Долг и дерзость

      Пандора - удивительное место. Невообразимая, девственная красота планеты притягивала, заставляя любоваться этими бесконечными лесами, парящими горами, разливами, изгибающихся словно змеи, рек. Но сердцем этого величественного природного рая являлся океан, который хранил в себе настоящие чудеса. Разноцветные кораллы и диковинные существа, украшенные искусным узором, горящие биолюминисцентным светом морские цветы и подводные деревья, чьи листья, похожие на перья наземных птиц, вздымали на поверхность, плавно качаясь в потоках солёной воды.        Аонунг очень сильно любил свой дом. Собираясь с самого утра на рыбалку, ему нравилось мельком наблюдать, как лучи восхода, словно стрелы, пронзая волны, освещают округу и как красиво танцует сеточка света, растекаясь на песке мелководья. Возможно, он в чём-то понимал Кири, эту девушку, способную часами любоваться мерцающими стайками рыб, не стесняясь остальных меткайинов. Поначалу, парень задирал её этим, обзывал странной, кривой. Однако на самом деле, Аонунг знал, что воды океана – это не просто соленоватая жидкость, а целый спектр завораживающих оттенков.        А ещё Аонунг очень любил одного лесного на'ви, который сейчас плавал рядом с ним, смеясь и дразня. Нетейам, словно забыв годы тренировок и дисциплины, которую так пытался привить ему отец, сейчас дурачился, как ребёнок. Аонунг, уворачиваясь от брызг, смеялся в ответ.       - Ох, великий войн, - кричал он Нетейаму, пока тот игриво глядел на него из воды, - великий и ужасный.       Нетейам лишь плавно нырнул под воду. Аонунг видел,как этот skxawng заплывает за его спину и, даже не оборачиваясь, стоял в ожидании "внезапной" атаки, последовавшей через мгновение. Нетейам резко выпрыгнул, схватившись за мускулистые плечи меткайинца.Тот почувствовал, как близко прижались к его спине, и, оттолкнувшись от дна, рухнул назад, утопляя под собой.       Желанные часы отдыха, в компании друг друга - их секрет. И они хранили его, встречаясь вдали от деревни, на западном пляже острова. Чтобы дойти до туда, нужно было перейти часть леса, умудрившись не подцепить к себе на хвост друзей или родных, которым внезапно захотелось тоже "порыбачить". Ведь то, что юноши занимались там далеко не рыбалкой, было бы сложно объяснить.       Нетейам щекотал кончиком хвоста бедро парня. За время их близкого общения он понял, что тело Аонунга хранит много приятных сюрпризов и чувствительность к щекотке стала одной из них. Временами он то и дело ухитрялся, как будто бы невзначай, коснуться хвостом лодыжки или поясницы Аонунга. Жертва этих невинных заигрываний прекрасно понимала, что сделано это было специально. Не то чтобы ему это не нравилось, Просто иногда это приводило к нелепым, для Аонунга, и смешным, для Нетейама, ситуациям. Например, недавно коренной меткайинец стоял рядом с отцом, распрашивая о том, какие сети нужно будет поставить рыбакам и внезапно, словно маленькая девочка, взвизгнул прямо в лицо Оле’йктану, ощутив едва уловимое прикосновение к основанию своего хвоста. Его отец, с огромным удивлением, вытаращил ярко голубые глаза, наблюдая, как Аонунг почему-то шипит на проходящего мимо старшего сына Джейка Салли. Нетейаму конечно же досталось после за эту выходку, да и он сам понимал, что проделывать такое при вожде было уже слишком. Однако совершенно не прекращал так развлекаться, когда они с Аонунгом оставались наедине.       И даже сейчас он, обняв со спины, нещадно щекотал бедро Аонунга, пока тот старался не потерять весь запас воздуха от содроганий и смеха. Но, всё же, постучав по, удерживающей его за грудь, руке ладонью, Аонунг признал поражение. Всплыв на поверхность, Нетейам ликующе произнёс:       - Знать об этой твоей слабости иногда очень приятно.       Аонунг косо взглянул в ответ, стряхивая воду с лица.       - Приятно для кого? Точно не для меня.       Нетейам довольно опрокинулся назад. Плывя на спине, он кончиками пальцев ощущал, как приятно вода обволакивает его тело. Особенно кожу, на которой всё ещё горели следы недавних поцелуев. Аонунг аккуратно поймал его за косичку. Ему нравилось касаться её, брать в руки, задумавшись о чём-то, проводить по ней длинными пальцами в их моменты связи, ловить вспышки возбуждения, которые тут же просыпались, будоража и призывая к большим действиям. Казалось бы, он имеет такую же и было бы чему-то тут любоваться, как в первый раз. Но отчего-то, именно коса Нетейама так влекла к себе, соблазняя коснуться длинных, тёмных волос.       