из рук ныла пуще прежднего. Она поднимается на локтях и слышит отделенно звук пищания в ушах, как будто это были отголоски взрыва. Со лба течет кровь, как и из простреленной руки. На нее опереться было невозможно, а потому Сэм издала шепотом болезненный стон и ругань. Память постепенно ей начала показывать шокирующие и не самые приятные моменты из последних пару часов:       Они прибыли на базу мексиканского войска, что заставило удивиться женщину, чем не удивились оставшиейся Тени. Когда они шли по коридорам базы, Харрис спросила: «Где Грейвз?» «На улице, хотел поговорить с группой ОТГ-141»—ответил кто-то. «Это чудно, но на кой черт нам чужая база? Хозяин в курсе?» «Много вопросов задаешь, Грейвз дал приказ задержать сопротивляющийся отряд. Идем»       Какой еще к черту сопротивляющийся отряд? Возражать она не стала, но это пока что. Ее мучали сомнения о верности Грейвза делу, а больше всего мучало то, зачем им задерживать мексиканский отряд, когда они им помогали. Тени нападали на отряд, а Харрис даже руку не подняла, а точнее, не желала. Не могла понять, почему все это происходит и почему так приказал Фил? Шепард вообще в курсе, что творит этот человек? Женщину одернул кто-то, громким ором говорит: «Чего стоишь? Уходи. Ты свободна» «Чего? Что вы творите вообще?» «Ты в отставке от службы, приказ Грейвза» «Он в край ахерел? Что за приколы?»—хмыкнула она и ощутила на своей больной руке силу крепкой хватки. А та нахмурилась, хотела плюнуть ему в лицо. «Руку убери»—негромко ответила она, а потом резко потянула на себя мужчину, который все говорил о том, чтобы исполняла приказ, и заглянула ему в глаза, —«Я не собираюсь подчиняться приказу, который противоречит всем нормам и морали солдатов. Вы переходите черту, твою ж мать» «Тогда загрянешь вместе с мексиканцами, может, это освежит тебе память»—приклад оружия летит прямо ей в висок, но та уворачивается кое-как и скрывается за бетонной колонной. Она вздергивает разъяренно уголок губ и напрямую связывается с Грейвзом: «Грейвз, это Сэм. Как слышно?» «Слышу тебя, что такое?»—а он, кажется, и вовсе не понимает, чему причина. Та сжимает как можно сильнее рацию, но это от злости, выглядывает из-за колонны и начинает стрелять по менее кровоточивым точкам своих ранее союзников. «Объясни мне пожалуйста, какого хера мы делаем в чужой базе и задерживаем отряд мексиканский? Какого хера я в отставке? Я на это не подписывалась, это не наша территория и невежливое обращение к товарищам»—уклонилась и тут же по скользкому полу прокатилась до коридора, куда она заныкалась. «Это не база, дорогой мой солдат, а нехилое секретное убежище. И оно по нраву мне. Ты молодец, службу выполняла хорошо, можешь ехать домой и отдыхать, дальше работают профессионалы» «Ты совсем там мозгом потек и ничего не соображаешь? Повторяю. Это не наша база, что ты творишь? Шепард будет в ярости»—лепечет она, кусая губы в кровь. Это немыслимо, это выходит за рамки всего. Ее распирает от потока возмущений, —«Безумец!» «Нет, дорогуша, сейчас безумцем выходишь ты. Шепард знал, что ты станешь противиться, поэтому отправили в отставку. Не хочу, чтобы ты попала под руку моим парням, если вдруг окажешь сопротивление, иначе я восприму это как за предательство. Или морали Гоуста все же промыли окончательно тебе мозги?» «Схуяли-загуляли вы вдруг о себе возомнили? А, да, я уже оказала твоим парням сопротивление. Я бы хотела тебя отпинать, но отойду в сторонку. Тогда жизнь сама тебя нагнёт»—делает паузу, —«Не впутывай в это лейтенанта, он ни имеет никакое отношение к этому» «Я обязательно передам ему твои щедрые слова, а может вы встретитесь, если мои парни не оставят от тебя только голову. Ты у меня на мушке, Саманта, я бы на твоем месте не переходил мне дорогу»       Харрис издает смешок. Надо же, как все обернулось против нее. Нужно бежать и придумывать план, и чем быстрее, тем лучше. «Я бы на твоем месте берегла жопу. Готовь вазелин, применение ему знаешь»—и отключила связь.       Одно из нехороших воспоминаний это уж точно. Сэм схватилась за голову и покачала ею, понимая, в какой же заднице и она, и парни с ОТГ-141. Харрис подползла к разбитому зеркалу и посмотрела на себя: припухшая верхняя губа, рассеченная бровь и лоб украшен присохшими кровавыми разводами. На улице темно, слышны выстрелы и чьи-то крики. Как она вообще до сюда добралась? Пальцы судорожно касаются зеркала, подползает к окну. Через боль приподнимается и боком ставит осколок зеркала так, чтобы видеть происходящее на улицах. Тени повсюду, но черт возьми, почему Грейвз так поступил?       