Четвёртая
Небо на асфальте
Лицо, шея, руки по локти и ноги по колени, всё обгорело и зудело. Чесалось, щипало, будто покусывало. Дети с детства говорили Еве, что солнышко её не любит. А родители напротив твердили, что солнце просто слишком тянется к ней. Хочет обняться, прижаться, а веснушки — результат его поцелуев. Только вот с возрастом она начинала понимать, что это просто аллергия. Веснушки передались от отца, а солнце просто светило ей также, как и другим людям на планете. А ещё у неë горели ладошки и талия, но не от аллергии, а от Киры. Её прикосновения обжигали ещë сильнее лучей солнца. — Ты вчера на солнце долго гуляла? — спросила мама, одаривая сонную и потрепанную Еву нежным взглядом. — Да. Мы с друзьями мочили ноги в воде и я закатила одежду немного. Потом на берегу сидели и я оставила её закатанной, жарко было. — Куплю тебе крем в таком случае, если оголяешь тело на солнце. Друзья твои хорошие? — Хорошие. Сегодня снова уйду до заката. — Велосипед друзья подарили? Надо почистить его, да и смазать, смотреть на него больно. — Друзья. Учили кататься, буду на велике ездить теперь. Только ещë виляю слегка и ладони потеют когда езжу. Ева медленно расплывалась в улыбке усмехалась время от времени, пока рассказывала. Заваривала кофе и не переставала улыбаться. Теперь ямочки чаще появлялись на её щеках. В пепельнице почти не появлялось новых окурков и сон без таблеток стал намного лучше. Раньше её мать часто слышала плач из комнаты, даже когда Ева спала. На ней никогда не было лица и она вечно говорила лишь о смерти, спрашивала себя у всех на виду: "Зачем я проснулась?". Сейчас она другая. Ждёт чего-то или кого-то, уходит гулять по собственному желанию, улыбается, рассказывает. Теперь и мама излучает свет, её ребёнок стал чуточку счастливее. — Я рада, что у тебя появились друзья и велик. — обронила мать, домывая последнюю тарелку. — Я знаю. Я тоже рада. Ева села пить кофе в углу своей кроватки, заваленной мягкими игрушками. Игрушки одноглазые, порванные, некоторые разрисованы, но родные и любимые. Девушка смотрела на плюшевых инвалидов и думала: ребята так лелеют и берегут Лизу, хоть её сердце и исчезает, значит они любят её той же искренней и наивной любовью, какой Ева любит своих мягких друзей? А Кира называет Еву "счастьем", хоть Ева и не может подружиться с солнцем, прячется от него. Тогда, может, и Кира любит Еву?***
Наверное, то дерево уже можно было назвать "их" деревом. Перед встречей друзья договаривались: "на нашем месте", и все без лишних вопросов приезжали в парк к тому деревцу. Сваливали вокруг велики, усаживались кто куда и делились всем на свете. Сегодня при встрече поделились своими снами, кому-то ничего не приснилось, но рассказывали о других снах или о том, что хотели бы видеть во сне. В этот раз Ева говорила больше всех: ей снился яркий сон, где они с Кирой забирались по стеблю, выросшему из бобового зернышка, прямо в небо. На вершине стебля всë было в мягких облаках, они были сахарными, их не охранял никакой великан и можно было наесться до отвалу. — Поднимите руки те, кто захотел сахарной ваты. — сказала Полина и тут же первая подняла руку. За ней потянулись и остальные. Сегодня на небе не было ни облачка. "Должно быть, все облака съели Кира с Евой, поэтому нам ничего не досталось" — сказала Сеня и показала пальцем в небо. — Ничего страшного, если на небе нет облаков, то мы можем нарисовать их себе. — радостно произнесла Лиза, достав из сумки упаковку тротуарных мелков. Переглянувшись и поняв друг друга без слов, ребята метнулись к близлежащему асфальту и стали разрисовывать его облаками разной формы, хватая из упаковки белоснежные мелки. Вся дорога теперь усыпана облаками, а в углу было нарисовано сердечко, заклеенное посередине пластырем. — А что это за сердце и почему оно залеплено? — спросила Алиса, подойдя к рисунку на асфальте. — А это сердце для Лизы. — объяснила Лера, — Раз её сердце устаёт и барахлит, то это будет вторым, новым. Пластырь — чтобы тоже не сломалось. Лиза улыбнулась и увидела нежный взгляд Лины в свою сторону. Подойдя к Лере и потрепав её по макушке, Лина взяла мелок и нарисовала рядом человеческую руку. Может, не особо красиво и аккуратно, но пять пальцев есть — значит рука. — А почему рука? — спросила Ева. — Рука для Вики. Ты с ней не знакома, она ещё не может приехать. Незадолго до твоего появления сломала руку, упав с дерева. Поэтому, как для Лизы сердце, так и для Вики рука! — объяснила Лина. На одном из нарисованных облачков стоял небольшой человечек. Его