Свет Пусть озарит твой мрак, И я тебе не враг, Я лишь хочу тебе помочь. Верь, Я прогоню твой страх. Я подниму тебя На обессиленных руках... А. Цой
- Итак, господин, продолжим, - девушка выпрямилась и отбросила выбившиеся из "хвоста" пряди с лица усталым жестом, словно утирая пот со лба. Движение было скорее нарочитым: спортзал упрямого пациента на одном из верхних этажей его пентхауса был оборудован идеально отлаженной системой "климат-контроля" - никаких сквозняков или застоявшегося воздуха. Утомление вызывала скорее капризная и несговорчивая натура ее нового подопечного. Разногласия начались на следующий же день и касались буквально каждого пункта программы. Ха! Можно подумать, управление бизнес-империей сделало этого упрямца профессором медицины! Нора сердито фыркнула, постаравшись, однако, сделать это как можно незаметнее. Хрупкое перемирие, установившееся всего несколько дней назад, казалось... а вернее всего, и было очень непрочным, и нарушить его могла любая мелочь.***
Совсем как две недели назад. Когда господин Ороку категорически воспротивился приглашению в свой дом массажиста (а именно сеансом массажа должно было начинаться каждое его утро) - как из Центра, так и из любой городской клиники. "Никаких чужих людей в моем доме", - именно так он и выразился, добавив вполголоса, но достаточно громко, что и одной надоедливой особы ему более чем достаточно. А на полушутливое-полураздраженное предположение этой самой особы, не ожидает ли он, будто она, Нора, будет исполнять и эти обязанности, одарил ее таким злым взглядом, что девушка поперхнулась словами и, извинившись, замолчала. Добрых полчаса осторожных расспросов ушло тогда на выяснение, что хмурый господин имеет в штате своих служащих помимо личного врача, еще и массажиста, низенького абсолютно лысого старичка с тонкими нервными пальцами и почти неразличимыми среди множества морщин узкими щелками глаз, некоего Хироши Мицуноми. Вот трудно было сказать об этом сразу! На заданный утомленным тоном вопрос господин Ороку ответил лишь презрительным взглядом, словно не понимая, как можно не знать таких очевидных вещей. А может, и правда, не понимал, раз привык судить обо всем со своей колокольни. Так же, как и не доверять никому из окружающих. От внимания Норы не укрылось, каким напряженным недоверчивым взглядом наблюдал тот за ней и своим доктором, пока девушка давала указания насчет некоторых особенностей сеанса. Словно ожидал, что она на нем лично будет демонстрировать отдельные моменты. Эта мысль вызвала у девушки легкую улыбку, сняв раздражение. Вплоть до начала процедур. Не все они вызывали приятные ощущения, но не это волновало странного пациента (казалось, он ничего не ощущает. И Нора подозревала, что не ошибалась). Придирчиво и дотошно господин Ороку расспрашивал ее о смысле и необходимости того или иного момента, всякий раз переспрашивая, точно ли без него нельзя обойтись. Такая любознательность вызывала уважение... вызывала бы, если бы вопросы не задавались холодным приказным тоном, словно на допросе у следователя. Особый интерес господина Ороку вызвал бальзам, привезенный ею из поездки на Тибет. Он удовлетворенно кивал головой на ту или иную реплику о компонентах лекарства (не иначе, как что-то понимая в этом - впервые эта мысль не вызвала скептической улыбки девушки), слегка поморщился, открыв крышку и принюхавшись, - а затем сам, не доверяя никому этой важной "миссии", втер жидкость в травмированную часть тела. Нора подозревала, что он не раз потом помянет ее добрым словом, оттирая ладони от неприятного кисловатого запаха лекарства. Но не спорить же, в самом деле, и из-за этой мелочи! Слава богу, хоть корсет, совершенно необходимый при выполнении упражнений на первых порах, не вызвал никаких возражений. Хотя девушка ожидала очередной реплики сквозь зубы насчет бесполезности некоторых трат. Но нет, надев корсет без посторонней помощи (она помогла лишь отрегулировать жесткость крепления), мужчина проворчал себе под нос что-то почти одобрительное (прислушиваться Нора на всякий случай не стала), а затем горделиво выпрямился. "Словно воин в кольчуге", - неожиданное сравнение заставило Нору удивленно поднять брови. Какая кольчуга, какие воины в деловитом и суматошном 21-ом веке? Пережиток прошлого. Но мужчины - большие дети, и с восторгом относятся к таким вот игрушкам. И, подчеркнуто элегантно поклонившись, Нора пригласила своего подопечного приступить, наконец, к занятиям.***
