***
Наступила осень. Ее не просто так называют самым дождливым временем года — за окном лило уже вторые сутки, да так, что незадачливые молодые водители, едва получившие права, не справлялись с управлением, попадая в автокатастрофы, снося столбы или вылетая на тротуары. Прохожие угрюмо наклоняли тела книзу или хватались за то, что подвернется под руку, дабы их не снесло ветром, а если же судьба к ним не оказалась благосклонна, звучали крики и ругань при виде испорченной слякотью одежды. Лучшим же спасением от бушующей стихии было оставаться в закрытом помещении. Так, две девушки наблюдали за ситуацией в городе из тёплого и уютного, по сравнению с улицей, подвала. Особенно им нравилось параллельно с этим заплетать друг другу волосы. — Смотри! — неаккуратно дернув за волосы собеседницу, Харли громко воскликнула, обращая внимание на девушку, что в такую погоду выходила из дома в чересчур неподходящей одежде: пышное платье, полы которого приподнимались, стоило только подуть ветру. — Это было немного больно, будь аккуратнее, — Мэри, чьи волосы только что подверглись насилию, поморщилась, но посмотрела туда же, куда и подруга, — Мне кажется, случилось что-то серьёзное. Так одеваться в подобную погоду довольно опрометчиво. Даже без зонта, совсем ведь промокла, — нервно прозвучало спустя время. Однако это было без какого-либо осуждения, девушка прекрасно понимала, что её подруга бывает чересчур эмоциональной, бурно реагируя практически на всё вокруг. — А этот парень явно ждёт кого-то важного, — сразу после того, как Харли дождалась ответа, она перевела своё внимание на кого-то другого. Ей не нравилось без видимой на то причины долго зацикливаться на одном объекте. — Мне кажется, он ждёт свою девушку, — задумчиво прокомментировала Мэри, трогая одну готовую косичку. Вьющиеся волосы очень неохотно заплетались, а факт того, что их длина была всего немногим ниже плеч, совсем не упрощал процесс. Но смотреть на них, пока они были распущены, девушка не любила — не было ни желания, ни моральных сил. — Я же ещё не закончила, — недовольно протянула Харли, потому что Мэри начала ёрзать, пытаясь рассмотреть результат. — Нет, точно не к девушке. Посмотри, во что он одет: у него же один костюм! А на улице сильный ветер, ужасный холод. К своей девушке он бы приехал в чём-то теплом. Когда люди в отношениях, они перестают так сильно заботиться о своём внешнем виде. Есть, конечно, исключения — богатые люди, им всегда нужно быть в костюмчиках с иголочки, с накрахмаленными воротничками. Но этот парень не относится к ним — его рубашка слишком дешёвая, жилет поношенный, а пиджака так и вовсе нет. Значит, либо знакомство с потенциальной девушкой, либо деловая встреча, — Харли спокойно подметила детали, одновременно с этим в быстром темпе закончив делать косичку после того, как экран телефона её подруги включился, показывая уведомление о седьмом пропущенном звонке. — Классическая одежда тоже бывает удобная, — слегка недовольно проговорила Мэри, пока подходила к телефону. — Ты собираешься идти домой? Или нужна группа захвата? — голос из трубки звучал сурово, не терпя возражений. — Если тебе их не жаль, то милости прошу к нашему шалашу, — Мэри насторожилась от строгого тона. — Солнце, твой отец такой скучный, а ведь мы даже сегодня ничего не украли, — Харли попыталась выхватить телефон, а в голосе начали проскальзывать безумные нотки. — Ах, и не убили, конечно же! — немного подождав, продолжила, словно только что вспомнила незначительный факт. — Я буду дома через час, — рассерженно прорычала в трубку Мэри, агрессивно нажимая кнопку сброса вызова, сжимая телефон так, что ещё бы чуть-чуть, и по экрану пошли бы трещины. Выдохнув, наконец-то расслабляясь, она повернулась к подруге. — Почему ты всегда меняешь голос, когда говоришь с кем-то вроде моего отца или просто с другими людьми? — задала она давно интересовавший вопрос, продолжая попутно возвращать отобранные вещи. — Тебе правда нужна эта расческа? Тебе же купят ещё, оставила бы здесь, — с легкой издевкой продолжила Харли после того, как услышала, что подруга уезжает. — Мой