Кровью плюется Сэм, убирает осколок и осматривается, ищет чем бы перевязаться. Нужно походить, да посмотреть, иначе рано или поздно ее найдут. А…ищут ли ее вообще? Что-то неспокойно ей от того, что спокойно. Она сидит какое-то время, сжимает свое бедное плечо, которое вечно попадает под обстрел и думает о том, что надо валить отсюда и куда-нибудь подальше. Женщина к стене прижималась, хлопала по себе — оружия нет. Отлично. Самое время вспомнить, как некстати, советы Гоуста. Меньше всего хотелось, конечно, вспоминать его, но выпендриваться некогда.       Кажется, это была чья-то квартира. Под окнами нельзя было ходить, а потому она ходила чуть-ли не гуськом, обходя все комнаты в поисках всего необходимого для защиты. В ванной комнате был стакан с одинокой зубной щеткой, которая неприятно пахла. Откладывая свою брезгливость, она взяла ее как можно скорее и пыталась найти бритву или же лезвие от станка. Покопалась в ящиках — одна грязная была в углу. Сойдет. — Ну-ка…—засунула руки в грудной карман формы и нащупала зажигалку. Одобренно хохотнув, она прикрыла глаза и произнесла: — Зажигалка всему голова. Посмотрим, что из этого пока можно сделать.       Она отложила головку у щетки с ворсинками и откинула куда подальше. Чирканув зажигалкой, Сэм стала накаливать лезвие, после чего раскаленное лезвие принялась вставлять в пластмассу. Чтобы закрепить творческое дело, прижала по боками пальцами. После охлаждения пластик крепко стал держать лезвия. — Да, говорил же отец мне в рукоделие идти, а я не слушала, —глянула на осколок зеркала и провела по острой грани, с легкой задумчивостью, — Надо бы изоленту найти, хоть второе оружие будет. Не думала, что буду Гоуста вспоминать чаще чем нахуй кого-то послать. Изоленту, к сожалению, найти повезло меньше, а вот ткани — хоть задницей жуй. Обмотала осколок, а заодно и саму себя, оставлять кровавые следы хотелось как-то меньше всего.       Поднялась с пола и прошлась по коридору, пока не услышала голос на улице, довольно знакомый — кто-то из «Теней», а это плохой знак. Нужно было спрятаться, улизнуть. Или…? Нет, появился получше. В большом зале темно, в него войдет человек, и это сыграет ей на руку. Шмыгнув носом, Харрис решила, что нужно действовать так, как действовал бы Гоуст, потому что каким бы ни был, но он никогда не поступил так, как поступил Грейвз. Вот и пошло чертово сравнение — эту деятельность она меньше всего любила. Когда дверь открылась и в ней показался солдат из Тени, он сказал что-то по рации, судя по всему главному: — Это Тень 2-7, я слышал шум в доме, возможно это они. Иду на разведку. «Поймайте этого гребанного Соупа и парня в черепе. Они не могли далеко уйти. Иначе я с вами расправлюсь, как с Харрис. Понял меня, солдат?» — Так точно, —переговоры закончились, и он начал оружием с фонариком водить по темномв залу, проходя дальше. Притаившись за шкафом, она кинула бутылку куда-то в коридор. Звук разбитого стекла эхом раздался по квартире, и Тень пошел в ту сторону более осторожно. Стоял в начале коридора и так ничего или никого не обнаружил. Это его слегка обрадовало до момента, пока ему рот рукой сзади не закрыли и с ярым умением перерезали глотку острым лезвием бритвы. А голос довольно шепотом проговорил ему: — Я не верующая, надеюсь, что ты знаешь, что сказал Иисус в пятой главе Евангелия от Иоана? Нет? Он сказал: «Не создавай мне тут проблем, сучка»       Все тело током пробивает, ему хотелось вскрикнуть, но голос охрип, а из-за большого количества крови во рту. Без лишних ушей и свидетелей, Харрис вытерла тыльной стороной руки по щеке, на которую прыснулись пару капель крови. Жидкость разлетается вокруг, пачкает пол. А времени читать ему молитвы нет. Нужно забрать оружие и все, что осталось у этого парня, пока остальные не пожаловали. — Вот попался же бедовый…—надула губы, — Осколочных не хватает, ох, еврейская душонка во мне проснулась. Сразу вспоминается шутка: «Почему евреев не берут на участие в гонках? Они подрезают».       Перезарядив оружие, Сэм сиганула в конец коридора, так как шум на улице начал напрягать ее сильнее. Окно открывает, смотрит по сторонам и выпрыгивает из нее, направляясь как можно скорее подальше, с целью укрыться еще где-то.       В минуты полного отчаяния кажется, что мир рушится. Она не может ничего контролировать — это давит сильнее. Мучается, пытается отыскать, как себе помочь, но все без толку, и женщина оседает на землю, не в силах больше двигаться дальше. Отдых совсем не помогает, потому что все мысли сосредоточены лишь на одном: как выбраться из этого дерьма?       И никого нет рядом, чтобы спросить. Никого нет рядом, чтобы помочь. Это ужасное чувство.       Нужно вставать, нужно идти. Сука. Некогда сопли и нюни разводить, сейчас на улицах — кровавая баня, не меньше. Ее разъедает злоба как кислота: подступает к горлу, оставляя после себя горькое послевкусие.