Основному пункту их программы. Нора, конечно, с уважением относилась с новейшим разработкам электро-, тепловой, микроволновой и прочей медицины, но в своей программе основную ставку делала именно на лечебную физкультуру. "Труд сделал из обезьяны человека, - любила повторять она. - И это не единственное его чудо". Вот только убедить этой фразой пациента юный эскулап не надеялась и на всякий случай ни разу даже не произносила ее при нем вслух. Мало ли, вдруг чью-то ранимую гордость заденет сравнение с неразумным животным? С учетом ряда уже имевших место казусов, за которые, получив свою порцию возмущенного негодования, пришлось еще и извиняться, она рассчитывала на худшее. Самое скверное заключалось в том, что начальные упражнения курса были максимально простыми - такими, что выполнить их, по словам возмущенного господина, смог бы младенец. Стоило ли тратить на такую ерунду его драгоценное время, вместо того, чтобы перейти непосредственно к настоящему делу? Или другим, не менее важным и насущным его делам? Вот эти самые "дела" и стали самой большой загвоздкой в процессе лечения. Потому что упражнения требовали немало времени и терпения. Нора согласилась на необходимость их траты. Но... только она, а не "господин олигарх", слишком занятый, чтобы тратить время попусту. И слишком самоуверенный, чтобы прислушаться к ее словам. Да, упрямство, а еще точнее, упертость, похоже, было вторым именем господина Ороку. Нора устало выдохнула, припомнив, сколько времени (вот уж его точно впустую!) потратила на убеждение. И все невпрок. Уговоры и призывы к логике оказались пустым звуком для "большой шишки", привыкшей руководствоваться по жизни только своей странной, порой парадоксальной логикой, а следовать чужой считавшей ниже своего достоинства. Про себя Нора называла такое поведение глупым мальчишеским упрямством. Однако, как ни назови, а с этой странностью приходилось считаться. И находить обходные пути. И она нашла. Ключевым моментом к пониманию стала именно та странная ассоциация с воином. И, прислушавшись внимательно к некоторым оговоркам, Нора поняла, что не ошиблась. Господин Ороку был из тех, кто считает слова "мужчина" и "воин" почти синонимами. А себя, соответственно, их воплощением с большой буквы. Это понимание стало откровением. Тоже довольно странное и неожиданное... Впрочем, каков объект, таковы и методы воздействия на него. Там, где не помогли уговоры, неплохо действовала вежливая, но колкая ирония с малой толикой - словно жгучего перца - мрачноватого юмора. Конечно же, вызывая вспышку негодования (первая такая немало напугала ее), однако в итоге приводила к желаемому результату, и господин Ороку, нехотя и огрызаясь, все же выполнял требуемое. Действовать приходилось предельно осторожно и деликатно, дабы не перегнуть палку и по-настоящему не оскорбить своенравного подопечного. Это требовало колоссального приложения терпения, выдержки и хладнокровия, и поначалу изрядно выматывало. Но постепенно Нора начала находить в таком общении своеобразную прелесть. И искренне надеялась, что и ОН тоже находит. Потому что, невзирая на раздражение, начала испытывать невольное уважение к силе духа и выносливости пациента. Этих достоинств не могло отнять даже самое невыносимое поведение.***
