На языке тела

— Вот так, молодец, — почти мурчал Чонгук, ногтями проводя по взмокшему затылку Тэхёна. — Послушный лисёнок. Воск свечи снова капнул на обнажённую спину, разбрызгиваясь багряными кляксами на золотистой в свете подсветки коже. Чонгук с наслаждением творил на своём живом холсте искусство, ловя гулкое эхо хриплых стонов, пока саб судорожно сжимал бортик ванной перед собой. — М-мастер, так горячо, — пробормотал Тэхён. — Это больно. — Конечно, больно, — сказал Чонгук, выливая неожиданно щедрую порцию подтаявшего воска на поясницу. — Ты заслужил это. — Заслужил? — со стоном спросил Тэхён, выгибая спину навстречу воску, в противовес словам о боли. — Да, вёл себя сегодня очень хорошо. — Чонгук соскрёб воск с плеча ногтём и оставил острый шлепок на ожоге. — Мы оба знаем, как ты любишь боль. — Н-нет, Мастер… — Если бы Тэхён умел визжать, он бы уже голосил на всю ванную, но его низкий тембр позволял только мычать. — Мне больно. — А тело говорит обратное, — усмехнулся Чонгук. — Пожалуй, я добавлю немного тепла, что скажешь? Вопрос был риторический. Чонгук знал, что Тэхён этого хотел, а тот знал, что Мастер в любом случае это сделал бы. Поэтому Чонгук выкрутил кран, давая тугой струе обволочь нижнюю часть тела Тэхёна терпким жаром. На это тот только интенсивнее задышал. Чонгук подобрал небольшую трость из ротанга с бортика ванной и плоским кончиком небрежно снял потеки воска со спины, обнажая розоватые ожоги. — А теперь перевернись и ложись в воду, лисёнок, — приказал Чонгук, отстраняясь. Тэхён развернулся и погрузил тело в воду с громким стоном. — Спину щиплет, — выдохнул тот, хватаясь за бортики ванной. — Какой цвет, хороший? — задал вопрос Чонгук, выключая воду и проводя тростью по красной от жара щеке. — З-зелёный, — ответил Тэхён и зажмурил глаза, ёрзая по скользкой эмали ягодицами, отчего его на грани твёрдый член мелькнул над кромкой воды. — Отлично. — Чонгук ласково улыбнулся и поддел кончиком кудрявую от влаги челку Тэхёна, убирая её со лба. — Скоро пойдем в спальню. Я не закончил на сегодня. — Мастер порисует на моих бёдрах? — с надеждой спросил Тэхён, поднимая тяжёлые веки и смотря на Чонгука мутным взглядом. — Ты слишком требователен до моих отметин, лисёнок. — Покачал головой Чонгук. — Жадничаешь? — Простите, Мастер, — тихо ответил Тэхён, снова опуская взгляд. Чонгук отложил трость и протянул руки к Тэхёну, поднимая из воды. Прижал того к своей груди за талию, давая своей шёлковой рубашке безобразно промокнуть, и взял лейку душа. Тэхён облегченно выдохнул, чувствуя спиной прохладную воду. — Сейчас постоим так несколько минут и тебе станет легче, — сказал Чонгук, целуя раскраневшуюся щёку перед собой. — Вот так, лисёнок, дыши. Тэхён задышал глубже, распахивая распухшие от постоянного покусывания губы. Чонгук продолжил поливать израненную спину из душа, чувствуя, как вода попала и на его одежду, сдерживая недовольную гримасу. Тэхён сжимал бёдра, переминаясь с ноги на ногу, но не прикасался стояком к Чонгуку. Он в молчаливом одобрении огладил большим пальцем талию и выключил душ свободной рукой, опустив лейку на подставку. — В спальню, — отрывисто приказал Чонгук, тем не менее, помогая сабу выбраться из ванны, придерживая его за локти. — Не вытирайся, становись на колени перед кроватью, голову на матрас, руки на бёдра. И жди. — Мокрым быть холодно, — проворчал Тэхён, кротко двигаясь на выход из ванной и оставляя мокрые