душа под миной чувств

      Она никогда не любила копаться в собственной голове. Ведь там, как правило, творится настоящий кавардак из чувства незащищенности, смешанной с другими и приступами самокритики, и все это приправлено необоснованной самонадеянностью.       Им пришлось вернуться в более безопасное место, вернуться к Валерии и узнать столь важную информацию. О Валерии толком Саманта не знала, но решила поинтересоваться у товарищей мексиканских, на что Алехандро чуть помрачнел, хоть и настойчиво пытался это скрыть. Она косится на Соупа и как бы взглядом спрашивает: «У него роман с ней был?», на что Джон мотает головой и чешет затылок. Как эти двое друг друга понимают лучше не знать, у них, скорее, мозг на двоих. Однако их переглядки застал Варгас и твердо сказал: — Мисс Харрис, судя по вашим немым переговорам с Соупом, я могу сказать сразу: мы служили вместе, ничего более. Она выбрала путь, который позорит всю мексиканскую армию.       Уж неизвестно, кто кому там насолил, но, судя по всему, Алехандро очень зол на нее. Или же разочарован? Неизвестно, что граничит с его злобой на женщину. И все же, как бы полковник не казался таким сосредоточенным, когда выходил из машины, ей точно не показалось, что Варгас грустно опустил взгляд куда-то в землю. Должно быть, для него она была важна, хотя может и ошиблась в Але вовсе.       Соуп отказался от затеи идти в первый ряд на допрос к Валерии, предпочел на улице перекурить. У него иногда вспыхивает такая нужда покурить. Они с капитаном Прайсом, по совместительству, употребляют ту же фирму табачного изделия, за что МакТавиш считает, что у кэпа отличный вкус. — Курение вредит твоему здоровью, не самый лучший способ справляться со стрессом, —замечает Саманта наглую ухмылку через облако никотинового дыма. Кажется, ее присутствие там менее важно, да и болтать вовсе не настроена с той, — Курение убивает. — Я тоже, как иронично, —дерзко заявляет, перекатывает сигарету между зубов и так сильно затягивается, что вены под кожей на шее проясняются от усилия. Зажимает сигарету уголками губ, сверкая дерзким блеском во взгляде, — Выглядишь сконфуженной, что-то не так? — Нет, все хорошо. Просто мне стало легче немного, —кивает, — В голове все немного уложилось и стало проще реагировать как-то. Благодаря твоему совету, спасибо. — О, как? Рад слышать, —делает новую затяжку и отворачивается, не желая выдыхать отравляющий дым ей в лицо. Тушит окурок о железку и смотрит ей в глаза, — Что Гоуст сказал? — Грейвз вынудил убить его давнего товарища, они, кажется, были в хороших отношениях. Когда Гоуст узнал об этом и о Майкле, это его разозлило. Он волнуется за нас. А также сказал, что у него нет таких чувств ко мне, как у тебя. И отчего-то я в это верю больше и стало даже как-то легко. — Гоуст как всегда прямолинейный, —прикрывает глаза и усмехается, — И все же, он поделился с тобой мыслями. А это уже неплохо — если судить по шкале Гоуста, то ты молодец на 8 черепов из 10. — Серьёзно? У вас даже разбалловка есть? — Нет конечно, я просто шучу, —отмахнулся. — Не думала, что скажу это, но…—вздыхает, — Я рада, что ты рядом.       Он укладывает ее ладонь себе на грудь, заставляя почувствовать тепло и приятную тяжесть. А потом кладет свою на ее щеку и чуть науклоняет голову вперед, пока их лбы не стукаются. Соуп видит, как блеск меркнет в карих глазах, сменяясь печальным пониманием. — На моей родине пождерживать человека, пусть даже чужого — некая традиция, скажем. Не все этим конечно пользуются, но семья меня учила такому. Я бы с радостью познакомил тебя со своей большой семьей, но главное — не обращай внимания на моих кузенов. Каждой семье нужна пара идиотов, и мы держим их для развлечения. — Вот здорово…—и ей приятно слышать, что хоть кто-то хочет вернуться назад, хочет вернуться на родину. К семье. И хочется слушать его и слушать, — Думаешь, твоя семья рада будет такой звезданутой женщине?       Он прижимается губами к ее виску. И ощутила она, как лихорадочно стучит пульс. — У нас сумашедшая семейка, они будут рады тебе, —хрипит от напряжения, — Ну, или рады будут тому, что я нашел кого-то. А то сестры думают уже, что я навечно свенчался с Гоустом. — Разве это не так? Я же говорила, что ты находишься между мной и Гоустом. — Если об этом узнают они, то не дадут мне покоя. Давай не поднимать эту тему больше, —запрокинул голову назад и вольно рассмеялся. Спиной прижался к железному контейнеру и усмехнулся на долю секунды. Саманта приятно поглаживает шершавыми ладонями кожу предплечья, пуская табун мурашек по всему телу. — Они знают про твоих товарищей? Ну, сестры, —уточняет. — Просто знают, что хорошие ребята, —присвистывает и тянется за новой сигареткой, чтобы затянуться и справиться с эмоциями. Но она тут же забирает из его рук столь плотную сигарету и ловит на себе недоуменный взгляд сержанта. — Мой отец часто курил, —начинает она, заминаясь на этой теме так спонтанно. Папа иногда это делал, когда у него всплывали флешбеки с войны. Он сжимался в позу эмбриона на кровати и накрывал руками уши, пытаясь так заглушить фантомные звуки взрыва. Отец жмурился и пытался не издавать ни единого звука, но теплые касания девочки для него были как отрезвляющая холодная вода.       Соуп отложил затею возмутиться, а стал молча слушать ее о том, как она выручала отца от послевоенных флешбеков и пыталась отучить от курения. Выходило у ребенка это не так хорошо, но мужчина ценил ее труды и стал чуть меньше курить. Она глядела на чистое небо и с некой простецкой душой рассказывала о том, как отец долгое время не мог пережить развод с мамой, долгое время сидел ночами на кухне и пил коньяк. Маленькая Сэм однажды ночью пришла к нему заспанная, села перед ним за столом и сказала: — Папа, тебе больно? — Папа у тебя сильный, и не такое пережил. Верно ведь, Сэмми? —улыбается по-отечески для нее. Детские глаза видят, как за этой вымученной улыбкой таится вселенская печаль и скорбь. — Сильный, очень сильный, —кивает, — Но ты очень добрый, папа. Ты очень расстроен, что мама ушла. — Разве ты не расстроена? —он был удивлён ее хладнокровностью, думая уже, что девочка утеряла человечность. Но она слегка приподняла уголки губ и сказала ему всю свою истину, что держала: — Нет, папа. Если ты ее любил как женщину, то она как мать ничего не делала, чтобы я испытывала что-то к ней. Я люблю только тебя, ты важен для меня, отец. Тебе больно, я хочу, чтобы тебе стало легче. Мы справимся ведь? — Ты такая взрослая у меня…       Она поведала ему то, что даже Майкл не знал. Раскрыла карты, обнажила свою покалеченную душу и показала истинное нутро. Джон молча смотрел куда-то вперед, а потом чуть вытягивает ладонью вверх перед ней. Та вопросительно глядит на это телодвижение, но вкладывает в его ладонь свою руку, накрывая. Их пальцы скрепляются в единый замок, издающий тепло и некое уверенное спокойствие. — Тебе пришлось слишком рано повзрослеть ради него и себя, да? —такой вопрос настиг ее неожиданно, но от него почему-то у нее челюсть свело от переизбытка мыслей.       Она поняла, что нашла мужчину, а не мальчика, который строит из себя хрен пойми что. Поняла, в тот момент, когда он не сдался после стольких ограждений эмоциональных. Поняла тогда, когда он примчался к ней, потому что была разбита и плакала. Когда видела в этих голубых глазах ярость, он готов был разорвать любого, кто обидит или посягнет на нее.       Саманте захотелось разрыдаться в его объятиях, потому что чувствовала, как кончики пальцев скользили по ее щеке, словно говоря «не беспокойся, все будет хорошо. потерпи чуть-чуть, да и переживем». Сержант убрал волосы с ее лица, а та округлила глазки, затаила дыхание. — Ты бесишь меня больше, чем это вообще возможно в принципе, но я хотел бы прожить с тобой каждую эту раздражающую минуту, —будто касался души и собирал кусочки воедино. Саманта запрокинула голову назад и звонко рассмеялась. Харрис хотела продлить этот миг, не хотелось отпускать, раньше не чувствовала ничего подобного. — О, как? Смелое заявление, сержант МакТавиш, —гордо вскидывает подбородок и чувствует на своей руке повторное касание.       В этом прикосновении было столько нежности, любви, слов, которые не нужно было произносить. Сэм казалось, что могли разговаривать без слов. И тогда поняла, можно все преодолеть, лишь бы был рядом. — Буду ждать сколько нужно, —произнес это столь расслабленно, и глядя украдкой на машину, с которой возился Рудольфо. — Какие ты умные слова умеешь составлять, поразительно. Я думала ты предпочел не эволюционировать, —на этом тоне ей пришлось пожалеть, потому что сержант надул по привычке свои тонкие губы и чуть нахмурился в бровях. Сравним с ребёнком, потому что его «Эй!» звучало именно по-детски.       Они решили составить парням ракету, а потому зашли к ним и услышали голос уверенный Валерии. Если Джонни на это никак не обратил внимания, то Саманта взбадоражилась. Глаза загорелись недобрым огоньком, а когда услышала от Алехандро столь едкие слова о том, что Валерия не с ним договаривалась, а с «ними». Вот именно в этом и заключается его ошибка — так думает женщина и видит, как сквозь улыбку эту бешеную таятся черти древние, что танцуют на костях. — Ты знала про третью ракету? —спрашивает Капитан Прайс к той. — А я их и не считала…есть же подручные, —выгнула многозначительно бровь та. — Она врет, —фактом закидывает Варгас. — Где Гассан? —спрашивает Гас. — Где еще одна ракета? —дополняет вопросом Гоуст. — Думаете я за просто так вам скажу? —усмехается Валерия, — Вы, мужчины, такие самоуверенные. Тошнит аж. — Что ты себе-…—полковник хотел дернуться, как его рукой остановила Сэм, спокойно сказав без какой-либо особой эмоции: — Успокойся, полковник. Вообще-то, она сказала хорошую вещь. Не думала, что соглашусь с пленницей. — Ха! Слышали? —коварная улыбка Валерии расположилась по всему лицу казалось. Хотелось, чтобы эта лыба чеширская по швам распустилась и не показывалось больше. Женщина наклонилась к Харрис и внимательно рассмотрела карие глаза этой сержантки, — Какая малышка, а зубки показывает. — Не обольщайся, я лишь согласилась с тем, что они слишком уверены в своих силах, но не одобряю твое мировоззрение, —непоколебимая стойкость помогла ей выстоять резкое сокращение дистанции с этой собеседницей. Их разделяли буквально пару сантиметров, но это почему-то Сэм никак не смущало, напротив — придавало огоньку. — Что такое, синьёрита? Мне показалось или ты думала, что сможешь меня как-то заинтересовать. Думаешь, я скажу ТЕБЕ? — Можешь и не говорить, —выпрямляется в плечах, тем самым вынуждая Лерию начать думать, что та применит дешевые фразочки с угрозами. Ведь в ее мелькающей радужке отображается крошечное сомнение. То, что и нужно мексиканской местной злодейки, которая олицетворяла для этой территории, в Лас-Альмасе, безжалостность, жестокость и незабываемую хитрость. Валерия была той, кто сама себе присвоила должность и возвысила самостоятельно его к тому «трону». Каким уж образом — волновать не должно.       