голос, — задумчиво пробормотала она, осознавая вопрос, — Ах, да. Знаешь, так проще жить. Да и если что-то пойдёт не так, ты сможешь навещать меня в плохо охраняемой психиатрической лечебнице, из которой, надеюсь, легко удрать, а иначе придётся грустно глядеть друг на друга сквозь окошко комнаты для свиданий в тюрьме, — плавно закончила она свою речь. Продолжила уже спустя несколько мгновений тишины: — А знаешь, мы ведь можем не увидеться. Ты, вроде как, скоро поедешь домой. Все только и говорят, что о твоём отъезде, что ты посетишь родной дом, — Мэри смотрела, как глаза Харли постепенно краснели, а речь становилась более грустной. — Я действительно скоро уеду, но если мне не понравится, я вернусь, а если понравится — отправлю частный самолёт, — голос Мэри дрожал, и дрожь эта передавалась на руки, которыми та крепко обняла подругу. Резко отойдя, она открыла свой мини-гардероб, один из тех, которые они с Харли обустроили в своих тайных местах. Многие были записаны на имя Мэри, так что обыскивать их мало кто бы решился, как-никак она была не последним человеком в городе. — Нечестно, что у тебя есть моя одежда на память, а у меня ничего нет, — шутливо проговорила девушка, выбирая одежду, в которой отправится домой. Толстовка и джинсы, конечно, были очень удобные, однако её отец вряд ли бы оценил данный наряд, так что она выбрала темно-зеленый свитер, который отлично подчеркивал ее глаза того же цвета, и черную юбку, которая вряд ли была сейчас удобна при таком ветре на улице, но хорошо сочеталась с черным пальто и позволяла выбрать ботинки по колено, с джинсами это смотрелось бы не самым лучшим образом. — Ты как всегда прекрасна! — искренне восхищённым голосом воскликнула Харли, утягивая Мэри обратно в объятия. Тем самым голосом, которым она говорила только со своей подругой. Даже Джокер в прошлом не имел возможности слышать его. Спустя пару минут девушка неохотно отлипла, а затем отошла в сторону. Вернувшись, уже держала в руках черно-красный топ, юбку, а также колготки к ним.— А вот и ошибаешься, тебе будет в чем вспомнить! — неясно хохотнув, Харли подмигнула. — Посмотри-ка, а вдруг понадобится маскировка? И тут-то они, — девушка потрясла вещами, — И пригодятся, — посмеявшись, подруги не знали, что делать дальше. Образовавшаяся тишина внезапно стала вязкой, неуютной и тяжелой. Подняв друг на друга последний грустный взгляд, они решили разойтись, пока ещё могут.***
Ходили ли вы по опустевшим от отвратительной погоды улицам? Когда дождь даже не льёт — моросит? Мелкие капли с невероятной скоростью бьют по лицу, гонимые сильным ветром. Даже зонт открывать смысла нет — унесёт и его, и тебя, если не успеешь отпустить. А посмотрев на такую погоду с другой стороны, она вполне себе приятная. Для гриба. Ну, или для каких-нибудь меланхоликов, которые выходят, чтобы промокнуть, дабы грустилось лучше. Мэри вот не ходит — она бежит, чтобы телефон, надежно спрятанный до поры до времени, не промок. Да и заболеть прямо перед отъездом в родной Питер не хотелось. Добежав до дома, девушка пыталась открыть обманчиво-ненадежную дверь обычным кодом на панельке рядом, но это не сработало. — Ты опять сменил пароль! — недовольно воскликнула девушка, как только открылась дверь. — Переоденься, пожалуйста, во что-то сухое. Тебя уже ожидают в гостиной, — спокойно отчеканил Альфред, смерив Мэри безразличным взглядом в ответ на её негодования. Ему был дорог этот ребёнок, практически как своё дитя, однако и потакать её иногда чересчур детским капризам он не мог — хозяин, скорее всего, не оценил бы такой непрофессионализм. Мэри развернулась и, презрительно фыркнув, направилась в свою комнату. Никто не может ее винить, если она сделала это резче, чем нужно было. — Наверное, ожидать, что меня встретит мой отец, было довольно глупо. У него столько дел, — обиженная девушка пробормотала достаточно громко, чтобы Альфред точно услышал её. Нарочно громкий топот эхом отскакивал от стен. Мэри полыхала внутри от негодования, во многом не понимая, на что злится. Она действительно ожидала, что её отец выйдет к ней хоть на