Неисповедимы пути Господни

Мир ощущений был сложен: от аппликатора чувствовалось что-то непонятное, но вот от развода точно было больно. Девушка-блогер искренне и радостно рекламировала товар и обещала самую низкую цену, но оказалась обманщицей! Дело было не в деньгах и аппликаторе, а во лжи, которая отравляла девушку… и которую Даниэль не смог распознать. Не смог спасти человека, поддался мороку Азазеля, спровоцировал Лукавого навредить другому человеку, не почувствовал ложь – ну что он за ангел такой?.. Подходя к двери после звонка, Даниэль обдумывал прошение о повторном прохождении курсов земной жизни: он явно не справлялся на практике. Увидев на пороге Азазеля, ангел в первый момент решил, что это усилившийся морок. Но взгляд падшего, полный надежды и грусти, подсказал, что перед ним настоящий Азазель. – Нам нужно остановить Сатану, – выдал прислужник Лукавого. Даниэль переглянулся с Григорием и пропустил его в номер. Он не знал, что и думать: Азазель хотел предать своего лидера?.. Азику дико хотелось расхохотаться – скорее всего, это было нервное. Он отолгался и от менеджера, и от приятелей-тиктокеров, и самому Сатане сказал неправду – и всё, чтобы прийти к двум полуголым ангелам, у одного из которых была плетка в руке. Азик, конечно, знал о «милой» традиции наказывать себя, которая невольно навевала мысли о необычных пристрастиях небесных созданий, но уже долгое время не видел, как её соблюдают. Прогоняя непрошенные ассоциации и чертовски сильное желание расплыться в пошлой улыбочке и предложить ангелам (ладно, одному конкретному ангелу) помощь с наказанием, Азик без приглашения занял диван, настраиваясь на рабочий лад. Сначала остановить Апокалипсис, а потом уже любоваться торсом Дани – вот такой план был лично у него. Но… Под взглядом ангелочка что-то шло не так, хоть тот и надел свои водолазку, свитер и даже плащ с беретиком. Мурзилке хоть рассказали, что одежда делится на домашнюю и уличную?.. А уж когда ангелы выставили Доместос и освежитель воздуха в качестве еды, падший понял, что Дане нужен нормальный учитель жизни в человеческом мире. Без дураков – это чудо беспрекословно слушалось Григория, который, будучи не в первый раз на земле, вёл себя как идиот. Если организм ангелов чудом не травится от бытовой химии, это не повод пить эту гадость и ещё давать её неопытному Дане! Азик вздохнул, плюнул и, добавив к плану пункт «накормить ангелочка нормальной едой», открыл рот. Даня, отставив Доместос, посмотрел на него с таким трепетным вниманием, что падший не сдержался и начал немного издалека. – Я был одним из первых, кто пал, одним из самых сильных, я был полководцем. Чтобы меня поразить, понадобилась все небесная рать во главе с Рафаэлем. Я реально мог занять трон в преисподней! И, честное слово, при мне ад был бы куда лучше. Это у Сатаны идея фикс всех покарать, устроить Судный день, что-то доказать Ему, а я понимаю: мир слишком интересен, чтобы уничтожать его, а Он слишком уверен в себе, чтобы конец света что-то изменил. Зачем всех тащить в ад, зачем уничтожать то, что ты сам никогда не создашь, если можно просто сходить к психотерапевту?.. Ну или просто выговориться Дане – тот от сопереживания аж губу прикусил. Усилием воли заставляя себя не думать, что он и сам бы прикусил губы ангелочка, Азик продолжил: – Так вот, я не думал, когда бился, что всё дойдёт до такого! Что после поражения придётся самому выбираться из той расселины, что вместо награды меня выпихнут в человеческий мир. Но я и здесь справился, причём отлично! Я дал людям оружие, чтобы они могли защищаться от диких животных, они сами решили обратить его против друг друга. Я дал людям косметику и украшения, чтобы они стали красивее, а они превратили первое в необходимость, а второе – в предмет статуса, забыв, что цель в красоте! Я учил людей не боятся своих желаний и любить друг друга... – Безбожию и разврату ты их учил, – хмуро поправил Григорий. – Я не виноват, что люди были созданы такими, какими созданы! – патетически воскликнул Азик. – Я дал инструменты, но не мог контролировать, чтобы люди не впадали в крайности. – Не надо было умничать. – Не надо было меня выкидывать с небес! – Не надо было восставать! – Не на… – Не надо, – робко вклинился Даниэль. – Не ссорьтесь, пожалуйста. У нас разный опыт и взгляды мир, и это нормально. Но у нас есть и общее. Мы должны спасти мир, который все в той или иной мере любим. Давайте выслушаем друг друга, попытаемся понять, разработаем план и выполним его. Азазель, извини, пожалуйста, что я тебе перебил. Мы