Тишину воцарившуюся прерывает лишь голос Харрис: — Чикаго. — Что «Чикаго»? —спрашивает. — Все еще хочешь поговорить? А глаза-то забегали, —закидывает руки Саманта в карманы своих штанов и наклоняет голову на бок, — Видишь ли, я не люблю тянуть резину, как и ты собственно. Бизнес важен, согласись? — А ты стерва, мне нравится, —берет в пальцы ее подбородок и приподнимает его Валерия, а потом резко ногтямт впилась в кожу, прорычав: — Откуда? Откуда ты, пэрра, знаешь? Никто, кроме меня не мог знать это. — Просто так сказала. Тыкнула пальцем в небо, —указательным пальцем покрутила в воздухе. Валерия сначала даже не поняла смысл ее слов. Они пронеслись будто где-то мимо. Харрис шуточно сделала шаг назад и в спине прогнулась, когда та попыталась приблизиться, — Кто-то из твоих проболтался, имени не успела узнать — пуля была быстрее. — Врешь, —хватает ее за лямку бронежилета, — Не лги мне. — Это твои проблемы, Валерия, —отвечает, — Значит, третья ракета в Чикаго, верно? — Верно, —усмехается.       Нет ничего страшнее женской красоты. Сколь не уклоняешься от этой безнадежной борьбы, вести с Самантой эту борьбу с Валерией — вечное противостояние, которое обречено на кровь. Во рту остаётся горький привкус. В случае с ними двумя он был терпким и металлическим. — Ты знала?! —капитан Прайс вполоборота развернул к себе Харрис, но та помотала головой. — Серьезно, не знала. Отдам Грейвзу должное, научил думать, как эти террористы, опыта нахваталась. Если бы я была на месте Гассана, который нас терпеть не может, я бы запустила в массовую точку, там, где будет очень много жертв, крови и страха. Вашингтон, что еще там может быть? На самом деле я могла ошибиться, поэтому решила на понт взять.       Алехандро коварно, с долей дерзости, заоскалился, от души рассмеялся и готов был карты на нее все поставить, но с такой абсурдностью Харрис можно было вершитб самые безумные миссии, потому что ими она руководит. — На понт? Это было нелепо, —коммертирует Гас. — Но сработало же? —вздернула уголком та. — Сработало, ничего не скажешь, —принимает свою неправоту небольшую Гэррик и мотает головой с обреченной полуулыбкой.       Уголки губ Валерии лишь на мгновенье приподнимаются в язвительной улыбке. Она делает шаг назад, снова разглядывает женщину перед собой и говорит ей о том, что это было впечатляющей, хоть и нелепой, попыткой. Саманта пожимает плечами, не реагирует на ее слова как-то остро, потому что Варгас уводит ее на улицу, к машине. — А если серьёзно, —когда та ушла, начал говорить снова Прайс, — Откуда узнала? — Я серьёзно, наобум тыкнула в наши большие территории и все, —закидывает руки за спину, — Кэп, чем абсурднее, тем опаснее, но чаще всего оно и эффективно. Скажем так, я действительно «в рубашке» родилась. Поверите в это? — Это звучит как фантастика какая-то, —потирает переносицу капитан.       Когда они выходят на улицу, их встречает краски теплого Солнца. Мексика напоминает им о том, что скоро придется прощаться с этим чадным местом, с этими людьми. Она слышит, как Алехандро, заталкивая в тачку, говорит всем, что сегодня в Лас-Альмасе будет тихо. На что Валерия ядовито напоминает ему о том, что через сутки она будет на свободе. — Тебя прикончат за твои дела, —с щенячьей увереностью заявил Соуп, придерживаясь своими руками за собственный бронежилет. — Только важны не мои дела, а что из них можно доказать, —заявила нахально в адрес сержанта столь подозрительную правду. Валерия глянула через плечо Соупа на вторую, и пожалуй, единственную адекватную (тут она перегнула) женщину в их отряде и сказала: — А ты действительно везучая, синьёрита. Но это единождый случай. — А ты мне понравилась, как-нибудь еще увидимся? Скажем за чашечкой кофе и в тюремных наручниках? —съязвила та, не моргнув и глазом, — Только вот тяжело мне будет с тобой болтать через решетку, не так романтично. — Хах, а она с огоньком! Приятно будет тебя убить, —на этом слове они прощаются и дверь закрывается.       Насытившись, Саманта лениво вздохнула. Исчезал неестественный блеск глаз, и те, по обыкновению, становились глубокими, с неуловимым оттенком. Алехандро слегка усмехнулся, прокомментировал одобренно слова Сэм и добавил все это тем, что удивляется ее выживаемостью и удачей. — Ну… Вам пора, —не зная, с чего начать, решил произнести Алехандро, глядя на Соупа. Хороший малый, сердце жаркое, духом авантюризма поглощен. Жаль Варгас не увидит их в ближайшие пару лет, хотя можем им повезёт…еще увидеться? Ал в хлопке ловит руку МакТавиша и они несильно, по-дружески бьются плечами друг т друга. Это прощание. — Удачи в боях, эрмано, —желает Джонни. — Мы не сдадимся, брат, —усмехнувшись, ответил Варгас. Он мысленно с ним согласился. Когда мексиканский мужчина переводит взгляд на радостное лицо сержантки, что распахнула руки перед ним, только и сказал: — Тебя будет не хватать в Мексике, взрывоопасная. Приезжай к нам, на огонек, да парней прихвати.       Они обнялись крепко, та похлопала ему по лопаткам с легким смешком вытянула с нагрудного кармана клочок бумаги, протягивает его полковнику. Объясняет это тем, что вряд ли смогут встретиться, если действительно миссия здесь не будет случаем, но можно всегда связаться. А потому Сэм оставила свой номер, добавляя, что будет рада устроить вечерний разговор всех их общей временной компании по скайпу. Она перешла к Рудольфо, не оставила и его без объятий, да сказала ему: — Ну, что, Ру? Как задания с вами будут, так спасать спину друг другу будем? — Не думал, что начну скучать по твоей раздраженной гиперактивности, —смиряюще ответил, — Конечно будем, только под пули больше не попадайся. — Постараюсь, Рудольфо. С вами было весело, обязательно свяжемся.       Сержант обернулась, подбежала к лейтенанту, глянула чуть погодя на его соседа-сержанта и поняла, что таков исход событий ей приносит небольшую уже тоску. Не думала, что Мексика так в душу западет, останется легкой трелью на душе. Воздушный транспорт ждал их, и, возможно, им стоило бы поспешить. — Идешь? —останавливается Сэм, глядит на Гоуста. — Так точно, —кивает, и шагает за ней, как его вдруг окликает Алехандро, с завороженным и бодрым голосом заявляет «Но тэ пьердэс эскарнадо», на что тот со своим охрипшим тоном поднимает один кулак в небо и выкрикивает гордо: «А уэво!». Та глядит на Райли с легким недоумением, как бы взглядом спрашивая его о том, что он черт возьми сейчас вообще сказал. Саймон пожал плечами, не дал четкого ответа. — Алехандро! Я обязательно по скайпу включу тебе весь альбом Леди Гаги, познаешь вкус американской музыки, —выставила руки на своей талии, — Don't call my name. Don't call my name, Alejandro! I'm not your babe. I'm not your babe, Fernandо. Don't wanna kiss. Don't wanna touch. Just smoke my cigarette and hush!       И, щелкая пальцами, прямо на платформе воздушного транспорта, поддернув бедром о бедро Соупа, как бы приглашая на столь смешную сценку, запела вновь, как в первый раз:

Don't call my name! Don't call my name, Roberto.

      МакТавиш сто раз проклинал ее эту привычку, но кто он такой чтобы ее противиться? Джонни вздохнул, с вынуждением неким начал подпевать бодро, со своим шотландским акцентом эту странноватую песню:

Alejandro, Alejandro! Ale-ale-jandro… Ale-ale-ja-a-ndro!

      Варгас попытался скрыть свое неловкое смещение, и все же улыбку невозможно было как-то погасить, потому что небольшой дуэт, вызвавший у Гоуста со стороны скептицизм, еще больше придал ему смеха. — Хорош позориться, вы, двое, —буквально схватил за шкирки сержантов лейтенант Райли и чуть-ли не в подмышку забрал.

***

      Гоуст среди них был самым разумным. Будем честны. Он сидел напротив нее, а рядом с ним товарищ ирокезный. Она выпрямила ноги как можно сильнее, вздохнула как-то огорченно и отчего-то сказала: — Я бы осталась здесь подольше. — У нас незаконченное дело, —поясняет лейтенант. — Знаю, знаю, —кивает уныло, — На самом деле, было весело. Пусть даже и находились на грани выстрела в лоб. — Мягко сказано, —согласился он, — Меня больше смущает то, где ты достала пропускную карту Грейвза? — Да ну, Гоуст, тебе реально это в подробностях рассказать? —закатила та свои глаза, — Я же говорила: «мастерство рук и никакого мошенничества». Грейвзу пару комплиментов, глазками похлопать и все — готово. — Ну, конечно, он же любитель про себя послушать, —фыркнул Соуп, — И с ее помощью ты нашла РПГ?       Саманта кивнула. Она довольно долго раздумывает над тем, стоит ли вообще продолжать этот разговор. В голове все не укладывается мысль о том, что лезет не в свое дело и в общем-то понятия не имеет, нужно ли говорить. Миссия еще не закончена, но ноги у нее заметно подустали, а когда Соуп ушел в кабины пилота, то женщина вытянула ноги и расслабленно носочки потянула. — Наберись сил и настраивайся на то, что будет нелегло поймать Гассана и ракету, —Райли будто не унимался с этой темы, ему что, реально нравится такое вообще говорить. Впрочем, Сэм не удивлена таким словам, они были скорее хорошим напоминанием. Сержант кивнула головой и прикрыла глаза, а потом выдала: — Помнишь, как однажды нас опять в один отряд закинули? Тогда мы ещё спасали заключенных. — Это когда ты с того парня испугалась из-за размеров? Как его там… Кёнинг, —пытался вспомнить имя или же прозвище того парня, который пугает всех своими размерами и…да просто жуткий тип. Хоть лейтенанту и нет никакого дела до этого человека, но в тот момент его удивил испуг Сэм. На самом деле история не такая уж и забавная, но оставила после себя небольшой, ласковый след.       