***

      МакТавишу нужно было, прежде всего, добраться до церкви, где они должны встретиться с Гоустом и решить, что делать дальше. Тут на каждом шагу Тени, так и жаждящие сделать из него решето. Небольшие махинации и советы напарника-лейтенанта помогают ему чуть-чуть выжить. С одним из врагов он покончил, преобрета пистолет. Ему по вкусу такой прибор, хотя можно было иметь и получше, побольше. Сержант горел желанием расправиться со всеми этими засранцами, хотя, может, кто-то из них не хотел причинять зла. Но приказ-есть приказ. Он теперь знает, что бывает, когда ослушиваешься Грейвза.       Когда они остановились у базы Алехандро, Фил поступил некрасиво и силой забрал базу, забрал отряд мексиканский в задержание, а полковника и вовсе в тюрьму. Грейвз и Шерард предали их, и теперь они сами по себе. Был бы здесь Капитан Прайс… В самом деле, Джонни скучает иногда так, по простым денькам. — Гоуст?..—шёпотом произносит Соуп по рации. «Что?»—доносится в ответ голос хриплый. — Спросить все хотел, но не знал как, —почесал затылок, — А чего Сэм зуб на тебя точила? У вас с ней переглядки, будто-… «Я — ее бывший наставник, не сдружились»—пояснил сразу Гоуст и вздохнул в средство связи, —«Лезла на рожон, пыталась что-то из себя сделать, а мои советы воспринимала как за упреки» — Может, это потому что ты выглядишь жутко? —на долю секунды предполагает он, — Не пробовал объяснить. «Мне это не нужно было…способная девчонка была, но слишком гордая и упертая. С ней спорить — один лишь геморрой»—говорил, как бы проникаясь в давние воспоминания, —«Вы с ней чем-то похоже. Оба поболтать любите» — Ну, если только этим, она меня напрягает. Юмор у нее конченный, и дружеское отношение дикое, но в этом есть что-то забавное, —помотал голову и смиренно выдохнул, — Жалко её, Грейвз и Тени грохнули ее, я думал, что она с ними за одно будет. «Я предупреждал ее, что на свои же мины надорвется. Жалеть ее нужно было только в том случае, что помощи не было ей в трудную минуту» — Жестокий ты, Саймон…—нахмурился едва Соуп. Ему единственному показалось, что когда Грейвз им назло о ее смерти сообщил, то Гоуст сжал руки в кулаки и хотел было вскрыть глотку за бедовую женщину. Какая бы там ни была, а осмелилась против них пойти. «Чем меньше привязываешься к другим, тем сильнее не чувствуешь боль, Джонни»       Может быть, он был прав. А может, и нет. Разве так можно вообще говорить или поступать? Да кем бы ни была, не заслуживала такой смерти, как разрушенные колонны и собственная мина. Это дико даже для Соупа. Впрочем, скорбить было уже бесполезно. Ему осталось совсем немного до церкви, а это уже большое достижение.       Боль вызвана в теле от раны, которую нервировать бы не желательно. Проходит через здание в надежде найти из боеприпасов что-то дельное. Голубые глаза в темноте натыкаются благодаря фонарику на свежие капли крови, которые вели к тумбочке, перепачканной кровью. Может, там есть что-то существенное. Открывает тихо дверки и говорит: — Твою мать. «Что там?»—спрашивает Гоуст. — Самодельная мина. Ручная работа. «Поосторожнее с ней, сержант, ручная работа — дело такое…»—отметил. — На ней кровь. Свежая. Кто-то ее умышленно запрятал сюда и метка на ней. Пригодится, —расмотрел ручную работу оценивающим взглядом, — Хорошо кто-то сделал, тонкая работа. Здесь перечеренуты буквы S и m. «…Уверен в этом?»