- Мисс Уотергейт! - вывел ее из задумчивости резкий оклик. - Вы долго собираетесь витать в облаках? Я к вам уже второй раз обращаюсь. Нора вздрогнула, возвращаясь к действительности. Господин Ороку смотрел на нее снизу вверх с настила из нескольких матов, специально разложенных на полу для этого упражнения. Задумавшись, она даже не заметила, выполнил ли подопечный свою норму на сегодняшний день, - не у него же спрашивать? - Простите, - виновато пробормотала она. - Переходим к следующему? - Надо думать, - буркнул мужчина, ухватившись за перекладины шведской стенки и с усилием подтягиваясь, принимая сидячее положение. Затем с неприятной презрительной усмешкой уставился на девушку. - Вижу, вы не слишком заинтересованы вашей работой. Я вам плачу не за то, что вы на меня таращитесь. Или мечтаете о кавалерах... Нора снова вздрогнула, неприятно удивленная его проницательностью. Незадолго до того, как обратить на него свой взгляд, она и правда вспоминала Рафаэля. За время долгой поездки девушка почти свыклась с неизбежной разлукой. А непростые события и напряжение первых дней работы с новым подопечным и вовсе не оставляли времени для прочих раздумий. И лишь теперь, увидев его на краткое время, Нора поняла, как сильно соскучилась. По сильным рукам, уверенно, но так ласково обнимающим ее, по низкому спокойному голосу, грубоватым шуткам, поцелуям и несмелым прикосновениям - всему тому, без чего ее жизнь была неполной. А по милости этого пижона, - она бросила сердитый взгляд на пациента, - своего парня увидит теперь ой как нескоро. Девушка недовольно, даже с гневом покосилась на подопечного, отмечая точно такие же злые искорки в глубине темных глаз. Оторвавшись от выполнения очередного упражнения, которое "занятый человек" считал наиболее бесполезным, а оттого и не слишком утруждал себя, господин Ороку впился пристальным взглядом в глаза Норы. - Недорого стоит нынче клятва Гиппократа, - заметил он негромко. Девушка сжала губы, взгляд ее стал не менее пронзительным. Вот, значит, как? Ну, погоди... - Не отвлекайтесь, господин, - тон ее стал холодным и хлестнул, словно плетью. - Мое слово дорого стоит. Хоть я и не мужчина... - Что вы хотите этим сказать? - гневно переспросил Шредер. - То, что и сказала, - резко отозвалась девушка. - Я могу помочь только тем, кто помогает себе сам. А вы не слишком утруждаете себя этим. Еще раз! Мужчина скрипнул зубами, подавляя вспышку гнева. Никто и никогда не смел говорить с ним в таком тоне с давних, почти забытых времен ученичества. Точно таким же тоном учитель некогда отчитывал его за нерадивость... и тоже не совсем зря. Он нахмурился и, собрав остатки сил, повторил попытку. Но с еще худшим результатом, чем ранее. На этот раз предельное усилие не породило даже еле заметного движения, лишь сожгло остатки воздуха в груди и вызвало глухую тянущую боль в мышцах. Мужчина обессиленно опустился на маты. - Плохо. Очень плохо, - покачала головой Нора. - Даже для женщины, не говоря уж о вас... великом воине. В последних словах ему почудилась насмешка. А может, и не почудилась... Господин Ороку вскинулся на локтях; глаза его горели, как два раскаленных угля. - Смеешься, да? Да я тебя... убью, тварь! - он сделал резкое движение, подтягивая непослушное тело к выходу из комнаты. Туда, где дежурили в коридоре его воины. Они заставят эту наглую девку пожалеть об ее дерзости! - Чужими руками? - эти слова заставили его застыть на месте, не завершив движения. - Конечно, так намного проще. Тому, кто не может или не хочет сам. Но есть вариант лучше. Господин Ороку с недоумением оглянулся на нее. - Как только вы подниметесь и дойдете до меня своими ногами, сделаете со мной все, что пожелаете. Убьете в свое удовольствие, если так уж сильно хочется. Но - сами, - последнее слово девушка подчеркнула особо. Ни одна черточка не дрогнула на ее лице, не выдала дрожи в глубине души. Господин Ороку тяжело выдохнул, успокаивая дыхание. Последнее упоминание было особо унизительным. Сейчас их разделяло всего несколько шагов. До несчастного случая он преодолел бы их за секунду. Какое там? - за доли секунды. Но сейчас эти шаги растянулись на несколько километров. С тем же успехом мисс Уотергейт могла находиться на другом конце города. И она прекрасно