Ее отправили на эту миссию лишь с целью помочь разминировать, не более. Грейвз не был особо доволен тем, что у него забирают хорошего бойца (о, или же его чувство собственности внезапно всплыло?). Если честно, на тот момент она не особо подозревала, что пересечется со старыми знакомыми. Скорее, «нежеланными старыми знакомыми».       Женщина шла уверенно к большой, на удивление, вертушке и с пониманием отнеслась к тому, что ее из своего отряда одну отправили. Хотя, казалось бы, чего им вдруг не все равно? Как будто саперов мало. — Сержант Харрис, —кивнул капитан. — Капитан, —в ответ поприветствовала и выпрямилась в плечах. Этот человек признан как смышленый капитан своего отряда, который ни единожды раз участвовал в ликвидации террористических сил. Харрис прошла с ним на платформу вертушки, пока тот ей объяснял суть миссии. Он так много вкинул в нее информации, что просто хотелось, как в старые добрые времена школы, выйти молча в окно с первого этажа прямиком домой. Только с этим мужчиной, кажется, это не прокатит. — Вы все поняли, сержант? —поинтересовался он. — Да, сэр, —кивнула. — Есть вопросы? — Никак нет, —и прошла вперёд.       Пройдя на борт воздушного транспорта, она заметила не так много лиц солдатов, которые будут участвовать в данной операции. Они все выглядели чуть напряжены и слегка суровыми ребятами, но ей богу, она-то знает этих ребят. Может, и не так хорошо, но по крайней мере просто-напросто поговорить с ними может. — Давно тебя не видно было, «Хтонь»¹, —начал мужчина, что сидел на металлической лавочке наряду со своими товарищами. А вот вам самый дружелюбный товарищ с Норвегии — Тор Эриксен. Любит ее называть Хтонью, хоть это прозвище давным-давно уже не действительно. Этот человек специализируется по большей части в разминировании, а также спасением заложников. Насколько знает, его первым назначением было спасение команды, взятой в заложники сомалийскими пиратами нефтяной вышке. ¹— Хтонь — это разговорный вариант словосочетания «хронические существа». Хтонический — пришедший из земли, это видно по греческому корню «хтон». Хтонический в мифологии — это олицетворяющий дикую мощь земли или подземного царства. — Я же просила так не называть, Аксель, —улыбкой обвела мужчину и закинула руки за спину, — Что-то вас мало народу, дело-то непростое. — КорТак’а достаточно для выполнения этой операции, без лишних персон, —едко проговорила Калисто со своим французским акцентом, от которого по ушам било тошнотворно. Аллард переглянулась с Харрис и эта напряжённая тишина вынужила встать Акселя и слегка хлопнуть по плечу Сэм и сказать: — Она сегодня не с той ноги встала, не обращай внимания.       Калисто, видимо, по жизни не высыпается и никогда не с той ноги встает, потомк что ее отношение порой напрягает, раздражает. Но внимание обращать на нее хотелось не так сильно. Они отошли с Акселем подальше от француженки, ближе к стене вертушки, пока тот не начал: — Кстати, я думал, ты придешь с тем парнем. Ну, спецэффичный такой. Начальство решило, что для этой операции недостаточно КорТака, поэтому, —кивает вперед, через ее плечо ближе к выходу из транспорта, — А, вот и он.       Саманта медленно через плечо оборачивается и пригвоздилась будто ногами к полу, потому что на вертушку покорно, отстранено забрался Гоуст. Женщина резко обернулась к Акселю и шипяще прорычала ему: — Какого хрена ОН здесь?! — В смысле, ты не знала? Разве вы не с одного отряда? —мужчина удивлённо похлопал ресницами, замечая ошарашенные глаза темноволосой сержантки. Акс понимающе кивнул и вдруг с мимолетной ухмылкой произнёс: — Поцарались? — Изгнал со своего отряда, бери круче, —закатила глаза та. Аксель внимательно смотрит на нее, что до сих пор не двинулась с места. Харрис простонала и потерла переносицу устало, — Ну что за начало миссии… — Расслабься, он же больше не твой «командир» или как у вас там…—пожал плечами норвежец, а потом с той же расслабленной улыбкой прошептал: — Твой «большой и ужасный» направляется сюда. Решительно.       Во-первых, этот 'вечно недовольное лицо' не ее собственность и не имеет никакого отношения к тому, что ведет себя как глыба льда и как мудак. А во-вторых, пошел-ка он к чертям собачьим. Аксель понимающе поприветствовал кивком Гоуста, который ну как назло встал почти впритык плечом к ее плечу. Она готова была поспорить, что он ощутил ее внутреннее дрожание. — Рад видеть в наших рядах, Гоуст, —ответил мужчина. — Я ищу капитана, —парень с маской черепа как всегда был невозмутим и прямолинейным. И на секунду Харрис ощутила на себе пронзительный взор этого «большого и ужасного», что исследует ее черты лица. Аксель неловко поперхнулся и тут услышал от него: — Осведоми капитана о моем приходе, будь добр. — А…прям сейчас? —глупый вопрос внезапно всплывает у него, глядя на очень большие глаза Саманты, что пошевельнуться себе не позволила. Она сейчас напоминала загнанного животного, что угораздил в ловушку огромного, клыкастого хищника. — Сейчас, —жестко отрезал он, ненароком думая про то, что эта миссия теперь станет более проблемной. — Я схожу с тобой, Акс, все равно хотела уточнить у капитана пару моментов, —слегка нахмурилась. Что-то тихо ворчит, но все же шагает за Акселем, так и чувствуя палящий затылок взор Гоуста, который только и может сейчас молча проводить их двоих. Они зашли в каюту, мужчина сообщил капитану о приходе человека долгожданного. Да как он может быть «долгожданный»?!       Сэм решила не зацикливаться на нем. Фурией выходит из каюты и чувствует, как резкий удар заставляет ее впечататься во что-то большое, крепкое. Харрис по инерции хватает наотмажь за что-то подобие…руки? Врезалась в человека-неплохой факт. Руки человека были большими и закреплены пластинами, экипировкой прочной. Но, как только сержант подняла голову, она не смогла сдержаться и резко попятилась назад, прижалась с грохотом к стене и выдала: — Твою мать!       На секунду она действительно успела испугаться большого парня, лицо которого разобрать было технически невозможно, так как оно скрывалось за плотной тканью, пришитая усердно к тактическому шлему. Пара вырезанных дырок под глаза заставили ее еще сильне «поджать хвост» от этого печального, опустошенного взгляда.       Вот только кажется он был даже выше Гоуста, чуть помассивнее. Страху приходит моментальное удивлением, когда этот громила панически начинает махать руками и в извиняющем тоне наговаривал: — Прости! Прости! Я тебя напугал? Мне так жаль, честно!..       Действительно, поражает. Голос приятный, аккуратный, он будто действительно каждое слово подбирал, выражал свое сочувствие из-за ее испуга. Мужчина согнулся чуть коленях и бережно взял ее за плечи. — Я-Кёнинг, и мне очень-очень жаль, —они стояли лицом к лицу, настолько близко, что могли почувствовать дыхание друг друга на лице, — Это же ты Саманта? — Саманта? О, черт, это же я. Саманта Харрис, то есть сержант Харрис, —несколько раз поправилв сама себя молодая особа, так и не сдвигаясь с места. Они встретились глазами, замерев на мгновение, а потом Кёнинга что-то щелкнуло в голове и он резко отстранился, как-то испуганно от нее и неловко отвел взгляд. Организм перестал выробатывать то огромное количество адреналина, как минутой ранее, а резкая боль в голове, совершенно выбила из колеи, — Ты меня напугал, ты просто такой…ну… — Я знаю, знаю…—вторил Кёнинг и сложил руки в молящем жесте, будто вымаливал у нее все извинения за причинённые неудобства, — Ты не первый человек, который так пугается. — Вы закончили? —резко перебивает их Гоуст, который каким-то образом очутился возле них.       Сэм готова была поспорить, но это молчание между Кёнингом и Гоустом была какой-то неправильной, нехорошей. Один на другого смотрел в утопающей тишине и, кажется, никто не собирался прерывать это. Но кажется на секунду грозный взгляд «еще большего парня» стал тут же милым, приветливым и он чуть вытягивая прозвище Райли сказал: — О, коне-ечно! Рад встрече, Гоуст. Полагаемся на тебя! «Что это нахрен было?»—подумала девушка, которая по странной случайности оказалась со стороны между двумя высокими мужчинами, что взглядом могли кого угодно задавить. А вот это ей вообще не нравилось. Пытаясь на носочках слинять, она тут же услышала от Кёнинга: — Прости еще раз! Постараюсь больше не пугать, сержант Харрис. — Сэм. Просто Сэм, —через плечо ответила ему она и понимающе кивнула головой, удаляясь от тех двоих как можно подальше. — Да ладно тебе, чего тебе этот парень сделал? Он же хороший, как большой плюшевый медведь, —с хохотом вылезла из воспоминаний Сэм, замечая напротив себя усталый взгляд лейтенанта. — Ага, который откусит не только голову за раз, но и весь верх, —уточнил. Не знает Сэм, что и кому там откусил Кёнинг, но с ней он вел себя прилично, немного неловко и даже суетливо. Хотя приходила в большое удивление, когда увидела его в деле. Такие пластичные, четкие, слегка грубоватые телодвижения; ледяной блик отражался в голубых глазах перед выстрелом в противника; восторженный голос при касании к снайперской винтовке. Он был странным и одновременно таким комфортным человеком, с которым всегда было о чем поговорить. — Ты просто завидуешь ему? —интересуется. — Задай еще раз этот вопрос и пойми, насколько он нелепо исходит от тебя, —невозмутимо произнёс Райли. Харрис закинула ногу на другую и заулыбалась так, что уголки начали болеть от натяжения, — Чего улыбаешься? — Да ты просто завидовал ему, что к нему хорошо относятся, хоть и пугаются из-за размеров, а тебя сторой все обходят. — Займись полезным, сержант. Обнови магазин оружия и начисти ножи, —поднялся мужчина и направился в сторону кабины, куда надолго ушёл куда-то МакТавиш. А Джонни всего лишь уперся на косяк, сложив руки на груди, наблюдая, как женщина издевалась над этим мужчиной. Он усмехнулся, умиленный ситуацией, мужчина не думал ничего плохого, ему действительно было хорошо на душе от того, что они адекватно общаются.