—странный вопрос поступил от лейтенанта. Сержант пересмотрел, ради удостоверения, но буквы не менялись. Как были — так были. — Да. А что, лейтенант, сомневаешься во мне? —хмыкнул. «В тебе-нет, а вот в том, кто это сделал — да»—отвечает, —«Метка Сэм. Мы когда на задании были, она любила помечать что-то сделанное свое меткой, как инициалы. Мне эта идея не нравилась» — А зря, с минами у нее отношения были лучше, чем с людьми. Может, жива еще? «В таком случае она — чертов счастливчик»       Слышит несчастье кричащих, но старается не вникать в это, потому что вскроет слабость. И делает любые вещи, только бы снять мерзкую петлю неодобрения. «Нужно выжить!» — взывает единственное создание, способное все изменить; и ломает систему, ради того, чтобы остановить возгорание и привести его в чувства. Джонни бежит к ступенькам церкви, видит скозь прутья забора врагов и Гоуста. На самом деле, в глубине души он рад видеть лейтенанта. Хотел бы увидеть и Сэм, но это дело второстепенное. Хотя бы поблагодарить за ручную взрывную работу.       Подбегает ближе к забору здания и замечает как с него перелезает Саймон довольно-таки виртуозно. Они хотели бы поспешить, но женский голос заставил их направить стволы назад: — Никогда не видела, чтоб с церкви сбегали, как прокаженный жених с ЗАГСа. Может, свечку за вас поставить?       Соуп и Гоуст готовы были поспорить, что когда их оружие направилось на источник, то позади них стояла женщина в форме с приподнятыми ладонями и беззаботной улыбочкой чеширского кота. — Сэм? —удивлённо проговаривает Гоуст. — Нет блять Иисус решил поблагодарить вас за поход в Церковь, —передразнивает, — Кто ж ещё? Ой, часики-то тикают, а там…твою мать! —вынимает оружие и указывает вперед, — Контакт!       Двое синхронно увернулись, отстреляли как можно больше вражеских сторон и когда Райли предлагает найти машину, то женщина привлекает его внимание и машет рукой, предлагая забежать за угол. И хотела была руководить ситуацией, как в фильмах, выбить стекло, но тут Саймон строго говорит: — Джонни, Сэм, садитесь. Живо. — Но я хотела-… — Садись. — Мужчины…—ворчливо отмечает сержант Харрис и заваливается на задний ряд. — Ну, вот, Джонни. Прорвался, —подмечает Гоуст. — Мы прорвались, —дружелюбно подмечает сержант, взглянув на лейтенанта. — Ну поцелуйтесь еще, —ворчливо проговорила на заднем ряду женщина.       Но тут дономится звук простреленного стекла и Саймон говорит обоим «Держитесь!» и сдает заднюю, чтобы сбить лишний хвост. — Чистая работа, —кивает одобренно Джонни и тут же тревожно говорит: — Назад!       И выстреливает из окна Гоуста на поражение в вряжеских людей. — Гони. Соуп, мы прикроем, —отвечает Сэм.       Шины издали звонкий визг об асфальт, дымя и поднимая городскую пыль. Черный внедорожник подходил для них, вроде как никто не возражал. Они могут ехали от врагов, как будто были действительно какие-то заключенные, воры или того хуже — убийцы. Сэм голову спрятала в сиденья, ибо «Тени» палили, куда только можно. — Палят по нам, как по провинившимся проституткам, —накрыв макушку ладонями, Харрис перезарядила оружие и ненависто добавила: — Эта жизнь хрень такая, нихрена в ней не поймёшь, каждый день охреневаешь, охреневшим и помрёшь. — Эй, гений словосочетаний, придумай что-нибудь, —сержант МакТавиш, выстреливая по одному, ждал реакции и помощи со стороны женщины и та, закатив глаза, кивнула послушно головой.       Мчалась машина как можно скорее. А ветер свистел по салону. Харрис вынула с карманов ближайших гранату и громко попросила открыть заднее окно. Гоуст сделал это незамедлительно и та, вынув чеку с взрывного устройства, кинула в машину, что за ними следовала, крикнув: — Ваша борьба, то же самое, что трахаться за девственность.       Соуп подавился смешком, заметил, как сзади доносился вой сирен сработавшихся машин и вспыхнувшая тачка врагов порадовала него. Харрис выглянула в окно и довольнь заулыбалась, выдав: — Хорошо горит! — Взрывная ты, сержант Харрис, —облегчённо выдал Соуп, чувствуя на секунду прекрасное чувство облегчения, — Буквально. Если б тебе платили каждый раз, когда ты взрываешь и материшься, давно стала миллионером. — У меня даже с этим финансово-половой кризис, —откинулась на спинку и закатила глаза. — Это как? — Это когда открываешь кошелек, а там хуй, —цыкнула, и заметила, как после долгой погони и перестрелки они приехали в темень и в странное, неизвестное место. Выйдя из потрепанного авто, сапер вытянулась и спросила: — И где мы? — Убежище Алехандро. Он дал мне координаты, —пояснил ситуацию кратко и понятно лейтенант. — Кто такой Алехандро и почему у него такое имя как из строчек Леди Гаги? —поинтересовалась женщина. — Это наш мексиканский друг, он нам очень сильно помогал, —сказал Джонни, — А мне почему не дал координаты? — Незачем было, —ответил товарищ. — А если было бы? —так, шутеечкой, задорным тоном