минуту. Может, даже поинтересуется, как у неё дела. Когда она была младше, Брюс ласково — насколько умел — улыбался ей, приведя в этот дом. Тогда она проводила с ним большую часть своего времени, а тот, в свою очередь, окружал её заботой. С того момента она думала, что такое поведение в семьях — норма, однако день ото дня с порога она видела лишь дворецкого. Альфред, как бы она на него не злилась временами, действительно понимал, что девочке нужно было внимание, поэтому, как только Брюс стал отдалятся, постарался заменить ей отца. Но это было уже не то же самое, и все это прекрасно видели. Детская мечта разбилась о суровую реальность: безразличие, прикрываемое статусом и деньгами. Иногда ей вспоминались тёплые объятия из прошлого. Неясно, чьи: Брюса или кого-то, кто был до него. С головой погрязнув в мыслях, Мэри не заметила, как дошла до нужной двери. К этому моменту она даже немного подостыла. Она не могла требовать слишком многого от столь занятого человека, тем более, что когда-то сама предала его идеалы. Однако, с поворотом дверной ручки её снова захлестнула неудержимая ярость. Большая комната обычно тонула в солнечных лучах. Казалось, в таком огромном пространстве можно с легкостью потеряться, что в своё время очень нравилось Мэри: сколько бы друзей она не приводила, место просто не заканчивалось. Заканчивались только люди, которых она могла назвать друзьями. Некоторые не подходили под стандарты и «правила», указанные детям известных личностей, а остальные развлекались лишь тем, что подсчитывали деньги. Обои были расписаны под элегантный сад, кругом были в основном листья и деревья, лишь изредка проглядывали большие белые розы. Как только в комнате становилось слишком темно, можно было зажечь маленькие лампочки, спрятанные в каждой розе. Он словно бы оживал, населённый веселыми светлячками, как бы по-детски это не звучало. В потолке была отражена детская страсть к звёздам. Когда-то давно Мэри, будучи совсем ещё ребёнком, обещала случайному другу по переписке, что купит и подарит ему звезду при встрече. Однако детское обещание кануло в Лету. Они оба росли, даже сумели встретится пару раз, однако с возрастом понимали, что поддерживать связь тяжело: разные интересы, мечты, род деятельности. Два-три часа они могли погулять по улице, затем неловко прощались, втайне радуясь, что больше не нужно терпеть эту неуютную атмосферу. Возвращаясь к потолку, можно было бы, наверное, представить себе тёмно-синее небо, усыпанное звёздами, но каждый раз, когда Мэри описывала свою идею, люди вокруг кривились, говоря что-то об её плохом вкусе. Однако ее упрямство было заметно уже тогда — заменой звездному небу оказалась люминесцентная краска, которая днем была едва заметна, а ночью давала возможность завороженно наблюдать за волшебным миром цветов. Возможно, так было даже лучше, чем планировалось изначально, потому что ожидание ночи вознаграждалось возможностью прочувствовать целиком эту неземную атмосферу. День ото дня она всё больше тянулась к этому виду. Было в этом что-то загадочное и удивительное, даже таинственное. Со временем у неё появилась своя личная библиотека, под которую была выделена следующая по коридору комната. Ноги тонули в мягком ковре, мебель, которой было по минимуму, совсем не мешалась. Прекрасная комната — детская мечта многих. Что же тогда так сердит Мэри? Сухие вещи, которые были приготовлены, чтобы она надела их прежде, чем спуститься. С того самого момента, как она познакомилась с Харли и подобными ей людьми, которых ненавидел Брюс, ее стало раздражать, когда комнату посещают без видимой на то причины, такой как уборка. Разложенная сейчас одежда прямо говорит о том, что некоторое время назад тут кто-то был, и не просто осматривался, а бесцеремонно рылся в её вещах. Даже до того, как она попала в этот дом, она не встречала тех, кто мог лезть в чужое личное пространство. У кровати и вовсе стояла пара собранных чемоданов. Мэри задохнулась от такой наглости, но, за неимением иного выбора, надела предложенную одежду. Ох, как ей хотелось спуститься и высказать всё, что думает об этом.