это понимает. - Ты... это специально? - хриплым, срывающимся голосом произнес он в неожиданном озарении. - Нарочно издеваешься? - Конечно, - Нора неожиданно мягко улыбнулась. - Простите, господин, но у вас должен быть серьезный стимул, чтобы заниматься. И не отвлекаться на эти самые "важные дела", - передразнила она. - Разве возможная расплата не лучший стимул? - Нет, нет, - покачала она головой, когда мужчина знаком приказал ей подойти ближе. - Я не собираюсь облегчать вам задачу. - Тон ее стал неожиданно холодным. - Еще раз! Ороку Саки повторил упражнение, но чертовка все не унималась. Сколько же можно, черт возьми?! - И это... называется... сестра милосердия? - из последних сил выдохнул Шредер, падая навзничь. Нора приблизилась на шаг и взглянула на него сверху вниз, как ему показалось, с толикой превосходства. - Милосердия? - произнесла она с легкой усмешкой. - Разве я так говорила? Вы что-то путаете. - Кто же ты... стерва? - Считайте меня своим личным тренером, - Нора улыбнулась, на этот раз ободряюще. - И не забывайте, что все это для вашей пользы. Для вашей выгоды. - Хотелось бы верить, - раненый откинулся на спину, глядя в потолок, - если только ваше лечение не прикончит меня раньше. - В таком случае, - Нора развела руками, - удовольствие прикончить меня достанется кому-то другому, не вам. Помните об этом, и пусть это вас поддержит. А теперь... - ...еще раз? - переспросил ее пациент, почти затравленно оглянувшись на своего мучителя. - Нет, нет, - замотала головой Нора, подавляя улыбку. - Я хотела сказать, что на сегодня достаточно. А на будущее лучше выполнять это упражнение вот так, - она показала, как именно. - Проще и с меньшими усилиями. Девушка толкнула в сторону подопечного кресло-каталку и открыла дверь зала. - А сразу это нельзя было сказать? - проворчал господин Ороку, с трудом вскарабкавшись. - А вы стали бы слушать? - парировала Нора. Неожиданно мужчина остановил средство передвижения рядом с ней, и девушка непроизвольно вздрогнула, когда рука его коснулась ее шеи. И почувствовала невысказанную угрозу, заложенную в этом, с виду невинном прикосновении. - Теперь - да, - произнес он тихо, почти неслышно. - Я учту ваши слова, мисс Уотергейт. И вам советую тоже извлечь урок на будущее. После чего выехал, не оглядываясь на нее, и довольно быстро скрылся за поворотом. Нора пожала плечами, прикрыла дверь и пошла своей дорогой.***
Сегодняшнее занятие завершилось довольно поздно, и несмотря на летнее время, на улице уже стемнело. Добираться до дома в одиночку было не так безопасно, но, тем не менее, Нора с негодованием отвергла глумливое предложение Хана (очень некстати встречавшегося ей в течение дня то в одном, то в другом уголке здания, и портя настроение, подобно таракану в тарелке супа) организовать ей сопровождение - и заметила, что после такого сопровождения ей действительно будут не страшны никакие хулиганы. И оставив за собой последнее слово, спустилась в гараж.***
Когда ее средство передвижения, с ворчанием набрав скорость, скрылось из виду, из тени ближайшего к покинутому ей месту здания материализовался темный силуэт. Человек в плаще и низко надвинутой на глаза шляпе, спокойно затерявшийся бы в городской толпе, огляделся и нажал какую-то кнопку на корпусе своих часов. Или - что более вероятно - на предмете, напоминающем часы. - Объект прибыл в указанное место. Посещает его регулярно, - наклонившись к своеобразному передатчику, негромко проговорил он. - И вхож в дом интересующего вас лица. - Очень хорошо, - низкий, почти механический голос не казался принадлежащим живому существу. - Не будем торопиться. Нужно время, дабы объект освоился на территории и вступил в тесный контакт с указанным лицом. А мы определились, как этот контакт можем использовать. Продолжать наблюдение в том же режиме. - Вас понял, - человек нажал на кнопку, отключая связь, оглянулся на освещенный фронтон небоскреба-пагоды и, неслышно сделав два шага назад, снова исчез в ночной темноте.