Фотомодель

Аким оглядывал просторную светлую комнату с большим помпезным диваном посередине. Кира настраивал технику. «Хочу запечатлеть тебя. Пока ты молодой и красивый», — сказал он Акиму ранее во время прогулки. «Хм… Спасибо», — поблагодарил Аким за комплимент и, подумав, что «пока» немного напрягает, добавил про себя, мысленно: «Наверное». И вот он здесь. Собирается позировать Кире. Как можно отказать, когда так мило попросили? Аким предполагал, что Кира имел в виду не обычную съемку. Скорее всего, нужно будет раздеться. Скорее всего, речь пойдет о специфическом позировании… о специфических позах. Аким переживал, что у него не получится. Одно дело заниматься сексом с клиентами, возбуждаясь и тем вдохновляясь. И совсем другое — кривляться перед безучастным объективом. — Мне… как-то подготовиться? — спросил Аким, имея в виду, стоит ли ему раздеться или что. Отвлекшись, Кира посмотрел на него, прищурившись, разглядывая с головы до ног и наконец вынес вердикт: — Давай сначала я просто тебя сфотографирую. — Просто? — Ага. Без поз. Просто как ты есть. В обычном естественном состоянии. — Хм… Ну ладно. Давай. И Кира принялся фотографировать Акима, никого и ничего не пытающегося изображать. Стоял, сидел, в повседневной одежде — в джинсах и свободной футболке — и с улыбкой. Как любой человек. Кира одобрительно мычал после каждого кадра. Ему нравилось. И Аким немного расслаблялся, обрадованный, что у него получается и он, по крайней мере, не огорчил Киру отсутствием фотогеничности. После серии простых кадров Кира попросил принять несколько поз. Невинных, обычных, в одежде, разве что иногда надо было задрать футболку или положить руки не совсем пристойно: на промежность, под пояс джинсов, изобразить мастурбацию, на грудь под футболку. Аким всё делал, не колеблясь. Кира был доволен. Потом Кира сказал раздеться. Аким замешкался. Возникла заминка. — Что не так? — спросил Кира, уловив смену настроения. Аким пожал плечами, потому что не знал точно, что его беспокоит и уж тем более как это выразить словами. Единственное, что он смог, так это отметить с некоторой неловкостью: — Я не… я не возбужден. — Это не особо важно, — быстро отмахнулся Кира. — Это нормально. Ты не обязан всё время быть возбужденным, — хохотнул он. — Да, это было бы чудно́ и проблематично… — отстраненно пробормотал Аким, стягивая-таки футболку под внимательным взглядом друга. Откинул ее подальше из кадра и расстегнул ширинку. — Хорошо, что ты не возбужден. Я хочу тебя именно таким. — Взяв многозначительную паузу, Кира уточнил-таки, игриво подмигнув: — Сфотографировать. — Только… А нельзя без лица? — Без лица? — удивился Кира и улыбнулся: — Без лица неинтересно. Без твоего — особенно, — прошептал он лукаво. Аким колебался. — Кима, ты отлично выглядишь, — поспешил успокоить Кира. — Ты симпатичный. Всё отлично. Я хочу тебя раздетым. И с лицом, — настоял Кира, не переставая улыбаться, но улыбаться с некой настойчивостью: типа посмотри, я улыбаюсь, посмотри, расслабься и делай что говорят. Аким вздохнул и потянул джинсы с бедер, приподнимая зад над диваном, чтобы удобно было снять. Но Кира вдруг поспешно остановил: — Подожди! — И послушный Аким послушно замер со спущенными джинсами. Кира попросил оставить так. Встать на колени на диван спиной к объективу и лицом к спинке дивана. Аким выполнил просьбу практически с облегчением. Сниматься спиной к объективу проще. Кира фотографировал. Потом сказал стянуть трусы. Поддев ткань большими пальцами, Аким стянул. Обнажил главную рабочую зону. Тут же раздались щелчки затвора. Всё без лица. Только Кира для одного кадра попросил повернуть голову вбок — и Аким послушался, показав профиль. — Раздвинь ягодицы, — командовал Кира, увлеченно щелкая затвором. Аким раздвинул. — Ах, Кима, какая хорошенькая красивая дыра, — похвалил Кира. — Большая и рабочая. Просто произведение упорного труда. Аким прикусил губу, с волнением слушая щелчки фотоаппарата. — Выгнись сильнее, — скомандовал Кира и без перехода: — Расскажи мне, как тебя ебали на трассе последний раз. — Как обычно, — пожал плечами Аким. — Много сосал в машинах. Иногда трахался на заднем сидении. Ничего такого. — Ты скучал по мне? Я твой любимый клиент? Аким, выгибаясь и раздвигая ягодицы шире, чтобы было лучше видно натренированную дырочку и чтобы она раскрывалась нараспашку, демонстрируя рабочие достижения, улыбнулся, хотя Кира не видел. — Да. С тобой весело, — согласился Аким. — Отлично, я тоже скучал по тебе, — сказал Кира, и щелчки, и вспышки прекратились. — Разденься полностью. Аким поднялся с дивана и, полностью обнажившись, убрал вещи подальше. Теперь Аким был совершенно голый. Перед другом, перед камерой. И несмотря на немалый опыт и обширные умения в придорожной секс-индустрии, Аким почему-то стеснялся, чувствовал себя нераскованно. — Сядь и раздвинь ноги, — снова разрешил все сомнения и избавил от неуверенности Кира. Аким последовал команде. И щелчки продолжились. Он менял позы под вспышки, щелчки и новые команды. Раздвигал ноги шире, закидывал выше, гладил себя, трогал, даже вставлял пальцы внутрь — и всё в разных позах, не скрывая лица. Кира перестал снимать, когда Аким уже перебрал, наверное, все вульгарные позы, если не считать