поинтересовался Соуп и получил от лейтенанта шипение и просьбу затихнуть. Гоуст застал нажимную пластину и целое здание, напоминающее хибару, в которую никто в жизни не полезет просто так. Первый внедрился МакТавиш, тут же выставив оружие впереди планетв всей. Саманта спрыгнула с возвышенности и тут же оглядела местность. Здесь было темно, хоть глаз вырви. Она шла с ним наравне и тут доносится до них голос Саймона «Не двигайтесь!». Металл, что метнулся по воздуху, врезался острым лезвием в дерево и тут же разнесся новый, чужой голос: — Кто здесь? — Рудольфо! —окликнул Соуп. — Соуп? Гоуст? Вы живы! —и из темени выходил загадочный мужчина в чуть иной экипировки, что отличалась от их, американской, но Саманта была больше удивлена тому, как же ситуация быстро меняется. — Так точно, —говорит Райли. — Рад видеть вас, амигос, —Руди становится дышать легче, и когда вышел, заметил среди того дуэта небольшое тело, с женским очертанием тела. — Взаимно, амиго, —тут же великодушно отвечает сержант. — Где вы были? —спрашивают. — В бегах, —отвечает Гоуст. — Я был в бегах. Гоуст меня ждал, —отметил Джонни, — И к нам на помощь еще она, —кивает в сторону Сэм. — С вами синьёрита? —уточняет Руди, переведя внимание все на женскую персону. Сержант Харрис шагнула вперед, закинула за спину оружие и протянула левую руку, скрытую в перчатку, для рукопожатия и знакомства с представителем Мексики. — Сержант Саманта Харрис. Можно просто Сэм, так проще, —вздергивает слегка уголки губ. — Сержант-майор Рудольфо Парра. Можно Руди, —пожимает ей руку, кивком принимает дружелюбный жест. Он наклонился, чтобы получше ее увидеть, а у той по инерции на лице проскакивает девичья, невинная улыбка, — Не знал, что у вашем отряде есть женщина. — Она с другого отряда, сапёр, —уточняет сержант МакТавиш, — Сбежала от Грейвза, как невестка с ЗАГСа. — Эй, ты мою шутку против меня же, —фыркнула Сэм и надула губы, — Но он прав, свалила от него, когда приказал выполнить захват базы и задержать отряд мексиканский. Но что куда ужаснее, они меня Шепардом в отставку кинули. Я их, черт возьми, через хуй перекину. Поступили очень по-ублюдски. — Могла их подорвать, чего тебе стоило? —с мимолетной улыбкой отвечает Джон, — У тебя руки золотые. — Да-да, побольше проблем, пожалуйста, а то мне их катастрофически не хватает, —закатила глаза Сэм и отмахнулась, — Не гони чушь, Соуп, это тратить на них еще гранаты, взрывчатки, осколочные. В душе я еврей, они у меня все на счету. Вот вроде вы все такие разные, а заебали все так одинаково… — Ругается синьёрита очень грубо, чего ж ты так? —вежливо интересуется Руди. — Ну а как иначе? Я ругаюсь матом только в исключительных случаях… но ведь каждый случай, исключителен по своему. — Не думал, что успею заскучать по твоим шуткам, —секундно улыбнулся МакТавиш, — Рад, что жива.       Что же, и она рада. Только вот спина болит ужасно. Но это мелочи, по сравнению с тем, что было. Душа к душе, плечо к плечу. Горящие глаза Сэм и вольный дух Джонни прекрасно сочетались. Беда ли это было для Гоуста или нет — ему виднее. — Ну, это нормально, —аргументирует Руди. — Нет, —отвечает Соуп. — Да, —одновременно говорят Сэм и Гоуст, на секунду переглядываются и та кивает, — Мы же команда. Все мы. Один в поле не воин.       Женщина села на деревянный ящик и потерла переносицу, раздраженно выдыхая заветные слова, которые накопились у нее: — Грейвз — грёбанный мудак. — Как с языка сняла, —иронично произнес сержант МакТавиш и уставился на импровизированный столик. Возможно, у всех это было на уме, только по-разному иртерпретировано. И все же дело не только в Грейвзе, но и в Шепарде. Все это сложилось против них, и сейчас нужно было думать о том, как бы и что предпринять. — Так почему он предал? —Парра спрашивает. — Мы не знаем. — Лас-Альмас купит любого, —фыркает Руди. — Но не нас. — Пока что Шепард, Ласвелл и все остальные, кроме нас четверых, считаются врагами…—заявляет Саймон, — Но есть исключение. — Алехандро? —предлагает Джонни. — Его нужно вернуть. — Одна история ахуительнее другой, —массируя методично виски, промолвила женщина, — Ладно, спасем вашего друга со строчек Леди Гаги. — Прости? —переспросил Руди. — Ну, она сделала отсылку на название песни известной американской исполнительницы. У нее песня есть с именем Алехандро, —пояснил Соуп, — Сэм просто любит такие шутки. — Я отрежу твой ирокезик и себе вместо кроличьей лапки повешу, —хмыкнула. — Вопрос