следы на кафеле. — Сейчас я решаю, холодно тебе или горячо, — ответил Чонгук и подтолкнул того тростью под ягодицы с весомым шлепком. — Жди, — холодно отрезал он. Тэхён скрылся в спальне, а Чонгук позволил недовольству показаться на лице. Его сладкий лисёнок так старался, что он не дал бы тому увидеть, как его раздражало быть в мокрой одежде. Он никогда не позволил бы увидеть. Нет такой практики, которая бы раздражала Чонгука — всё, что происходило на сессии, происходило только к обоюдному удовольствию, и никак иначе. Но ощущение мокрой ткани на теле приносило ощутимый дискомфорт. Поэтому Чонгук разделся догола, промокнул себя полотенцем и накинул на тело шёлковый черный халат, который всегда висел для него в ванной Тэхёна. Он с предвкушением улыбнулся, представляя реакцию Тэхёна на его обнажённое тело, не прикрытое полами халата. Они проводили сессии уже почти четыре месяца, но без одежды Тэхён видел его до этого всего один раз. Всё обычно заканчивалось на оргазме саба, а иногда на уходе того в сабспейс; и только лишь единожды Чонгук позволил себе оголиться и кончить от громких стонов Тэхёна с привязанным к головке члена мощным вибратором. Тогда было слишком вкусно, слишком сладко и приятно. И он не сдержался, трахнув себя пальцами рядом на кровати, что вызвало у Тэхёна крайне бурную реакцию. Но видеть своего доминанта на пике наслаждения являлось великой привилегией, что было оговорено заранее. Тэхёну нужно было быть чертовски услужливым, чтобы Чонгук позволил ему хотя бы прикоснуться к своему телу. Тому как до дрожи нравилось чувствовать себя недостойным оргазма своего Мастера, так и видеть, как он отпускал себя и показывал своё удовольствие физически. Сегодняшняя сессия особо радовала Чонгука, поэтому он решил побаловать своего саба своим телом. Чонгук прошёл в спальню, где в полумраке виднелся блестящий от воды силуэт Тэхёна, покорно ожидающего дома в той позе, которая была затребована. — Такой симпатичный послушный лисёнок, — проворковал Чонгук, подходя ближе, чтобы тот увидел его новый образ. — Мастер, — ахнул Тэхён, подбираясь на месте. — Мастер, Вы гораздо красивее. Вы такой… Самый прекрасный. Чонгук игриво огладил свой полувставший член и почти невесомо провёл тростью по ягодице, которая сразу поджалась в ожидании удара. — Я знаю, — ответил на комплименты Чонгук. — А теперь на кровать, в коленно-локтевую. Тэхён принял нужную позу поперек кровати и сложил руки перед собой, опустив на них голову. — Какая унизительная поза, не находишь? — задумчиво проговорил Чонгук, постукивая тростью по синему покрывалу на кровати и обходя Тэхёна. — В такой позе должен стоять я. — Нет, — басовито возмутился Тэхён, следуя взглядом за Чонгуком, отчего ему пришлось резко повернуть голову. — Мой Мастер, Вы говорите неправильные вещи. Чонгук одобрительно кивнул, но сразу резко приказал: — Голову подними, ладонями упрись о матрас. И не опускайся, пока я не разрешу. Я дам тебе десять. Тэхён немедленно поднялся и замер, опуская взгляд вниз. Чонгук обошёл кровать, принял удобное положение и нанёс первый удар тростью по нижней линии ягодиц. Почти невесомый по их меркам, но саб всё равно с наслаждением замычал, выгибаясь навстречу. — Какой ты жадный, — цокнул Чонгук, наклоняя голову к плечу и оставляя второй удар, гораздо сильнее. Тэхён издал короткий стон и замер, явно стараясь не двигаться. Чонгук ударил третий раз, по бедрам. Четвертый, посередине