совсем уж экстремальные или акробатические. — Мы закончили? — спросил Аким. — Мы только начали, — усмехался Кира, удивившись. — Это была просто разминка, Кима. Кира подошел поближе к сидящему на диване Акиму, обхватил двумя пальцами сосок, и, пригнувшись, проговорил интимно тихо: — Я хочу тебя гораздо грязнее, Кима. Аким выгнулся от растирания соска, поощряя стимуляцию. И сжал бедра, между которыми находился небольшой, пока еще вялый член. — Грязнее?.. — выдохнул Аким, глядя на Киру. — Да. Хочу запечатлеть… возможности твоей бесподобной, впечатляющей дыры. Ты же не против?.. Ты должен гордиться своими способностями. Ты много работал, чтобы этого добиться. Пусть как можно больше людей восхитится, подрочит… Кира полностью сосредоточил взгляд на соске, а когда провел пальцами ниже — посмотрел на член. Обхватил головку так же, как только что обхватывал сосок. И сжал так же, и начал тереть. — Я надеялся, ты не будешь их использовать… публично, — проговорил Аким, смущенно потупив взгляд. — Угу, — отмахнулся Кира, сосредоточенно пялясь на член, как на какую-то ненаглядную диковинку. Между ними воцарилась тишина. Словно почувствовав напряженность атмосферы, Кира поднял непонимающий взгляд. Аким смотрел. Кира, будто только что услышавший сказанные ранее слова, вздохнул, отпустил член и ответил-таки с легким раздражением, но терпеливо, как объяснял бы ребенку: — Кима, ты не проснешься завтра знаменитостью с обложки журнала, продающегося в каждом киоске. — Да, потому что… — нахмурился Аким. Точно не потому, что Кира такой добропорядочный и честный. — Вообще, где и когда ты видел газетные киоски в последний раз? А распечатанные журналы? Если они где-то и есть, то кому они нужны вообще? — обиженно отметил Аким. — Конечно, я не проснусь знаменитостью… Но я могу проснуться — не сегодня, так завтра или лет через пять, — а мои близкие и знакомые знают обо мне то, чего я бы не хотел, чтобы они знали! И особенно видели, — покраснев, добавил Аким. — Расслабься! Всё будет чудесно! Вот вообще ни о чем. Видя, что Аким в напряге и пригорюнился, Кира вздохнул, сел рядом и приобнял, прижимая к себе. — А ты на шоссе не боишься случайно упасть дыркой на клиента — знакомого? — Не особо. Я знаю, что люди из моего круга общения по таким местам не ходят, а если это случится, то нас будет связывать эта тайна. В то время как фотка в интернете — просто фотка в интернете. Сегодня она на одной странице — завтра везде и даже в мессенджерах, передающаяся со скоростью света как какой-то гребаный вирус! — разнервничался Аким. — Кто угодно может сфоткать тебя на трассе. — Да кому это надо? Просто стоящий на обочине я никому не интересен. — Только не говори, что клиенты не фоткали тебя во время… кгхм… коитуса. Ой, Кима, ты такая шлюха, ты теряешь голову от членов внутри. Конечно, фоткали. Ведь при этом ты еще очень мил. Если ты собираешься отрицать, то врешь или просто даже не заметил, поглощенный своим любимым занятием. Кима, смирись, твоих фоток полно и они давно в интернете. Если они не попались на глаза тебе или твоим знакомым, то только потому, что ты должен лучше стараться, ведь в этой сфере большая конкуренция. А я тебе помогу, — подмигнул Кира. Всё равно Аким дулся и был не особо доволен манипулятивными уговорами друга. Но внутренне он уже согласился, потому что не любил доставлять проблем. Если Кире хочется, то ладно. Для Акима это был самый главный и убедительный довод. — Кима, тебя надо трахнуть, чтобы ты расслабился? — улыбался Кира, гладя бедра Акима. — Давай тебя трахнем, м? Аким заволновался, от возбуждения снова выгибаясь и сжимая ноги, а между ними — и ловкую ладонь. — Давай… — прошептал он. Он действительно немного скучал по Кире. Возможно, поэтому и пошел типа фотографироваться, повелся на уловку. Ну, он так решил, что это уловка для секса. Оказалось, Кира серьезно решил снять Акима. Трахаться с Кирой было весело. На работе секс часто превращается в своего рода рутину. Клиенты просто хотят спустить побыстрее и подешевле. Не то чтобы Аким жаловался. Нет, его всё устраивало. Он любил удовлетворять. Даже в конвейерном режиме. В этом тоже были свои положительные стороны. — Отлично. Тогда встань и нагнись, Кима. Я хочу подготовить тебя. Разработать дыру. Смазать тебя как следует. Люблю, когда гладко и скользко. Кира отправился за смазкой, и Аким поднялся. Нагнувшись и — опережая просьбу — раздвинув ягодицы для лучшего доступа к дыре, Аким ждал, слыша шорохи и щелканье за спиной. Когда щелчки и вспышки прекратились, скользкой маслянистой рукой Кира коснулся ануса и быстро провел по ложбинке, а потом снова сосредоточился на приоткрытом анусе, надавливая. Сразу несколькими пальцами. Тремя или четырьмя. Они легко скользнули в рабочее, да еще к тому же смазанное отверстие. Тем не менее, хотя это и были просто пальцы, но они хорошо растягивали и натягивали сфинктер. Аким прогнулся в спине от приятного ощущения. Кира, сунув пальцы и не вынимая их, медленно, но настойчиво и уверенно поглаживал внутренние стенки туннеля. Он несколько раз вытаскивал руку и снова смачивал внутренности очередной порцией смазки. Да, очевидно, Кира любил, когда очень смочено, пропитано и всё лоснится. Для Акима же это были весьма странные