не по теме, но мне стало интересно. Сэм, Грейвз лично осведомил нас всех о том, что тебя убили, ведь ты оказала сопротивление и ослушалась приказа. Как так вышло, что ты ну…? —кажется, вопрос был важным и вполне логично, что им кто-то поинтересовался, потому что по сути Харрис должна быть мертва. Лейтенант обошел стол и остановился перед сапером, которая с каждой секундой мрачнела и мрачнела. — Хорошее замечание, Соуп, —благодарит Гоуст. — А Гоуст и вовсе не рад этому, погляжу, —поджала нижнюю губу женщина и вздохнула, — Впрочем, я понимаю, к чему клоните. Я не собираюсь подчиняться приказам Грейвза и слушать его самовлюблённые нравоучения. Сыта по горло. Но вы правы, они гнались за мной до какого-то момента. Я хотела найти вас, но это было бы рискованно, а потом была перестрелка у Церкви и решила уж действовать. Впечатлена, что вас на британский флаг не порвали. — Уходишь от ответа, сержант Харрис, —голос Гоуста заставляет ее выпрямиться, как в те молодые годы, и почувствовать себя новичком. Той великодушной, энергичной женщиной, которая не понимала своего наставника и слышала от него много замечаний, — Я обязан услышать ответ. Сейчас же. — Стреляли с дальней дистанции, не попали. Точнее, попали, но жить буду, чего мне? Первый раз пули получаю? Обрушили на меня колонны, а физика на моей стороне, не до конца убило. Видимо, «Тени» все же не такие крутые. Установила возле себя мину и сделала так, что меня якобы «разорвало», а потом я пошла выживать. Вот и все. Как ты и учил, Гоуст…—произнесла она и ждала какого-то возмущения со стороны лейтенанта, который одним взглядом мог вселять ужас хоть кому угодно. Но вместо всего этого он положил руку на ее голову и погладил, слегка горделиво произнося: — Молодец, все-таки ты чему-то обучаешься. — Я и до этого была обучаема, лейтенант, —грустно произнесла это и почувствовала в груди странное, разъедающее чувство. Она все это время гналась за Гоустом, как реально за призраком прошлого, чтобы доказать то, как же выросла. И когда Сэм услышала того, что хотела, просто замерла и прогружалась будто, — В смысле я «молодец»?.. А где там…ну не знаю замечания? — Кажется, Гоуст сбил 'сапера' с толку, —шутливо подмечает Соуп. — И правда сбил, потому что от него ничего не услышишь кроме замечаний. Не знаю как реагировать, —проморгавшись, произнесла женщина и поглядела сначала на Руди, а потом на Соупа. Может, они в курсе, что произошло со старым Гоустом? Ну, по крайней мере, Джонни-то должен был в курсе дела, разве нет? Саманта хотела бы узнать ответ на этот вопрос.       Для нее Гоуст был как большой, страшный «серый волк» с жутким прошлым, о котором он никогда не рассказывает и не расскажет и вовсе. Ему надо это? Чтобы другие копались с нем, жалели?.. Нет. Саймон не из таких. Саманта для него же была «зеленым стручком», который рос только тогда, когда вставишь конкретных звездюлей. У нее даже появилась после этого фраза: «Мне когда пизды дали — я всех зауважала». Когда они только-только было в совместном отряде, а ему передали под ответственность ее, первое, что он сказал это: «Долго мне же мучаться придется, чтобы сделать из нее что-то»       Хмурый и недоверчивый волк-одиночка, который даже не хочет вступать в какие-то либо разговоры на отвлечённые темы и каждый раз закатывает глаза, когда Харрис пыталась ему поднять настроение. Бывали свободные минутки, и Саймон желал побыть один и остаться с мыслями. Осуждать не стоило бы, каждый может понять. Но как только Райли решался нырнуть в свои темные, мрачные мысли, ему, чуть-ли не на голову падает внезапное появление этой надоедливой девушки. «Наставник, не жарко в маске?»—спрашивает и усаживается с ним рядом. Гоуст не спешил ответить, он размышлял над тем, как бы сказать, чтобы от него отстали. Сэм встает на ноги и оказывается перед ним, скрещивает руки и говорит: «Вы хоть скажите что-то. Хоть пошлите, не знаю?» «Послать могу, но только на штурмование. Я хочу побыть один. Доходчиво, солдат?»—его строгость была по ее ребрам с решительной силой и это можно было назвать победой. «Так точно, наставник. И все же, красивая маска, особенно, когда она ручной работы»—разворачивается, чтобы красиво уйти, но как-то так выходит столь неудачно, что ноги Сэм путаются и девушка буквально падает на ровном месте с таким звоном. Так еще успевает ухватиться за ящик, на котором лежал АК-47, и утащить на пол за собой. Тот постыдный и неловкий момент она не только не забыла, но еще и мечтает о том, чтоб другие не вспоминали об этом. Ругань в голове пролетает так-же быстро, как и осознание того, что ей протянули руку. Поднимает голову и видит маску черепа. «Так и будешь смотреть или все же встанешь, солдат?»