Нетейам блаженно вздохнул. Ему нравилось, когда Аонунг делал так. Неважно, как и где. Это могла быть как лёгкая игра, так и жёсткая хватка за основание, в горячие моменты их занятия любовью, когда Аонунг, задыхаясь от чувств, самозабвенно обхватывал косу, наматывая её на предплечье.       Подплыв ближе, он взял его за широкую ладонь и нежно поцеловал её тыльную сторону. Затем губами прошёлся от большого пальца к кисти, слегка прикусив острый плавник. Дойдя до сгиба локтя, Нетейам ухватился свободной рукой за набедренную повязку Аонунга, снимая её с юноши.Когда поцелуи перешли с руки на подтянутый, бледновато-голубой живот, Аонунг обнял его в ответ. Его лицо, порой суровое, ехидное, сейчас озаряла улыбка. -Не..       Чужой язык резко прошёлся от пупка до солнечного сплетения. Охнув, Аонунг взглянул в покрытые дымкой вожделения, ярко-золотистые, животные глаза. Талантливый войн, примерный сын и настоящий солдат - так Нетейама мог охарактеризовать любой, повстречавшийся с этим на'ви. И только Аонунг знал, как быстро этот парень может снять свою маску, оголяясь перед ним. Как совершенно по-детски тот озорничит и дразнит его. Как могут ломаться все установки и рамки, когда они рядом. И Аонунг отвечает ему тем же. Закрытый от мира, привыкший к лидерству, а потому не позволяющий себе сделать то, что другие могут не принять и не одобрить, наследник клана ощущал рядом с Нетейамом свободу. И в первую очередь, свободу быть собой.       Нетейам же ловил себя на мысли, что здесь, в объятиях этого рифового на'ви, ему впервые за долгое время становилось спокойнее. Весь ужас войны, гром бомб, смерть соплеменников и бесконечные требования отца - всё это будто уносилось куда-то океаном, стекая вместе с капельками воды по светлой коже Аонунга. Он знал, что это лишь иллюзия. Колонизаторы с Земли никуда не исчезли, леса Пандоры всё ещё горят, а тяжелые танки и робокостюмы всё ещё топчат землю родной планеты. И эта мысль была похожа на внезапную и отрезвляющую вспышку боли.       Именно это почувствовал, Аонунг, когда, толчками впечатывая изгибающееся тело Нетейама, слишком сильно сдавил его грудную клетку. Боль, словно пронизывающий укол, заставила того вскрикнуть. Аонунг был сильно напуган. Благодаря связи он ощущал его боль и понимал, что она была в районе недавно зажившей боевой раны.       - Всё хорошо, - отдышавшись, Нетейам погладил его по спине, - Давай, продолжим...       Аонунг встревоженно оглядел его и только после этого смог снова прильнуть к этому разгоряченному телу.

***

      День, словно чаша наполненный счастьем, подходил к концу. Лёжа на мокром песке, Нетейам взглядом провожал закатывающееся ярко-красное солнце. На его груди, нежась под вечерним бризом, дремал Аонунг. Он слушал как размеренно, ритмично бьется чужое и одновременно родное сердце, считал его удары. Время словно этот золотисто-тёмный песок, ускальзывающий сквозь пальцы. Казалось бы, ещё вчера они праздновали принятие семьи Салли в клан меткайинов. Хотя на самом деле прошло уже больше месяца.        Задумавшись, он не заметил, как на тёмно-синей коже созвездиями зажглось множество ярких точек. Вокруг стало темнее. Нетейам нехотя поднялся с песка и Аонунг последовал за ним. На сегодня время их близости закончилось.              -Я тут подумал,- сказал Нетейам, отряхивая песок с рук, - что было бы, не прячь мы это всё от остальных.       В ответ Аонунг лишь выжидающе посмотрел, зная, что этот диалог опять наступит.        - Не пришлось бы больше убегать и придумывать оправдания нашему долгому отсутствию. И даже сейчас, можно было бы, например, полежать подольше...       -Уже вечереет, песок слишком холодный,- отрезал Аонунг,- Мне не очень хочется валяться на таком.       -Да дело ведь не в песке,- ответили ему спустя секунду молчания,- можно было бы лежать рядом где угодно, у меня дома, у тебя...       