ощущение. Не неприятные, нет. Просто другие, не похожие на то, как обычно ощущается его тело. Пропитанное скользкой смазкой, оно было так податливо, беззащитно перед злоупотреблением, что Акиму казалось, он перестает контролировать свое тело. В общем-то, это можно было назвать приятным, просто — из-за непривычности — несколько пугающим. Кира всё смазывал и смазывал. Казалось, дыра уже настолько наполнилась смазкой и пропиталась, что из нее засочилась избыточная влага. И тогда Кира ткнулся чем-то более ощутимым, чем пальцы. Чем-то более ощутимым, чем член. Не пальцами, а, как скоро сообразил Аким, костяшками пальцев — кулаком. Аким догадался, что Кира решил разработать входное отверстие сразу всей рукой. И он это делал, запросто преодолевая лишь незначительное сопротивление. — Давай, прими это, малышка, — уговаривал Кира, напирая. Когда кулак прорвался — Аким вздрогнул, а когда сфинктер начал быстро сужаться на запястье — выдохнул от облегчения. — Классно иметь дырку, которая всегда готова, Кима? Аким стонал в ответ. Кира попробовал немного покрутить кулаком внутри — и Аким промычал от приятного ощущения. Он задержал дыхание, невольно напрягаясь, когда Кира потянул руку на себя, медленно вытаскивая кулак. И снова выдохнул, когда кулак вышел, а сфинктер схлопнулся, лишившись растяжки от обсасываемой руки. Кира не ждал долго — опять вводил кулак, уже быстрее, да и столь хорошо разработанный анус пропускал гораздо лучше. — Как красиво, Кима, — говорил Кира, имея кулаком анальное отверстие. — Ты такой мягкий и пластичный… Я словно натягиваю атласную перчатку. Кира приостановился, замешкался, будто что-то доставал. Потом раздалось характерное щелканье: Кира снимал, видимо, на телефон, дыру Акима, то вытаскивая кулак, то снова толкая внутрь. Аким всё еще держал ягодицы, раскрывая. Избавившись от телефона, Кира взялся одной рукой за бедро Акима и приступил к… ударам в дыру. Аким покачивался и стонал, дополняя симфонию из шлепков и хлюпов, озвучивающих встречу ануса и кулака. — Ты такой жадный, Кима. Твоя дыра так неохотно отпускает мою руку, будто хочет ее внутрь навсегда, — смеялся Кира. Аким почувствовал жар на щеках. Кира был прав. Аким, равно как и его тело, не хотел отпускать. Хотел согревать в себе. Кира выдернул кулак в очередной раз и… ничего. Аким разочарованно высвободил стон. — Сейчас, сейчас, — Кира утешающе погладил бедро Акима. — Только достану из штанов твою любимую штуку — и сделаю тебе снова комфортно. — Я могу пососать, если… — обеспокоенно начал было Аким, решивший, что Кира не возбужден достаточно, чтобы использовать член, но вдруг в анус уперся твердый крепкий ствол и пришлось поперхнуться своими же словами. — Ох, Кима, — тяжело вздохнул Кира, надавливая и погружаясь. Аким впился пальцами в ягодицы, изо всех сил распахивая. — Твоя дыра отлично пососет, я уверен. Сейчас всосет и пососет, м? — Угу, — подтвердил Аким, блаженно закрывая глаза, ощущая плавное, небыстрое, но беспрерывное скольжение и заполнение. Кира вошел до конца, прислонившись сзади вплотную. Шумно дышал, гладил бедра и привыкал к ощущениям, давая привыкнуть и Акиму. Но Акиму не нужно было привыкать, однако он был рад просто держать в тепле крепкий большой член. Хотел бы он так, начиненным, сесть на колени к Кире и сидеть, разговаривать, шутить, смотреть кино, может, порно. Наверное, каждому нужно немного отдыха или смены обстановки. Иногда хочется чего-то спокойного, а не один лишь грубый активный секс. Но Кира хотел грубо, активно и грязно, поэтому он вытащил, хотя и не до конца, и снова резко толкнул. Несколько таких размеренных грубых толчков, и он пригнулся, обхватил пальцами оба соска Акима и начал толкать быстрее, грубее, со стонами и болезненными шлепками. Кира обхватывал двумя руками соски, как бы держась за них, и толкался в анус. От каждого толчка он тянул за соски, притягивая Акима на себя, дыркой на свой член. — Кима, сожмись! — с безотлагательностью потребовал Кира. — Ты недостаточно тугой, когда не сжимаешь. — Да, хорошо. — Аким послушно начал сжимать анус, старательно и изо всех сил, чтобы Кире было комфортно. Выпрямившись и отпустив соски, Кира надавил на спину Акима, вынуждая нагнуться сильнее, ниже, практически согнуться пополам. И тогда Кира начал конкретно трахать. Аким с тоской поглядывал на диван, до которого не мог дотянуться. При отсутствии опоры, дабы не свалиться от резвых дружеских толчков в зад, приходилось тратить бо́льшую часть сил на поиски равновесия. Самое досадное — сжиматься внутри стало сложнее. Но Аким всё равно старался сосредотачиваться и на сжатиях, чтобы Кире было удобней, теснее и приятнее. Усилия были вознаграждены стонами — всё нарастающими. Сам Аким хныкал тише — в такой позе легкие раскрывались с трудом, а также хотелось слышать звуки удовольствия, которое он доставляет другому. Кира увеличивал скорость до неистовой, и Аким понял, что тот близок к финишу. И в самом деле — тормознув до нуля, толкнулся пару раз и замер глубоко внутри, так глубоко, что Аким практически нагнулся под опасным углом. Возможно, он держался благодаря рукам Киры, вцепившимся в ягодицы, и пульсирующему члену Киры, но и ноги у Акима были напряжены так, что начали дрожать. Но он терпел и