—всем хорошии мыслям приходит конец, когда Гоуст раскрывает свой рот, —«Как тебя вообще приняли к нам? Восьмое чудо света с богом и не дай бог»       Она поднимается с его помощью и виновато опускает глаза, ввдает какое-то невнушительное извинение и тот, вздыхая, говорит ей о том, чтобы шла в полигон и занималась усерднее. Да уж, начальство не оценит такого солдата, который падает на ровеом месте. Саманта кивнула и молча ушла. Гоуст немного постоял и решил пойти за ней, поглядеть «с тени».       Пройти поле с деревянными мишенями сложностью великой не отличается: бери оружие, прицеливайся и стреляй. С дальней дистанции у нее выходило даже ничего, не дотягивает конечно до «отлично», но для новичка вполне неплохой результат. Пробегая препятствия, в котрые добавили и имитацию гражданских, Сэм перезарядила за ящиком свое оружие, ввглянула и тут же выстрелила в шею врагу. «Отлично, теперь твоя задача: обнаружить растяжку и обезвредить ее. Удачи, Харрис»—говорит контролёр, что стоял на смотровой вышке и наблюдал за этим цирком, который каждый раз, с приходом новеньких, становился красочнее. Мужчина усмехнулся и добавил про себя: «Тут, конечно, я погорячился. Новенькие вечно с этими растяжкамт мучаются. Что скажешь, Гоуст?»       Саймон предпочел не отвечать. Он наблюдал молча за тем, как женщина обнаружила проволоку в столь неприятном и трудновидимом месте — уже неплохо. Данная растяжка состояла из одной гранаты. Принцип ее простой, как жизнь: по одну сторону вбивается колышек, к которому привязывают один конец проволоки или веревки. По другую — за корпус закрепляется сама граната. Второй конец проволоки привязывается к чеке гранаты, а усики шплинта, удерживающего ее, сводят практически полностью.       Женщина с косой, что свисала на правом плече, глубоко вздохнула и хлопнула себя по плечу, сказав видимо что-то бодрящее. Аккуратно, но столь быстро обжимаеет она гранату рукой, блокируя спусковой рычаг запала. Разводя усики шплинта, удерживающего чеку, смело приступает к перекусываю проволоки и таким образом у нее растяжка оказалась деактивирована. «Солдат, хорошая работа. Справишься с двумя?»—говорит ей в наушник контролёр. «Двумя? О…ну, выбор невелик. Погнали?»—ее все же это сбило слегка, однако попыталась не афишировать это, а потому подорвалась с места для перехода на другое задание. Контролёр с глаз ее не спускал, однако все же был в смятении и, не стесняясь, выдал: «У нас вечно новички на них проваливаются. Где-то да что-то, были конечно парочку, но они и с двумя долго копошились. Прикола не понимают. Ты ее точно не обучал, а, Гоуст?» «Нет, хотел бы сам узнать»—хладнокровно заявил Райли, слегка приподнимая бровь выше другой. «Хах, может ее это…в саперы? Хотя, дело рискованное, а у нас и так женщин на вес золота. Эх, посмотрим, чем удивит. Ей бы стрелять научиться. Десять выстрелов и всего четыре попадания. Вначале лучше шла»       Такая имитация растяжки сложна, а в реальности намного опаснее и обезвредить ее одному практически невозможно. В этом и весь, собственно, прикол, до которого новички не додумались. Женщина встала и растерянно округлила глаза, как контролёр решил добавить: «Солдат, если так и будешь стоять, то весь твой отряд так взлетит» «Сэр, пусть я провалю задание, но это логически невозможно. Как я две гранаты я вам одновременно и обезврежу и взорву на длительное расстояние? Одному тут не справится»—голос ее тускнеет и постепенно унасает надежда на поступление в лучший отряд. «Уверена, что хочешь завалить?»—произнёс он, —«И чтобы ты сделала с помощником?»       Саманта чешет голову. Смотрит то на одну гранату, то на вторую. Реально ебанатор мозгов какой-то. Женщина теряется, уже на минуту решается запаниковать, но начинает говорить о том, что напарник зажимает вторую гранату в руке (ту, что без чеки), блокируя тем самым спусковой рычаг. В это время она зажимает первую гранату в руке, и сводит усики шплинта, как в первом случае. После того, как одна из гранат деактивирована, кусает проволоку. Вот и первую гранату можно отпустить, а вот вторую отпускать ни в коем случае нельзя, якобы, необходимо найти какой-то небольшой овражек или водоем, чтобы совершить бросок и подорвать боеприпас. «Солдат, подойди к контрольному пункту»—приказывает.       