ягодиц. Пятый удар оставил снова на бёдрах, с удовольствием наблюдая, как на слегка влажной коже наливаются отметины. Он не собирался оставлять явных синяков: лишь небольшие штрихи в дополнение к золотисто-розоватой картине на спине саба. Так было бы красивее. С истинным эстетическим удовольствием Чонгук продолжил наносить хлесткие удары гибкой тростью, впитывая стоны Тэхёна и закусывая губу от наслаждения. У него уже каменно стояло, а халат совершенно не скрывал этого. Он прервался на седьмом ударе, особенно сильном, огладил свой стояк и задал вопрос: — Какой цвет? — Зелёный, — хрипло ответил Тэхён. Руки того уже дрожали, но саб продолжал держать тело на весу. Чонгук знал, что конечности дрожат не от усталости, а от удовольствия — об этом красноречиво говорил крупный, почти бордовый от длительного сдерживания оргазма член между ног Тэхёна, сочащийся жидким предэякулятом и пачкающий покрывало мутными каплями. Саб неистово тёк, на что Чонгук сглотнул, обводя эту развратную сцену глазами и сжал свой стояк у основания, пытаясь безуспешно сдержать возбуждение. — Ты кончишь только от порки, без рук, — строгим тоном сказал Чонгук. — У тебя осталось три удара. Не успеешь — останешься сегодня без оргазма. Всё понятно? — Д-да, Мастер. Тэхён за несколько месяцев был выдрессирован почти идеально. Если атмосфера располагала, тот терпел столько, сколько необходимо, а кончал только лишь по приказу. И Чонгук от этого зачастую сам стонал, придерживая член, запертый в классических брюках, которые почти неизменно были на нём во время сессий. Но своё удовольствие он видел не в оргазме, а в удовольствии своего лисёнка. Сегодня же он решил сделать что-то, что вышло бы за рамки их обычных сессий. Строгие и чёткие правила при этом не нарушались. — Если, — слова прервались ударом, который был таким смачным, что буквально промял зажатые между бёдер полные яйца, — ты сейчас кончишь, я тоже кончу. На тебя. Хочешь? — Чёрт, я буду счастл… М-мастер-ах… — Дёрнулся на девятый удар Тэхён. Тэхён издал длинный прерывистый стон и на десятом ударе конвульсивно задрожал. — Давай, — почти зарычал Чонгук и победоносно улыбнулся, когда Тэхён выгнул спину дугой и обильными тугими струями почти белой спермы кончил на кровать под собой. — Умница. Такой хороший лисёнок для меня. Ложись, но на спину. Тэхён, всё ещё судорожно дыша, на негнущихся руках со стоном перевернулся на спину и поморщился. Очевидно, ожоги причинили боль, когда он коснулся кожей ткани. Чонгук сделал в голове пометку пожирнее обработать ожоги пантенолом после окончания сессии и напомнить Тэхёну приходить на обработку каждое утро перед началом рабочего дня. Он отбросил трость на пол и забрался сверху на Тэхёна, который шокировано уставился на своего доминанта из-под влажных от слёз ресниц. — Сейчас я покажу, что происходит, когда лисята ведут себя так хорошо, как сегодня. — Чонгук начал надрачивать свой болезненно твёрдый член, предварительно щедро сплюнув на ладонь. — Им становится дозволено видеть удовольствие своего Мастера. — Мастер, умоляю, можно на лицо? — зашептал Тэхён, мельком облизывая губы. — Прошу, я обещаю всегда быть послушным лисёнком. Прошу, Мастер… Чонгук с улыбкой покачал головой. Сегодня сессия свернула на дорожку взаимного наслаждения без наказаний, и не то чтобы он был этим недоволен. Строптивость саба порой так сильно надоедала. И видеть Тэхёна таким податливым в этот вечер было до