послушно ждал в самой неудобной позе, в которую его когда-либо ставили. Теплота расплеснулась внутри. Член Киры извергался внутрь. Сам Кира тяжело, но облегченно дышал. — Мм… Я сливаю в тебя, Кима, ты чувствуешь? Разве это не лучшее доказательство того, какой ты классный и как хорошо ты мне дал? — проговорил Кира, легонько покачав бедрами. Аким прохныкал «да». — Давай постоим немного так, пусть стечет поглубже, м? Ты же хочешь подольше меня в себе? Хочешь, чтобы моя сперма еще долго была в тебе, вытекая уже после того, как мы расстанемся, напоминая тебе о том, как ты подставлял дырку для моего члена? В такой позе в него действительно глубоко может залиться… Аким потер бедрами в ажиотажном ободрении. Да, он отлично постарается ради того, чтобы продлить это удовольствие и наполнить спермой самые потаенные и обычно недостижимые анальные глубины. И они стояли. Кира лишь чуть-чуть вилял бедрами, сцеживая остатки спермы. Но когда член стал вялым, Кира выскользнул и слегка хлопнул по торчащему вверх подставляемому заду. — Спасибо за услугу, — сказал Кира. Аким наконец выпрямился. В глазах потемнело. — Ах, вижу, тебе тоже было хорошо. — Он погладил окрепший член Акима, как собаку по голове. — Пойдем используем твое хорошее настроение для нашего дела. Кира вел Акима к комнате, держа руку на заднице. Как иногда мужчины делают с женщинами. Только Аким не был женщиной, был полностью обнажен, а рука Киры лежала прямо на широкой дыре, согревая и даря тепло, не позволяя холодному воздуху вызывать дискомфорт в распахнутых внутренностях. Они вошли в комнату, включился свет — и, осматриваясь, Аким обомлел. Комната оказалось спальней с большой кроватью, заправленной темным покрывалом с арт-изображением синего осьминога. Но не это, конечно, шокировало. А высокий застекленный стеллаж у стены, полки которого были заставлены… ну, щупальцами. Разноцветными силиконовыми щупальцами разных размеров. Целая коллекция. Приглядевшись, Аким заметил забавное: на кончики некоторых игрушек были накинуты эрекционные кольца различных видов и фактур. Аким перевел удивленный взгляд на Киру, стоящего вплотную. — Зачем тебе… — Аким нахмурился: — Зачем тебе столько?.. — Для тебя, — лукаво ответил Кира, потерев распахнутую дыру, на которой всё еще лениво удерживал пальцы, согреваясь и согревая. — Серьезно. — Всегда серьезно, Кима. Кира, ничего не сказав, вышел из комнаты, оставляя Акима рассматривать коллекцию и ждать. Вернулся с фотоаппаратом и большим темно-синим полотенцем, которое тут же расстелил на полу. — Встань на колени, — обратился Кира к Акиму — и тот послушно выполнил команду, опустившись на разложенное полотенце. Из закрытой дверцами непрозрачной, деревянной нижней части стеклянной витрины Кира сначала достал две вещи. Похожие, но разные. Одна выглядела как весьма толстый черный фаллоимитатор, только с механизмом накачивания воздуха. А вторая — прозрачная колба с механизмом, видимо, предназначенным, наоборот, для отсасывания воздуха. Разложив игрушку и колбу на полотенце рядом с Акимом, Кира с другой полки, забитой — ну конечно, — смазкой взял большую бутылку и тщательно еще раз промазал промежность Акима, вынуждая того ненадолго выпятить зад. Снова промаслил пальцами дыру. А затем приступил к смазыванию… члена, мошонки. Вот это уже было практически невыносимо. Аким просто не мог не постанывать. Редко когда на работе клиенты уделяли внимание члену Акима, и Аким, в общем-то, к этому привык, ничего такого, ему нормально и так. Просто анально — это нормально. Но когда кто-то наконец начинал заботиться о члене Акима, с непривычки это вызывало сильное возбуждение. А он и так был возбужден недавней эксплуатацией кулаком и предвкушением того, что задумал Кира. — Ну что, пососем тебя?.. — праздно поинтересовался Кира и поймал колбой член Акима, прорвавшийся сквозь мягкую силиконовую манжету. Несколько сжатий отсасывающего механизма — и колба успешно присосалась, втянув в себя член. — Хммм… — Приятно? Аким кивнул. — Еще чуть-чуть подсосем? Аким кивнул. Кира выжал еще немного воздуха, и ощущения обострились. Будто что-то тянуло за член, доило его... — Смотри, это сделало тебя больше. Может, если бы ты почаще тренировался, то подрос бы чуток, кто знает. — Кира играючи — как кот с елочным украшением — толкнул пальцами колбу, вынуждая немного тряхануться вместе с наполнением, посылая томительную накаляющую волну по телу. — Хотя… зачем тебе, да? — Внимательно смотря в глаза, Кира гладил смазанный скользкий пах вокруг крепко присосанной колбы. — Ты и так хорош. У тебя есть другие достоинства. — Второй рукой Кира плавно скользнул по бедру и снова коснулся мокрой распахнутой дыры пальцами. Прикусив губу и беззастенчиво отвечая на пристальный взгляд, Аким слегка, медленно покачивался на пальцах Киры, как на волнах. Не пальцы гладили дыру и края дыры, а Аким гладил дырой и краями дыры касающиеся пальцы. — Такая жаркая дырка. Жерло вулкана, Кима, — рассмеялся Кира. — Давай накачаем тебя и разогреем до точки кипения. Он схватил весьма внушительный фаллоимитатор с надувающей помпой. И запросто ввел. Аким почувствовал наполненность, в которой так нуждался, без которой было холодно и одиноко. — Как легко вошло, Кима! — восторженно заметил