***

      Им нужно было найти последнюю ракету, которую протащил Гассан через порт в Чикаго. Ласвэлл не особо сначала вниклась, когда к ним в отряд внезапно влепилась бывшая «Тень» и точно ли в ней можно быть уверенным, если бы не голос Прайса и его слова о том, что она надежнее будет многих морпехов. Не думала Сэм, что такого доверительного отношения достигнет с капитаном, но было приятно слышать в общем-то. Время на составление специального плана было не так уж много, а потому Гас по связи сообщил всей очужденной команде о том, что он вместе с морпехами высадятся на реке Чикаго и дойдут до цели пешком. Гоуст настойчиво заявил, что засядет с пушкой в наблюдательном пункте напротив здания. На крышу здания с Гассаном отправлены будут два вертолета. Как сказал кэп: на одном будут морские пехотинцы, а на втором — он, Соуп и Сэм. Кейт Ласвэлл понравился таков вариант, ведь пока Гас со своими солдатами будут штурмовать низ, Прайс вместе с Соупом и Сэм будут спускаться вниз.       Задача Соупа и Сэм — найти этаж с серверами и захватить Гассана. — На нас опять все взвешали, —наигранно изобразил отчаяние сержант МакТавиш и почемал свою легкую щетину с некой задумчивостью. «Да ладно тебе, Соуп, не прибедняйся. Ты привыкнуть должен был уже к тому, что находишься в планах, в самом эпицентре»—шуточно заявил Гас, —«С большой силой!..» — С большой силой приходит абсолютная уверенность, что ты превратишься в конченного мудака? —предположила Сэм. «Соуп, твоя напарница — слишком мрачная, не думал раскрасить ее жизнь более яркими оттенками?»—хмыкает Гэррик как-то многозначительно. И его предложение могло иметь много значений, но Джонни все равно, поперхнувшись, ответил: — Не знаю. Меня все устраивает. «Да уж, Иисус тебе в помощь» — Знаешь, Гас, чем Иисус отличается от картины? —говорит Саманта, — Картине нужен всего один гвоздь. «Сержант Харрис»—строго окликнула Кейт, —«Соберитесь пожалуйста и давайте без религиозных шуток» — Хорошо, хорошо, —подняла ладони перед ней будто бы, и надула обидчиво губы. Как будто ее действительно обидели и Соуп не мог сдержать свой подавленный смешок. «Ласвэлл, не отнимай у нее последнее, ты знаешь, сколько она натачивала навык юмора?»—с иронией произнёс сержант Гэррик. — Да, Гас, примерно столько же, сколько и ты пытался попасть словесно на поражение. Плохой ты стрелок — много выстрелов, а ни одного попадания. «Вы прекратите оба может?»—гаркнул Гоуст. «Да мы же шутим, ну»—Гас вздохнул. — Согласна с сержантом. Все хорошо. Мы так общаемся.       Она стояла у окна и смотрела куда-то вдаль. Сэм был в толпе и в то же время чувствовала себя чужой, неприкаянной, отрезанной от людей. Их разделяла не стеклянная стена, не расстояние, не враждебность и не отчужденность, а что-то незримое. Это «что-то» касалось ее одну и коренилось в ней самой. — Все нормально? —поинтересовался сержант, пристегивая тактические пояс на свое бедро. Ее взгляд упал на ремешок, зафиксированный вокруг шеи, от которого отходила упругая пружина и была присоединена к наушнику в ухе. Харрис обернулась к нему и с лёгкой иронией проговорила: — Ошейник не жмет? — Прости, что?..—Соуп кажется слегка обескуражен был таким вопросом, — А, это не ошейни-…       Саманта подошла к нему и, не стесняясь, поправила ему и без того идеально прикрепленный ремешок. Соуп запрокинул чуть голову назад и попытался бесшумно выпустить пар. Его самообладание она нагло разбирает по кирпичикам, сантиметрами пространства сокращая расстояние. Харрис пальцами протиснулась под прочный материал вещицы военной и ощутила бешеную пульсацию сержанта, которую так не хотел бы он показать ей. — Закрой рот, муха залетит, —тихо засмеялась она, приподнимая его челюсть на прежнее место. Смотрит на нее сверху вниз своим покорным взглядом и чувствует, что улыбка скоро по швам разбежится, а сердце выпрыгнет за борт вертолета. Но что-то видимо его сдержало, и ог просто обнял ее аккуратно, не позволяя себе мальчишеской наглости спуститься ниже. — Это было бесчеловечно с твоей стороны, нельзя так мучать людей, —прошептал ей опаляюще за ухо Соуп, пальцами впиваясь в женские лопатки до покраснения, — Ты такая холодная…       Харрис отстраняется, глядит на свои пальцы и рассматривает их внимательно, хотела удостовериться в его словах. Но он осторожно наклонился к ней и провел кончиком носа по ее щеке. Сержант ощутила волну колющих по спине мурашей. Утонуть бы в его глазах цвета чистейшего ледника. — Джонни, —называет его. — М? —взгляд МакТавиша меняется, она замечает его неоднозначную реакцию и резко осекается, понимая что горящие щеки сейчас ну точно видно лучше всего. Он замечает, как та прикрывает рукой лицо и раздражённо выдает: — Черт, что ты делаешь со мной?       Она к мужчинам после Майкла была всегда довольно холодна и отстранена в романтичном плане. Стоило один раз с ним побыть на миссии, стоило только просто начать шутить…какого черта? Это сбило всю ее программу. Он аккуратно перебирает в руках ее выпавший локон, а после осторожно накрывает своей ладонью женскую щеку. — Не привыкла? Если не нравится, я могу оставить это дело, —успокаивающий тон обволакивает изнутри, дарит чувство доверия, которому поддается сама. — Да, наверное, просто не привыкла. Много всего произошло, у меня до сих пор не укладывается мысль о том, на каком моменте ты решил, что я для тебя больше чем товарищ? Это как-то…странно, —грустно улыбается. — Я не знаю, воля и сердце сами как-то выбрали. Меня учили следовать им, не могу против них пойти, —осторожно вытягивает руки вперед и кутает снова в объятиях, а она, поддаваясь моменту, утыкается в его грудь. Обхватывает талию обеими руками и начинаешь тихо вздыхать, — Я ни о чем не жалею. Мне нравится твой характер, нравится эта бойкость и стремление быть чем-то большим. Мне нравится слушать твои анекдоты про евреев или армейские. И даже если ты где-то не права, то это лишь напоминает о том, что такой же человек, как и все. — Это где я-то и не права? —скрестила руки на груди она. — Я тебе столько всего сказал, а тебя зацепило то, что ты где-то не права? —удивленно проговорил сержант, ничуть не удивляясь ее женской логике, которая чудным образом включилась тут же, — Ох уж вы, женщины…       Крепкие мужские руки сжимали ее. Джон укладывает ладонь ей на затылок, поглаживает по голове, медленно зарываясь пальцами в волосы. — И как в тебе уживают личности импульсивного подрывника и нежного, любящего щенка? Необычный человеческий феномен, —обжигающее дыхание мажет ему по уху так, что мурашки пробегаются по спине. — Не знаю, на это я точно ответить не смогу, —сжав посильнее веки, он с трудом сглатывает вставший в горле ком из эмоций, — Слишком много всего было, чтобы жить тем дерзким и гиперактивным мальчиком, ждущий одобрения от старших. Приходилось долго работать над собой. — Значит, 'щеночек' МакТавиш решил стать сильной овчаркой с прочными зубками, которые теперь может показать? — Не любил особо собак, у меня с ними мало приятных воспоминаний. Но метафора хорошая, подходящая, —пауза затянулась слишком долго, но тут он с конца вертушки услышал командный голос Гоуста, а потому отстранился от нее и неловко отвел взгляд: — На нас важная задача, давай настроимся и выложимся на полную, применяя всю нашу креативность? — Хороший тост, сержант, за это надо потом выпить крепкого виски. — Шотландского? — Можно и его, но я чаще всего пила ирандский и Бурбон. — Ты как Гоуст, от него переняла привычки с этим Бурбоном? Как деревенщины, —усмехнулся. — Ну, скорее, это он перенял от меня. Долгая история…

***

      Экипировка пошла ей на «ура»: пришлось переодеться и сменить свой бедный, потрепанный жизнью бронжилет. Пластина там от пуль вся вспучилась и уменьшала уже ее защиту напрочь, до сих пор Саймону неизвестно, как она с такой броней на танк пошла? А потом вспомнил, что в ее ручонках была РПГ — неплохое оружие против танка. По рации им послышался голос Кейт Ласвэлл, которая обращалась к «Браво-6-главный» о том, что периметр оцеплен и они знают где ракета. Кей выдвинулась туда. — Готова? —интересуется Прайс, когда они уже втроем бежали к своей вертушке, разъединяясь с Гоустом, у которого задача была не менее важной. Женщина кивнула, схватила с собой оружие и уже в транспорте, когда поднялись, перезарядила и вложила в нагрудные карманы магазины. Открытое пространство позволяло им видеть всю наземную картину Чикаго. Ночные пейзажи придавали всему этому заданию некий азарт, а размытые огни от зданий, фонарей воссоздавали целый образ местности.       Перед ней сидел на корточках Соуп, внимательно оглядывая с высоты огромное, многоэтажное здание, в котором скоро начнется занатное месиво. В его глазах отражались огни городских домов среди этой темени, что напоминало небо, усыпанное крошечными звездами. — Главная цель — 56 этаж. Он укреплён и хорошо охраняется. Возможно, Гассан находится там, —заявляет капитан. — Возможно? —переспросила она, — Ладно, в любом случае, принято. — Принято. Разберемся с этим гадом раз и навсегда, —кивнул Джонни и заметил то, как женщина что-то молча перекладывала и что-то убирала в карманы, — Что ты делаешь? — Перестраховываюсь, —строго отсалютовывает словесно, — Не надеюсь на то, что придется применять это. — Рискованное дело, Харрис, —комментирует Прайс, — Это может навредить тебе. — Когда вы успели привязаться ко мне, капитан? За меня нужно беспокоиться меньше, чем за миссию, —натягивая на кончик носа флисовый тактический шарф темного, как гуталин, оттенка. Возможно, капитан хотел возразить насчёт ее мнения о себе, но лишь смирительно вздохнул и устремил взгляд к приблежающемуся зданию. Цветная подсветка на поверхности крепкой многоэтажки плавно перетекала вверх, а потом с таким же маневром стекала вниз, исчезая лишь на некоторые запрограммированные секунды.       Они спрыгнули с вертушки и она перешла на бег трусцой, с каждым разом все приближаясь к намеченной цели. Им нужно было зацепиться карабинами за выступы и спуститься по окнам вниз — дело такое, неоднозначное, нехорошее. Вытаскивая с пояса карабин, она в один счет цепляется за него и ловит на себе взгляд Соупа. — Мы справимся, —будто прочел ее мысли и выдвинул это вслух. Не дожидаясь какого-либо знака, сержанты спускаются по затемненным стеклянным фрагментам окон. Ей было проще сменить положение и спускаться ногами вниз и смотреть на объекты не вверх тормашками, как Джонни. Ему кажется нравятся сложности, впрочем, оно и так понятно стало. Гоуст сообщил им о количестве человек в данной комнате и двое сержантов приступили к обстрелу, подбирая себе удобное положение.       Женщина сделала небольшой рывок, прыгнуу чуть вниз и, дернувшись в сторону окна, начала атаковать. Простреливая прозначное стекло, она роняла пулями вспыхнувшие кровавым фонтаном головы. Они разлетались и расплескивались как сочный арбуз, пропитывая своим «соком» чистейший пол. Ее блаженная улыбка воссоздавала впечатление, что Саманта хотела толкнуть сигарету с марихуаной.       И все же, какой бы чудаковатой женщина не выглядела, работы выполняла хорошо, даже прикладывала старания. У нее неплохо получается выбивать свинцом вражеские объекты, а лишь потому что придерживается одной простой фишки: надо принять решение и действовать быстрее, чем сделает враг. Конечно, одного такого правила порой не бывает достаточно, но сейчас оно крайне эффективно, чем другие пункты.       