шума в ушах приятно. Он подвинулся на грудь Тэхёна и придавил его всем своим весом, не щадя. Тот задушенно выдохнул и просяще потянулся языком к Чонгуку. — Да, вот так, молодец, — простонал Чонгук, тяжело дыша. — Блядь! Он сделал несколько финальных движений кулаком, выплёскиваясь на призывно подставленный язык и всё ещё красные от возбуждения щёки. Чонгук выцедил из себя последние капли, игриво украшая мутными потёками родинку на кончике носа Тэхёна, стараясь не попасть в глаза. Тот проглотил всё, что попало в рот и со счастливой улыбкой собрал сперму с губ языком. — Боже, спасибо, спасибо, Мастер, — пробормотал Тэхён, не переставая жадно рассматривать нависшего над ним Чонгука. — Я так благодарен Вам. Клянусь, я буду слушаться Вас всегда… — Не ври мне. — Чонгук оставил несильную пощечину на испачканной щеке. — Ты постоянно взбрыкиваешь. Сессия окончена. Тэхëн прикрыл глаза и устало запрокинул голову назад. — Всё хорошо. Время идти в душ, Тэхён-щи, — сказал Чонгук и немедленно слез с груди своего босса, включаясь в такое же привычное распределение ролей в их реальной жизни, как и на сессиях. Они становились Мастером и его послушным лисёнком, как только звучало чёткое «Сессия начинается» из уст Чонгука. Но до тех пор он был всего лишь подчинённым своего руководителя Ким Тэхёна. Адвоката дьявола, одного из самых беспощадных церберов в юридической практике страны, который рвал линию обвинения в клочья, а на сотрудников своей фирмы наводил трепет перед его неоспоримой властью. И даже на специалиста по финансовому праву Чон Чонгука. Только он, снося едкие комментарии и безразлично-холодные взгляды, по субботам прощал тому всё, лишь взглянув на то, как Тэхён покорно становился перед ним на колени и протягивал в руки поводок от своего ошейника.

***

— Чонгук-щи, зайдите в мой кабинет. Чонгук положил трубку и устало потёр переносицу. Дело по взяточничеству и земельным махинациям Пак Гонхёна, главы архитектурного управления администрации Сеула, выжимало из команды все соки. Ситуация была почти патовая, линия обвинения оказалась практически непробиваемой. Прокурор на последнем заседании сыпал доказательствами, как шулер тузами из рукава. Естественно, Тэхён рвал и метал, гоняя сотрудников до состояния, когда просто добраться до кофемашины — уже отдых. Это дело было одним из самых громких в этом году, и речь уже не шла об оправдательном приговоре. Была поставлена финальная цель — скостить срок до максимум пяти лет, желательно не строгого режима. Чонгук вздохнул и поднялся из-за стола, прихватив папку с подготовленными материалами. Проходя мимо зеркальной стены в фойе перед кабинетом руководителя, он поправил сбившийся воротник кипенно белой рубашки и пригладил волосы — Тэхён не любил неряшливый вид у своих подчинённых. А в офисе он «царь и король», его указ — непреложный закон. Направляясь к двери кабинета, Чонгук по пути кивнул секретарю. Та смущенно улыбнулась и кокетливо замахала ресницами, на что он, не скрываясь, с отвращением мотнул головой. Миндже так старательно пыталась заполучить его внимание с момента своего трудоустройства, что его уже буквально начинало тошнить от постоянного вида её подпрыгивающих сисек, когда та в ажиотаже подскакивала при виде него каждое утро перед планёркой. Чонгук по уставу оставил три коротких удара на двери и вошёл в кабинет. — Господин Ким, снова здравствуйте, — дежурно улыбнулся Чонгук, немедля подходя к