Кира. — Твоему заду определенно требуется больше. — Кира подергал фаллосом. — Смотри, как свободно. Может выскользнуть. А надо, чтоб держалось, — поцокал он языком и взялся за нагнетающую грушу. Аким напрягся, готовясь к любимым ощущениям полноты и распирания. И Кира сжимал ладонью грушу, с шумом нагоняющую воздух через клапаны и шланг. Постепенно фаллос рос. Никогда еще ничего так не росло в заднице Акима. Любой член, вставленный в анус, уже был более-менее крепким и если и рос, увеличивался, то незначительно и не столь ощутимо. Аким открыл рот, шумно вдыхая, с легким стоном. Кира положил свободную руку, ту, которой ранее гладил пах и мошонку, на живот и теперь гладил живот, словно желая ощутить и нащупать растущее внутри инородное тело. И кажется, ему удавалось. Судя по довольному гудению. — Твой животик растет, Кима. Так он хорошо начинен, да? — Ммм… Кира продолжал надувать помпу, пока рост не остановился. Аким чувствовал, будто то ли у него в заду чертов воздушный шар, то ли сам зад превратился в надувной шарик. Повинуясь телу и желаниям тела, Аким встал на четвереньки. — Да, вот так, отлично, — похвалил Кира, поглаживая Акима повсюду, словно жеребца. Или пони. Или собаку. В общем, как животное, которое разминают перед большим соревнованием. — Стой так. Кира взял фотоаппарат, поднялся и начал фоткать. Щелкал затвор, сверкала вспышка. — Раздвинь бедра пошире. Еще шире. Выгни спину, приподними зад, — командовал Кира, и Аким послушно следовал. — Ты можешь встать? — спросил Кира, и Аким, конечно, должен был попытаться. Он встал кое-как. Но было не очень удобно. Кира улыбался. И попросил принять еще несколько эротичных, соблазняющих поз — такие принимали полураздетые женщины на картинках, которые Аким часто лицезрел в салонах фур дальнобойщиков, пока делал уставшим водителям быстрый расслабляющий минет. Эротичные, соблазнительные и соблазняющие позы — с учетом того, что Аким не был женщиной, был полностью раздет, с эрекцией под колбой и надувным черным фаллосом в рабочем очке, — выглядели и ощущались вульгарными и крайне пошлыми. Кире нравилось, в общем. Он хвалил и довольно улыбался. Ладно. Ради этого Аким мог потерпеть жуткое смущение. Он не знал, почему так смущается фотографироваться вообще и в таком виде в частности. Ну, то есть, конечно, обычно люди смущаются фотографироваться голыми с искусственными фаллосами в анусе. Наверное, смущение в данном случае нормально. Просто не для Акима. Он гордился обретенной на трассе раскрепощенностью в сексе. Было обидно, что это, кажется, отчего-то не распространялось на фотографию. Может, ему нужно было что-то принять для расслабления? Этому его научили на работе. Но он не мог ничего принять, кроме того, что можно всунуть в одну из его дыр. Желательно член. Член тоже расслаблял Акима не хуже алкоголя. Особенно член во рту. Сосание расслабляло. Медленное или активное, неважно. Сосать Аким любил. — Вытащи из себя, пока я достану что-то получше, — подмигнул Кира, подойдя к стеллажам с игрушками. Аким сдул фаллос, вытащил его, испытывая одновременно чувства облегчения и тоски, и аккуратно положил на край полотенца. Кира принес целый… кракен-набор. Аким не знал, как правильно это назвать: в общем, он разложил несколько разноразмерных фаллоимитаторов, изображающих разноцветные щупальца осьминога или целого косяка осьминогов. Кира набирал их у своей витрины, как в магазинах некоторые холостяки бездумно накидывают в тележки всё подряд, лишь бы было чем закусить пивасик во время вечернего просмотра решающего матча. Аким с детским любопытством потрогал разложенные щупальца. Мягкие. Силиконовые. Сделанные специально, чтобы даже самой невинной заднице было комфортно и приятно. Некоторые отростки были толстыми и длинными. Один был здоровенным. Зоркий глаз Акима определил, что в диаметре основания гигант — не менее десяти сантиметров. — Нравится? — спросил Кира, заметив прямо-таки научный интерес Акима. — Милые, — согласился Аким, пожав плечами. — Они будут еще милее в твоей заднице. — Кира шлепнул Акима по ягодице. Было бы забавнее засунуть их основанием вперед. Получилась бы классная фотка. Будто из Акима вырывается гигантский осьминог, бог весть как забравшийся внутрь, словно в ракушку. Аким-ракушка. Или целая семья осьминогов, судя по разношерстности отростков. А может, не семья, а клубок любовников-свингеров. Но, безусловно, Кира будет вставлять правильной стороной — узкими концами. Аким-то может представить, что в него забирается толпа осьминогов, но на фотках будет не так эффектно. — С какого начнем? — спросил Кира. И Аким, не задумываясь, конечно, ткнул в самый большой. Кира улыбнулся. — Отличный выбор. Я тоже склонялся к этому как к первому везунчику. Кира принялся тщательно чистить и смазывать отросток. Конечность осьминога в смазке стала более реалистичной. Кира приставил кончик и двумя руками начал вдавливать. Аким помогал, держа ягодицы широко раскрытыми. Половина щупальца прошла легко, дальше было всё туже. Когда впечаталась часть основания, анус напрягся, а Кира еще надавил, вдавил, чуть ли не намереваясь пропихнуть щупальце внутрь целиком. — Ох, чёрт… — ошеломленно пробормотал Аким, широко распахнув глаза и рот. Ничто никогда не забиралось