Аонунг резко дёрнулся. Достав послдений листик водоросли из своей косы, он тихонько, чтобы не было слышно другому парню, вздохнул.              -Вот именно, не в песке дело. Мы говорили об этом и мой ответ всё тот же – я ещё не готов.       С этими словами, он побрёл в сторону деревни. Нетейам лишь разочарованно взмахнул руками. Они шли молча. В это время солнце уже полностью закатилось за горизонт, и небо сменило свою окраску с тёмно-фиолетового цвета на глубокий тёмно-синий оттенок. Нетейам посмотрел вверх на проступившие звёзды. Бабушка Мо’ат рассказывала ему и его сиблингам множество старых сказок про них, когда ребята были всё ещё детьми. Юноша помнил историю о создании первого на’ви, где великая Эйва сшила для него кожу из ночного небосвода, а швы скрыла звёздами. Парню стало тоскливо. Он скучал по бабушке, по её песням, легендам, вкусно приготовленной еде, а главное – по её душевному теплу, которое она дарила своим внукам.       И его настроение не скрылось от глаз меткайинца, идущего рядом с ним. Аонунг подумал, что это из-за их глупого диалога, произошедшего на берегу и тут же поспешил исправить ситуацию.              -Если я скажу им, я лишусь права быть Оло’эйктаном.              Эти внезапные слова заставили Нетейама отвлечься от накатившей ностальгии. Обойдя лежащую посередине дороги корягу, Аонунг продолжил.              - Я единственный сын в семье. Отец и мать возлагают на меня большие надежды. Я думаю, ты понимаешь какого это.       Нетейам понимал. А ещё он понял, что ему сейчас пытаются сказать.        -Я знаю, что это такое – быть тем самым ребёнком, наследующим титул своего отца. Но я не знал, что тебе это важнее...        - Нет, не важнее,- Аонунг испуганно перебил его,- совсем нет. Просто...       Запнувшись, юноша понял, что у него закончились слова. Он никогда ещё не чувствовал себя так жалко и глупо. Словно загнанный в норку зверёк, он стал озираться по сторонам, пока Нетейам терпеливо ждал. Через мгновение он почувствовал, как чужие руки легли ему на талию, проведя пальцами вдоль рёбер.              -Я скажу им. Обязательно скажу,- нервно выдохнул Аонунг,- но только не сейчас. Нетейам, для них это буквально потерять наследника. Цирея никогда не была для них возможным кандидатом, и она знает об этом. Поэтому, сколько я себя помню, меня всегда готовили к тому, что однажды я займу место моего отца. А сейчас они поймут, что я не смогу продолжить этот род, выполнить долг Оло’эйктана, а следовательно – не подхожу. Не знаю, насколько сильно это заденет их, но я боюсь за мать. Она на последних сроках и сейчас так опасно волновать её...              Лицо Нетейама не выражало эмоций. Лишь глаза потупленно смотрели, как быстро вздымается широкая грудь Аонунга. Парень был полностью прав, заботясь о благополучии семьи, включая ещё не родившегося малыша. Да и закон наследования никто не отменял. В культуре на’ви не было гонений тех, кто образовывал пару с представителем своего пола. Выбор, сделанный перед Эйвой, священен и никто не имеет права препятствовать этому. Однако далеко не все чтили законы всеобщей матери. Кто-то смеялся над такими, считая их убогими, а потому лишенными права иметь потомство, кто-то переставал общаться, наивно полагая что «этим» можно заразиться. Но Нетейам никогда не мог понять правило наследника, согласно которому претендент на титул должен быть связан только с кем-то противоположного пола. Оло’эйктан и его тса’хик обязательно должны принести в этот мир новую жизнь, распространняя её словно корни деревьев. Если старший сын, достигнув зрелости, вдруг устанавливал связь с другим парнем, то он автоматически освобождал своё место. То же самое касалось и претендентки на титул тса’хик.              Аонунг коснулся щеки возлюбленного. Шестнадцать лет он думал, что его жизнь уже предопределена и бросал все силы на то, чтобы быть достойным уготованному ему. Он быстрее всех своих сверстников приучил илу, раньше остальных начал учиться боевому искусству, стремился участвовать во всём, будь то рыбалка или постройка нового дома. Аонунгу хотелось, чтобы не только родные, но и вся остальная деревня видела в нём будущее, надёжное и крепкое, как и он сам.              