нарисовал Влад. — А это облако для Жени. — улыбнулся парень. — Для Лизы и Вики нарисованы поломанные части их тела, а для Жени её новый дом. Пускай она бегает по сахарным облакам и ест их, как Ева с Кирой делали во сне. Алиса тихонько отошла назад, дорисовав кота на асфальте и сфотографировала их небольшой, неаккуратный и уже слегка потоптанный рисунок. — А это Джун. — уверенно сказала Алиса, указывая ногой на нарисованного кота, — Джун просто для настроения. Чтобы никто не грустил и не унывал. Джун знает, что сердце Лизы скоро восстановится и Вика придёт к нам со здоровой рукой. — Если Алиса говорит, что Джун знает, то это абсолютная правда! —засмеялась Кэр. — Так вот кто такой Джун... — прошептала себе под нос Ева. Ева корчилась и пыталась достать рукой до спины. Что-то кусалось под кофтой. Наверное, не обрезала этикетку. — Посмотри, есть ли бирка сзади на кофте, а то спина зудит, невозможно просто. — попросила Ева, повернувшись спиной к Кире. — Бирка есть, даже две.. Ты чего не обрезаешь их? — возмутилась Кэр, — А ещё у тебя красивая родинка на затылке, большая и похожа.. На слонёнка что-ли. — Ого, я не знала! Клëво. Видимо кто-то очень страстно поцеловал меня в затылок в прошлой жизни. — посмеялась Ева, повернувшись лицом к Кэрри. — Что это значит? Ну, про поцелуй. — Есть легенда, что родинки появляются в тех местах, где тебя целовали в прошлой жизни. Ещё говорят, что это те места, в которые тебя убивали.. Но мне больше нравится думать о поцелуях. Сеню, наверное, очень любили! Если считать, что веснушки — тоже родинки, то ей исцеловали всë лицо. Кира внимательно слушала и кивала, показывая свою заинтересованность. Поцеловала. Прямо в кончик носа. Привстала на носочки и поцеловала. А после засмеялась и сказала: "Тогда запомни этот момент и в следующей жизни посмотри, есть ли у тебя на кончике носа родинка". — Вы чем там занимаетесь?? — закричал Влад, — Позорницы... Тут дети! А вы.. — закатил глаза, а вскоре не сдержался и растекся в умильной улыбке. А бирки всë кусались и кусались. И нос теперь горел, полыхал огнём. Ева расплывалась также, как расплывалось их небо на асфальте. А по небу, что нависало над их головами, расплывался тепло-оранжевый закат. Нужно было снова уезжать, а хотелось остаться рядышком ещё на целую ночь. "Нужно уехать вместе из города" — решили друзья. В Зеленогорск, например. Устроить ночь у костра с гитарой и пожарить зефир на палках, обломанных с ветвей деревьев. Искупаться в озере ночью и поймать на ночном небе звезды. Взять с собой книжку про звёздное небо и отыскать полярную звезду. Потом большую и малую медведицу — это легче. Дальше Кассиопею и Дракона. А лучше заранее нарисовать и взять с собой, вдруг на небе звёзд не будет видно? Если несуществующие облака можно просто нарисовать, то и со звёздами так получится. А по приезде домой нужно было много рассказать, так решила Ева. Про родинку в виде слонёнка, про небо на асфальте. Про то, что облака можно отрывать и есть и про то, что она хочет хоть денёк переночевать не дома. — Ты знала, что у меня на затылке есть родинка, похожая на слонёнка? — взволнованно спросила Ева, переодев надоедающую кофту и прибежав на кухню к матери. — Покажи ка, у тебя никогда такой родинки не было... Ева подняла волосы и повернулась спиной, показывая своего слонёнка. И вправду, родинка была большая. А шея продолжала кусаться, уже болезненно. Только вот бирок то больше не было. — Слонёнок... — проронила мать, — Я думаю, нужно будет сходить к врачу, показать твоего слоненка. — Зачем? Это ж просто родинка, не какая-нибудь опухоль или вроде того. — Не чешется? Болит может? — Вроде нет, только бирки кусались.. Хотя и сейчас покалывает в районе шеи, наверное, фантомные ощущения после дня, проведённого с этими этикетками-кусюками. — Ты права. На завтра не планируй ничего, ладно? Сходим к врачу, провериться не бывает лишним. — Как скажешь. Я хотела сказать, что мы с друзьями хотим устроить ночёвку, ты ведь не против? — Не против. Ты же никогда не была на ночевках, почему бы не попробовать новое? Ева стала рассказывать про небо на асфальте и про своих друзей. Сказала, что Сеню очень любили, ведь всё её лицо засыпано веснушками. После рассказала про Лизу и её плачущее сердце. Про Вику, упавшую с дерева и про своё желание разрисовать её гипс цветными фломастерами, чтобы он не был скучного белого цвета. А той ночью пошёл проливной ливень и, скорее всего, смыл их небо на асфальте, сердце, руку, кота и человечка. Как хорошо, что Алиса всё таки сфотографировала это.