Сэм возвращается обратно, заходит в уличный коридор, в котором должен был быть контролёр и отчитать за результат, но вместо него стоял в тени угрюмо наставник. Подойти не осмелилась, а и не нужно было. Он и с этого расстояния глянул на нее, и у нее аж кровь в жилах застыла, бросило к стене спиной. В Бога не верила, а тут бы стоило бы. «Так и будешь шарахаться от меня, солдат? Подойди»—та беспрекословно выполнила приказ и боязно подошла к Райли, сплетя пальцы рук между собой, —«До этого имела опыт с растяжками?» «С растяжками? Да не особо, просто принцип зависит от гранаты. Если ну…ну знаете механизм пуска гранаты — уже в выигрыше минимальном, наставник»—неловко заулыбалась ему, и тут же попятилась назад, когда глянул на нее по-волчье, —«Что-то не так, наставник?» «Я не верю тебе. Новички тормозят на растяжках. Ты либо имеешь опыт с ними, либо знала о задании. Что из этого в твою категорию входит?»—Гоуст не унимался, прицепился к этому и докучает ее, —«Мины разминировать может умеешь?» «Не умею, честное слово. Я просто читала книги до поступления, там было о растяжках. Но с самими ими я сегодня только впервые. Страшно было, но…жаль, что я не справилась» «Книги о минах читаешь? Тебе не кажется это, как минимум, подозрительным хотя бы от лиц гражданских?»—Райли вытянулся и своей грозовой натурой моральео давить начал на нее, а та не сдвигалась с места, поджимала губы и, отведя взгляд, выдала: «У меня отец был сапёром. Я хочу быть похожей на него. Мне нравится кропотливая, ответственная работа. Мне оно больше нравится, нежели перестрелка или ближний бой»       С этого момента наставник уже сделал отметку у себя в голове, что Сэм имеет неплохие способности, если на нее надавить или припугнуть. Этим, наверное, Гоуст и пользовался, чтобы сделать из нее что-то больше, чем зеленый росток. — Сколько помню, от лейтенанта и слова доброго не услышишь, —вынырнув из воспоминаний, заявляет Харрис, поглядывая на перчатку украдкой. — Эй, полегче, Гоуст — хороший, большой парень, с которым быстро учишься, —воодушевленно проговорил МакТавиш, дружественно толкнув того локтем в плечо. — Конечно быстро обучишься, когда тебе в руки кидают гранату и ты должен хотя бы успеть ее отбросить или убежать, упав мордой в землю и вспомнить все молитвы, которые ты не знал, а если еще ты не верующий, то самое время верить в него.       Соуп заметно округлил глаза. — В критической ситуации у тебя голова куда лучше соображает и ты как раз на таких методах и училась, солдат, —добавил нотки строгости лейтенант, хотя уже заметил, что тон и взгляд больше не действуют на этого «росточка».       Харрис скривила фальшивую улыбку и многозначительно покивала головой, хотя они оба знали, что Гоуст иногда перегибал палку в обучении, так как решил, что первый подчиненный должен все знания его впитать и пережевать. — Не хочу прерывать ваши душевые разговоры, amigo, но нам нужно спасать Алехандро, —Руди вздернул уголок губы.       Все происходило так моментально, ей казалось, что еще недавно была на нефтяной вышке и грузовом танкере, чтобы предотвратить запуск ракеты. — Тогда чего стоим? —приподняла неловко уголки губ Сэм, перезаряжая огнестрельное, — Чур я за рулем. — Исключено, —опережает Гоуст и проходит мимо нее фурией. — Да почему? Опять меня ты через хрен кидаешь, это что такое? —надула губы и скрестила руки на груди, — Соуп, он тебе тоже не дает, да? — Смотря в каком контексте ты подразумеваешь, —Соуп решил против себя же шутку использовать, или он так показывает свой небольшой шарм при женщинах. Но, видимо, на Харрис это не действует и она подыгрывает ему. — То, что вы тут все друг с другом перетрахались это и ежу понятно, тоже мне новость дня, —хохотнула она сама себе и хлопнула Соупа по спине с коварным шлепком, — Ты кстати как? А то головой как удачно ударился, сотряс небось получил. — Да порядок, —МакТавиш выпрямляется после шлепка и слегка хмурит брови, надумывая себе пару словечек для этой проныры, но тут же слышит от нее забавную фразу: «Ну, это да. Сотряс — не простатит, за неделю пролетит».       Хотелось бы и посмеяться, но что-то шутки у нее убитые в хлам. Соуп замечает слегка удивлённое выражение Руди и говорит ему о том, что это нормально для Сэм, особенно, если она в хорошем настроении и трезва как стекло.