А если проще — на войне все средства хороши. «Чисто. Молодец, Сэм»—отвечает оценивающе Гоуст, —«Спускайся ниже» — Так точно, —произнесла на автомате в наушник, от которого отходила назойливая резиновая пружина, что порой натирала ей шею своим неохотным трением. Сменив положение, идентичное Соупу, она поняла, что стрельба вверх тормашкамм — первозданный опыт для нее. Все казалось каким-то неправильным, но для солдата нет удобных и неудобных поз — нужно приспосабливаться ко всему, потому что жизнь имеет как угодно.       Время от времени по телу у нее пробегали мурашки. Она была зла на Гассана, а потому хотела мести. Впервые в ее венах вскипала кровь. Ей повезло, что в напарниках у нее сержант МакТавиш, который разделит с ней такой же взгляд и некое удовольствие от вышибания этих уродов.       Сердце начинает бешено трепетать в груди, когда видит заложников в руках этих ужасных людей. В глазах вспышкой пропечатываются грубой пленкой воспоминания, где террористы убили в последних момент детей. Она будет помнить это всегда.       Будет пожизненно помнить, как сгибалась корпусом вперед, упираясь руками в бедра, в надежде на то, что расплывчатые кровавые разводы пройдут сами собой. У нее порой влетает такая мысль, что воспомтнания о том инциденте у нее искажаются с каждым разом все сильнее и сильнее. После того раза у нее и «поехала крыша» и ее загребли в госпиталь. Не знает, что там вкалывали, но от товарищей помнит лишь как успела протянуть руку перед девочкой и увидеть, как мужчина в маске выстрелил с автомата ей в голову. Светлая макушка размазалась по контрастно белой стене здания, оставляя невнятные узоры недопонятного художника под психотропами.       Пара глубоких вдохов и выдохов, и она слышит от Соупа: — Ты в норме? — Нет проблем, сержант, —помогает ей вылезти из тех тягучих мыслей. — Продвигаемся к Прайсу, —может показалось, но в его тоне звучали капли недоверчивости и строгости, перенятая возможно от того же Гоуста. Неудивительно будет, если оно и так. Хотя, честно признаться, слушать указания Соупа немного приятнее, даже если он скажет идентичные лейтенанта слова.       Они в нескольких прыжках оказались в пару метрах от того окна, пока их капитан не остановил тем, что закладывает заряд для выбивания окна. Предупредил, как положено, и тут же огненная вспышка озарило стекло в миллион осколков, вылетающих в воздух и стремительно падая вниз, на самые последние этажи. Мужчина качнулся и ногами вперед влетел аккуратно в комнату, обернулся и дожидался действий Харрис. Та последовала его примеру и влетела так же. Он придержал ее осторожно от неловких качаний, пока не услышал от нее уставший вздох, на что негромко усмехнулся и спросил: — Уже устала? — Впервые работаю в таком формате, особенно в перевернутом режиме, —ответила. — Серьёзно? Ну, все бывает в первый раз! Голова кружится? —какой необычный, и при этом подходящий вопрос. Видимо, Джонни раньше такте же симптомы ощущал, а потому на своем опыте интересуется у нее. Та кивает неуверенно, на что сержант погладил по плечу и добавил: — Ничего, это нормально. Привыкнешь. Потом даже понравится. — М-м, пожалуй воздержусь от таких развлечений. — Хранитель-1, мы на этаже. Что у вас? —связывается Прайс с Кейт, — Ласвэлл, что это вообще было? «Джон, ракета на первом этапе пускового цикла. Имейте ввиду, пульт управления не в контейнере!»—сообщает она. — Значит он у Гассана, —приходит к выводу капитан, — Мы выдвигаемся в район цели. Отбой. — Нам нужен пульт управления, —сказал Соуп. — Надеюсь, Гассан здесь, —касается Джон Прайс дверной ручки и хмурит инстинктивно своим густые брови.       Они ворвались в темную комнату, оснащенной металлическими шкафами, что воссоздавала между особой некие блеклые «коридоры», через которые приходилось им идти и встречать вражеских людей. Реакция у Соупа выходила за человеческие пределы, потому что он в секундный миг успел выстрелить в голову члену Аль-Каталы, который намерен был выстрелить в женщину. — Ты умеешь останавливать ракеты? —спросил вдруг сержант. — Я занимаюсь минами, взрывчатками и прочими зарядами, мне прежде не доводилось останавливать «заряд» такого маштаба. Если алгоритм идентичен тому, которую останавливал ты, то тогда ситуация облегчается, —произнесла она и пришла в оцепенение, когда застала на нем изумлённое лицо. — Ты реально запомнила, что говорила Ласвэлл? —уточнил. — А ты думал, я умею только шутки шутить? —фыркнула сержант как-то задумчиво, обиженно.       Везде были видны отпечатки окровавленных рук. На окнах зияли дыры от пуль. Застывшая кровь, столько крови, она даже не могла себе представить, что в человеческом теле столько крови. Гассана в этой комнате не обнаружили — значит пора идти дальше. В первых рядах уже шла сама Саманта, не за спинами же товарищей прятаться вечно? Стучаться в дверь ее не учили вовсе, наверное поэтому она невозмутимо вышибла ногой, как чертов спартанец, дверь и пустила пулевую очередь в первых попавшихся врагов.       Кровь приливала к голове — видимо, последствие от перевернутой стрельбы на улице, а ноги непроизвольно отбивали чечетку. Во рту было сухо и липко. Где-то сбоку стрекотало оружие МакТавиша. — Прикрой! —скомандовала Харрис и он в ту же секунду скользнул мимо нее, огражая своей широкой, прочной спиной, пока та возится в компьютере стороны оппонента. Экран посвечивался бледно-желтым неоном, бликая едва на всем лице у женщины. Она свела брови к переносице и глазами бегло прошлась по данным, которые могли дать хоть что-то. Но нет. Нужен был особенный доступ, а проверять каждого здесь на наличие «особенного пропуска» был не вариант. Мужчина оборачивается к ней, наспех оглядел ее недовольное лицо и говорит: — Сэм, нет времени с компьютером возиться. Давай искать Гассана? — Да, хорошо. Поторопимся.       Спорить тоже не было смысла, если в устройстве и было что-то важное, то искать ключ к этому был бы явно долгим процессом. А за это время их общий враг мог умчаться за границу и сбежать просто-напросто. Нужно быть живьем и по необходимости ликвидировать. — Внимание всем, —слышен был голос Прайса и в комнате, и по связи одновременно, — Гассан не обнаружен. Идем в диспетчерскую.       Трое доходят до двери и тогда Саманта говорит Джонни: — Попробуем? — Что? —спросил Прайс.       Соуп дёрнул уголком губ и понимающе кивнул ей, сказал Прайсу доверится их взаимопониманию и наслаждаться. Вот только, будет честным для себя капитан, он навидался цирка с МакТавишем и все всё прекрасно поняли, что мужик креативный и любит чуть-чуть увлекаться работой. — И…! —задержал дыхание Соуп, а потом резким движением ноги открывает нараспашку дверь, когда Саманта уже была на готове: встала на одно колено сбоку от него, на противоположной стороне и не убирала на ни минуту своей огнестрельное, — Контакт! —эта команда воссоздала такоюую напряженную атмосферу того, как им обоим пришлост отстреливать стороны друг друга: Соуп целился вправо, Саманта- целилась влево. Они защищали безопасную зону друг друга, ничуть не сомневаясь в партнере. Капитану показалось, что он ее понимает так же хорошо, как и Гоуста. У нее есть некоторые черты от лейтенанта, возможно, причина тому, что они какое-то время были в одной лодке давным-давно.       Сержанты внаглую ворвались в комнату и начали по обе сторону штудировать тех и обстреливать их как бешеных собак. Они, если так подумать, не отличаются от них. Пройдясь по «местным коридорам», Харрис натыкается на вражеского человека в форме и в прочным щитом в руках. Ох, как взбесится Соуп! Он такое вообще терпеть не может. А вот и, собственно, сержант. Вспомнишь гов…кхм…солнце-вот и лучик! — Твою мать, —выругался Джонни, как вдруг в воздухе просвистел какой-то объект, с лязгом ударился о стену. «Граната!»—где-то доносится, а он уже во всю бежит назад, под ногами чувствует вибрацию от взрыва, но руки сами уже перезаряжают оружие и готовы вернуться обратно туда. — Твоих рук дело? —спрашивает он у соседки, которую разделяет от него металлический шкаф. — А ты хотел бегать с простреленной задницей по всему зданию? Ты прости, не знала, что тебе нравится преображение в друшлак, —засмеялась та маниакально в самый разгар боевых действий, — Ты в следующий раз мне лично скажи, я тебе дырок понаделаю. — От тебя это звучит не только хуже, но и двусмысленно, —ответил сержант и шагнул вперед. — Каждый думает в меру своей испорченности, сержант. Вопрос в том: насколько же ты испорчен, —если б не такая бойкая ситуация, она точно бы увидела многозначительную ухмылку Соупа, который закатил на секунду глаза и необдуманно покачал головой слегка, при этом издавая тихий смешок. Однако спонтанная мысль о том, насколько же надо быть испорченной, выбило саму ее из колеи, когда в тишине у нее встрепетнулась мелкая картинка: темно-синяя подсветка; крепкие наручники прикованы к запястьям сержанта и едва ли сдерживали его силу; ветхая ухмылка на его лице заставляла бы думать, что это наручники ему, как слону дробина; расслабленный взгляд сержанта устремляется по ней, опаляя снизу вверх. — Ёбаный по голове, —Саманта с грохотом нарочно впечаталась лбом в металлический шкаф. — Что такое? Задело гранатой? —выглянул из-за угла Ирокезик, совершенно не понимая ее спонтанного битья себя по металлу. — Да не-не, все окей, —отмахнулась, — Ёбучий случай пиздахуй, какого черта это вообще взбрело мне в голову?! — Сэм? —пошел к ней, — У тебя фляга свистанула?       Он выглядел измученным, серые глаза на бледном лице, подсвеченном блеклым светом, запали в глазницы. — Как ты относишься к наручникам? —этот вопрос не был запланирован в озвучивании вслух, а потому наверное, когда она задала, то на ее лицо все порозовело от потока адреналина, а глаза выкатились по ложки, — Стой! Я про то, что их всех надо посадить! Я имела ввиду-…       Джонни приподнял бровь, и, смущенно слегка заулыбался: — Можешь не отмазываться, я дам ответ после того, как мы схватим того урода, договорились? —расплывается эта лыба не по-доброму, — Но ты меня приятно удивила, признаю. — Да я ж-…!       А он ушел вперед. «Твою мать, теперь это мне не даст покоя до конца жизни. Позор!!! Тотальный звездец. У меня сегодня сексуальный день — ебала я этих придурков и мой длинный язык. Теперь выглядит так, будто озабоченная я»—стучит себя по голове и издает утробный стон от собственного стыда. Теперь показываться на его глаза очень не хочется, —«Хотя если так посудить, то секса у меня не было…сколько? Ебтвою мать, год…два? Да не знаю я! Да причем тут вообще все это?! Гассана ловить надо. Саманта, ты ужасный солдат! Тебя послали операцию важную проделывать, а ты думаешь о том, как бы выглядел твой ирокезный напарник под тобой и в наручниках. Это невыносимо-о, черт!»       Нужно было торопиться. Следующую дверь было не просто вышибить, Прайс этому посодействовал: вытащил, подобно Тору, молот и замахнулся им, чтобы распечатать им вход. Забежали туда, но и там не оказалось их врага. Капитану это не понравилось. Он сообщает всем, что Гассана нет и диспетчерская пуста. — Гоуст, нашёл что-нибудь? —спрашивает он. «Да, кажется я его видел. Сорок шестой этаж»—отвечает незамедлительно лейтенант. — Назад, сержанты, —ответил Кэп, устанавливая что-то столь бомбезное, из-за чего голова у Харрис опять будет болеть. Да уж, мотивация так и скачет как давление. Произошел взрыв. Они оба подошли к разбитому окну и та коснулась прочной рамы. — Цепляйтесь, —поступил приказ от Джона и те, почти синхронно обвели вокруг рамы свой прочный шнур и карабином закрепили таково дело. Прайс на миг издал усмешку, на что поинтересовалась Сэм: — Что такое, капитан? — Просто заметил, как вы слаженно работаете. Это похвально. Новеньким морпехам в пример будет, —сказал, — Довольно комплиментов. Вперед на этаж.       