так глубоко в него. Щупальце должно было пластично изгибаться, чтобы забраться так глубоко. Оно доминировало над телом: Аким не мог чувствовать ничего, кроме этой внутренней наполненности. Кира просунул руку и погладил живот. — Ты на сносях, Кима, — пошутил Кира, весьма агрессивно ощупывая выпуклость пальцами. — Это щупальце идеально для тебя, да? Тебе хорошо? Аким кивнул, чуть не теряя слюни, безконтрольно стекающие с открытых губ. — Вторую? — Аким снова кивнул. Конечно. Он хочет еще. Кира выбрал сам. Смазал. Среднеразмерный отросток. Меньше первого. Аким извивался, помогая Кире взять правильный угол. От покачивания качался и член. Лишь благодаря большому опыту и сноровке Аким еще не забрызгал спермой всю колбу. Член стал просто воспаленной эрогенной зоной: коснись — и Аким взорвется. Если уж одно покачивание передавало электрические импульсы экстаза по всему телу. И в анус тоже. Конечно, первая игрушка из-за проникновения второй непроизвольно выталкивалась, высвобождалась из плена анального отверстия, высовывалась, давая больше места новой щупальце. Но первая не вылезала полностью. Сидела всё равно достаточно глубоко и плотно. Аким кряхтел от натуги. — Тебе хорошо? — спрашивал Кира, продолжая вдавливать. — Да… — Тогда еще чуть-чуть… Влезло! — обрадовался Кира, сильно пихнув напоследок так, что Аким дернулся, когда щупальце вдруг резко и глубоко вошло на самую глубину. — Да, вот так, молодец, — хвалил Кира, снова хаотично поглаживая тело: от натянутой дыры по ягодицам, бедрам, на бока и живот. Повсюду размазывалась склизкая смазка, которая казалась слизью живого осьминога. Аким чувствовал, будто на него напали мерзкие морские гады и изнасиловали в зад. И это было круто. Превозмогая тяжелую эрекцию, Аким не мог сопротивляться и покачивал бедрами в жажде характерных движений совокупления. Аким потрахался бы с осьминогом. Или с монстром. Это было бы… интересно. Жаль, неосуществимо. Кира взял еще отросток и помахал им перед глазами Акима, полуприкрытыми от неги и экстаза. — Третий? — лукаво спросил Кира, очевидно, ничуть не сомневаясь в ответе. — Да! — практически крикнул Аким, даже не столько отвечая, сколько выражая возбуждение, жажду, желание. Кира снова начал смазывать отросток, отчего Аким не сдержался и закатил глаза — не от страсти, а от нетерпения. Тут же стало стыдно. Хорошо, что Кира, увлеченный смазыванием, не заметил столь эгоистичной реакции. Он так старался ради Акима, заботился и делал приятно, хотя не должен был. Более того, Кира мог бы не делать вообще ничего. Шлюха здесь Аким, и он рад быть шлюхой. Он с удовольствием обслужил бы друга без каких-либо ожиданий и наград. Это то, что Аким любит. Личное удовлетворение не так важно для него, действительно, что и позволяет ему успешно игнорировать собственную эрекцию и подступающий оргазм. Удовольствие партнера — и есть удовольствие Акима. Хотя личный экстаз — отличное пьянящее зелье, позволяющее улетать в космос, но только чтобы подарить все пойманные звезды партнеру. Так что свой иногда появляющийся эгоизм Аким оправдывал желанием вернуть стократно полученное от партнера. Поэтому если Кира хочет больше слизи и мазать ею игрушку так долго, как он хочет и ему нравится, то пусть мажет. У Акима и так уже два отростка в заднице, ему совершенно не на что жаловаться. И хорошо, что он смазал, потому что третье пролезало совсем туго. Аким даже вскрикивал. Кира приостанавливался и заботливо спрашивал, всё ли хорошо. Гладил живот и прочие скользкие места. Акиму хотелось, словно замученной роженице, наорать матом, что, да, блядь, просто суй! Разница только в том, что роженица требовала бы ускорить обратный всовыванию процесс… наверное. Но это было бы невежливо. Оттого Аким просто угукал, хмуря брови, продолжая совершать, казалось, невозможное: напрягаться и расслабляться одновременно. Дыра расширялась от невероятного вторжения. Аким отстраненно подумал, что сам в себя столько толстых штук не всунул бы. Третий вообще всовывался так напряженно и с усилием: у Киры, вероятно, натренированные сильные руки, раз он сумел так настойчиво всовывать в уже с трудом, неохотно принимающее забитое отверстие. Аким осознал, что это он должен утешать Киру, прикладывающего столько усилий. Но, в общем-то, Аким был готов — всегда готов — утешить. Кира всунул, сильно натянув анус, и выдохнул, как грузчик после тяжелой, утомительной погрузки, Аким же, наоборот, воодушевился и простонал. И уже без команд под щелчки принимал самые вульгарные позы, какие только мог в таком состоянии и с такой начинкой. Решили, что Акиму не стоит вставать, но на полу он дал волю всему своему эротизму. И в этот раз позировал действительно с удовольствием, вдохновенно и старательно. И был очень сильно возбужден. Каждое движение отдавалось разрядом в подпрыгивающем члене и начиненном анусе. Аким постанывал, несмотря на то, что стоны попадали на фотографии только в виде приоткрытого рта. Аким чувствовал себя неловко, оттого что он получает удовольствие, а Кира лишь вынужден развлекать и снимать. Ну и вообще Аким просто хотел что-нибудь в рот. — Кира, давай я пососу… — попросил Аким, протягивая ладонь к поясу друга. Но Кира ловко схватил черный фаллоимитатор, который первым из