поняли, что ты очень умён и хочешь приносить пользу. Давай ты продолжишь свой рассказ, но подойдешь немного ближе к теме. – Азик. Мне так привычнее, – уже спокойнее откликнулся падший. – Я и говорю… Азазель… В смысле, Азик говорил ещё очень много, то и дело повторяясь. Но Григорий, к которому Даниэль предусмотрительно пододвинул свой Доместос, больше не обрывал его. Даниэль был благодарен обоим: Григорий не мешал Азику выговориться, а тот со словами выпускал эмоции. Ангел смерти порядком очеловечился на земле, ему были хорошо известны боль, разочарование, тоска и желание понравится. В жалобах на токсика Сатану, привередливых подписчиков, занудного менеджера, лицемерных приятелей-тиктокеров и ещё с дюжину людей и существ была спрятана просьба о безусловной любви, которой Азик лишился, восстав против Него. Падшему было нужно, чтобы хоть кто-то считал его самым-самым, дарил тепло и оберегал. Вот откуда его оружие, косметика, принятие себя и любовь, принявшие столь уродливые формы без Божьего благословения! Даниэль пообещал себе, что после того, как они остановят Конец света, он серьёзно поговорит с Азиком о покаянии и исправлении совершенных ошибок. Вряд ли падшему вернут крылья, но ему нравится на Земле, а значит, он спокойно может быть человеком. Мысленно вознеся хвалу Господу за то, что он привёл Азику на порог и исполнившись уверенности в успехе, Даниэль пропустил тот момент, когда падший предложил первый вариант решения проблемы. – А давайте я убью Антихриста? – Убьёшь в Демьяне бесовское начало? – обрадованно уточнил Даниэль. – Ну, можно и так сказать. Вместе с Демьяном, правда. У Даниэля перехватило дыхание. От оглянулся на Григория, который молчал – но в его взгляде виднелась неприятная задумчивость. Увы, вовсе не та, которую можно было бы принять за попытку подобрать твёрдые и лаконичные слова, чтобы отговорить Азика. – Да вы в своём уме?! Демьян – человек с душой, путь которого ещё не определён, и вы сейчас всерьёз хотите рассмотреть его убийство? – Нет-нет, на это мы пойти не можем! – очнулся Григорий. – Понял? Мы на это не пойдём, – резче, чем планировал, сказал Даниэль. Ему было страшно: неужели морок ангела смерти коснулся и наставника? – А чего, Доместос кончился? – бултыхнув ёмкостью, спросил Григорий. – Слушай, слетай по-братски, а? Этот, который для кафеля, и… от ржавчины. Ну нет, Даниэль просто неверно истолковал взгляд, всё с Григорием нормально! Наверно, просто обдумывал предыдущий рассказ Азика и вовремя не понял, что тот предлагает. – Хорошо, я мигом! А сам Азик… Ну, он ангел смерти, логично, что это первое решение, которое пришло ему в голову. Идеализировать Азика явно не стоило – надо было постоянно держать в голове, что за тысячелетия он привык думать и действовать определённым образом. Стоит показать ему, что проблемы можно результативно решать без насилия, и падший постепенно перестанет рассматривать его как вариант. Ничего, сейчас Григорий всё объяснит падшему, и они придумают нормальный план, без убийств… Едва за ангелочком захлопнулась дверь, Григорий коротко, словно давал приказ собаке, бросил: – Действуй. «Азик то», «Азик сё», «Действуй» – он что, мальчик на побегушках?! Ладно Сатана, от этого тюфяка Азик приказы терпеть не собирался. – Легко сказать! Тут осторожно надо. Надо подстроить события, как будто это случайно вышло. – Ага! – Вот если… – Так не при мне ты думай вслух, дурень! Я же всё-таки ангел-хранитель, если я узнаю, где и как ты его… – Григорий сделал какие-то неопределённые пассы руками. – Я же должен тебя остановить. Вы посмотрите – он ещё и крылышки марать не хочет! Даже слово «убить» произнести не может, какой нежный. Такое приспособленчество, когда вашим, но нашими методами, Азик ненавидел больше всего. Даня был совсем другой. Кстати, о нём… – А этот новенький, Мурзилка? Если он что-нибудь почувствует? Во-первых, этот ангелочек точно не будет делать вид, что не знает, а бросится спасать «человека с душой». Во-вторых, никогда больше не посмотрит так, как сегодня… То есть, Азику не больно-то надо, но тогда пункты с кормёжкой и торсом точно отменятся по техническим причинам – расстроенный в лучших чувствах Даня, пожалуй, и говорить откажется. За внешней мягкостью в нём чувствовался стержень: так яростно он протестовал против убийства. – Постараюсь его отвлечь. Постарается?! То есть ни помощи, ни дельных мыслей, и даже за невмешательство Дани этот додик не гарантирует? Как его крылья носят?.. Ах да. Он-то «не умничает». – Ха! Хорошо устроился. Ладно, давай, Богу привет.