На самом деле тяжело было сориентироваться на чужой местности, в которой особенно врагов хоть задницей жуй, прости господи. Порой складывается впечатление, что их бесконечнон количество, но это ведь отнюдь не так. И все же Сэм пыталась отстреливаться до какого момента, пока в виске не промелькнула мысль о том, что патроны не бесконечные, а потому она предупредила мужчину с ирокезом, что попытается пройти в здание. Прайс это не оценил, хотя патронов действиительно было маловато уже на такую дюжину. Она выполнила по стене здания пару ловких прыжков, юркнула в небольшое укрытие капитана и похлопала тому по плечу. Привычка что-ли? Не знает, но в этот жест вложила что-то из разряда «Расслабься, друг, все не так плохо ведь». Не вечность же нпходиться в укрытии, верно? Когда-то придется вылезти как минимум потому что боеприпасы кончатся.       Саманта к стене прижимается, вставляет магазин в оружие и скользящим движением прокатилась по полу, утаившись за ящики. Психологическая нагрузка здесь могла параллизовать любого и это будет считаться ничем иным как «естественность». Она открыла огонь по Аль-Катале, выглядывая не полностью из своего небольшого прикрытия. Вокруг мелькали вспышки от стреляющих оружий. Харрис приподнялась на корточках и по стенке большого балкона двигалась вперед.       А потом «Хтонь» рывком двинулась в дверной проем, с обеих сторон перестреляла настигавших врагов, и лишь потом встала на ноги, выровнялась. Огонь по ним велся со всех сторон по периметру.       Хотелось свернуться калачиком где-нибудь у стекл, закрыть руками уши и зажмуриться, точно испуганный ребенок. Но кураж какой-то нездоровый овладел ею, а потому у нее орудие атаковало с помощью автоматических, вовведенных до предела человеческого познания, инстинктов. Годы тренировок и интуиция могут помочь вывезти человека даже из таких передряг.       Их с Соупом задача — найти и ликвидировать Гассана, а также остановить ракету. Хоть с остановкой и было поручено МакТавишу, сержант же настоял на том, чтобы Саманта приложила к этому усилия. Однако Прайс предпочел все же Джонни, но Сэм не расстраивается особо. По крайней мере, у мужчины есть прикрытие. — Ты цела? —спрашивает МакТавиш, появляясь на ее горизонте. — Да нормально, вон, как собак отстреливаю. Надо оружие сменить, патроны на свой кончаются, —поясняет и они оба слышат по связи хриплыц голос Гоуста, который сообщает им о местонахождении Гассана — он на лестнице, идет вниз. «Принято! Гас, он пошел к тебе!»—Прайс отреагировал.       Саманта старалась обыскивать вражеских ребят в поисках интересных «вкусностей», потому что «тихо спиздио и ушел — называется 'нашел'». Нашла парочку световых гранат, уже было что-то, можно и обрадоваться. Прайс отдает приказ Соупу и ей спускаться по лестнице, прямо за Гассаном. Отлично. «0-7, цель окружена. Этаж сорок шесть!»—оповестил Гэррик. — Отдам должное, сержант Гэррик бывает полезным, несмотря на свою едкую, испульсивную болтовню, —прокомментировала женщина, когда подошли к двери, что вынес Прайс своим молотом. Она хотела пошутить про то, что ему еще шевелюру отпустить и будет вылитый «Тор», но сейчас до этого не было ни времени, ни настроя. Сержанты двинулись вниз, по лестнице спускаясь. 47 этаж. А дальше их встречал с не такими уж дружелюными объятиями 46 этаж. Свет здесь хаотично, устрашающе мигал, на что Харрис говорит: — Ну отлично, мы как в дешёвом инди-хорроре. — Это война, а не ужастик, и тем более не игра. На кону жизни стоят, —поясняет сержант каким-то странным, грубоватым тоном. Неужели это могло его задеть? Или же она уж стала близко к сердцу словечки его принимать. Но впрочем ругаться сейчас не было никакого смысла, однако последующая фраза ее сначала удивила, а потом выбила из колеи: — Всегда для тебя такие опасные миссии — игры? Как будто есть шанс перезапуститься, начать все заново? Это не игра, Сэм, тут стоит вопрос страны, а ты неуместно шутишь.       Харрис округлила глаза, видимо, шоковый эффект на нее подействовал. Соуп никогда бы…а может она просто не знала эту его сторону. Это было обысным сравнением, а сержант завелся так. — Ты чего буянишь? — параллельно с ним осматривая дыру полугорящую в стене, а потом замедлительно глянула на МакТавиша, — Я же просто сказала, что атмосфера така-… — Просто сказала? —хмыкнул Джонни и шагнул вперед, — Ты своими словами ранишь похуже чертовых ножей или пулеметов. Это не игра, говорю ещё раз. — Какая гоустовская муха тебя укусила? Я и подумать не могла, что тебя то так заденет, извини. Я хотела-…—повернулась к нему, а потом, ощутив в груди какой-то чужеродный, горящий объект, выплюнула его со словами: — Да на кой хер я перед тобой оправдываюсь. Хочешь эмоции выпустить? Вот, тебе Аль-Катала на здоровье. А со мной так разговаривать не надо. Не знаю, что за триггер у тебя среагировал, но пошел бы-ка ты, МакТавиш. Сам ебись со своей ракетой и Гассаном, а я просто обеспечу тебе безопасность.       Ну, тут она, по правде, переборщила со словами. Сама уж признала, только не вслух. Однако слова грубые от него тоже были не самыми приятными. — Саманта. — Не самантай, выполняй пожалуйста работу, сержант, —и пошла, с оружием наперевес, Харрис, сообщая, — Прайс. Я иду вперед, по возможности очищу путь для сержанта. «Принято. Приступай, сержант Харрис»—ответил капитан.       Ну и чего сама-то завелась? Дура. Ну сколько лет, чтобы так себя отвратительно вести? Саманта чует, что самокопание ее до греха доведет. Инстинкт самосохранения отошел в сторону, потому что придется стрелять. «Внимание всем, ракета стартует! Повторяю, ракета стартует!»—Ласвэлл действительно вовремя оповещает о таких «грандиозных» событиях, потому что теперь уровень тревоги и стресса повысился почти на двадцать процентов. Харрис к панорамному окну подбегает и видит в небо громоздкое тело, искрящееся. Капитан подбегает и нарочито вторит: — Нет! Нет! Нет! — Твою мать! —выругался Соуп. — Куда она нацелена? —спрашивает спеша Прайс. «Не знаю. Пытаемся выяснить»—Кейт, судя по голосу, была тоже не в восторге от такого поворота событий, который усложнил им всем задачу до критичнского уровня. — Сука, —душевно выпустила матерное слово Харрис, — Надо поспешить.       У нее, такое ощущение, скипидар в заднице горел, потому что усидеть было невозможно. Паника охватывала и могла туманить разум. Она вышла на более просторную локацию, где вот как раз самая жара началась. Женщина не стала больше экономить гранаты, а потому бросила в сторону врагов. Та взорвалась, ударившись о стену прямо над их головами. Увидела, как кто-то ткнулся в землю вслед за своим оружием. Долго отстреливать не выйдет и на какой-то момент Аррис при капитане сказала: — Да ну, в жопу все это!       Кидает в конец другой стороны дымовые гранаты, а сама через столы и тумбы перепрыгивает и направляется прямо на них. Это больше плодило на самоубийство, на импульсивное поспешное решение, но не тогда, когда она выныривает из засады и оставляет от голов Аль-Каталы только кровавые следы на стенах.       За спиной еще летали пули. Совсем рядом, вон за теми дверями, находится Гассан. Когда дым рассеялся, она произвела пару контрольных выстрелов в голову защищенного, после чего неохотно ответила: — Чисто. — Молодец, Харрис, —кивает Прайс, — Где Гассан, Гас? — Мы его загнали в ту комнату. Вот за этими дверями, —Гэррик достал «змейку» и Соупу нужно было опознать Гассана, чтобы найти пульт управления. И только сержант хотел пртняться за работу, как их всех четверых относит от дверей, а в стене с этими дверямт рядом образовалась разваленная дыра, что плслужит аркой или же способом удинивания врагов. Но «Браво» были дезориентированы, а кто-то до сих пор ловит расплывчатые картинки перед глазами. В ушах стон колокольный едва звон, от которого хотелось начать биться головой. — Соуп! —слышит от Гэррика голос, но он таким казался отдаленным, будто уши вакуумом заложило и почти не слыхать. Кажется, Гасу досталось меньше, но когда на ноги поднялось тело Харрис, та злобно выпалила: — Ёбанный изпереподвыподвурнутый гандон!       Женщина хватает ближайшего товарища, под руку попался по совместительству Соуп, и она его за лямки оттащила туда, куда указал Гас, что ринулся спасать капитана. Сэм встала над сержантом, стоя наклонилась к нему и по щекам несильно хлопнула ладонями: — Джонни? Джонни, твою мать, ты как? Черт.       Гэррик оттащил к оставшимся капитана, перед этим спросив его о том, мол, ничего не сломал себе. Тот приглушенно хохотнул, сказал, что в норме он. — Давай, у тебя все получится…—цыкнул. Гэррик помрачнел слегка, а потом перезарядил оружие, глянул на Соупа и сказал: — Давай, Соуп. Идем. — Нет, —отрезала Харрис, — Моя задача: сопроводить Соупа и по возможности обеспечить прикрытие по ликвидации Гассана и остановления ракеты. Я иду. Гас, ты нужен кэпу. — Упрямая, —фыркает, — Ты уверена, что справишься? Там неизвестно сколько их. — Справится, —уже более бодро ответил за нее теперь Соуп, — Я доверяю ей. — Очень мило, МакТавиш, я почти тронута, —хмыкнула, — Идем.       На самом деле, ей приятно слышать было. Иногда не хватает таких простых слов. Они идут у стенки и первая в рядах шла уверенно Харрис, пока Ласвэлл не сказала, что ракета нацелена на Вашингтон, а значит времени у них мало. — Едрить твою за ногу, на Вашингтон, серьезно…—повторила она, — Пизда рулю, ну что за день-то такой у всех? Ретроградный Меркурий на всех что-ли так… — Пошли-пошли-пошли! —Соуп ее за рукав потянул, — Пошли, M'anam! — Как ты меня назвал?!       Когда он нервничает или возбужден, уж ей богу в каком смысле, то начинает перемешивать английский и шотландский. И это выходит крайне сумбурно, странно, смешно. — Душа моя. Давай потом поговорим? —МакТавиш дернулся на крышу лифта, а та за ним, — Mo chreach! — Ругаешься что-ли? — Немного. Coorie up! — Что? — Говорю, давай быстрее!       Но когда сказали, что они не в рабочем варианте, как весь лифт вспыхнул, разнесся звук взрыва и сержанты полетели вниз. Руки так по инерции, либо же так реакция выработана, схватились за неизвестные металлические перекладины и женщина глазами пуганно ищет шотландца ненаглядного. — Соуп? Соуп! — Да тут я, чего кричишь, —голос откуда-то внизу раздался. Сэм глянула под себя и увидела его, который приветствующе дернул уголком губ. Но эта улыбка пропала, когда пальцы от пота или же нервов соскользнули и МакТавиш с грохотом прыгнул во внутрь лифта. Харрис округлила испуганно глаза и на выдохе выпалила: — Джонни! Да твою ж мать. Ни день, а пиздец какой-то.       И прыгнула за ним, но в том момент ей не удалось удачно приземлиться, по причине того, что когда Соуп оттащил себя и чемоданчик, то она упала с неприятной болью в затылке. В наушнике гремел голос настойчивый Гоуста, он подбадривал будто этим и помогал поддерживать контакт с сознанием. Может быть, поэтому та подскочила, выстрелила человеку в лифте в плечо зигзагообразно выбежала оттуда. Аль-Катала ищет ее и его. Прекрасно. — Шустрее, шустрее, сержант, —шепотом вторила ему она, не спуская с рук пистолет. Пожалуй, единственное, что осталось толковое у нее и то на пределе. Когда им удалось буквальнр на несколько минут отторваться от группы врагов, то на связь вышел Прайс и спросил, где они. — На этаже, где ремон. Пульт управления у нас, а вот оружие потерял. У Сэм пистолет тоже не вечный, —докладывает шотландец.       