игрушек тренировал зад, готовил и накачивал Акима, и пошутил с улыбкой: — Соси. Кажется, Кира думал, что Аким не станет. Ну окей. Аким надулся, но взял дилдо, медленно, устраивая представление перед взглядом Киры, положил в рот, втянул щеки и усердно заработал. — Ох, чёрт… — выдохнул Кира, с восторгом пялясь на Акима, которого подобное выражение похоти заводило еще больше, и он еще тщательней сосал, не забывая крутить тазом с торчащими хвостиками, колышущимися в заду. Хвостик с залитой предэякулятом колбой тоже болтался, и это было практически невыносимо, поэтому Аким старался не сосредотачиваться на тянущем ощущении между ног. Кира, не отводя взгляд, нащупал фотоаппарат и, уже взирая преимущественно через объектив, щелкал, щелкал, щелкал… Аким даже перестал моргать на вспышке. Если Кира отказался от орального удовольствия, то Аким доставит ему визуальное удовольствие. Ему и его фотоаппарату. Аким, глядя с лукавством, обхватил рукой грушу — щелчки замедлились — и сжал. Кира чуть не уронил фотоаппарат. Перестав щелкать, Кира наблюдал во все глаза — и не через объектив. — Ох, чёрт… — снова произнес он, пока Аким медленно нажимал, нажимал, нажимал… Черный глянцевый фаллос надувался во рту, расширяя и распирая. — Кима, ты… Ты просто… — восхищенно прошептал Кира. — Ты такая шлюха, — сказал он искренне и с восторгом. Аким попытался улыбнуться. Как хомяк, набравший полный рот любимой вкусной штуки. Оправившись от волнения, Кира снова начал щелкать Акима, позирующего с набитой задницей и отсосанным помпой членом, а теперь еще и с надутым фаллосом во рту, наверняка до неузнаваемости искажающем лицо. — Чёрт, — повторил Кира, — у меня давно так не стоял… Ты чудо, Кима. Я хочу отхлестать тебя по этим распухшим щекам, как грязную шлюху. Аким закатил глаза и промычал, будто с радостью предвкушал описанную перспективу. Решительно отложив фотоаппарат, Кира подошел и встал на колени рядом с Акимом. Ослабил вакуумную помпу на члене и снова всосал в колбу, ослабил и снова всосал. Аким вертелся, кривился, стонал как мог в огромную затычку во рту. Это было чересчур. Член и так был готов взорваться и без подобной стимуляции. Но Аким держался. Весь в поту и по пояс в слизи, но держался. Кира в конце концов прекратил пытку и снял колбу с раздутого, покрасневшего, измученного члена. Кира попытался обхватить все щупальца и потрахать ими зад Акима, совершая фрикции. И хотя это было не так эффективно, как если бы Кира делал это одним щупальцем, всё равно скольжение, траханье происходило и ощущалось. Было болезненно, но и приятно. Аким стонал. Кира отпустил игрушечные щупальца и занялся затычкой Акима — сдул и вынул. Следом полились слюни, но Аким, будучи в роли грязной шлюхи, не попытался остановить поток. Он посвятил это время глубокому шумному дыханию. А слюни свободно стекали по подбородку. Кира отшлепал щеки мокрым сдувшемся фаллосом, отчего Аким стонал еще сладострастней. — Я хочу слышать твои стоны и крики без затычек, Кима, — сказал Кира и отбросил дилдо. Взявшись за основание одного из щупалец, торчащих в анусе, Кира опять начал трахать Акима. — Ах, Кира! — вскричал Аким. — Тебе хорошо? — Да! — Ты бы хотел, чтобы как можно больше людей узнали и увидели, как тебе хорошо сейчас? — Да, да, Кира! Я хочу, чтобы все видели. — Вот, я наконец-то узнаю тебя, Кима. Нуждающаяся послушная шлюшка, готовая на всё ради веселья и удовольствия. Да, Кима, это о тебе? — Да! Да! Еще, Кира! Еще! Всунь еще! Я хочу больше! Кира рассмеялся. — Конечно, ты хочешь больше. — Он погладил ягодицу, напряженную от гигантской анальной вставки. — В этом смысл. Никогда не останавливаться на достигнутом. — Да… Я не хочу останавливаться… Кира положил перед ним два варианта: большой толстый и поменьше. Аким, не задумываясь, указал на большой, вызывая еще один прилив смеха у Киры. — Я засуну оба. По очереди. Ты хочешь? — сквозь смех спросил он. — Да! — тут же выпалил Аким, выгибаясь, приподнимая и подставляя и без того изрядно начиненный зад. Кира взял игрушку, на которую указал Аким. Аким хныкал в предвкушении, пока Кира смазывал. Когда он начал вводить, это было больно. Но эта боль была так приятна для Акима, так возбуждала, он уже давно не ощущал в анусе подобного. Будто ты полон до предела, но в тебя лезет еще. Кира неумолимо, преодолевая сопротивление растянутой дыры и невзирая на стоны и возгласы Акима, продолжал настойчиво просовывать, поглаживая при этом ягодицу. Когда прошла самая толстая часть и юркнула внутрь, Аким непроизвольно дернулся и вскричал. — Всё, всё… Ты принял. Ты смог, Кима. Какая хорошая дырка, Кима. Ты правильно выбрал сферу деятельности. Было бы досадно, если бы такая дыра пропадала. Ею должны восхищаться как можно больше людей… И использовать. — Да, да, да… — начал бормотать Аким, ощущая и осознавая, как много он принял в себя. — Молодец, Кима, — продолжал гладить ягодицу Кира. — Молодец. Давай следующую. Кира взял вторую игрушку — ту, что поменьше. Аким простонал с легким сомнением и даже испугом: последняя прошла тяжело и весьма болезненно. Хотя Аким не мог сказать нет, потому что… ему хотелось, хотелось еще, хотелось еще раз почувствовать эту острую возбуждающую боль, хотелось посильнее. Растянутый вход слишком