Во власти страсти: Второй шанс

И: - Люсенька, почему ты плачешь? Л: - Я не плачу!        Актриса громко всхлипнула, раздражённо тряхнув головой, крупные слезы падали на платье девушки.        Иосиф взволнованно съехал на обочину и остановил автомобиль. Он вышел, обошел машину, открыл пассажирскую дверь и присел перед женой. По ее щекам текли слезы, она их быстро вытирала тыльной стороной ладони. И: - Любимая, что с тобой? Животик болит? Тебе нехорошо?        Люся просто отрицательно покачала головой. Кобзон взял жену за руку. И: - Может, душно в машине? Ты устала? Давай выйдем на воздух. Л: - Не хочу.        Девушка надула губки, скрестив руки на груди, и отвернулась. Певец вздохнул, ничего не понимая, он не знал, как успокоить жену. И: - Я взял твою краску, она в багажнике. Может, хочешь понюхать? Л: - Я что совсем больная краску нюхать!       Иосиф удивлённо поднял брови, но не стал спорить. И: - Моя хорошая, почему ты плачешь? Л: - Я хотела петушка, а ты мне его не купил.       Актриса заплакала еще сильнее. И: - Какого еще петушка? Л: - Конфету на палочке. И: - Мое солнышко, надо было сказать, что ты его хочешь. Неужели я не купил бы его тебе? Л: - Ты мог бы и догадаться. Я смотрела на него.        Люся снова обиженно заплакала, шмыгая носом и вытирая рукавом слезы. Мужчина усмехнулся и вытер пальцами слезинки, которые катились по лицу жены. Он сел в машину, проехал вперед до первого поворота и развернулся. Л: - Что ты делаешь? И: - Я виноват, поэтому мы едем за петушками. Люся вздернула носик и улыбнулась, ещё немного хныкая. Кобзон взял руку жены и поднес к губам.        Подъехав к ларьку, певец купил все леденцы, которые там были. Увидел на клумбе большие садовые ромашки и сорвал пять штук. Из ларька выбежала продавщица и стала кричать на мужчину, не признав в нем певца. Иосиф достал крупную купюру и всунул ей в карман передника. И: - Милая девушка, надеюсь, этого хватит, чтобы посадить новые?       Продавщица удивленно уставилась на купюру и, замолчав, закусила губу, когда поняла, что перед ней сам Иосиф Кобзон.       Иосиф подошел к Люсе и протянул ей целую коробку сладких петушков, а сверху положил ромашки. И: - Больше не будет слез, моя сладкая? Л: - Не будет.       Актриса довольно улыбнулась, сразу достала одного петушка и облизнула его. Певец склонился и поцеловал жену в сладкие от конфеты губы, потом сел на водительское сиденье и завел машину.       Довольная продавщица протянула Гурченко в открытое окно целую охапку ромашек. П: - Это вам. Я вас очень люблю и ходила на все ваши фильмы по два раза. Л: - Спасибо большое.       Люся просто сияла от счастья, Кобзон тронулся с места, посигналив продавщице.        Вернувшись в Москву, певец днями пропадал на репетициях и концертах, он уезжал рано утром и возвращался к вечеру. Гурченко оставалась дома одна, Маша приезжала только на выходные. Приглашений от киностудий не было, хотя сейчас Люся даже боялась их получить, ведь в её положении о съёмках уже не могло быть и речи.        Малыш в животе активно рос и развивался, актриса посещала врача два раза в неделю, на этом настоял сам врач, чтобы быть уверенным, что беременность протекает нормально.       Девушка с грустью перебирала свой гардероб, уже большая часть платьев на ней не застегивалась, и о красивой обуви на каблуках можно было забыть. Люся собрала все свои узкие платья в два чемодана и затащила их на балкон, чтобы не расстраиваться каждый раз, когда она открывала шкаф.        Девушка целыми днями сидела за фортепиано и сочиняла мелодии, пыталась писать песни. Актриса приводила в порядок их новую большую квартиру, создавала уют, шила подушечки на диван и расшивала их бисером. Готовила для мужа разнообразные блюда, но только когда у неё было настроение.       Иосиф уже привык, что минимум один день в неделю Люся просто целый день спала или читала книги и он оставался без ужина.       Люсе было нелегко, она чувствовала себя оторванной от настоящей жизни, а Иосифа всё устраивало, жена всегда была дома и ждала его. Он обожал возвращаться вечером и задаривать её подарками, баловать и смотреть, как Люся по-детски радуется сладостям или новым нарядам.        Как-то раз актриса наводила порядок на полке с книгами и наткнулась на листок с написанными от руки стихами. Автора она не знала, скорее всего листок оставил кто-то из друзей, но девушке так запали в душу эти строки, что музыка сама рождалась в её голове. Люся весь день наигрывала мелодию, хмурилась и останавливалась, всё было не то, что ей нужно. Она старательно сочиняла музыку на эти стихи и, когда Иосиф вошел в комнату, девушка закрыла крышку фортепиано и довольно улыбнулась. И: - Солнышко моё, а я сегодня конфеты принес твои любимые.       Певец подошел сзади к жене, приобнял её и поцеловал в шейку, положив конфеты на крышку музыкального инструмента. Л: - Котик, читай.        Девушка убрала конфеты в сторону и всунула в руки мужа листок со стихами. Кобзон удивленно почесал голову и пробежался глазами по строчкам. Люся еще ни разу не откладывала сладкое в сторону, а это значит, что она очень увлечена, и ему лучше прочитать это сейчас.        Актриса начала наигрывать мелодию и не громко напевать, чтобы Иосиф понял тональность. И: - Неплохо, но я не понимаю, это что? Л: - Йося, какой ты не понятливый. Я написала музыку на стихи и хочу, чтобы ты попробовал спеть эту песню.       