Прайс понял их положение и попросил им не светиться шипко там, а также осведомил тем, что с ним свяжется сейчас Хранитель-1, то есть Кейт Ласвэлл. Бегать по темным коридорам и комнатам не было хорошим развлечением, но сейчас не до уюта. Кейт подала голос и сообщила Соупу о том, что ему нужно подорвать ракета дистанционно. — Черт…реально цель Вашингтон, —выдал МакТавиш и поднял глаза на Харрис, что стоит на шухере. «Координаты тридцать восемь минус семьдесят»—говорит Хранитель-1, —«Это Пентагон» — Его цель — Шепард, —ловит волну логики он. «Нет. Шепарда там нет»—объясняет та. «Ага. Зато есть тридцать тысяч других людей. Заканчивай»—торопил Прайс. «Сержант Харрис»—оповещает отчего-то вдруг Ласвэлл, —«По возможности, окажите содействие Соупу. Судя по вашим данным, вы увлекались не только навыками сапера» — Что она имеет ввиду? —Джонни глянул на ту подозрительно, а та, не обращая внимания, встала на одно колено и сказала: — Зайди в режим диагностики, а потом нажми CTRL и ESC одновременно. «И как долго вы планировали скрывать то, что вы не первый раз останавливаете запуск ракет, сержант Харрис? Или вас лучше называть Хтонь?» — Я не горжусь этим достижением, как и тем, что прозвище Хтонь давно не действительно и не имеет никакого отношения ко мне нынешней, —ответила незамедлительно кареглазая и заметила, как экран пульта почернел, и появились столбцы с цифрами и буквами голубого цвета. — Я в системе, —никак не реагируя, отвечает Соуп.       Кейт сказала, что он переходит на прямое управление, и ей нужны данные со второй строки третьей колонки. МакТавиш нахмурился и начал нервничать, пыхтеть немного. Он назвал «%ESP» и это оказалось верно. — Сработало! — Еще не все, —понизила тон Сэм, — Теперь тыкай «Влево» и CTRL. Так включишь прямое управление.       Видимо, Джонни слегка перенервничал, а потому с первого раза не вышло, отчего тот критично выдал «Блин!», на что Ласвэлл повторила кнопки в более строгом тоне. Харрис подкралась быстро к нему и ловкими пальцами нажала на эти лае несчастные кнопки. Экран сменился несколькими квадратами, а наверху ярко зеленым горит «Установите связь». Очевидно, что речь идет о подрыве. «Поняла. Убедитесь, что вы в укрытии. Дальше будет шумно» — Спасибо, —поднимает голову на сержанта, на что та отводит взгляд и хмыкает себе под нос. — Поднимайся. Мы здесь не в лучшем месте, —почему-то говорить совсем не хотелось после слов Кейт, — Нужно найти получше укрытие. — Сэм. Ты доверяешь мне? —черт возьми, что она говорила по поводу укрытия, иначе по какрй причине Соуп вообще решил спросить о таком. Ну начинается, сейчас стопроцентно начнется выяснение доверия и прочая чертовщина. Понимая к чему все ведет, та потерла переносицу и произнесла неохотно: — Есть вещи, которые я никому, включая себя, не доверила бы. У меня были неприятные моменты и ситуации, за которые Шепард должен был похоронил сейчас же. А это просто потому что я в этом участвовала. — Что ты сделала? —спросил он. — Соуп, не сейчас, —выглянула из-за угла и гуськом прошлась вперёд, — Пошли, надо поторопиться. — Скажи хотя бы с чем это связано. В чем проблема? — Я подставила своего партнёра при ликвидации террористов. И по моей вине он не смог разминировать бомбу, и спасти оставшихся заложников. На моих глазах убили двух детей: мальчика и девочку. Девочка защищала брата и ровно через минуту ей выстрелили в голову, а я ничего не могла с этим поделать. А лишь потому что струсила, потому что думала, что я недостаточно была готова к этой миссии.       Потому что Саманта считала себя тогда неготовой, она не хотела участвовать в этой миссии. Она говорила ни раз Грейвзу об этом, но его эта фраза «Если ты не готова к этой миссии — ты ни к чему тогда не готова» убивало ее изнутри, расфаршировывало все мысли, чувства. Человеческий страх познаваем всеми, но бывает порой, что он обращается в нечто изуродованное, непонятное. — Я — нехороший человек и плохой солдат, по моим пятам ходит хаос и взрывы. Поэтому мне дали прозвище «Хтонь». Поведение и мировоззрение было хтоническим, уродливым, —голос заговорил в последнем предложении очень тихо, как будто это являлось тайной, — Я не горжусь этим прозвищем, потому что оно меня заставляет утонуть снова в прошлое, в те ошибки, за которые простить не могу. Так нельзя. Нельзя за такое прощать. Вот почему я не хотела об этом говорить.       Это было отвратительно. Те времена перманентно высвечиваются в сердце, хотелось захлебнуться в воде. Она какое-то время застревала в душевой кабине. Подгибала ноги ближе к груди, сворачиваясь в клубок. В уголках глаз скапливаются слезы, одна стекает к виску, другая остается между глазом и носом. «Извините меня, мне так жаль. Мне так жаль. Я не хотела! Я не хотела!»       Зарывается лицом в пыльную простынь, и тогда слеза падает на постель палаты. Тишина в комнате вынуждала ее проживать те воспоминания снова и снова. «Из-за моей халатной работы много людей погибло. Я безотвественная»       Харрис ощущала как кровать в ногах прогибается, быстро стирает рукой мокрые дорожки, думая, что вновь не заметила как пришла медсестра, а это оказался Филлип Грейвз. Рвано выдыхая, она слезла с кровати и подняла на него щанячьий взгляд. — Фил…—много мыслей в голове, одна перекрикивает другую, и не может Сэм совладать с ними, — Почему ты здесь? — Я забираю тебя, сержант. — Что? —глазами хлопает непонятно, и это удивление было каким-то детским. — Ты же не думала, что будешь вечно валяться в госпитале? —Грейвз усмехается по-простому и делает один шаг к кровати, — Кто же будет твою работу выполнять. — Сколько я пролежала? — Пару дней, не беспокойся, —отмахнулся, — Ты сделала все, что могла, Харрис. Жаль только, что сержант Уильямс не может разделить с нами небольшую победу. Он не успел разминировать бомбу. «Из-за меня»—думает она.       После этой истории они сорвались, как угарелые, от Аль-Каталы подальше. Найти укрытие оказалось сложнее, в особенности ей, которая с одним несчастным пистолетом бегает. Всяко лучше, чем с голой жопой, но патронов маловасто. Когда Харрис все же утаскивает за собой Соупа и тот открывает пульт вновь, он по команде Ласвэлл нажимает Link на четвертой стадии ракеты. Он нажал на кнопку и убойная ракета взорвалась. Соуп откинул голову назад и победно расплылся в улыбке, сообщая о новости Кейт. «Принято. ВВС подтвердит»—отсекает Хранитель-1, —«Спасибо, сержант. И напарнице» — Ага…приятно иметь с тобой дело, Ласвэлл, —кивнул головой солдат и тут же двинулся в сторону, ухватив за собой сержанта Харрис. «Где Гассан?»—интересуется Кейт. — Он не один, —отвечает тут же он, — С ним охранники Аль-Каталы. Мы убьем их всех, а потом пойдём за ним. Отбой. — Какой план? —с любопытством спрашивает его женщина. — Наша теперь цель — Гассан. Но мы на мели. «Значит добудьте оружие, Джонни»—прервал их Гоуст, —«Делай то, что было во время побега, ничего сложного» — Круто, клуб очумелых ручек во главе с Гоустом, только сегодня в 19:00 на канале «сдохни или умри ТВ»! —жестикулировала руками женщина, задыхаясь от своих возмущений. — Ты где такое вычитываешь, а? —спрашивает Соуп. «Боюсь разочаровать, Джонни, но это ее импровизация до гроба любого доведет. И иногда оно действует на нервы»—лейтенант был не особо впечатлен дразнилками сержанта Харрис. Их вечный диссонанс порой напоминал спор двух совершенно разных сторон. Как огонь и вода.       Саманта хотела бы съязвить на его критику, да вот ситуация неподходящая. Соупу повезло добыть осколок и изоленту. Ленту обомотал вокруг осколка — и вот тебе заточка! Уровень опасности у сержанта МакТавиша резко повысился. Иногда с ними связывался Саймон, чтобы хотя бы как-то им двоим помочь, но вот удачливые лапы женщины дали о себе знать — нашла в закаулках ящиков канцелярский нож. — Сегодня тебе везет, —ответил Джонни. — Держи, —протягивает Сэм ему канцелярский нож, — Ты в этом куда опытнее, чем я. Предпочитаю больше голыми руками дезориентировать. «Глупый поступок, сержант»—отвечает Гоуст. — А вы не возникайте, лейтенант, я по доброте душевной делюсь. От сердца отрываю, —прошипела в адрес назойливому Гоусту, даже не заметив, как Соуп уже своей заточкой обезвредил и убил одного из охранников, — Ну и дела… — Впечатлена? —приподнял уголки губ Соуп. — Вероятно.       И притаились, как мыши, когда враг оказался в следующей комнате. Они кивнули друг другу, и здесь нужно было уже действовать сообща: Саманта прижалась к стенке ящика и, нашупав нечто металлическое, кинула в сторону, чтобы враг отвернулся от Соупа и тот смог обезвредить его. Слаженная командная работа — залог успеха. Когда человек направился убойными шагами на нее, она уже могла предполагать, что придётся напасть на него с ножом. И угораздило этого придурка кинуть металлическую херню и пол воспламенить. Подсвечивало иногда тень, нехорошо это. Сжав плотно рукоять пластиковую канцелярского инструмента, она слышит звуки пыхтения, ударов и чавканья крови. Женщина вытянула руку и оттащила драгоценный Вазнев-9К³. ³—универсальный пистолет-пулемет во всей игре CoD MW2. Будучи оружием, которое наносит сильный удар, быстро убивает и обладает высокой скорострельностью, оно стало любимым оружием среди играбельных пистолетов-пулеметов.       Оружие в руках у нее отдавало холодом, какой-то враждебностью. От него веяло металлом, причем как и от материала, так и от следов крови. Харрис хотела бы обрадовать своего товарища, но того, судя по всему, сейчас это меньше интересовало. Стрельба со стороны выбивает его из колеи и тот падает на спину, прижимая места пулевых ранений с диким стоном. Саманта хотела была дернуться, поспешить ему помочь, пока не увидела затылок Гассана. Соуп неряшливо приподнимал ладонь, ощущая то как срабатывает человеческий защитный механизм, отползал от врага как мог. Харрис прикрыла рот ладонью, чтобы скрыть изо рта весь весь ужас, все скопления мата, когда МакТавиша вырубают прикладом оружия.       Чтобы сделал Гоуст? Сразу же бы выстрелил?       Чтобы сделал Прайс?       Чтобы сделал папа на ее месте?       Гассан собирается с ним что-то делать. Нельзя просто так взять и бросить Соупа, он единственный среди этих «скрепышей», который мог хотя бы вдолбить ей стоющую мысль и поддержать хоть как-то. За это его, пожалуй, стоит уважать. Харрис с болью в глазах проглотила ком в горле, стараясь не ловить воспоминания того самого дня по ликвидации террористов. Когда она также закрыла рот руками и выдала немой крик.       Сержант прижала к груди ледяной металл и прикусила нижнюю губу. Хватит бегать от проблем, хватит этих шуток вечных. Нужно принять серьёзное решение. Женщина закинула на плечо огнестрельное и начала тихонько ползти за Гассаном, что тащил Соупа за ноги и что-то говорил. «Я говорил, что твою страну охватит пожар. Ты надеялся меня остановить?»—насмешливый тон врага был уверен в своих словах. Джонни был в полуразмытом состоянии, но даже так смог понять, что притащил он его в более открытое место и устало ходил возле панорамных окон. — Гоуст, —прошептал. «Соуп»—слышится лейтенант. — Следи за окном.       