быстро привыкал к натяжению, и боль от уже вставленных дилдо переставала быть такой резкой, как в момент проникновения. — Эта совсем небольшая, Кима, — утешал Кира. — Давай сделаем это. Ты сможешь. Я сделаю фото, которым ты впоследствии будешь гордиться, каждый раз видя его. Что ты смог принять так много. Как никто. Я лично никогда не видел столько толстых дилдаков в одной дыре. Давай, Кима, подставь мне свое шлюшечье ведро. Аким не мог сопротивляться. Конечно, он со стоном вожделения снова выпятил зад вверх. — Да, вот так, молодец… — И Кира начал просовывать новую игрушку. — Ах, Кира, я… — хныкал Аким, чувствуя раздирающее проникновение, но не мог толком и членораздельно говорить. Но Кира вроде понимал. Он гладил ягодицу, продолжая совать. — Да, Кима, да… Ты молодец. Всё хорошо. Я уже ввел, просто нужно глубже, расслабься. Нужно глубже, если ты не хочешь, чтобы случайно выскользнуло. Аким не хотел, чтобы выскальзывало то, что он с таким трудом принял. Поэтому терпел боль, позволяя Кире насиловать свой зад, злоупотреблять им. Зад горел. Анус просто горел от натяжки и количества напиханного в него. Аким лежал, стараясь не шевелиться, и пытался привыкнуть. Кира, разглядывая зад Акима, восхищался и поглаживал ягодицы и бедра. — Ох, чёрт, ты такая шлюшка, Кима! Грязная ненасытная шлюшка. Ты вообще не должен делать перерывы. Твоя работа должна стать твоей жизнью. — М-да… — Да, он бы хотел всегда работать. Днем и ночью. Семь дней в неделю. — Подставь мне зад, Кима, — потребовал Кира, но сам притягивал Акима к себе, вынуждая встать на колени, высоко вздев задницу, увенчанную торчащими концами фаллоимитаторов. От обессиления Аким даже не попытался поднять голову и плечи над полом. Кира приставил свой член к воткнутым игрушкам, и Аким напрягся. — Кира, там уже… — вяло запротестовал он. — Может, лучше пососу? — Нет, Кима, подставляй мне зад. Кира начал тереть кончиком члена по краю натянутого отверстия, но не проникал. Головка соскальзывала по промежности на мошонку, и так по промежности Кира и двигал членом. Стонал и весьма грубо толкался, имитируя анальный секс. Аким тоже стонал. Ему казалось, будто все эти вставленные игрушечные фаллосы начали его трахать. — Блядь, я сейчас кончу… Давай рот, Кима. Акиму не нужно было повторять дважды. Невзирая на все неудобства, он, предчувствуя безотлагательность ситуации, быстро поднялся на четвереньки, кое-как неуклюже развернулся и упал ртом на член, взяв целиком. И вовремя: сперма сразу полилась, поэтому Аким не сосал, а ссасывал и сглатывал, одновременно виляя начиненным болезненно пульсирующим задом, выражая восторг и получая немного удовольствия и для себя. От силы оргазма и последующего обессиливания Кира практически лежал на полу, разве что голова опиралась на кровать — на матрас, как на подушку. Кира настойчиво притянул Акима ближе — так, что колени оказались по обе стороны от торса Киры, а набухший красный член — у лица. И Кира, не теряя времени, как недавно и сам Аким, сразу вобрал в рот целиком. Будто током ударило — Аким буквально подпрыгнул в руках, крепко держащих напряженные бедра. — Ах! — вскричал Аким. — Кира, я… Член втягивался в рот, как недавно в вакуумную помпу. Аким схватился за плечо друга в поисках равновесия, потому что голова закружилась от экстаза и крайнего возбуждения, эйфории. И Аким начал толкаться. Такими рваными толчками, что сам себе напоминал собаку, животное. Кира с бедер переместил руки на ягодицы, деформированные от растянутого ануса. Кира гладил дыру по окружности, сводя с ума, гладил торчащие фаллосы, поправлял их, утапливая поглубже, следя, чтобы от хаотичных движений Акима они не выскальзывали. И при этом сосал, вылизывал — вместе с яичками. Акиму казалось, его сейчас разорвет. Он взорвется. И когда Кира вдруг шлепнул по заднице — и весьма ощутимо, — Аким тут же замер, просто изо всех сил стремясь остановить волну, которая, кажется, неслась уже без какого-либо контроля. Стихийно. Это было природное, инстинктивное, не регулируемое разумом и сознанием. Помогло, что Кира выпустил член изо рта, лизнув его снизу вверх по стволу, прежде чем сказать: — Ты же хочешь много клиентов и больше веселья, моя ненасытная шлюшка? — Да! Да, Кира! Пожалуйста! Я хочу! Я очень хочу! — Аким вцепился одной рукой в голову Киры, запустив пальцы в волосы. — У тебя будет много клиентов, Кима. Я об этом позабочусь, — подмигнул Кира. — Всё ради тебя. И он снова схватил ртом член, так рьяно отсасывая, что Аким закричал, накрытый волной колоссальной силы: — А-а-а! Он даже сделал то, чего никогда ни с кем не позволял себе: вцепился в волосы и прижал к паху голову Киры. Акима трясло от грандиозного, мощного оргазма, от которого дрожали, вибрировали все щупальца в заду, чем только еще сильнее накаляли выпуск. Кира глотал сперму, медленно растирая гладкую кожу ягодиц и бедер. Когда Аким спустил всё, Кира отстранился, вырываясь из ослабевших рук. Аким попытался встать и отойти, уйти, но вместо этого обо что-то запнулся и просто обессиленно упал прямо на друга, в его объятия: одна рука на спине, вторая прямо у дырки, у торчащих отростков. Ну что ж, почти как он хотел. Только лучше, потому что больше. С набитой дырой он на Кире — и они отдыхают.