столу и предъявляя искомую папку. — Я перепроверил показания свидетелей и материалы следствия. Смею утверждать, что Пак действительно совершал покровительственные действия в отношении застройщика… — Бла-бла-бла, Чонгук-щи, — холодно перебил его тот. — Ближе к делу. Скажите честно, заебусь ли я в среду на заседании, или линия защиты была выстроена Ли верно. По поводу абсолютной доказательности дерьма Пака я Вам верю. — Линию защиты я тоже прочитал, — вздохнул Чонгук и уселся в кресло напротив стола, протягивая руку к папке и выуживая из файла четыре листа, скрепленных вместе. — Вам однозначно нужно снова вносить правки. С этим будет сложно выстоять. — Уверены? — Тэхён скептически поднял бровь. — Я не полезу перепроверять ещё и за вами. — Уверен, — улыбнулся Чонгук. Как бы он не держал лицо, ворчливый тон Тэхёна напоминал ему их сессии, отчего приходилось иногда закусывать губу. — Это полный швах, если честно. — Ну, если уж честно, то тогда, — Тэхён запустил пятерню в залитые лаком волосы, зачесывая их назад, — я сам перепишу линию защиты, а Ли останется без ежеквартальной премии. — Вы слишком полагаетесь в этом деле на меня, — покачал головой Чонгук. — Либо необходимо нанять нового третьего адвоката в защиту… — Либо нужно наконец понять, что Вы тут не за красивые глаза сидите, Чонгук-щи, — резко перебил тот, вставая с места и поворачиваясь к стеллажу. — На обратном пути попросите Миндже зайти и навести наконец порядок в томах на третьей сверху полке. Невозможно найти нужный, нумерация сбита. Можете идти. Красивые глаза? Чонгук подумал, что это нечто новое и довольно усмехнулся. Он поднялся и обошёл стол, подбираясь спокойной поступью ближе к Тэхёну. — Забыл спросить, — прошептал Чонгук тому на ухо, практически прижимаясь к напряжённому от рабочего дня телу перед собой. — Вы прочитали тот роман об изгнании Данте Алигьери, который я Вам советовал? Тэхён вздрогнул и опустил голову в покорном жесте. — Сессия начинается. — С этими словами Чонгук положил ладони на лопатки Тэхёна и провёл носом по его загривку, вороша чёрные волнистые волосы и вдыхая запах тягучего древесного парфюма. — Лисёнок, ты сегодня вёл себя просто отвратительно. — Мастер, Вы не закрыли дверь, — тихо ответил Тэхён, не поднимая головы. — Это немного будоражит, да? — Улыбнулся ему в затылок Чонгук. — Я быстро. Только укажу тебе на твой такой очевидный промах. Чонгук провёл руками до груди Тэхёна, заключая того в своеобразные объятия и расстегнул пиджак, освобождая пуговицу из петли. — Утром ты не позвал меня в кабинет, чтобы обработать твои ожоги, — строго сказал он, снимая пиджак с широких плеч. — Я очень недоволен. Лисёнок должен давать заботиться о своей коже, если хочет получить удовольствие, а не наказание. Или?.. Чонгук кинул пиджак на кресло и начал на ощупь расстёгивать любимую кремовую рубашку своего саба. — Или ты просто как всегда ненасытен? Я на последней сессии тебя решил побаловать, а ты сразу хулиганишь, — недовольно цокнул Чонгук. — Я знаю, что наказания ты любишь тоже, но в этот раз тебе будет особенно тяжело получить от него удовольствие. Это я тебе обещаю. Снимай рубашку. Тэхён безропотно расстегнул оставшиеся пуговицы и стянул рубашку, бросая её к пиджаку. — Мастер, прошу, закройте дверь… — попросил тот, заискивающе складывая руки на груди и слегка поворачивая голову к Чонгуку. — Я помню, лисята не любят публичных унижений. — Чонгук успокаивающе