И через пару мгновений окно вышибает ударная волна и яркие, искрящип огоньки так и желали настигнуть людей. Гассан схватил за лямки бронежилета МакТавиша, и ненавистно процедил: — Мы не атакуем. Мы вторгаемся. — Руки за голову, Гассан, —доносится звук перезарядки и дуло пистолета-пулемёта наставлен прямо на врага. Из-за ящиков показалось лицо, а потом и все тело женщины, — Отпусти его. Сейчас же. — А ты резвая какая, все не сидится тебе, да? —мужчина ухмыльнулся и резко приставил лезвие ножа тому к горлу, так и намериваясь проткнуть тому сонную артерию, — Какая неприятная ситуация, да? Учти: либо убиваешь меня и он вряд ли выживет, либо опускаешь ствол и мы так уж и быть договоримся. — Делаешь мне одолжение, Гассан? —расплывается в диковинной улыбке Сэм, — Я сказала. Отпусти. Моего. Человека. — Убирай оружие, солдат, —поставил ультиматум Гассан. — Даже не думай этого делать, —скаозь зубы прошипел Соуп, — Не подчиняйся этому уроду. — Какой скверный язык у тебя, первым делом отрежу его тебе. — Если с него хоть волос упадет, я не стану ручаться за мораль гребанных солдатов и вынесу мозги твои по асфальту, —Саманта неохотно опускает на землю оружие и пинает его в сторону, отчего-то отходя в сторону, — Я сделала свое дело, а теперь отпускай его. Ты обещал. — Какая хорошенькая, прям как собачонка. — Гав блять, чего тебе еще надо? Чтобы на колени встала?! —эта пылкость слегка позабавила врага и тот вцепился в щетинистое личико Соупа, говоря: — Вставай. «Сучёныш»—гневно отреагировала и в приглушенным грохотом упала на колени и выставила ладони перед ним. Безоружна. — Не трогай его…пожалуйста. Я не мону и его потерять. Прошу. — Знаешь, я передумал, —усмехнулся он и тут же словил коварную лыбу у женщины, что наставила на него средние пальцы и сказала: — Я тоже передумала.       И как только он со стороны замахнулся ножом на него, просвистела решающая пуля, что вылетела с улицы прямо ему в висок. На поражение. Тело Гассана упало и та, расплываясь в ехидной улыбке, придала палец к наушнику и сказала: — Хороший выстрел, Гоуст. Я уж думала стоило прибегнуть к плану для дебилов. «Так точно, сержант. Молодец. Я старался, чтобы ты к нему вообще не прибегнула. Мир не готов узреть твои планы, они слишком…экзотические»       Соуп приподнялся на ноги, выпуская изо рта размытые кольца пара от студеной ночной температуры Чикаго. Голос не дрожал, поблагодарил своего товарища за нужное содействие. Но Гоуст не стал скрывать и признался в том, что эта идея со сценой было придумано Самантой, а он лишь подыграл. Джонни потом перевел взгляд на женщину, что поднялась впопыхах на ноги и бросилась к нему. Осторожно помогая ему полностью встать, она заметила на его щеке тонкой коркой запёкшаяся кровь. — Прости, Джонни, —поворачивается к нему, — Что сразу не помогла, так нужно было, иначе бы весь план коту под хвост. — Я понимаю, в этом нет ничего такого, —недовольно выдохнул солдат. — И при всем этом ты чем-то не очень доволен. — Я недоволен собой. Я хотел извиниться, что нагрубил тебе, а ты даже после этого пыталась помочь. Нехорошо получилось, чувствую себя дерьмово, —фыркнул, — Наверное, ты меня считаешь говнюком редкостным? — А зачем считать? —рассмеялась, — Да шучу я, извини. Нет, я не считаю тебя редкостным говнюком, что за бред ты несешь? Контузия у тебя что-ли.? — Сэм, —он останавливается, обходит ее и становится перед ней так неуклюже. — Что такое, Ирокезик? Головокружение? О, или может приступ рвоты? Если что: два пальца в рот — все заберет! А потом мы быренько тебя на ноги поставим, чего нам уж. — Сэм, —повторяет он и осторожно наклоняется к ней, — Выходи за меня.       Нездоровая улыбка растягивает ее бледные губы, говорит ему: — На работу что-ли? Совсем сдурел, погляжу. Я и так тут пахаю и бегаю, как савраска!       Соуп в ответ молчит, испытывающе поглощая ее глазами. А потом настигает конец ее шуткам, ее глупой улыбки, пока та не округляет глаза и не говорит: — Видимо, Гассан сильно тебя прикладом ударил. Мозг у тебя поплыл, раз такое несешь. Ты бы не раскидывался такими фразами. — Это значит «нет»? — А тебя это остановило? — Не особо, —ответил. — Ну вот тогда другой разговор. Посмотрим. Интересное предложение, оставлю его в заметках головы.       МакТавиш распахнул светло свои глаза и радостно заулыбался такому ответу. Он едва растягивал мышцы лица, пока ранка опять не вскрылась и не стала кровоточить. Больновато, а в душе так хорошо. Соуп, точно мальчишка, закинул руки за спину и носом уткнулся ей в шею, оставляя лёгкие, размашистые поцелуи. — Если ты когда-нибудь, пусть не сейчас, захочешь начать с начала по-нормальному, то дай знать. Буду ждать сколько нужно, —прошептал ласково, бережно для нее. Как только заметил на ее мордашке поистину неловкое удивление, то он отстранился и взволнованно начал ругать себя под нос на незнакомом для нее языке. Вероятно, шотландский. — Черт, прости, я кажусь таким прилипалой, —стыдливо отвел взгляд в сторону, прислушиваясь к звонкому смеху партнерши. Неважно, о чем идет речь, каждый раз, когда она говорит, он, словно в трансе, просто улыбается и слушает. — Это не так, —мотает головой, — Хоть я и не любитель тактильности, но…мне впервые так от нее спокойно. Не беспокойся.       Искра от напряжения вспыхивает между ними и эхом раздаётся звон металла о пол. Она выронила из рук, когда он взял ее лицо в свои ладони и впился. Жадно кусая и целуя окровавленные губы, Саманта прижалась ближе к его груди. Кожа словно раскалённая, обжигает, губы дурманят.       Азарт в блеске карих глаз — последнее, что позволил себе Джонни, проводя минуты с ней. С интересом рассматривал ее лицо, которое так напоминало ему о доме, о том, что дом — это там, где есть близкий человек. — Так поедешь со мной, в Шотландию? —интересуется он, переводя дыхание и облизывая свои припухлые от ее кусаний губы. — Почему бы нет? В свободное время, если возможность позволит, — затуманенный взгляд блестит, — Если не получится, можно по скайпу связаться. И с ребятами с Мексики позже. — Круто, —медвежьей хваткой приобнял женщину, чуть приподнимая с пола и прокрутил вокруг себя, — Рад слышать! — Эй-эй, остановись. А то меня укачает, —похлопала тому по плечу и тот остановился при первой же возможности.       Неужели, этот хаос окончен? Неужели, у нее есть шанс на какое-то время глотнуть свежего кислорода и просто насытиться тем самым моментом тишины? Никаких бомбежек, криков боли, страданий. Что нужно для полного счастья? Мятные конфеты, крепкий виски и желательно горячая ванная.

***

      Во рту таяли кисло-сладкие шипучие конфеты на языке. Это, конечно, не мятные конфеты, но приносили также лучшее чувство в мире. Она сидела за барной стойкой в свободной наконец для нее одежде: растянутая черная толстовка и джинсы, легкая заплетенная коса добавляла этому распиздяйскому образу немного романтики. — Меня удивляет, почему ты до сих пор продолжаешь отдельно от нас сидеть, —неожиданное появление Гаса возле нее, у барной стойки какого-то неизвестного ей бара, сподвигло на размышление о том, на кой черт он вообще это спросил. — Я торгуюсь с барменом, выцыгиниваю еще сделать скидку на коктейль, —это было в какой-то степени правда, но она не была основной причиной отстранения. Скорее, ей просто нужно было взвесить все и принять тот факт, что следующая миссия может быть более опасной. Гэррик почти расплылся в коварной улыбке, если бы не сказал: — Слушай, ты молодец. Хорошо держалась, серьёзно. Для женщины, ты прям машина. — Я в курсе, —кивнула ему в ответ, — Спасибо. Если будет что-то важное, дайте знать. Я хочу побыть с мыслями, сержант. Не пойми неправильно.       Гас помотал головой и не стал ее больше докучать какими-либо вопросами. В любом случае, этот диалог остался с ней вместе с запахом сладкой карамели и легкого опьянения. Нужно ли говорить, что она верит в то, что «все будет хорошо»? В целом, такие вещи нельзя обещать, но разве не здорово в это верить? Саманта берет в руки металлический жетон и пальцем большим проводит по пыльной поверхности, наговаривая себе в мыслях: «Я смогла, отец. Мы смогли!»       У нее, то-ли от виски, то-ли от ностальгии появилось желание снова начать пить горький холодный кофе и носить тяжелые туфли. Она залезает в свой смартфон, заходит на автомате в галерею и видит старые фотографии с важным для нее человеком. Не с Майклом, нет. С отцом. С папой. С родной кровиночкой.       Порой она думает, что настоящая фотография лучше. Ведь по сути они предназначены для того, чтобы запечатлеть чудесный момент, а не идеального мужчину. — «Ты заслуживаешь, чтобы твое присутствие было осознанным именно в тот момент времени», —цитирует слова своего родителя сержант и сама себе отчего-то кивает. Фотографии красивы по-своему: во время смеха с любимыми людьми или поедания еды, или наблюдения за удивительным закатом. — У тебя забавная привычка — разговаривать с самой собой, —застает ее через какое-то время знакомое лицо, которое приятно облило теплым чувством уюта. — Если все мы научимся разговаривать с самими собой правильно, то этот процесс не будет отвлекать от дела, а, наоборот, стимулировать когнитивную деятельность и эффективность в целом, —интересная вдруг черта показалась у нее после двух бокалов виски со льдом: расслабленная улыбка, взгляд куда-то сквозь и филосовские, не содержащие маты, размышления. Как будто это был совершенно иной человек перед мужчиной. — Ого, ты без матов умеешь? —язвительно здесь была неуместна, потому что та обидчиво надула губы. — А ты что думал? Я умею только матом гнуть? —фыркнула. — Я шучу, не обижайся пожалуйста, —и облокотился верхней частью тела на стойку, — Как себя чувствуешь? В курсе, что у нас новое задание? — Хорошо, в целом, —взбалтывая лениво свой стеклянный, гранёный бокал, протараторила она, — И какое же? — «Ни слово по-русски».       Та резко встала из-за стойки, поманила рукой за собой своего в первую очередь товарища, а уже потом как возлюбленного или еще чего. Когда она пришла к столику, где сидел Прайс, Ласвэлл, Гоуст, то та негромко ладонью хлопнула и сказала: — Вы в конец обезумели, парни? И дама, прости, Ласвэлл. — Подбирай слова, сержант, —чуть намурился Капитан. — Нет, нет, нет. Я имею ввиду, вы реально решили пойти на русских? —Харрис глянула каждому в глаза и заметила непонятное удивление с их стороны. Поэтому, чтобы дать им примерное представление о «злых русских», добавила: — Только русский человек может в пять утра прийти с гулянки, и на шесть утра завести будильник. — Не совсем понял повода для переживаний, —ответил Гэррик. — Окей. Давай по-другому: единственное, что могло сломаться у советской мясорубки — это стол, к которому она крепилась, —предоставила женщина, — Да вы чего?! Да нельзя же на них идти. Вы совсем? Знала я одного русского, другом отца был, так он рассказывал о том, что египетские акулы видели многое, но толпу пьяных русских туристов, выкрикивавших: «Ну, ни хрена себе! Дельфины!», вспоминают и боятся до сих пор.       Соуп заулыбался и пододвинулся от интереса ближе. — Ну это уже бред сумашедшего, —Ласвэлл закатила глаза, — Миссия-есть миссия. — А знаете ли вы, что древнерусские мастера умели строить дома без единого прораба? Нет? Вот и я не знала, когда услышала, что их дивный алкоголь творит чудеса. И вы серьёзно хотите лезть на их территорию, на нтх самих? — Этому столику не наливать, —спокойно заявил Гоуст. — Это уж точно, —рассмеялся Прайс, — Но она забавно это все рассказывает.       Все покрывается горьким туманом, когда она делаеет глубокую затяжку. Табак притупляет чувства, дает возможность забыть о событиях и позволить экстазу поглотить с головой. Непонятное чувство о предстоящей миссии. Харрис закатываеи глаза так сильно, что они так и хотят прирасти к затылку. Курить-плохо, но кто она такая, чтобы быть божим одуванчиком?       Сэм чувствует пристальный взгляд на себе и ухмыляется, продолжая наблюдать за сменой картины в окне. Крепкий напиток еще больше туманит разум.       Она делает глубокие вдохи, наполняя легкие кислородом с примесью табака, витающего в воздухе, прежде чем позволить эмоциям выплеснуться наружу. «Ох, дело дрянь»—размышляет и делает еще один глоток, сигарета в руке теперь слегка обжигает кожу. Мурашки покрывают тело, когда она шепчет хрипловатым голосом: — Ни слова по-русски, значит?