Однако, спустившийся на икране, лесной пёстро-глазый на’ви, который когда-то занимал то же положение, что и Аонунг, разрушил эту идилию, резко забрав сердце и всю оставшуюся жизнь. И Аонунг готов был отдать ему это, соединив с ним, свою судьбу. Безоговорочно, безвозвратно. Это бешеное, горячее сердце, эта измученная страстью душа и, закалённое в тренировках, тяжёлое тело – всё теперь принадлежит Нетейаму. Но будет ли у него сил пережить последствия его выбора? Сможет ли он перенести потерю того влияния и уважения, которого так долго добивался? Аонунг не хотел признавать, что своими трусливыми действиями лишь оттягивает момент.               Нетейам отвернулся, продолжая идти. Ему не было так страшно признаться родным. Он как будто бы уже знал их реакцию и считал, что ему очень повезло с ними. Ни Нейтири, ни Джейк не станут устраивать сцен, и никто из младших детей даже не подумает отрекаться от брата. Да и перспектива стать однажды Оле’йктаном лесного клана осталась там, вместе с домом, далеко за морем. Но Нетейам понимал, что он и Аонунг просто оказались в разных условиях, даже при такой схожести их судеб.               Дойдя до деревни Аонунг уже слегка, словно по-дружески, хлопнул его по плечу на прощание. И только в глазах застыл немой вопрос о том, всё ли теперь в порядке? Нетейам, улыбнувшись, кивнул. И провожая глазами, смотрел, как Аонунг шел домой, неся пойманную ,ради приличия, рыбу. С моря резко подул колкий ветер, заставив поежиться. Нетейам ещё какое-то время стоял в одиночестве, зарываясь пальцами ног в песок. Нужно успокоиться, прежде чем вернуться домой.

***

      Нейтири готовила ужин, нагревая воду в большой глинянной чаше. Её сын снова убежал на целый день рыбачить с тем хулиганом, обещая принести добычу к ужину. Их дружба до сих осталась для женщины чем-то непонятным. Нетейам, воспитанный и дисцплинированный, и этот мальчишка, который ведёт себя так вызывающе. Да и что с него взять? Он, похоже, весь в свою взбалмошную мать. Однако, раз Нетейам так много времени проводит с ним, возможно в нём есть что-то и хорошее и этот рифовый на’ви не так уж и плох.               Нарезая овощи, женщина не заметила, как бесшумно двинулся палантин, пропуская в дом уставшего на вид старшего сына. Лишь звук упавшей на пол сетки с рыбой привлёк внимание Нейтири.              - Ты как всегда вовремя,- женщина сняла крышку с чаши,- бульон как раз скоро будет готов.       -Стараюсь,- Нетейам пытался выдавить из себя что-то наподобие улыбки, но получилось это плохо. Заметив грусть своего сына, Нейтири быстро положила нарезку в кипящую воду и поднялась с соломенного коврика. Она подошла к сыну и взяла его лицо в свои, ещё мокрые после готовки, ладони.       - Что с тобой? Такой печальный...              Эмпатия и наблюдательность матери была сейчас Нетейаму некстати. Поэтому, собрав последние силы, он, как можно живее произнёс:              - Ничего, я просто...Очень уставший.              Нейтири не поверила. Конечно, ведь она была слишком хорошей матерью, чтобы не почувствовать ложь в едва дрожащем голосе своего первенца.              -Правда? Этот Аонунг, он не обижает тебя?              «Обижает»,- мысленно ответил Нетейам.              -Нет, мы хорошо общаемся,- вскинув брови, Нетейам постарался внести толику непринуждённости в свои действия и поднял сетку с рыбой,- Смотри, сегодня улов больше чем обычно!              Нейтири посмотрела на серые, блестящие брюшки рыб, которые отражали тёплый, ярко-желтый свет костра. Сын снова утаивает что-то от неё и это Нейтири сильно не нравилось. Враньё никогда не принималось в клане Оматикайя, ради какого блага оно бы не было. Из поколения в поколение передавалась простая истина, что ложь – это признак слабого и трусливого сердца. Поступая так, на’ви, словно подлый зверь, утаивает правду, считая, что великая Эйва не видит его деяний. Это установка была тверда и несокрушима в картине мира Нейтири и она всячески старалась привить её своим детям. Правда, не всегда удачно и женщина очень сильно злилась от этого. Прямо как сейчас.              -Я всё ещё не пойму, почему тебе он так нравится, - от этих слов Нетейам вдруг дёрнулся, - Что ты нашел в этом грубом и самоуверенном меткайинце? Забыл, как он задирал твою сестру и брата?              - Он давно так не делает,- юноша начал вытаскивать скользкую, пахнущую рыбу. Нейтири, поджимая губы, налила воду в миску. После, она по-одной забирала рыбу из рук сына, чтобы помыть её и ловко очистить от чешуи и внутренностей.              -А где остальные? – решил нарушить эту неловкую и неуютную тишину Нетейам.              - Твой отец скоро вернётся со встречи с Тоновари. Он и остальные мужчины обсуждают, как поступить дальше в войне с этими демонами...              Внутри парня что-то тревожно заныло. Он понимал, что одна закончившаяся удачно битва ещё не означает конец войне. Им удалось одолеть лишь какой-то корабль, пока в логове небесных людей их может оказаться тысячи и даже больше.              - Кири и Тук, вместе с Циреей, пошли к одной девушке учиться делать украшения из ракушек. Опять весь дом будет завален безделушками.              Отрезая хвостик рыбы, Нейтири надула щеки.              - И что-то мне подсказывает, что твой брат тоже там.              Нетейам лишь улыбнулся в ладонь, на которую опирался головой. В последнее время Ло’ак утёнком бегал за Циреей. Хотя за такое сравнение юноша получил от брата пинок под синий зад.              Нейтири рассуждала вслух, что их жизнь стала напоминать затишье и жаль, что оно может кончиться любой момент. Поэтому, пускай дети порезвятся. Столько страха и слёз испытали её несчастные отпрыски и лишь Эйва знает, что им в итоге суждено. И если подумать, то ни у неё, ни у Джейка, ни у их детей нет ничего, кроме них самих и этих редких моментов, когда они могут быть просто обычной семьёй. Семьёй, в которой дети смеются, растут, радуя своих родителей, где муж и жена любят друг друга, и нет места ни страхам, ни печали.              Нетейам забвенно слушал свою мать. Наблюдая, как та аккуратно кладёт рыбу в уже готовый бульон, он представил немыслимую, наивную картину созданной им и Аонунгом семьи. Такой же, которую описывала ему сейчас Нейтири. Он бы ходил с ним на охоту или рыбалку, у них был бы большой, плетнённый дом, в который было бы так приятно возвращаться уставшим после трудного дня. Засыпали бы они крепко обнявшись, вместе, лежа не на каком-то сыром песке, а на тёплой и мягкой постели, набитой соломой и пухом пресноводных растений. И просыпались бы также, приветствуя друг друга мягкими поцелуями. Работая, помогая остальным, они бы, одаривая друг друга объятиями, пересекались бы в перерывах, а вечером либо встречали у себя родных и друзей или бы сами шли в гости. А потом гуляли бы перед сном, обсуждая прошедший день. И если Аонунг не умеет готовить, то Нетейам готов всецело взять эту обязанность на себя. Правда и он не особо хорош в этом, но возможно их матери смогут им помочь. На праздники они бы дарили друг другу самодельные украшения, оружие, передавая тщательно подобранным цветом, собранными драгоценными камнями и жемчужинами свою любовь...               Помешав ложкой суп, Нейтири встала, взяла лёгкое покрывало и тихонько накрыла им своего сладко уснувшего сына, нежно и любя погладив по косичкам.              Джейк вернулся ближе к ночи, чуть позже Кири и Тук. Девочки шепотом обсуждали новую подругу, любуясь сплетёнными колечками, заколками и другими украшениями, которые они сделали совсем недавно. Своей маме они подарили целый набор, сделанный из бледновато-розовых ракушек и мелкого жемчуга. Мужчина тут же поспешил сделать своей жене комплимент.              -Тебе очень идёт,- Джейк обнял Нейтири, чувствуя усталость и голод. Мать семейства, так старавшаяся скрыть смущение при детях, лишь тихонько ущипнула мужа за бок.              - Садись есть.              Джейк поспешил устроиться на полу, стараясь не разбудить всё ещё спящего сына. Взяв глубокую тарелку, он, не шумя, налил себе супа и принялся за еду. Нейтири села напротив и усадила счастливую Тук к себе на колени, укрыв малышку в свой тёплый балдахин. Кири, налив воды в кружку, задумчиво посмотрела на отца. Они обе чувствали, что с собрания Джейк принёс с собой новости и надеялись, что они хотя бы будут не грустными.              - Мой Джейк, -начала Нейтири,- что Тоновари сказал?              Глотнув ароматный рыбный бульон, Джейк поднял уставший, но спокойный взгляд, вспоминая, что услышал этим вечером.              - Тоновари действительно мудрый вождь. Он решил пока не трогать это осиное гнездо, но и оставлять его без присмотра не собирается. По крайней мере, в этих водах. Враг теперь точно знает, где мы и скорее всего собирается с силами, чтобы броситься на нас. Мы решили поступить также, но пока для этого необходимы люди, а их здесь очень мало.              - Он объединится с другими кланами? - спросила Кири, поджав под себя замёрзшие на полу ноги.              -Да, не только Меткайины, но и другие рифовые на’ви вступят в коалицию. Если конечно согласятся,- Джейк потянулся за добавкой. Налив ещё, мужчина поправил волосы, которые лезли в глаза, - Сначала, мы договоримся с самой близкой к нам деревней, что на соседнем острове. Этот процесс, кстати, уже идёт, их Оле’йктан прибыл к нам вчера. Но это – секрет. Тоновари не хочет пока пугать своих чужаками и скрыл их прибытие...              - Их? – заметила Нейтири.              -Да,- жуя, Джейк добавил в миску немного нарезанных овощей,- этот Оле’йктан прибыл со своей семьёй, оставив клан на время самым надёжным войнам. Сегодня Тоновари познакомил нас, а завтра представит и остальных членов семьи, но уже перед всей деревней.              - А почему он их прячет? – засыпающие глазки Тук внимательно следили за папой. Джейк заметил про себя, что его дочка хоть и маленькая, но уже умеет подмечать важные детали. Надо обязательно похвалить её за это.              - Какая ты прозорливая,- улыбаясь, Джейк, играючи, дёрнул одну из мелких косичек хихикающей Тук, - у Тоновари планы на это семейство.              Нейтири и Кири внимательно прислушались к словам Джейка. От действий вождя сейчас зависит действительно многое и если его задумка касается даже других племён, то дело действительно серьёзное.              - Тоновари и вождь клана Олонуйи объединят свои семьи, сочетая своих старших детей узами брака.              В доме воцарилась тишина. Приложив ладонь ко рту, Кири пораженно смотрела на Джейка.              - Его сын знает об этом?       - Понятия не имею, но думаю, Тоновари прекрасно понимает, что о таком стоит заранее предупредить. И что-то мне подсказывает - именно этим он сейчас и занят.       -Представляю, какой у них сейчас там шум, - выдохнула Нейтири, - эта Ронал, она вряд ли захочет принять в свой дом ещё больше чужаков.       -Нейтири, ей придётся это сделать, - Джейк отодвинул пустую тарелку,- Это же ради блага семьи. И честно говоря...              При этих словах он покосился на Нетейама. Его жена поняла, что тот хочет сказать и тут же перебила Джейка.              - Я бы ни за что не дала этого сделать. Это неправильно, мой Джейк, брак священен и истинно заключается лишь перед глазом Эйвы.       - Но ведь до меня тебя тоже хотели выдать за него,- чужое имя болью застряло в горле мужчины. Грусть проскользнула в ярко-жёлтых глазах напротив.       - И это не принесло ничего, кроме бед. Ни я, ни Цу’тэй не выбирали друг друга...              Джейк какое-то время молчал. Видимо воспоминания об этом грубом и задиристом на’ви, который после признал в нём своего брата, неприятно сдавили сердце. Надо же, столько времени прошло, а вспомнать всё ещё больно.              - Так или иначе, я знаю, что Аонунг... его же так вроде зовут, да?- повернулся он к кивающей Кири,- Да, Аонунг. Никого ещё не выбрал. Кто знает, а вдруг совпадёт?       Улыбнувшись Нейтири, Джейк поднялся с пола и взял на руки Тук.              - Ло’ак уже спит?              -Да и думаю, что нам тоже пора,- ответила Кири, гася костёр тяжёлой каменной плитой.              - А что с этим делать будем? – Джейк посмотрел на Нетейама, комочком заврнувшегося в покрывало.              -Оставь, не хочу его будить, - Нейтири укутала сына потеплее, стараясь, чтобы тот не проснулся, и последовала за мужем и детьми, сама сладко зевая.              Когда все ушли, Нетейам судорожно выдохнул. Тело пробила мелкая, неприятная дрожь, грудину сжимало от переполнявших эмоций, горло саднило от напряжения невыпущенного на волю крика. И только крупные капли слёз стекали на циновку.        Нетейам давно умел плакать бесшумно, но почему-то сейчас это было душераздирающе тяжело.