поцеловал самый яркий ожог на лопатке, отчего Тэхён тихо простонал. Чонгук отстранился и быстрым шагом прошёл к двери, приоткрывая её и выглядывая в небольшую щель. — Миндже, Господин Ким и я проводим мозговой штурм по линии защиты. Не допускай в кабинет других сотрудников, пока я не выйду, — громко и чётко проговорил он, и, не дожидаясь ответа, захлопнул дверь и щёлкнул замком. Чонгук вернулся к смиренно ожидающему приказов Тэхёну. — На колени. Руки на бёдра, голову не поднимать, — он отдал команду и достал из кармана тюбик с заживляющим гелем. — Я бы сказал, что ты умница, но не сегодня. Он обвёл взглядом сгорбленную фигуру опускающегося на пол Тэхёна и последовал за ним, опускаясь на корточки сбоку. Чонгук помахал тюбиком перед лицом Тэхёна и отчеканил: — Непослушные лисята обслуживают себя сами. Откручивай крышку зубами. Лекарство только из аптеки, представляешь, сколько людей до меня трогало эту крышку, лисёнок? Тэхён заломил брови в недовольной гримасе, но всё-таки поймал губами тюбик и, крепко сжал крышку зубами, наклоняя голову, чтобы сделать первый оборот. А потом снова. И снова. По-прежнему не поднимая взгляда. Слюна начала стекать из уголков рта саба, но тот упорно продолжал откручивать крышку, пока та с дребезжащим стуком не упала на серый паркет, которым был устлан весь кабинет. — Спасибо. Слюну не глотай, всё выплевывай прямо на себя, — сказал Чонгук и переместился за спину Тэхёна, начав нежными, в противовес своему тону, движениями втирать гель с пантенолом на калейдоскоп розовых пятен. — Ты не можешь сам нормально обработать спину. Это не первый и не последний раз, когда ты нарушаешь мои приказы. Но на следующей сессии я заставлю тебя пожалеть, лисёнок. Тэхён согласно закивал головой, спуская накопившуюся слюну себе на грудь. — Да, Мастер. Спасибо, что заботитесь обо мне, — прошептал Тэхён, подрагивая плечами от ощущения жжения. — И правда, спасибо, — недобро усмехнулся Чонгук за спиной у того. — Спасибо мне за то, что я трачу своё время, объясняя тебе правила снова и снова, как маленькому. Глупому и строптивому лисёнку. — Я не строптивый, — проворчал тихо Тэхён. — Я просто забыл… — То, как неприятно ткань тёрлась весь день о твои ожоги, должно было не дать тебе забыть, — перебил Чонгук, заканчивая обработку парой финальных мазков. — Не пренебрегай своим телом вне сессий. Если хочешь, чтобы они были на регулярной основе. А я знаю, ты, — шёпотом закончил Чонгук, слегка касаясь губами оголённого плеча, — хочешь, чтобы они продолжались. Правда? — Правда, Мастер, — отозвался Тэхён. — Вот и отлично. — Чонгук поднялся, подбирая откатившуюся крышку, и достал нагрудный платок, чтобы протереть её. — Побудь ещё десять минут минимум без рубашки. Пусть лекарство впитается. Слюну с груди не вытирай, сегодня ты будешь ходить грязным. Рот, так уж и быть, можешь обработать ополаскивателем. Диарея не часть наказания. Чонгук остановился у двери, напоследок оборачиваясь: — Закрой за мной дверь. И да. Сессия окончена. Он убрал тюбик обратно в карман и вышел за дверь, слыша быстрые шаги Тэхёна, который подорвался закрыться на замок. Чонгук натянул максимально нейтральное выражение лица и направился в сторону своего кабинета, игнорируя призывные взгляды Миндже, которая, пожалуй, по уровню приторного кокетства в этот понедельник побила рекорд предыдущей недели. Он порой уставал быть доминантом Ким Тэхёна. Но, блядь, как же он любил им быть.