Мужчина был заинтересован, еще раз пробежался по тексту и одобрительно кивнул. Гурченко начала наигрывать мелодию сначала, и Иосиф запел. И: - Нечего надеть, что ни говори - Не нравятся платья. Буду одевать с ног до головы Я тебя в объятья Выйдешь из воды в трепете травы - Давно это было... С ног до головы, с ног до головы Ты меня забыла. Всё обнажено: речка и закат, Серебра теченье Ты теперь одета с головы до пят В платье из забвенья.       Кобзон протяжно напевал мелодию в проигрыше, добавив это от себя, его голос гармонировал с музыкой.       Уже на втором куплете у Люси из глаз потекли слезы, она пропустила эти строки через себя, проживая песню.       Допев, мужчина посмотрел на жену и отложил листок. И: - Что у нас опять за потоп?       Иосиф вытер слезы любимой и поцеловал в мокрые щечки. Л: - Тебе понравилась песня? И: - Очень. Как ты тонко чувствуешь. Я бы не догадался, просто прочитав стихотворение, что из него можно сделать такой шедевр.        Гурченко была довольна результатом, она обняла мужа и наконец вспомнила про конфеты. Не отлипая от певца, девушка протянула руку и достала одну конфетку из коробки, положив её в рот. Кобзон улыбнулся и поцеловал жену в макушку. И: - Что у нас сегодня на ужин?        Актриса виновато закусила губу, она так увлеклась музыкой, что совершенно забыла о готовке. Л: - Ничего. Но я могу быстро сварить макароны... Там есть сыр. И: - Макароны... Наверное, и сама голодная целый день. Собирайся, поедем в ресторан отмечать твою новую песню.        Кобзон чмокнул девушку в носик и пошел в ванную, напевая мелодию. Певец уже привык к тому, что если Люся занята творчеством или без настроения, то ужина в доме нет. Но он понимал, что взял в жены не простую девушку, а актрису, поэтому реагировал на это спокойно.        Певцу действительно очень понравилась песня, и он решил включить ее в свой репертуар с согласия Люси. Но каждая домашняя репетиция заканчивалась слезами девушки, текст и голос мужа так волновали актрису, что она не могла сдержаться, и слезы сами капали из глаз. Кобзону приходилось каждый раз останавливаться, чтобы успокоить любимую.        Иосиф решил, что Люся заскучала дома, и взял ее на свою репетицию в филармонию. Актриса старалась никуда не влезать и ничего не подсказывать там, где её не просили. Певец полностью выкладывался, ведь перед ним был самый главный его зритель.        Люся сидела во втором ряду, сложив руки на спинке переднего сиденья, и сосредоточено слушала и наблюдала за происходящим, певец прекрасно видел ее со сцены и следил за реакцией.        Но когда дело дошло до новой песни, подбородок девушки задрожал, и глаза наполнились слезами, каждое слово Люся словно пропускала через себя.        Иосиф со сцены увидел мокрые сверкающие слезинки на щеках жены, он прервался на полуслове, положил микрофон и спрыгнул со сцены в зал. И: - Люсь, если так будет продолжаться, то я не буду петь эту песню, как бы она мне ни нравилась. Л: - Я вовсе не плачу.        Девушка быстро вытерла слезы и виновато сдвинула бровки домиком. Кобзон покачал головой и протянул жене руку. И: - Пойдем, я переоденусь и сходим на обед. Ребята, давайте перерыв!        Певец крикнул своим музыкантам и вышел с Люсей в гримерку.        Иосиф сбросил пиджак, снял рубашку и подошел сзади к жене, приобнял её и нежно поцеловал в шейку. Актриса рассматривала журнал, который лежал на столе, и немного поежилась. Л: - Йось, мне щекотно.       Кобзон улыбнулся и прижался своими бедрами сзади к Гурченко, он плавно провел рукой по её животику вверх и легонько сжал грудь, томно выдыхая. Его мысли уже были ему неподвластны, влечение и желание брало верх. И: - Я хочу тебя...        Девушка остановила его руки, высвободившись из объятий. Л: - Котик, я не хочу сейчас. И: - Люсь, ты издеваешься? Уже две недели ты меня игнорируешь, и я хожу, как на иголках.        Певец пнул ногой стул и стал надевать рубашку. Л: - Ты хочешь сказать, что когда ты уезжаешь на гастроли, то не можешь без секса побыть две недели?        Кобзон обреченно вздохнул и сел на стул, он уже понял, что зря затронул эту тему. И: - Могу. Л: - Я так и знала. Я догадывалась, что у тебя наверняка в каждом городе есть с кем переспать.        Гурченко сложила руки на груди с видом, что ответ очевиден и она раскрыла тайну вселенной. И: - Люсенька, не начинай. Ты же ходишь рядом и соблазняешь меня постоянно. А на гастролях тебя нет, и я думаю только о работе. Л: - Вот именно, что там нет меня, зато полно молоденьких поклонниц! Ты совсем меня не любишь.       Девушка снова готова была заплакать, Иосиф подошел к ней и обнял, уткнувшись ей в макушку. И: - Я очень тебя люблю. Мне никто не нужен, только ты и наш малыш.       Певец провел носом по шейке актрисы, вдохнув её запах, и прошептал. И: - Из чего ты сделана? Л: - Из того, что ты любишь... Люся пробубнила, надув губки, и певец не упустил момент, чтобы их поцеловать. У него снова внутри всё закипело, он приподнял жену и усадил на стол, придерживая её за попу. Люся уперлась ручками в грудь мужа. Л: - Мы что уже не идем обедать? Я проголодалась. И: - Если бы ты знала, как проголодался я.       Кобзон отпустил актрису и надел пиджак, думая совсем не о еде.